Купина Н.А., Хомяков М.Б. Философские и лингвокультурологические проблемы толерантности: Коллективная монография

Подождите немного. Документ загружается.

— толерантность, достигаемая в отношениях между людьми, ко*

торые принимают европейские ценности, распространявшиеся на

протяжении Нового времени усилиями просвещения и ставшие ны*

не под названием «общечеловеческих ценностей» основой для доку*

ментов международного сообщества;

— толерантность, обеспечиваемая и обосновываемая сугубо ра*

циональными средствами, достигаемая на разумной основе, причем

«разум» опять*таки трактуется в традиции европейской культуры.

Однако реакция на террористические удары, наблюдавшаяся во

всем мире, убедительно продемонстрировала, что «общечеловеческие

ценности», некогда открытые и обоснованные в космосе европейской

культуры Нового времени, разделяются далеко не всеми. Речь идет не

только о так называемых «странах*изгоях», не только об экстремист*

ски настроенных кругах в мусульманских странах. В России, как

и в других странах, являющихся членами ООН, по результатам экс*

пресс*опросов, значительная часть населения отнеслась к ударам тер*

рористов по США, к гибели тысяч людей с безразличием, а порой —

и со злорадством. Каким бы ни был исход контртеррористических

операций, эта часть населения останется при своем мнении.

Возникает закономерный вопрос: почему воспитание в духе гу*

манизма, уважения к правам человека, признания высшей ценно*

стью человеческой жизни — воспитание, которым, как предполага*

ется, занимается вся система образования в России и в иных странах

мира, оказывается в значительной мере неэффективным? Почему

западноевропейская культура, ценности которой (свобода, демокра*

тия, уважение к правам человека, толерантность и ненасилие) были

предназначены стать базовыми для мирового сообщества, так и не

привилась, не пустила корни в умах представителей целого ряда со*

циальных слоев? Почему во всех странах мира, включая европей*

ские, ширится движение против нее, известное как движение анти*

глобалистов? Почему оно находит разнообразную поддержку со сто*

роны влиятельных социальных сил в России?

Эти и подобные им вопросы определили целевые установки дан

ного исследования, связанные с анализом причин попятного движе*

ния от толерантности к конфронтации и разработкой стратегии раз*

вития ментальной толерантности.

Считаем необходимым:

Раздел 1. Философские аспекты проблемы толерантности 31

— рассматривать все виды современной конфронтации в стране

и в мире не просто как противостояние политическое, но как столк*

новение непримиримых менталитетов;

— изучать эти менталитеты, не принимая их конфронтацию как

непреодолимую данность, которая не может быть изменена никаки*

ми средствами, но искать корни различия менталитетов в различии

образов жизни их носителей;

— разрабатывать новые методы постижения этих менталитетов,

опираясь на достижения «понимающей философии» [Дильтей 1996;

Ясперс 1992, 1997], которая не ограничивается чисто рационалисти*

ческим их исследованием либо позитивистским описанием их про*

явлений;

— основываясь на принципе, согласно которому политика есть

искусство возможного, искать новые основания для налаживания

толерантного диалога, новые пути преодоления конфронтации.

Есть все основания полагать, что сформировавшееся представле*

ние о толерантности* оказывается достаточно ограниченным. При*

чиной неудач политики, основанной на таком представлении о то*

лерантности, оказывается именно поверхностность или тенденци*

озность последнего. Сегодня, как никогда ранее, важно понять, что

толерантность политическая и моральная еще не обеспечивает дей*

ствительного взаимопонимания между представителями различных

этносов, социальных слоев, между носителями различных культур.

Многие сторонники толерантности видят в ней панацею от всех

социальных бедствий, в то время как толерантность лишь промежу)

точный этап в движении от конфликта к действительному взаимопо)

ниманию и взаимодействию.

Исследователю, который поставил своей целью изучение про*

блем толерантности, постижение и достижение ее, естественно,

представляется конечным результатом, итогом. Если толерантность

будет достигнута на практике благодаря его усилиям, он сочтет свою

задачу полностью выполненной. Но это всего лишь взгляд специа*

Философские лингвокультурологические проблемы толерантности32

* Обзор современных представлений о толерантности содержат работы: [Хомя*

ков 2000; Коваль, Семенов 2000].

листа, который сосредоточил свое внимание на решении частной за*

дачи, перестав видеть общую картину. А в рамках общей картины то*

лерантность — это лишь промежуточное состояние, лишь переход,

который не может затягиваться надолго.

Толерантность — это переходное состояние от конфликта, который

может вылиться в насилие, к взаимопониманию и сотрудничеству.

При таком изменении взгляда на проблему многие ее стороны

начинают видеться по*иному. Состояние толерантности как состоя*

ние переходное не может быть самоцелью. Долго оставаться в этом

промежуточном состоянии невозможно: если нет движения вперед,

к взаимопониманию и сотрудничеству, неизбежно соскальзывание

назад, к открытому конфликту, который может разгореться с еще

большим ожесточением.

Толерантность политическая и моральная — это позиция неус*

тойчивого равновесия. Хотя бы потому, что устойчивость в отноше*

ниях между людьми не может основываться на одной только доброй

воле и рациональных этических соображениях. Разум — вещь гибкая

и изменчивая. В каждую следующую секунду он уже не равен себе

прежнему. Строить на нем — значит строить на песке. Устойчивость

может обеспечиваться только рутинными, вошедшими в привычку,

то есть уже не требующими осмысления и постоянного морального

выбора, действиями. Говоря иными словами, устойчивая толерант*

ность должна основываться не только на решении разума, которое

может измениться, но и на привычке, которая срабатывает квазиав*

томатически, став органической составляющей менталитета.

Следует учесть, что отдельный человек вовсе не тождественен

своему разуму, как было принято полагать у просветителей и их на*

следников. Сегодня никто из серьезных исследователей не подпи*

шется безоговорочно под сентенцией Гегеля: «Человек есть дух».

Есть множество психических факторов, способных заставить чело*

века отказаться от сознательно принятого решения. А потому пола*

гаться на сознательное решение при построении прочных межчело*

веческих отношений нельзя, даже если принявший его человек от*

личается уравновешенностью и дает зарок быть верным своему

слову. Что же касается группы людей, малой или большой, или наро*

да, взятого в целом, то даже во времена просветительства эти сооб*

щества отнюдь не рассматривались как сообщества мыслителей,

Раздел 1. Философские аспекты проблемы толерантности 33

2 Н. А. Купина

склонных к сознательному самоограничению. К сожалению, доста*

точно нескольких провокаторов, чтобы в одночасье разрушить с та*

ким трудом достигнутые отношения толерантности, прекратить тя*

желый переговорный процесс, нацеленный на мирное урегулирова*

ние конфликта.

Толерантность всегда неустойчива потому, что она возникает

в конфликтной ситуации. Конфликт сложен и отличается остротой.

И толерантность сама по себе не разрешает этого конфликта, не ус*

траняет его причин, не снимает противоречия между конфликтую*

щими сторонами. Она всего лишь переводит развитие конфликта

в относительно мирное, ненасильственное русло. Отсутствие войны

еще не означает мира. Стороны конфликта остаются на своих исход*

ных позициях. Они всего лишь отказываются от вооруженной борь*

бы. Конфликт продолжается за столом переговоров. «Горячая» вой*

на переходит в «холодную» и ведется до тех пор, пока существует об*

раз врага. Но разрушить образ врага невозможно, не заменив его

другим образом — причем образом привычным, хорошо знакомым,

воспринимаемым как нечто само собой разумеющееся. Это возмож*

но только при переходе к устойчивому сотрудничеству.

Конфликт, перенесенный с поля «горячей» или «холодной» вой*

ны за стол переговоров, может развиваться по двум основным сце*

нариям.

Первый сводится к тому, что одна из сторон, навязав оппоненту

военное перемирие, продолжает добиваться своей победы иными,

«ненасильственными» средствами. Кавычки здесь вполне уместны,

поскольку экономическая экспансия или блокада, массированное

насаждение своего образа жизни на территории вчерашнего врага

под прикрытием переговоров едва ли можно считать формами нена*

сильственного мирного существования. Это всего лишь иные, нево*

енные способы добиться от противника капитуляции. Таким же спо*

собом принуждения к капитуляции является использование своего

превосходства в аргументации, достигаемое путем навязывания оп*

поненту состязания на своем культурном поле, по своим правилам,

выступая одновременно и состязающейся стороной, и арбитром,

определяющим победителя. Научно*рационалистическое переубеж)

дение оппонента также является продолжением войны другими сред*

Философские лингвокультурологические проблемы толерантности34

ствами. Не случайно слово «полемика», ныне использующееся в на*

учных спорах, первоначально означало войну до полного поражения

противника на поле боя.

Иными словами, первый сценарий предполагает понимание толе*

рантности как средства обеспечения победы над противником без ис*

пользования насильственных средств. Победы, достигаемой не мыть*

ем, так катаньем, не мощью оружия, так мощью экономической или

мощью интеллектуальной. Победа здесь равнозначна утрате против*

ником его идентичности, отказу от собственной системы основопола*

гающих жизненных ценностей. Нет ничего удивительного в том, что,

почувствовав себя проигравшим, оппонент снова берется за оружие.

Второй сценарий предполагает устремленность не к победе,

а к установлению устойчивого сотрудничества со вчерашним про*

тивником. Точно так же, как победа может быть обеспечена только

при условии совместных действий представителей армии, экономи*

ки, политики и культуры, сотрудничество может быть достигнуто

только при реализации единой жизненной стратегии представителя*

ми всех этих основных родов человеческой деятельности.

Правда, довольно трудно представить себе армию, которая ставит

перед собой иную цель, чем победа над врагом, армию, которая не

имеет перед собой образа «вероятного противника». Это трудно,

но возможно. На протяжении последнего десятилетия российская

армия живет без такого образа. В возможности этого убеждает идея

войск ООН, осуществляющих миротворческие функции, а также ре*

ализация концепции сотрудничества России с НАТО, не направлен*

ного против третьих стран. Идея борьбы не с народами, а с террори*

стами как международной антигосударственной и антиобществен*

ной силой способствует развитию в том же направлении:

соединяющие свои усилия армии как вооруженные силы государств

выступают гарантами сохранения принципа государственности во*

обще. Наконец, современные армии в сотрудничестве своем способ*

ны противостоять природным и экологическим катастрофам. На на*

ших глазах обретает вес и новое содержание идея войсковых форми*

рований Министерства по чрезвычайным ситуациям. Спасатели,

постоянно готовые к сотрудничеству с коллегами из других стран,

все более воплощают в себе единое человечество, противостоящее

природной стихии и бедствиям техногенного происхождения.

Раздел 1. Философские аспекты проблемы толерантности 35

Жизненная стратегия, направленная не на победу, а на сотрудни*

чество, проявляется и в экономике. Экономика сотрудничества с са*

мого начала ориентирована на кооперацию, она не стремится к са*

модостаточности, изоляции, постоянно готовясь таким образом

к войне и условиям изоляции. Достижение такого уровня междуна*

родного разделения труда, при котором ни один сколько*нибудь

сложный продукт не может быть произведен полностью в рамках от*

дельной страны, является наилучшей гарантией мира. Антимоно*

польное законодательство также представляет собой барьер, постав*

ленный на пути экономики, нацеленной на победу над конкурента*

ми и последующий тоталитарный диктат на рынке.

Та же жизненная стратегия, ориентированная на сотрудничество,

реализуется и в сфере культуры. Она ведет к отрицанию националь*

ного пуризма, взаимообогащению культур. Примеров реализации

такой жизненной стратегии достаточно и в театре, и в музыке,

и в киноискусстве, и в литературе.

Сказанное не означает, что итогом жизненной стратегии сотруд*

ничества должно стать полное слияние и взаиморастворение соци*

альных субъектов, полная утрата ими идентичности. Плодотворной

является не утрата противоположности жизненных стратегий борь*

бы и единения, не победа одной из них над другой, а постоянное

взаимоограничение их. Процесс развития межчеловеческих отно*

шений — один и тот же, только видится он по*разному представите*

лям различных жизненных стратегий. Индивидуальный или соци*

альный субъект, постоянно нацеленный на борьбу, победу, подавле*

ние противника и собственное торжество, видит этот процесс так:

…

→→

конфликт

→→

толерантность

→→

взаимодействие

→→

конфликт

→→

…

Жизнь постоянно представляется ему движением от конфликта

к конфликту. Он всегда готов, вслед за Гераклитом, воскликнуть:

«Война есть отец всего!»

Напротив, индивидуальный и социальный субъект, постоянно

нацеленный на поиски диалога и сотрудничества, видит тот же са*

мый процесс развития межчеловеческих отношений иначе:

…

→→

взаимодействие

→→

конфликт

→→

толерантность

→→

взаимодейст

вие

→→

…

Жизнь для него — это движение от интерсубъективности к ин*

терсубъективности, от сотрудничества к новому сотрудничеству

Философские лингвокультурологические проблемы толерантности36

в иной форме, прерываемое конфликтами и продолжительными по*

исками их смягчения посредством развития толерантности.

Эти два противоположных способа видения одной и той же жиз*

ни достаточно хорошо известны всем и каждому. Но весьма трудно

представить себе кого*либо, кроме, пожалуй, профессиональных

исследователей и поборников толерантности, кто видел бы развитие

межчеловеческих отношений так:

…

→→

толерантность

→→

взаимодействие

→→

конфликт

→→

толерант

ность

→→

…

Это лишний раз доказывает: толерантность есть лишь промежу*

точная, неустойчивая, кратковременная фаза в движении от кон*

фликта к сотрудничеству и взаимодействию.

Если толерантность — всего лишь промежуточная, хотя, разуме*

ется, и крайне важная, весьма сложнодостижимая фаза в развитии

межчеловеческих отношений, то акцент переносится с изучения то)

лерантности как акта, то есть толерантности самой по себе, на изу*

чение толерантности как потенции для чего)то иного. Толерантность

как действительность оказывается менее интересной, чем толе)

рантность как возможность для взаимодействия или для возобновле*

ния конфликта с применением насилия.

Толерантность есть усилие духа и души. Возвращение к конфлик*

ту в насильственной его форме есть неудача этого усилия, попятное

движение. Война — всего лишь усилие тела, руководимого инстинк*

тами и прагматически ориентированным интеллектом. Дух и душа

в это время дремлют, просыпаясь в краткие минуты привала.

Но и рутинное сотрудничество, отлившееся в однообразные, стерео*

типные формы и застывающее в них, усилий духа и души тоже не

требует. Это — царство хайдеггеровского das Man*, абсолютной без)

личности, на которую перекладывается неприятный груз мышления

и принятия решений.

Войны и рутинное экономическое взаимодействие в условиях

мира занимали большую часть времени человечества. Тем не менее

краткие вспышки неординарной деятельности духа и души, связан*

Раздел 1. Философские аспекты проблемы толерантности 37

* Прекрасный анализ хайдеггеровского учения о das Man содержится в кн.: [Сло*

тердайк 2001: 227—244].

ные с поиском нового образа жизни и нового образа мыслей, всегда

были неизмеримо более интересными для любого интеллектуала.

Великие философии возникали именно в поисках толерантности —

тогда, когда требовалось найти новую стратегию жизни в нестерпи*

мых условиях, вызывающих сартровскую экзистенциальную тошно*

ту. Тогда, когда жить по*старому было уже невозможно, но и новая

жизнь, складывайся она хаотично, грозила бы привести к бунту, бес*

смысленному и беспощадному.

Если учесть все сказанное ранее, то необходимо признать необ*

ходимость совершенно нового подхода к исследованию философии

и культуры прошлого. Ранее история философии писалась как исто*

рия конфронтационного мышления. Теперь следует восстановить

историческую истину и обратиться к той стороне истории филосо*

фии, которая доныне оставалась в тени, — в ней следует найти и ис*

торию мышления толерантного, нацеленного на взаимопонимание,

сотрудничество и преодоление конфликтов. Прошлое толерантного

мышления должно помочь нам развить его в настоящем.

Философия Нового времени отнюдь не была философией рево*

люции. Она была философией избегания революции, философией

предотвращения ее, философией обуздания страстей, уже вырвав*

шихся на волю при ломке старых, чересчур узких рамок.

Ф. Бэкон был лордом*канцлером Англии и, по должности, глав*

ным судьей в государстве, правителем страны в отсутствие короля.

На титуле знаменитой книги Т. Гоббса, всю свою жизнь проживше*

го при дворе, Левиафан — великан, защищавший людей, в различ*

ных изданиях принимал «то облик Кромвеля, то Карла II» [Абрамов

2000: 8]. Покровителем Дж. Локка был лорд Эшли, впоследствии

ставший лордом Шефтсбери и Великим канцлером Англии. Именно

Локк выступил в трактате «О правлении» защитником английской

Славной революции, которая привела к власти принца Вильгельма

Оранского. «Здравый смысл Локка нравился Вильгельму и внушал

большое доверие и уважение; поэтому он во всех затруднительных

случаях обращался за советом к философу» [Литвинова 1996: 191].

Французские просветители были в числе интеллектуальных друзей

Екатерины II. И. Кант устраивал в своем доме обеды для аристокра*

тов и генералов феодальной Пруссии. Гегель прославлял прусскую

Философские лингвокультурологические проблемы толерантности38

конституционную монархию как наиболее отвечающий требовани*

ям Абсолютного Духа политический режим.

Зная это, трудно признать справедливость характеристики запад*

ной философии Нового времени как философии буржуазной. (Мо*

жет ли быть однозначно буржуазным ближайший советник главного

феодала страны?) Факты здесь явно принесены в жертву марксист*

ской схеме. На самом деле великие философы менее всего думали об

интересах только одного общественного класса или слоя. Они дума*

ли о благе народа в целом, а потому всячески старались способство*

вать взаимопониманию и примирению социальных слоев. Они виде*

ли основные тенденции в развитии страны и, разумеется, приветст*

вовали одни из них и не приветствовали другие. Но даже тогда, когда

они принимали сторону одной из социальных сил, они использовали

все свое влияние и дар убеждения, чтобы предотвратить социальные

катаклизмы и потрясения, которые могли возникнуть в связи с обще*

ственными преобразованиями. Если же этого не удавалось сделать,

они выступали за скорейшее переведение конфликта в ненасильст*

венную форму и достижение общественного согласия.

Можно сказать, что европейские философы Нового времени

в большинстве своем были людьми, создававшими свои учения для

обеспечения плавного, основанного на взвешенных компромиссах,

на взаимной толерантности перехода от традиционного общества

к обществу индустриальному. Они полагали, что своим влиянием на

сильных мира сего смогут смирить страсти в стране, добиться того,

чтобы переход от одной формы цивилизации к другой произошел ма*

лой кровью. Они в равной степени ненавидели и застой традицион*

ного общества, и разрушительный хаос массовых бунтов. Каждый из

них мог бы сказать известные слова: «Вам нужны великие потрясе*

ния, нам нужна великая страна». Именно потому эти люди поддер*

живали буржуа в аристократе и аристократа — в буржуа, стремясь та*

ким образом снять остроту социальной конфронтации в переходный

период, перевести развитие в русло толерантности и сотрудничества.

Ситуация, в которой необходимо выбирать из двух зол (застоя

и бунта), но надо выбрать при этом нечто третье, а именно требую*

щую великой толерантности постепенность прогрессивных реформ,

возникает тогда, когда в обществе назрели необратимые перемены.

Раздел 1. Философские аспекты проблемы толерантности 39

За последнее десятилетие своей истории Россия успела осознать

одинаковую пагубность позднефеодальной рутины «развитого соци*

ализма» и анархии «дикого рынка».

Как представлялось, с началом процесса, именуемого «перест*

ройкой», странам, ранее входившим в состав СССР и социалистиче*

ского лагеря, удастся перейти к демократии без особых проблем.

К такому мнению можно было прийти, учитывая общий кризис то*

талитарной системы, неспособность ее обеспечить экономическое

развитие и процветание граждан, негативное отношение к ней в по*

следние годы во всех без исключения слоях общества, даже в выс*

ших, не удовлетворенных ее возможностями, — словом, учитывая

все, что можно выразить собирательным понятием «усталость от со*

циализма».

Первые десятилетия посттоталитарного развития в странах быв*

шего «советского блока», несмотря на явное копирование ими госу*

дарственного устройства западных демократических обществ,

не привели к возникновению действительно демократического уст*

ройства жизни. Попытки новой власти вступить в демократический

диалог с народом были расценены как признак ее слабости — в срав*

нении с «сильными» тоталитарными властями прошлого. Это спро*

воцировало анархию, сопровождавшуюся насилием. Преодоление

анархии привело, в свою очередь, к всевластию чиновников. Все

сферы жизни посттоталитарных обществ оказались под их контро*

лем, который погасил широкую общественную инициативу, наце*

ленную на преобразование и поиски нового.

Демократизация «по западному типу» потерпела относительную

неудачу вовсе не потому, что не были скопированы формы устройст*

ва западного демократического общества, не потому, что недостава*

ло желания демократизировать общество, не потому, что оказалась

чересчур сильной и косной государственная машина. Как политик,

так и чиновник в посттоталитарном обществе всегда ориентируется

на общественное мнение в стране и предпринимает «реставрацион*

ные» меры только тогда, когда рассчитывает на поддержку широких

общественных слоев. Первоочередным препятствием для демократи)

зации «по западному типу» является ментальная инерция, по)разному

проявляющаяся у представителей каждого общественного слоя в пост)

тоталитарных обществах.

Философские лингвокультурологические проблемы толерантности40