Контамин Ф. Война в Средние века

Подождите немного. Документ загружается.

франки «с детства питают к войне такую же страсть, какую другие – в зрелом возрасте. Если

случается, что противник превосходит их числом или их позиция невыгодна, только смерть,

но не страх, может их одолеть. Они остаются недвижимы и неодолимы, и их мужество

живет, если можно так выразиться, до последнего вздоха»

. Что делать с этими людьми,

способными впадать в «воинский экстаз»

, как противостоять тевтонской ярости(furor

teutonicus)? Объяснение св. Иеронима, что «это наши грехи придают силу варварам, наши

пороки ослабляют римскую армию»

, можно принять, если рассматривать его как

религиозную трактовку состояния духа римлян: повсеместный упадок общественного

сознания, отсутствие гражданского чувства были тем более тягостны, что поражали власть

имущих в большей степени, чем бедняков. «Они предвидели рабство и не боялись его. Эти

грешники были лишены страха, чтобы принять какие-либо меры предосторожности.

Поэтому, когда варвары оказывались почти на виду у всех, граждане не испытывали страха и

оставляли города без защиты»

2.ВОЙНА И ОБЩЕСТВО В ВАРВАРСКИХ КОРОЛЕВСТВАХ (VI-VII вв.)

Политические, социальные, религиозные условия, характерные для разных варварских

королевств, начиная с первой половины V в. заметно отличались друг от друга. Прежде

всего, можно противопоставить народы, вторгшиеся на незанятые или малонаселенные

территории,|– это были завоеватели Британии англы, юты, саксы или аламанны, бавары,

тюринги – народам, захватившим власть над областями, население которых не было изгнано

и где, стало быть, победители составили более или менее существенное меньшинство: так

произошло с бургундами, вестготами, остготами, свевами, вандалами, лангобардами,

франками, хотя последние в некоторых областях на севере Галлии, вероятно, все же были в

большинстве. Также нужно отличать королевства, просуществовавшие на протяжении

недолгого времени (королевства бургундов на юго-востоке Галлии, вандалов в Африке,

остготов в Италии, свевов и вестготов в Испании, лангобардов в Италии), от государств с

многовековой судьбой – франков и англосаксов. Кроме того, некоторые народы, сделавшись

оседлыми, прекратили всякую экспансию и быстро перешли к обороне (остготы и вандалы),

тогда как другие надолго сохранили в себе дух завоевателей (франки и лангобарды). Таким

образом, в VI-VII вв. имело свою военную историю каждое германское королевство

Западной Европы: они сталкивались с разными опасностями, вступали в конфликты то с

соседними германскими королевствами или народами, то с внешними противниками,

такими, как византийцы и арабы. Однако их представления о войне и принципы ведения

военных действий имеют достаточно много общих черт.

Действительно, в любом случае речь идет об обществах, принципиально

ориентированных на войну, где большинство общепризнанных ценностей были воинскими,

где институты общества и армии были тесно и органично взаимосвязаны, где свободный

человек естественно являлся воином и обязанностью короля было «ведение войны»

(нем.Heerkonigtum), где король считался «зачинщиком завоеваний», где война – «образ

жизни, а равно средство выживания и экспансии»

, где многие события общественной и

частной жизни, не относящиеся к военной сфере, легко принимают военную окраску: когда

Хиль-перик отдал в жены вестготскому королю Реккареду свою дочь Ригонту, он отправил с

25 Аммиан Марцелий. Римская история, XXXI, 2, Веллей Патеркул. Римская история, II, 106, Isidores.

Etymologiae, Apolhnans Sidomus. Carmina, V, 5, Epistolae, VIII, 6.

26 Выражение Ф. Альтхейма: Altheim F. Die Krise der alten Welt. Berlin, 1943. S. 110.

27 Цит. по: Courcelle P. Op cit P. 14.

28 Salvien de Marseille CEuvres. / Ed. G. Lagarrigue. Paris, 1975. Vol. II. P. 413-415.

29 Wallace-Hadrill J. М. Early Germanic Kingship in England and on the Continent. Oxford, 1971. P. 151.

ней свиту в 4000 солдат; майордом Бургундского королевства Бертоальд, получив приказ

инспектировать фиски(fisci) вдоль Сены, привел с собой 400 воинов. «Цивилизация,

рожденная великими переселениями, была цивилизацией войны и агрессии»

Вездесущность войны нашла отражение и в германской ономастике, распространившейся в

Галлии VII в. среди потомков галло-римлян: Бодри (Bald-Rik: смелый-могущественный),

Ришар (Rik-hard: могущественный-отважный), Арман (Heri-man: человек войны), Роже

(Hrot-gar: славное копье), Вильгельм (Wile-helm: воля-шлем), Жерар (Ger-hard: сильное

копье), Ожье (Adal-gari: благородное копье), Гертруда (Gaire-trudis: надежное копье),

Матильда (Macht-hildis: могучая на войне), Сибур (Sige-burgis: защита путем победы),

Людовик (Chlodo-wed, Hlodovicus: славный бой), Ло-тарь (Chlot-ari: знаменитая война),

Герберт (Chari-bercht: блистающий в войне), Гунтрамн (Gund-chramm: ворон битвы),

Клотильда (Chlote-hildis: славное сражение), Брунгильда (Brune-hildis: панцирь-битва).

Среди германских заимствований из латинского языка также преобладают термины,

связанные с войной: война (guerre), стража (garde), дозор (guet), маршал (marechal), сенешаль

(senechal), ранить (blesser), подстерегать (epier), начищать оружие (fourbir), ранить (navrer),

посвящать в рыцари (adouber), длинный меч (estoc), шлем (heaume), маленький круглый щит

(targe), поддоспешник (gambeson), стремя (etrier), шпора (eperon), штандарт (etendard), стяг

(banniere), хоругвь (gonfanon).

Одной из характерных черт новых форм военной организации варварского мира

является решительный отказ от военной системы римлян. Римская военная организация

предусматривала наличие постоянной армии из профессиональных солдат, содержавшейся

за счет регулярного натурального и денежного налогообложения остального населения.

Частью этой системы была военная и гражданская бюрократия, распоряжавшаяся архивами и

широко использовавшая различные документы. Принципиальной задачей армии была

защита всей римской территории, где должен был поддерживаться мир, поэтому у населения

не возникало необходимости носить оружие, насилие считалось незаконным и обращение в

суд являлось привычным способом разрешения любых споров.

В целом варварские монархии не имели регулярных армий; число чиновников, им

служивших, резко сократилось; ее средства и сфера деятельности были очень ограничены.

Прямое налогообложение значительно снизилось, во многих регионах даже исчезло совсем;

косвенное налогообложение, сохранившись лучше, уменьшилось вследствие ослабления

торговых связей; денежное обращение сократилось, и деньги все чаще стали копить в

качестве сокровищ; ресурсы государств расходовались по большей части на личные траты

королей и их приближенных; понятие границы почти исчезло, поэтому повсюду стало

небезопасно, каждый регион мог подвергнуться нападению; любой человек, любая

социальная или семейная группа должны были сами заботиться о собственной безопасности

и защищать свои права и интересы с помощью оружия; его ношение, первоначально

дозволенное только завоевателям, распространилось среди всего населения, в то же время

происходило этническое, правовое и культурное слияние победителей и побежденных;

стерлось различие между публичной и частной войной, между вендеттой – кровной местью –

и войной, которую король ведет во имя своего народа. Даже вергельд как способ остановить

наступление и насилие выглядит в некотором отношении выкупом, возмещением ущерба

пострадавшей стороне.

Однако несколько фактов стирают грани этих отличий:

а) Со времен поздней Империи воинский аспект императорских обязанностей

значительно усилился. Кое-какие обычаи римляне позаимствовали у варваров, о чем

свидетельствует, например, случай, когда римские а щаты приветствовали грохотом щитов

поднятого на большом щите императора Юлиана (360 г.). В окружение императора входило

много военных, часто германского происхождения. Начиная с эпохи правления Константина,

военные командиры стали настолько независимы от префектов претория, викариев,

30 Duby G. Guerriers et paysans. (158) P. 60.

проконсулов и наместников провинций, что главнокомандующие конницей и пехотой

(magistri equitum et magistri peditum), дуксы, комиты подчинялись теперь только императору:

прежний принцип «оружие да уступит место тоге» (cedant arma togae) перестал действовать,

гражданская власть утратила главенствующее положение. Даже служба в гражданских

учреждениях рассматривалась как военная служба(militia), правда, отличная от службы в

армии(militia armata), но предусматривавшая ношение формы и военного пояса (cingulum).

Что касается «римского мира» (pax romana), то во многих областях Империи он существовал

только в воспоминаниях или как пережиток; постоянные волнения и народные восстания,

как, например, восстания багаудов в Галлии, циркумцеллионов в Африке, проникновение и

закрепление в Империи небольших групп варваров, даже до начала великих нашествий,

привели к его окончательному исчезновению. Со своей стороны, власть имущие в своих

владениях вели себя уже как сеньоры; их виллы(villae), защищенные башней, стали

выглядеть как укрепленные дома. Либаний в своей речи «О патронате» уделяет особое

внимание военному характеру этого института.

б) Варварские монархи, напротив, стремились как можно лучше использовать в своих

интересах остатки военной организации поздней Империи. Именно так поступал остготский

король Теодорих. Чиновники Константинополя рассматривали его как римского

военачальника (magister utriusque militiae), которому передали в управление Италию. Таким

образом, Теодорих на законном основании возглавил римскую армию, состоявшую, правда,

исключительно из германцев, поскольку все римляне были изгнаны оттуда. Офицеры этой

армии носили римские титулы дуксов, комитов, трибунов, префектов. Часть войск,

размещенных в крепостях пограничных провинций (Реции, Паннонии, Далмации, Савии),

можно считать преемниками пограничных отрядов поздней Империи, тогда как комиты

городов(comites civitatum), поставленные во главе внутренних гарнизонов готов, и дуксы

провинций(duces provinciarum), которым было поручено пресекать разбой, являлись

наследниками командиров мобильной армии прежней эпохи. Подобно тому как императоры

окружали себя телохранителями ради собственной безопасности, Теодорих имел свою

личную охрану. Некоторые мастерские поздней Империи продолжали функционировать,

сохранилась и практика денежных подарков (donativum) солдатам и морякам. По крайней

мере, во время военных действий в войсках раздавали жалованье деньгами и натурой; таким

образом, готские солдаты жили не только за счет трети земель, которые получили на

основании режима гостеприимства(hospitalitas) после победы над Одоакром. Возможно, что

не прекращали действовать и некоторые положения римского военного законодательства.

Даже запрещение римлянам

носить оружие может рассматриваться не как мера

безопасности с целью обезопасить германское меньшинство от всякой попытки восстания, а

как сохранение предшествующего римского законодательства.

Вследствие того, что на территории других германских королевств распад военных

институтов Империи зашел дальше, чем в Италии, они унаследовали очень небольшую часть

военной организации поздней Империи. Заметим, однако, что бургундам, вестготам и

франкам был известен институт графа города, «одновременно военного предводителя,

хранителя общественного порядка, судьи, сборщика налогов, администратора»

, что

являлось результатом слияния римской и германской традиций.

В соответствии с кодексом Рацесвинта, в городах и крепостях вестготского королевства

существовали лица, ответственные за снабжение армии, которых называли «раздатчиками

довольствия» (erogatores annonae, dispen-satores annonae, annonarii). В одном из источников,

правда, позднем: «Житии св. Авита», епископа Сарлата в Перигоре,|– есть правдоподобное

сообщение о денежных подарках, которые король Аларих II якобы раздавал своим войскам

накануне битвы при Вуйе (507 г.). Еще в VII-VIII вв. лангобардские короли оставались верны

31 См. Anonymus Valesianus. // Ammianus Marcellinus / Ed. et trad. J. С. Rolfe. London, Cambridge, Mass., 1939.

T. III. P. 560. «А также ни одному римлянину не разрешается пользоваться оружием, даже и пажам».

32 Tessier G. 25 decembre le bapteme de Clovis. Paris, 1964. P. 257.

римской пограничной стратегии и защищали свои владения с помощью сети пограничных

укреплений(clusae, clusurae Italiae). Известно также, что они использовали средства своей

казны для раздачи денежных подарков войскам; термин sculca, обозначавший отряды

воинов, которые выполняли в действующей армии особые задания, был общим для

византийцев и лангобардов.

Набор в армию в варварских королевствах был основан на одном и том же принципе:

всякий свободный человек обязан, пока у него есть силы

, подчиниться призыву короля и

служить в течение всей кампании (expeditio), самостоятельно заботясь о своем содержании и

экипировке. Любое уклонение влекло за собой наказание, чаще всего тяжелый штраф. Так,

статья 21 эдикта Ротари (643 г.) гласит: «Тот, кто отказывается присоединиться к армии или

отряду, должен заплатить 20 солидов королю или его дуксу». О том же повествует Григорий

Турский, рассказывая об осаде Комменжа войсками короля Гунтрамна (585 г.): «После этого

королевскими судьями было дано распоряжение, чтобы те, кто пренебрег походом, были

наказаны»

. В дополнение можно привести главу 51 «Законов Инэ» короля Уэссекса

(688-694 гг.): «Если гезит(gesith), по рождению владеющий землей, не исполнил военной

службы, то должен выплатить 120 шиллингов и его земли конфискуют; тот, у кого нет земли,

должен 60 шиллингов; и кэрл(ceorl) – 30 шиллингов».

Однако применение этого общего правила не могло не вызывать затруднений. В

частности, возникает вопрос – связано ли это обстоятельство с конкретным человеком, или

оно зависит от его имущественного положения? Как взыскать штраф, часто очень большой, с

уклоняющегося от воинской службы или с дезертира, не имеющего никакого имущества?

Как добиться эффективной службы от человека, слишком бедного, чтобы достать себе

вооружение?

Еще важнее понять, в какой мере римское население было отстранено от военной

службы. Степень его участия варьировалась в зависимости от времени и места. Военная

служба в королевстве остготов формально сохранялась за готами. В результате

своеобразного раздела сфер деятельности за римлянами были закреплены гражданские

профессии и ремесла, тогда как на германцев, варваров(Barbari), длинноволосых (capillati),

как их еще называли, была возложена миссия защиты общества. «Воюя, они защищают

интересы всего общества. Они принимают на себя ратный труд ради общего блага. В то

время как готская армия воюет, римлянин может жить мирно» (Кассиодор). Тем не менее,

некоторым «почетным готам» было позволено сражаться. Косвенным образом и римляне

участвовали в военных действиях – они возводили укрепления; оруженосцы и слуги могли

быть римлянами по происхождению; в критические моменты – как, например, в правление

Тотилы – варвары прибегали к помощи коренных италиков.

По-видимому, у вандалов дела обстояли иначе: за сто лет пребывания в Северной

Африке этот народ не ассимилировался с местными жителями; до самого конца своего

владычества вандалы обращались с ними как с побежденными и во время наступления

византийцев не смогли добиться от них никакой помощи и военной поддержки. В

Бургундском королевстве ситуация была несколько иной: там короли придерживались

политики примирения, о чем свидетельствует «Бургундская Правда», старались использовать

военную помощь галло-римлян, которые участвовали, по крайней мере, в одном походе на

Овернь.

В вестготском королевстве разрешение смешанных браков между римлянами и готами

в правление Леовигильда (567-586 гг.), обращение в католичество Реккареда в 587 г.,

исчезновение персонального права и обнародование «Судебника» (Liber judiciorum, 654 г.),

общего для всех подданных, устранили юридические препятствия, которые могли помешать

испанским римлянам вступать в армию. Действительно, если в текстах более старых

33 «Пока он здоров», как сказано в «Вестготской правде» (Lex Wisigithorum).

34 Григорий Турский. История Франции. / Изд. подг. В. Д. Савуковой, М., 1987. С. 124.

вестготских законов середины V в. слова «гот» (Gotus) и «воин» (miles) были синонимами, то

с правления Алариха II, в начале VI в., в рядах его армии сражались, по меньшей мере,

несколько римлян. С течением времени их число только увеличивалось, и в царствование

Вамбы (672-680 гг.) усилия монархии были направлены на распространение воинской

повинности на все население, которое всячески сопротивлялось этому.

В Галлии события развивались по аналогичному сценарию. Если во времена Хлодвига

присутствие галло-римлян во франкских войсках было, несомненно, эпизодическим, то во

времена правления его сыновей и внуков ситуация все же изменилась: галло-римляне не

только могли нести военную службу, но теоретически обязаны были это делать.

Наконец, лангобарды, чье положение было шатким, дольше противостояли общей

тенденции уравнивания потомков победителей и побежденных в правах и обязанностях, и

несомненно, только в VIII в., в правление Айстульфа, римляне смогли беспрепятственно

вступать в армию

Кроме различий этнического характера, существовали различия по юридическому

статусу и положению в обществе. В принципе, ни клириков, ни монахов нельзя было

принуждать к военной службе. Тем не менее, в источниках иногда встречаются упоминания

о священнослужителях, участвующих в военных действиях. Чаще всего речь идет о

добровольном участии священников в войне, не связанном с какой-либо военной

повинностью. В вестготском королевстве IV Толедский собор специально занимался

священниками, которые по собственному желанию намеревались взяться за оружие для

участия в мятеже или уже сделали это; собор осудил их поведение. Однако королям

случалось призывать к оружию и священнослужителей: 1 ноября 673 г. по возвращении из

похода в Септиманию вестготский король Вам-ба издал закон, по которому, в частности,

суровое наказание несли те, кто не встал на защиту страны от басков и франков в районах,

подвергшихся нападению; этот закон, действовавший также в случае мятежа,

распространялся даже на священников. В лангобардской Италии известен случай, когда

епископ Лукки Вуальпранд, по его собственному признанию, должен был прибыть в армию

«по приказу господина нашего, короля Айстульфа» (ex jussione domini nostri Aistulfi regis)

Непохоже также, чтобы служба в армии была обязательной только для богатых.

Григорий Турский рассказывает, что Хильперик потребовал взыскать с крестьян и молодых

служителей кафедральной церкви и базилики штраф за неучастие в походе, «хотя у них не

было в обычае нести какие-либо государственные повинности»

. С чем связано это

освобождение от повинности: с их службой в церкви, с возрастом, с экономическим

положением? Из другого отрывка Григория Турского

становится ясно, что первая версия –

служба в церкви – является наиболее правдоподобной. Известны попытки принудить к

военной службе купцов – людей, несколько обособленных от общества: одна из статей

закона Айстульфа (750 г.) говорит о людях, занимающихся торговлей, которые должны были

иметь вооружение в зависимости от размера их состояния (самые богатые – доспехи,

лошадей, щит, копье; менее богатые – лошадей, щит, копье; самые бедные – лук и колчан со

стрелами)

Вероятно, во франкском обществе воинскую повинность несли и полусвободные, или

питы(lidi), возможно – с ограничениями

35 Rasi Р. Exercitus italicus (173).

36 Ibid. Р. 75.

37 Григорий Турский. История Франции. / Изд. подг. В. Д. Савуковой, М., 1987. С. 137.

38 Григорий Турский. История Франции. / Изд. подг. В. Д. Савуковой, М., 1987. С. 214.

39 Beyerle F. Leges Langobardorum 643-866. Gottingen, 1962. S. 360.

40 ZoIIner E. Geschichte der Franken. Munchen, 1970. S. 115.

Даже рабы (servi, mancipia), принадлежавшие либо римлянам, либо германцам, не

избежали военной службы. «Бургундская Правда» содержит упоминание о военныхи

походных рабах(servi ministeriales sive expeditionales). Более ясно об этом говорит следующий

отрывок из одного из законов Эрвигия (680-687 гг.): «Особым распоряжением мы указываем,

чтобы всякий человек, гот или римлянин, являясь в армию, брал с собой в поход одного из

каждых десяти своих рабов

и чтобы они были не безоружны, но обеспечены различными

видами оружия, и чтобы часть тех, кого приведут в армию, имела бы доспехи, а у

большинства были бы щиты, мечи, скрамасаксы, копья и стрелы»

. Эрвигий жаловался, что

владельцы рабов не приводят даже одного из двадцати. Эгика (678-702 гг.) требовал несения

воинской повинности от королевских вольноотпущенников и их потомков. В VII в. самая

большая часть вестготского войска состояла из рабов, присланных их владельцами

Лангобарды прибегали к другому способу – увеличивали численность армии, пополняя ее

освобожденными рабами

С точки зрения географии, основа для комплектования армии была достаточно

обширной. В поход против бретонцев Хильперик посылает жителей Тура, Пуатье, Байе,

Мана, Анжера

. Против пуатевинцев Гунтрамн использовал людей из Тура и Берри

. В V в.,

когда вестготский король задумал предпринять военный поход, он разослал своих рабов в

качестве уполномоченных(servi dominici, compulsores) по всей стране. Каждый гот должен

был быть призван индивидуально, а рабу запрещалось принимать от него какое-либо

имущество или деньги за освобождение от службы. Воины объединялись в отряды под

началом целой иерархии военачальников(prepositi exercitus), которые командовали

подразделениями численностью в 10, 100, 200, 500 или 1000 человек соответственно,

последнее подразделение подчинялось графу города. В VII в. должностное лицо, называемое

thiufadus,являлось, как долгое время считали, не тысяцким (millenarius), а «начальником

слуг» (от thius–|слуга), т. е. несвободных

Видимо, учитывались и этнические различия. В армии, которую Альбо-ин привел в

Италию, наряду с лангобардами были представители и других народов, сохранявшие

сплоченность и этническую однородность: гепиды, паннонцы, свевы, тюринги. Эта ситуация

зафиксирована еще в «Хронике» Фредегара: «На четырнадцатом году царствования

Дагоберта, когда гасконцы серьезно взбунтовались и совершали многочисленные грабежи в

королевстве франков, которым правил Хариберт, Дагоберт приказал собрать армию со всего

Бургундского королевства, назначив командовать ею рефендария по имени Хадоинд <...>.

Тот явился в Гасконь с десятью герцогами и их армиями, а именно Аримбертом,

Амальгером, Левдебертом, Вандалмаром, Вальдериком, Эр-меноном, Баронтом и Хераардом

из племени франков, Хармнеленом из племени римлян, Айгиной из племени саксов, так же

как и многими графами, которые не находились под командованием герцогов»

Тем не менее, принцип всеобщего набора в армию не соблюдался. На практике

предпочитали призывать скорее богатых(robustiores), чем бедных(populus minus, inferiores,

41 Некоторые рукописи говорят о половине рабов, не более 50 человек.

42 IX, 2, 9.

43 Thompson Е.-A. The Goths in Spain. Oxford, 1969. P. 318.

44 Paule Diacre. Historia Langobardorum. I, 13.

45 Григорий Турский. История Франции. / Изд. подг. В. Д. Савуковой, М., 1987. С. 137.

46 Григорий Турский. История Франции. / Изд. подг. В. Д. Савуковой, М., 1987. С. 137.

47 Claude D. Millenarius und thiuphadus. //ZSSRG, Germ. Abt. 1971. N. 88. S. 181-190.

48 The Fourth Book of the Chronicle of Fredegar. / Ed. et trad. J. M. Wallace, Hadrill, London, Paris, New York,

1960. P. 65.

pauperes). Пример вестготской Испании показывает, что германская аристократия заняла

прочные позиции. Действительно, помимо массового заселения, настоящей колонизации

захватчиками кастильской Месеты, по всему полуострову произошло усиление элиты

(которая постепенно присвоила себе политическую и военную власть) – готских

сеньоров(seniores Gothorum), магнатов, живших более или менее замкнутыми группами,|– и

«весьма процветающего народа готов», о котором повествует Исидор Севильский в начале

VII в всего, может быть, порядка пятисот семей магнатов (primates), которые со своими

клиентами, свободными или несвободными слугами, приверженцами составляли прочный

костяк вестготской армии, и набор солдат в провинциях положения вещей существенно не

менял

. Военному окружению магнатов придавалось особое значение рядом с королем

находились «телохранители» (gardingi), рядом с сеньорами – «пожиратели сухарей»

(buccellarn), которые, в соответствии с кодексом Эриха, получали оружие от патрона и при

переходе на службу к другому господину должны были его вернуть Что касается

сайонов(saiones), то они также часто встречаются у вестготов, как и у остготов. В последнем

случае это были люди, которые должны были собирать армию, обеспечивать перевозки и

снабжение, вербовать людей, реквизировать деревья для военного флота, а также

контролировать поступление налогов и бесперебойную работу почты. В государстве

лангобардов фараманны(faramanni), члены семьи (fara), обосновавшиеся в крепостях

(castrum, castellum) или каком-либо стратегическом пункте и группировавшиеся вокруг

герцогов, отличались от ариманнов(arimanni), которые в VIII в стали скорее «верными»

людьми, зависимыми от короля, чем солдатами как таковыми

Положение гезитовв англосаксонских королевствах было неодинаковым одни

находились на нижних ступенях иерархической лестницы и походили на «едоков хлеба»

(hlafaeten), которые получали от своего лорда (hlaford – «тот, кто дает хлеб») еду и одежду,

другие были более независимы, обладали собственным имуществом или землей,

пожалованной им господином во временное или постоянное пользование.

И наконец, во Франкском королевстве короля окружали антрустионы(antrustions) –

(слово trustиз языка салических франков комментаторы переводят как «помощь, поддержка»

(adjutonum), тогда как для обозначения людей из окружения магнатов использовали самые

разнообразные слова, похожие по смыслу спутники(satellites), убийцы(sicarii), юноши(pueri),

сильные мужи(viri fortes), друзья(amici), ликторы(hctores)). Отчетливо виден контраст между

членами небольших групп(scara, scariti), всегда готовыми к любым действиям, прежде всего к

войне, и армией(exercitus) из жителей пагов(pagenses), которые созывались под

предводительством графов. Впоследствии антрустионов стали называть лейдами (leude), чья

роль раскрыта в двух отрывках из «Хроники» Фредегара. Один отрывок относится к периоду

правления Сигиберта, «который приказал всем лейдам Австразии присоединиться к армии,

когда Сигиберт переправился через Рейн со своей армией, люди из графств всего его

королевства за Рейном присоединились к нему», другой отрывок – ко временам правления

Дагоберта, который, чтобы обеспечить мир при вступлении во владение наследством,

«приказал всем лейдам, которыми он управлял в Австразии, прибыть в армию»

3. СИЛА И СЛАБОСТЬ КАРОЛИНГСКОЙ АРМИИ (VIII-IX вв.)

В VII в. Меровингская монархия оказалась в глубочайшем кризисе ее охватил своего

рода паралич, вызванный как возвышением аристократии, так и междоусобицами и

гражданскими войнами. Упадок прекратился только после того, как Пипин II Геристальский,

49 D. Abadal 1 de Vmyals R. A propos du legs visigothique en Espagne. // Caratteri del secolo VII in Occidente.

Spoleto, 1958. T. II. P. 541-585.

50 Toubert P. La liberte personelle au haut Moyen Age et le probleme des anmanni II. MA. 1967. N 73. P. 127-144.

51 The Fourth Book of the cronicle of Fredegar... P. 47, 73.

победивший нейстрийскую армию при Тертри, был признан майордомом всего королевства

(687 г.). Тогда стали возможны походы против соседних народов – аламаннов, фризов,

саксов,|– которые угрожали пограничным франкским территориям и отказывались

подчиняться франкам даже символически.

Это было всего лишь начало. К тому же политический и военный кризис после смерти

Пипина II в 714 г. едва не свел на нет все перспективы возрождения. Однако

незаконнорожденный сын Пипина по имени Карл (будущий Карл Мартелл) сумел занять

место своего отца, разбив нейстрийскую армию сначала при Амблеве, недалеко от Мальмеди

(716 г.), а затем при Венси, близ Камбре (воскресенье 21 марта 717 г.).

С тех пор Карл Мартелл почти ежегодно совершал военые походы в том или ином

направлении.

В свою очередь, Пипин III Короткий проявил такую же активность, как и его отец за 28

лет правления он совершил один поход против мусульман, два – против аламаннов, два –

против баваров, два – против лангобардов, три – против саксов и восемь – против

аквитанцев. Иногда на один год приходилось два похода так, в 745 г. Пипин направил часть

франкских войск против герцога аламаннов Теобальда, тогда как его брат Карломан

сражался с саксами, а в 767 г. за первым походом в Аквитанию, начавшимся в марте и

отмеченным взятием Тулузы, Альби и Родеза, последовал второй, когда армия, собравшаяся

в Бурже, совершила переход до Гаронны. Правда, ежегодный ритм войн иногда прерывался,

один из продолжателей хроники Фредегара указывает, что после похода 749 г. против

баваров «земля отдыхала от сражений два года»

– такой же «отдых от войны» повторился,

по свидетельству того же источника, в 757-758 гг.

В течение практически всего правления Карла Великого военные действия велись столь

же интенсивно. Годы, когда походы не совершались, были настолько редки, что всегда

отмечались в анналах. Так, и в 790, и в 792 г. основной нарративный источник «Анналы

Франкского королевства» (Annales regni Francorum) отмечает: «В тот год не было никакого

военного похода (iter exercitale)»

. Однако завоевание Фрисландии, подчинение Баварии и

Саксонии, борьба с аварами и бретонцами, поход за Пиренеи, разгром, а затем и

присоединение Лангобардского королевства требовали регулярного созыва и

систематического использования франкских войск, которыми чаще всего командовал сам

король

По истечении столетия войн успех династии Каролингов был неоспорим: владея

первоначально лишь Австразией, она сумела не только вернуть Нейстрию и снова

присоединить огромную Аквитанию, но и достигла юга Ютландского полуострова и, кроме

того, контролировала земли к западу от Заале и Эльбы, продвинулась до Каринтии, завладела

Апеннинским полуостровом до герцогства Сполетского включительно, заняла Барселону и

Памплону. За пределами официальных границ протекторат Каролингов распространялся на

земли лужичан, моравов, аваров и хорватов, герцогство Беневентское и область между

Испанской маркой и р. Эбро. Несомненно, большая часть завоеваний осуществлялась

постепенно, шаг за шагом, без молниеносных побед, которые несколько поколений назад

отмечали экспансию арабов, но тем ярче они свидетельствуют как об упорной воле вождей,

так и о качестве военной машины, которой они располагали.

Проводя активную завоевательную политику, Каролинги столкнулись с немалыми

52 Ibid. P. 102.

53 Ibid. P. 108.

54 Annales regni Francorum. / Hrsg. von G. H. Pertz und F. Kurze, Hannover, 1895 S 87, 92.

55 Главные военные капитулярии. Capitulana regnum Francorum. / Hrsg. von A. Boretius und V Krause

Hannover, 1883 und 1897, 2 Bd. 807 (I, 134-135), 808 (I, 136-138), 811 (1, 166-167), 825 (I, 324-325), 846 (II, 65-68),

866 (II, 94-96).

трудностями. В частности, нередко они были вынуждены сражаться вдали от материальных

баз, составлявших их мощь, вдалеке от центра своих владений, расположенных между

Рейном и Маасом. Им приходилось сталкиваться с народами, воинские обычаи которых

сильно отличались друг от друга, и приспосабливаться к каждому противнику. Правда,

франки имели численное превосходство в людях и средствах; к тому же политические

образования, на которые они нападали, часто были непрочными, ослабленными распрями;

трудно было бы объяснить внезапное исчезновение лангобардской монархии, не принимая

во внимание ту борьбу, которую уже давно вели лангобардские короли со своими герцогами;

именно интриги мусульманских правителей Испании, не желавших подчиняться

кордовскому эмиру, позволили Карлу Великому распространить франкское влияние к югу от

Пиренеев; завоевание Саксонии стало возможным в результате раскола саксов на два лагеря:

с одной стороны, господствующий класс, почти сразу же признавший власть Карла, а с

другой – люди низших сословий, свободные и полусвободные, ненавидевшие иноземных

завоевателей. Наконец, в процессе экспансии дипломатия иногда играла не менее

значительную роль, чем собственно военные действия.

Наряду со слабостью противников и сложной политической игрой успеху

экспансионистской политики франков способствовали и личные качества трех государей:

если ничто не доказывает, что Карл Мартелл, Пипин Короткий и Карл Великий были

гениальными и вдохновенными стратегами, то отрицать их незаурядную физическую и

моральную силу, истинное военное рвение у нас нет никаких оснований. Кроме того, они

умели увлекать за собой людей, использовать собственную клиентелу и знать, которые более

или менее охотно или оказывая сопротивление, постепенно втягивались в политическую

систему Франкского государства.

Благодаря капитуляриям, мы обладаем более точными сведениями о военной системе

Каролингского государства на рубеже VIII-IX вв. и, прежде всего, о наборе войск:

каролингский монарх обладал властью приказывать, запрещать и карать, которая называлась

бан(bannum), давала ему, в частности, право призывать в армию всех своих подданных,

включая жителей только что покоренных областей; практически же поголовный призыв в

армию становился необходимым только в случае вражеского вторжения и лишь в той части

королевства, которой непосредственно угрожала опасность. Этот всеобщий призыв к

оружию (lantweri) предполагал смертную казнь в случае уклонения, если вторжение

действительно произошло.

В течение долгого времени формулы призыва на воинскую службу оставались очень

нечеткими – несомненно потому, что в случае необходимости на зов откликалось довольно

много людей. Но уже с 806 г. формулировки становятся более строгими: проводится

различие между простыми свободными людьми, обязательства которых ограничены, и

вассалами, подчиненными прямо или косвенно королю, епископами, аббатами, аббатисами,

графами и сеньорами, на которых само их положение накладывало очень строгие

обязанности. К примеру, постановление 807 г. предписывает, чтобы «все живущие по ту

(западную.|– Примеч. пер.) сторону Сены несли воинскую службу. В первую очередь в

войско должен прибыть тот, кто владеет бенефициями. Затем должен прибыть в войско

всякий свободный человек, владеющий пятью мансами. Таким же образом должны

поступать и те, кто владеет четырьмя и тремя мансами. Если же будут два человека, каждый

из которых владеет двумя мансами, то один из них должен снарядить другого, и пусть

наиболее способный прибудет в войско. Что касается людей, которые владеют половиной

манса, то пятеро таких людей снаряжают шестого. А те, кто считаются бедными и не имеют

ни раба, ни собственной земли, стоящей (лакуна) солида, должны впятером снарядить

шестого <...>. И каждому шестому вышеуказанные пятеро безземельных бедняков совместно

должны выдать 5 солидов»

. Эта система «снаряжающих» (aidants) и «воюющих» (partants),

которые, как предусматривалось, могли меняться местами, при всей ее сложности оставалась

56 Ibid. Bdl. S. 134.

в силе при Людовике Благочестивом и даже была введена в Италии в годы правления Лотаря

I (капитулярий 825 г.).

Отсутствие списков, в которых, согласно акту Людовика Благочестивого от 829 г., по

всем графствам должны были перечисляться люди, подлежащие призыву на воинскую

службу, делает невозможным точный подсчет количества воинов, которые могли быть

мобилизованы. Г. Дельбрюк, Ф. Лот и Ф. Гансхов сошлись во мнении, что даже в зените

своего могущества Каролинги могли иметь в распоряжении в лучшем случае только

несколько тысяч воинов, при этом наиболее приемлема цифра 5000

. Ж. Ф. Вербрюгген был

более щедрым: крупная армия могла насчитывать от 2500 до 3000 всадников и примерно от

6000 до 10 000 пехотинцев. Размеры армии допускали ее разделение на несколько корпусов

по региональному или этническому признаку, последние могли потом сливаться и сообща

выполнять стратегическую задачу

. К. Ф. Вернер, рассматривая вопрос в общем виде,

показывает недостатки выводов Ф. Лота и настаивает на протяженности земель, обитатели

которых призывались в войска Карла Великого

. Он предлагает два метода подсчета,

которые, хотя и опираются на разные базы данных, дают сходные результаты.

Статистическая опись по королевствам(regna), составляющим каролингскую империю,

позволяет выдвинуть предположение о существовании не менее 200 дворцов (palatia), 600

фисков (fisci), 500 аббатств (abbates) (200 из них находились в непосредственной

зависимости от короля) и 189 городов (civitates) или епископских резиденций, 140 из

которых были настоящими крепостями (castra). Итого примерно 1500 населенных пунктов,

напрямую зависевших от королевской власти; кроме того, вся Империя включала в себя не

меньше 700 областей (pagi), 500 из которых управлялись графами. Естественно, при таких

условиях цифра в 5000 всадников слишком занижена. Если предположить, что каждое

графство выставляло до 50 всадников, то количество бойцов, собранных со всей Империи,

возрастает до 35 000. Можно исходить также из количества прямых вассалов, которые

находились в распоряжении Карла Великого: 100 епископов, около 200 аббатов, 500 графов

и, по приблизительным подсчетам, около 1000 королевских вассалов(vassi dominici), итого

1800 человек. Если предположить, что каждый из них приводил в королевское войско 20

всадников, набранных среди своих вассалов, то получается 36 000 конных воинов. Заметим,

что число 20 не кажется a prioriслишком завышенным; к примеру, в правление Людовика

Благочестивого аббат Корвейского монастыря использовал для собственных нужд 30

вассалов, освобожденных от службы в королевской армии; во многих графских актах часто

встречаются подписи трех десятков вассалов. Таким образом, по мнению К. Ф. Вернера, в

800-840-х гг. империя Каролингов могла выставить порядка 35 000 хорошо экипированных

всадников, не считая пехотинцев и вспомогательных отрядов, численность которых,

возможно, доходила до 100 000 человек. Часть этих предполагаемых сил действительно

использовалась для таких крупномасштабных операций, как поход 796 г. против аваров, во

время которого все войска Карла Великого, двигавшиеся несколькими колоннами, вероятно,

насчитывали 15-20 тысяч всадников.

Может быть, К. Ф. Вернер чрезмерно завысил эти цифры, но он сделал важный акцент

на протяженности территорий, подчиненных Карлу Великому и Людовику Благочестивому.

В соответствии с тем, насколько государи были способны, при их методах управления,

навязывать свою волю или хотя бы передавать приказы

в своих огромных владениях, они

57 Delbruck H. Geschichte der Knegswesen (3), Lot F. Art militaire (6), Ganshof F. L. L'armee sous les Carolingiens

(159).

58 Verbruggen J. F. L'armee et la strategie de Charlemagne (177).

59 Werner К. F. Heeresorganisation und Knegsfuhrung (214).

60 Ср. «ужасный приказ» (terrible Imperium), о котором говорится в письме архиепископа Трирского Гетти

епископу Туля Фротхарду (Recueil des historiens des Gaules et de la France. Vol. VI. P. 395).