Кирюшина Ю.Ф., Тишкина А.А. (ред.) Исторический опыт хозяйственного и культурного освоения Западной Сибири: Сборник научных трудов

Подождите немного. Документ загружается.

101

изыскания, скорей всего, так и не установили бы факт четырехсот-

летнего существования в соседстве с эскимосами двух многолюд-

ных норманнских колоний.

Нельзя не остановиться на нынешних подходах к реконст-

рукции древнего мировоззрения. Нет необходимости доказывать,

сколь важна эта проблема. Вне осмысления картины Мира и своего

места в нем человек как биологический вид и как мыслящее суще-

ство никогда бы не состоялся.

Одним из наиболее семантически насыщенных и информа-

тивных источников по древнему мировоззрению является погре-

бальная обрядность, во всяком случае с тех пор, когда она вошла в

ритуальную практику. К сожалению, как уже приходилось не раз

отмечать, у нас в изучении могильных древностей до сих пор гос-

подствуют статистико-формализационные подходы, ориентиро-

ванные на индексацию, типологизацию, корреляцию и системати-

зацию обрядовых признаков. Однако ныне эти статистико-

формализационные упражнения в значительной мере исчерпали

свои возможности и зачастую начинают питать сами себя, не по-

рождая ничего существенного и обнадеживающего. При исследо-

вании смыслового содержания древней погребально-ритуальной

практики сейчас не менее важно всесторонне учитывать три ее

главных семантических ракурса:

1. Структурный ракурс. Могильный комплекс являет собой

модель Мира. Подземная часть (могильная яма) ассоциируется с

Нижним миром, наземная (надмогильные столб-«лестница», дере-

во, погребальный домик, курганный холм и пр.) демонстрируют

связь с верхней (небесной) сферой. Чисто грунтовые захоронения –

без надмогильного сооружения (иногда вниз лицом), устройство

умершего на дневной поверхности, водружение покойника на дере-

во или вообще на высоту, встречающееся у сибирских народов,

видимо, свидетельствуют о наличии ритуалов и магических дейст-

вий, способствующих приобщению души покойника (одной из

душ) к какой-либо определенной сфере Мироздания – в зависимо-

сти от возраста, образа жизни, социального положения, обстоя-

тельств смерти и пр.

2. Мировоззренческий ракурс. В древней и традиционной

погребальной обрядности закодированы основные категории и

концептуальные сюжеты языческого миропонимания – представ-

ления о структуре Мира, о душе, о пространстве-времени, о жиз-

102

ненном круговороте, а также о других блоках мировоззренческого

комплекса.

3. Функциональный ракурс. Практически все элементы

древней и традиционной погребальной обрядности так или иначе

направлены на обеспечение благополучного достижения темной

(нижней) и светлой (темной) «душами» покойника мест загробного

обитания – во имя будущей реинкарнации. Засвидетельствованное

археологически и этнографически помещение останков покойника

в дупло дерева, в долбленую колоду, в обласок, в зыбку или в иное

вместилище имитирует возвращение умершего в материнское лоно

для нового рождения. Вероятно, ту же смысловую роль на каких-то

этапах развития языческого мировоззрения выполняла могильная

яма, воспринимаемая как детородное место Земли-Матери. Не слу-

чайно в те или иные эпохи покойнику в могиле стремились придать

скорченное (эмбриональное?) положение, на что обращали особое

внимание многие исследователи.

Вне трех вышеперечисленных семантических ракурсов фор-

мализационные и статистические методы исследования древней

погребальной обрядности теряют свой эвристический потенциал,

что чревато формально-логическими выводами и заключениями.

К сожалению, существующие в нынешней археологии мето-

ды исследования реализуются преимущественно на уровне обяза-

тельных правил, ориентированных на археологические раскопки и

последующую камеральную обработку добытого археологического

материала. Методологические аспекты, касающиеся путей и спосо-

бов извлечения исторической информации из археологических ис-

точников, разрабатываются весьма вяло и малоэффективно. Поэто-

му сибирская археология, как, впрочем, и отечественная, во многом

продолжает оставаться не столько исторической, сколько вещевед-

ческой дисциплиной.

Н.А. Кузнецов

Историко-архитектурный музей «Кузнецкая крепость»

ПРЕДМЕТЫ ВООРУЖЕНИЯ ИЗ КУРГАНОВ

ВЕРХНЕОБСКОЙ КУЛЬТУРЫ В КУЗНЕЦКОЙ

КОТЛОВИНЕ (МОГИЛЬНИК ШЕСТАКИ-II)

Средневековые памятники Кузнецкой котловины многооб-

разны и пока еще слабо изучены. Такая категория памятников, как

103

курганы с погребениями по обряду кремации на стороне, на терри-

тории Кузбасса в разное время идентифицировалась как курганы

средневековых кыргызов (тюхтятская культура), как курганы

одинцовской или даже «сапоговской» культуры. В настоящее вре-

мя почти все исследователи, работающие с такими памятниками,

называют их курганами Верхнеобской этнокультурной общности

или прямо памятниками Верхнеобской культуры или локального

варианта этой культуры. Экспедицией ИАМ «Кузнецкая крепость»

в 1998 и 2000 гг. проводились раскопки на курганном могильнике

Шестаки-II, расположенном на р. Артыште (бассейн р. Иня), возле

с. Старобачаты. Курганы содержали погребения по обряду крема-

ции на стороне. Предварительная датировка – VIII–X вв. н.э. Среди

погребального инвентаря наибольший интерес вызывают предметы

вооружения.

Оружие дистанционного боя

Луки. Курганы содержат погребения по обряду кремации на

стороне. Однако обряд погребения очень сильно варьируется. В

некоторых случаях вещи, положенные в могилу, сожжены, в дру-

гих они не носят следов обожжения. От луков сохранились только

несколько костяных накладок. В кургане №3 в разграбленной мо-

гиле собраны фрагменты необожженных срединных боковых и

фронтальной, и концевых накладок. Причем на одной из средин-

ных боковых накладок процарапан знак, видимо, тамга. Больше

подобных находок не было. Однако в двух могилах длинного кур-

гана №2 среди кальцинированных костей обнаружены мелкие

фрагменты сгоревших срединных фронтальных накладок от луков.

Удивительно, что этих накладок так мало, на фоне присутствия

наконечников стрел в большинстве могил. В синхронном памятни-

ке – Есаульской курганной группе у г. Новокузнецка, наоборот, при

незначительном количестве наконечников, почти в каждой могиле

оказались фрагменты пережженных наладок от луков. Находки не

позволяют нам делать какие-либо выводы о размерах луков.

Наконечники стрел. В курганах памятника Шестаки-II

встречено большое количество железных и костяных наконечников

стрел и их фрагментов. Часть из них найдена в насыпях курганов.

Некоторые из этого числа были выброшены из заполнения могил

грабителями или грызунами, но тем не менее можно утверждать,

что достаточно много наконечников стрел было изначально поме-

щено именно в насыпь кургана. Так, костяные наконечники из мо-

104

гил, – как правило, сгоревшие, а из насыпи – не носят следов

обожжения. Железные наконечники из могил иногда имеют пленку

закись-окиси железа, которая образуется при прокаливании желез-

ных изделий, в других случаях такая пленка не прослежена. Более

того, иногда сохраняется часть древка при наконечнике, которая

обмотана узкой полоской бересты. Это ярко свидетельствует, что

стрелы в огне не были. Следует отметить такой факт: ни в одной

могиле не найдено так называемых бронебойных наконечников

стрел. Однако в тайничке, заполненном предметами вооружения и

лошадиной сбруи, в кургане №2 оказались почти исключительно

массивные четырехгранные или круглые боеголовковые наконечни-

ки. Хотя они спеклись в единый комок, сечение многих наконечни-

ков легко определяется.

Интересен втульчатый костяной наконечник стрелы, имею-

щий сквозное продольное отверстие. С первого взгляда предмет

очень похож на костяную свистунку. Но аналогии такому наконеч-

нику есть в экспозиции Новокузнецкого краеведческого музея –

этнографические, шорские стрелы для охоты на соболя, у которых

костяной набалдашник насажен на древко так, что древко выступа-

ет вперед «шипом». Вероятно, к такому типу наконечников следует

отнести и массивные костяные набалдашники, которые находят в

памятниках верхнеобской культуры в составе колчанов со стрелами

и определяют как детали стеков.

Свистунок и их обломков найдено очень мало. Они неболь-

шие по размерам, имеют круглые отверстия и во всех случаях, когда

они найдены при наконечниках, эти наконечники трехлопастные.

Колчаны. В кургане №1 в насыпи обнаружены выброшен-

ные грабителями орнаментированные костяные пластинки от кол-

чана, имеющие разный рисунок. На шести фрагментах, три варианта

орнамента. Самый длинный фрагмент – 17 см. Ширина пластин – 1,2

см. Здесь же найден железный колчанный крюк с поперечной

планкой. Костяные пластинки не имеют следов обожжения. В дру-

гих курганах никаких следов колчанов обнаружить не удалось.

Оружие ближнего боя

Наконечники копий. Ни в одной из могил наконечников ко-

пий не найдено. Однако в кургане №2 оказался тайник под насы-

пью, на уровне материка. Он представлял собой овальную ямку,

заполненную железными предметами вооружения и деталями кон-

ского снаряжения. Здесь находились наконечник копья, не менее 18

105

железных наконечников стрел, бляхи-тройники, стремена, топор-

тесло, удила, пряжки. Наконечник копья втульчатый, массивный, с

ромбическим сечением пера. Судя по компактности сложенных

предметов, здесь были не готовые изделия – оружие и амуниция, а

только железные детали для них. Рядом с тайником находилась

каменная плита-алтарик, возле которой было немного кальциниро-

ванных костей. Кроме того, рядом с тайником, в насыпи, на уровне

наконечника копья, найден овечий астрагал и не сожженная кос-

точка от хвоста лошади.

Клинковое оружие. В кургане №1 и в двух могилах кургана

№3 найдены фрагменты больших клинков. Определить палаш это

или сабля, невозможно. Во всех случаях это – небольшие обломки.

Сечение их разное, в кургане №1 сечение таких фрагментов пяти-

угольное, в кургане №2 в одном случае – трехгранное, во втором –

клинок расслоился и сечение из-за коррозии не определяется.

В кургане №3 в могильную яму был втиснут целый палаш, при

этом у него согнулся кончик клинка. Палаш имел почти прямой

клинок, длиной 70 см и шириной 5 см. Деревянная рукоять была

длиной 15 см и круто загнута в сторону лезвия. Вместо перекре-

стья, железная обойма на месте соединения клинка и рукояти, ши-

риной 3 см. С первого взгляда палаш удивительно похож на казац-

кую шашку образца 1881 г., только прямой.

Ножи. Насколько правомерно отнесение ножей к разряду

оружия, споры ведутся до сих пор. В нашем случае критерий отне-

сения ножей к оружию следующий: в трех погребениях встречены

пары ножей, один миниатюрный, второй с массивным клинком.

В двух случаях массивный нож был коленчатым, с трехгранным

сечением клинка и длиной клинка около 16 см, в третьем случае

находка фрагментарна. В случае обнаружения двух ножей в наборе

мы считаем большой нож боевым.

В синхронных памятниках на Ине встречаются вислообуш-

ные боевые топоры и кистени, но в Шестаках таких видов оружия

не найдено.

Плети. Мы считаем, что плети не являются оружием. Дело в

том, что плети у кочевников делятся на нагайки и камчи. Если на-

гайкой действительно можно тяжело травмировать человека, то кам-

ча, – как правило, небольшая легкая плетка. Удар ею чувствителен,

но не опасен. В рассматриваемом комплексе встречена вырезанная

из кости рукоять камчи (фрагмент) в виде головы хищной рыбы.

106

Предметов защитного вооружения в комплексе не обнару-

жено.

Хотя работы на курганном могильнике Шестаки-II продол-

жаются, можно сделать некоторые предварительные выводы.

Предметы вооружения клали не только в могилы, но и в тайники и

в насыпь кургана, возможно, это связано с поминальными обряда-

ми. Комплекс вооружения здесь достаточно представителен и

включает в себя оружие дистанционного боя (луки и стрелы),

ударное оружие ближнего боя (копья и палаши) и вспомогательное

оружие (коленчатые кинжалы). Предметы вооружения не клались в

могилы целиком, во всех случаях они повреждены. Остается непо-

нятным, почему некоторые предметы сожжены, другие не были в

огне. Любопытно, что набор оружия из могил и из тайника резко

различается, видимо, существовала какая-то регламентация предме-

тов, которые положено было класть в могилу.

И.А. Кукушкин

Карагандинский государственный университет

им. Е.А. Букетова

НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ СЕМАНТИКИ

АНДРОНОВСКОГО (ФЕДОРОВСКОГО) ОРНАМЕНТА

Культурная принадлежность археологического памятника

определяется прежде всего особенностями керамического комплек-

са, что особенно актуально в эпоху бронзы. Для андроновской

культурно-исторической общности – это плавнопрофилированные

и уступчатые сосуды, строгий геометризм в орнаментике с четко

выраженным канонизированным сюжетом.

Детальное описание андроновского орнамента достаточно

хорошо известно, однако работ, где бы объектом исследования яв-

лялся сам орнамент, сравнительно немного. Тем не менее отчетли-

во обозначилась тенденция к извлечению более глубокой инфор-

мации семантического характера из такого массового источника,

каким является керамический материал, который доходит до ис-

следователей в наиболее целостном, нередуцированном виде, в от-

личие от других археологических «текстов» (Рудковский И.В.,

1992, с. 40).

Отличительной особенностью андроновской орнаментики

является горизонтальное зонирование орнаментального поля, за-

107

дающее три основных ряда значений: верх–середина–низ (Михай-

лов Ю.И., 1990, с. 14), что позволяет сопоставить андроновский

горшок с трехчастною моделью вселенной, объединяющей три

сферы мироздания. Первая – это земное жизненное пространство,

вторая зона сосуда – воздушное пространство, третья зона – это

небо (Кузьмина Е.Е., 1986, с. 71).

Таким образом, если андроновский сосуд представлялся мо-

делью мирового устройства, а изготовление горшка отождествля-

лось с космическим актом творения вселенной (Кузьмина Е.Е.,

1986, с. 60, 70), то андроновский рисунок и горшок должны были

дополнять и целиком совпадать по своему сакральному значению,

так как они неотделимы один от другого. Орнамент, по сути, играл

основную роль в наглядной демонстрации и прочном закреплении

традиционных космологических представлений в андроновской

среде.

Следовательно, на андроновской посуде отражена идея кос-

мического миропорядка, ярко проступающая на горшках с «бога-

той» орнаментацией и, довольно скромно, на другой категории ке-

рамики, в виде упрощенного варианта общеизвестного целого. Ко-

нечно, геометризм андроновского сакрально-декоративного искус-

ства существенно затрудняет его семантический разбор, но в то же

время относительно строгое соблюдение изобразительного канона

делают его интерпретацию вполне возможной.

Хотелось бы предложить совершенно нестандартный подход

к решению проблемы дешифровки идейного содержания андронов-

ского орнамента, а именно: обратить внимание на рисунок, нано-

симый на днища андроновской посуды.

Комплексный подход к исследованию андроновского орна-

мента позволил выявить около ста орнаментированных днищ, при-

чем «собственно андроновским творческим приемом в заполнении

дна является прежде всего изображение крестов, в том числе гам-

мированных (Михайлов Ю.И., 1990, с. 10). Как известно, крест

(свастика) наряду с изображением солнца всегда маркирует семан-

тический верх космоса. С трактовкой свастики как солярного сим-

вола, колеса солнца согласны фактически все исследователи. Ок-

руглое днище сосуда, следовательно, играет роль семантического

верха, что и подтверждается крестом (свастикой), от которого со-

ответственно расходятся лучи-треугольники, обычно наносившиеся

в придонной части сосуда.

108

С этой позиции утилитарная нижняя часть, дно горшка, пре-

вращается в семантическую верхнюю и в этом, перевернутом по-

ложении орнамент на сосуде что называется становится с «головы

на ноги».

На доказательность реальности такого подхода к проблеме

изучения андроновского орнамента указывают регулярные находки

сосудов, установленных вверх дном при исследовании некрополей

эпохи бронзы, на что уже обращалось внимание (Итина М.А., 1979,

с. 17). Сосуды, установленные вверх дном, зафиксированы в погре-

бальных камерах, в верхней части заполнения неограбленных захо-

ронений, в пределах оград и курганов, где они обычно интерпрети-

руются как жертвенники.

Свастические мотивы орнамента широко использовались и в

декоре тулова керамических сосудов, хотя сама по себе свастика в

чистом виде встречается довольно редко. Чаще всего в андронов-

ской орнаментальной традиции она значительно усложняется, не-

редко превращаясь в причудливый меандро-свастический рисунок,

где, однако, мотивы свастики сравнительно легко угадываются.

Опираясь на общепризнанную индоиранскую концепцию

происхождения андроновских племен, можно предполагать суще-

ствование у населения степной бронзы мировоззренческих пред-

ставлений, близких индоиранской космологической модели. Со-

гласно последней, солнце представлялось в виде зоо- или антропо-

морфного существа, облетающего по небосводу землю на своей

огненной колеснице и на ночь погружающегося в океан, через ко-

торый оно переправляется с запада на восток, чтобы утром вновь

подняться на небо (Елизаренкова Т.Я., 1986, с. 14).

Изображениями повторяющихся, соединенных в ряд иден-

тичных предметов передавался в древности ритм и направление

движения (Ермоленко Л.Н., 1991, с. 18, 19). Принимая во внимание

известные солярные мифы, можно предположить, что меандро-

свастическим орнаментом, замкнутым в круг на сосуде, передава-

лось круговое движение солнечной колесницы.

Меандровые мотивы рисунка, расположенного чаще всего в

нижней части шейки сосуда

, обычно более «спокойны». Они, как

правило, не закручиваются в свастику, а изображаются в виде по-

лусвастики Z-образной формы (или «уточки») с различными вари-

антами соединения, подчеркивающими линейное скольжение. Оче-

Используется общепринятая терминология.

109

видно, это связано с тем, что шейка сосуда отождествлялась с вод-

ной стихией, где солнце не катится, а плывет по ночному, подзем-

ному океану, влекомое водоплавающими птицами или само при-

нимающее облик птицы этого вида.

Место меандра в нижней части шейки сосуда нередко зани-

мает зигзагообразная лента, получаемая в результате негатив-

позитивных преобразований, которая, видимо, символизирует воду

и движение, что совпадает по своему значению со знаками петро-

глифического письма древнейших мировых цивилизаций и этно-

графическими данными. Думается, и другие элементы орнамента,

полученные в этой зоне сосуда путем негатив-позитивных преобра-

зований, близки этим значениям.

Верхняя часть шейки горшков обычно украшалась «падаю-

щими» или прямоугольными треугольниками, которые могли оли-

цетворять собой волны мирового океана, который по представле-

ниям древних со всех сторон омывал землю.

Попробуем рассмотреть вопрос: что за прообраз лежит в ос-

нове андроновского меандро-свастического орнамента, так как от

его решения зависит и солярная семантика свастики.

Для этого восстановим общую картину космогонической

системы «андроновцев», изображенную на сосудах. В качестве

примера возьмем схему-развертку орнамента федоровского горшка

из могильника Бурлук-I, (Зданович С.Я., 1970, с. 158), как в целом

наиболее показательного (рис. 1).

Центральную часть развертки занимает солнце, окруженное

лучами-треугольниками. Далее следуют треугольные фестоны, об-

разующие в плане многолучевую звезду и обрамляющие свастиче-

ский меандр, который в свою очередь может трансформироваться в

замкнутую свастику, предстающую в виде ромба. Ниже проходит

цепочка ромбов, выполненных в позитивной манере изображения

и, по всей видимости, выступающих здесь в качестве водной сти-

хии или водоплавающих. Завершающий элемент орнамента – ост-

роугольные треугольники, маркирующие мировой океан, окру-

жающий со всех сторон землю.

Андроновские свастические элементы орнамента часто имеют

окончания в виде двух ветвей, направленных по часовой стрелке.

Считается доказанным, что орнамент зачастую передает одну

характерную черту прообраза. По нашему мнению, андроновская сва-

стика передает изображения рогов, а с учетом передне-средне-

азиатского происхождения андроновского населения (Кукушкин И.А.,

110

2002, с. 120) – рогов козла, а в ряде случаев – барана. Изображение

мелкого рогатого скота, в частности козла, имело широкое распро-

странение в этих регионах. Петроглифические рисунки козлов, при-

чем нередко с солярной символикой, отмечаются практически на

всей территории, занимаемой андроновскими племенами.

Рис. 1. Могильник Бурлук-I: а – федоровский керамический сосуд;

б – схема развертки сосуда, изображающая андроновскую

(федоровскую) космогоническую модель