Карсавин Л.П. Основы политики

Подождите немного. Документ загружается.

подчеркиваем наличие в хозяйственной сфере

не только материальных, но и духовных благ.

Подробнее см. в статье П.Н.Савицкого "Хозяин

и хозяйство" ("Евразийский Временник".

Берлин, 1925. Кн. 4, ╓ 2).

201

самопознания культуро-субъекта в его

религиозно-метафизических исканиях, науке,

искусстве, в его религиозно-нравственной

деятельности. Как вполне свободная и в то же

время единая, эта сфера существует лишь в

соборной Православной Церкви, а менее

выражено - во всякой религии. Вне Церкви и

религии духовное творчество ограничено в

своей свободе и своих возможностях, хотя

этого отчетливо и не осознает, и вместе с

тем, особенно в современных культурах,

дезорганизовано и индивидуалистично.

Достаточно напомнить о дезорганизованности

современной науки и явно упадочных течениях

современного искусства. Само собой

разумеется, что и духовная сфера культуры

настоятельно нуждается в самоорганизации и

внутренней собранности, т.е. в личном

самоопределении ее соборного субъекта. И

точно так же, как организация хозяйства, ор-

ганизация духовной культуры предполагает

соучастие в ней и направляющую деятельность

государства (правящего слоя).

На первое место в иерархии сфер

культуры следует поставить сферу

государственную, преимущественным

выразителем и субъектом которой является

правящий слой (╓ 4). С точки зрения совре-

менного демократического понимания

государства это может казаться крайним

"этатизмом". Но такое впечатление быстро

рассеивается, если вполне уяснить себе

природу государственности и отношение ее к

другим сферам.

Государственная или политическая сфера

обладает первенствующим значением потому,

что чрез нее и в ней осуществляется и вы-

ражается единство всех сфер, как сама и

внешне единая культура. Благодаря

политической организации получают выражение

и оформление сознание и воля симфонического

субъекта, а сам он приобретает

действительное личное бытие.

202

Государственность, государство можно

определить, как форму личного бытия и личное

качествование культуры. Только не следует

представлять себе соборное сознание по типу

индивидуального (скорее наоборот) или как

что-то отвлеченно-общее и отдельно

существующее. Оно есть сознание

"симфоническое", "согласованное", а потому

содержащее в себе всякое свое индивидуальное

выражение. Индивидуальное сознание, как и

отвлеченно-общие формулы, может лишь

"означать" или "символизировать" сознание

соборное, но никак не выражать его

исчерпывающим образом.

Ошибочно всякое обоготворение

государства и всякое признание его последнею

целью культурного развития и бытия. Из

нашего определения этого никак не вытекает.

Как "личная форма" культуро-субъекта,

государство подчинено его целям, на чем мы и

настаиваем, утверждая примат культуры (╓ 2).

Как форма, "само по себе", государство не

обладает творческою силою, хотя именно чрез

него осуществляется творческая деятельность

культуро-субъекта. Государство может мешать

культурному развитию, но оно не может созда-

вать, будучи лишь орудием субъекта культуры,

который его создает и чрез него действует.

Мешать же развитию культуры государство

может уже потому, что по самой природе своей

всякая государственность обладает большею

устойчивостью и косностью, меньшею

гибкостью, чем иные сферы культуры.

Проистекающие отсюда трудности можно

ослабить только некоторым ограничением

политической сферы и последовательною

борьбою со всяким стремлением к чрезмерной

детализации и фиксации государственного

строя. Подмена же примата культуры приматом

государства и вера в единоспасающее значение

второго как раз и ведут к непомерному рас-

ширению политической сферы, а в связи с ним

к вредному формализму.

203

Итак, государство по отношению к

культуре вторично и является только формою

ее личного бытия. Оно не должно стеснять

свободного саморазвития культурно-народной

или культурно-многонародной, как Россия-

Евразия, личности, в себе и чрез себя от-

крывая ей путь для свободного выражения и

осуществления ее воли. Государство

направляет развитие культуры, но направляет

в качестве преимущественного выразителя воли

культуро-субъекта. Смысл же и существо

политической организации заключаются в

следующем.

Индивидуум реагирует на внешние события

единично-индивидуально. Как единично-

индивидуальные осознает он свои цели,

осуществляя их путем единично-индивидуальных

же актов. Именно в меру этого он -

индивидуум (ср. ╓ 3). Всякий акт и всякая

реакция соборной личности, как таковые, не

индивидуальны, но являются согласованием

множества индивидуальных актов, из которых

каждый специфичен и единично-индивидуален,

но тем не менее объединяется с другими в

целое, хотя в эмпирической действительности

и несовершенно, т.е. не без борьбы и насилия

(╓ 4). С другой стороны, всякая реакция и

всякий акт соборной личности должны быть в

некотором смысле и единичными. Иначе

невозможны ни взаимодействие соборных

личностей (например - народов, социальных

групп), ни осознание соборных актов

индивидуумами, ни сознание последними своей

укорененности в соборной личности.

Определенность и единичность

симфонического акта достижима только одним

путем. Из множества индивидуумов, которые

составляют данную соборную личность

(например, народ) и которые склонны

действовать так, что единично-индивидуальные

акты их "означают" или "символизируют" друг

друга и единый симфонический акт, -

органически вырастает правящий слой. Внешние

204

эмпирические условия его возникновения могут

быть весьма различными. Существенно, что он

находится в органической связи с массой

населения и способен выражать ее сознание и

волю. Сохраняя эту органическую связь с

народом и это органическое взаимодействие с

ним, правящий слой сам становится некоторою

соборною личностью, что и сказывается в

известном единстве миросозерцания, во-

леустремления и - на высших ступенях

развития - в организации. Так же

органически, как он рождается сам, правящий

слой порождает правительство, уже

обязательно организованное. А оно благодаря

своему организационному единству и

количественной ограниченности своего состава

способно к определенным единичным актам.

Органическое взаимодействие членов

правительства и его органическое

взаимообщение с правящим слоем, а чрез него

и со всем народом позволяют устранять и, во

всяком случае, ослаблять субъективную

односторонность и ограниченность единичных

правительственных актов. Будучи единичными,

эти акты получают возможность быть

действительными и общезначимыми символами

народных, реально симфоничными. Выражая

свое миросозерцание и осуществляя свою волю,

правительство тем самым выражает и

осуществляет народное миросозерцание и

народную волю. Своим единичным актом оно

"дает выход" для множества единично-инди-

видуальных актов: индивидуумы признают,

одобряют и поддерживают действие

правительства, индивидуализируя и

осуществляя его каждый в своей сфере. Так

правительство чрез посредство правящего слоя

становится носителем народного

миросозерцания и народной воли; и вне его -

это миросозерцание остается невыраженною

системою трудно даже определимых тенденций,

эта воля - бессознательною.

205

Для того чтобы единичные акты

правительства получали полную определенность

и конкретность, а не превращались в

абстрактные компромиссные формулы,

необходимо и в самом правительстве некоторое

преобладание индивидуально-личного начала

(ср. ╓ 3). И для того, чтобы длительная и

многообразная деятельность правительства

являлась целостною и последовательною, не-

обходимо постоянство этого начала. Надо

учитывать вред коллегиальности, и полезно

помнить мудрые слова одного из римских

императоров: "Senatores - optimi viri,

senatus - mala bestia"*. Нормальная, т.е.

наиболее соответствующая природе своей,

организация государства предполагает

единоличное его возглавление.

Итак, государственностью мы называем

единство большой соборной личности

(многонационального культуро-субъекта или

народа, нации). Государственно все

постольку, поскольку оно относится к

единству и органически входит в целое.

Государство же есть внешняя форма этого

единства и преимущественная сфера его вы-

ражения, как сфера деятельности частного

соборного субъекта, преимущественно

осуществляющего соборную волю. Таким

образом, существование государства

предполагает: 1) существование преиму-

щественного субъекта государственности, т.е.

правящий слой, 2) организацию, как форму

бытия и деятельности правящего слоя,

3) организационные формы, определяющие его

отношение к другим частным соборным

субъектам, индивидуирующим целое, и, ко-

нечно, к индивидуумам, 4) область его,

правящего слоя, деятельности, т.е. его

суверенную власть (╓ 4) и внешние пределы ее

действенности или территорию.

____________________

*Сенаторы - добрые мужи, сенат - злая бестия

(лат.). - Ред.

206

VII.

Уясненные нами основные черты

политической организации являются некоторым

общим социологическим фактом. Его легко

можно уяснить путем исторических примеров и

анализа современности, тем более что уже на

наших глазах протекает само - образование

нового правящего слоя в России и Италии.

Неумение или нежелание видеть и понимать

описываемый нами факт объясняется

предрассудками и предвзятостью современных

идеологов демократии и социализма. Однако

признавая всеобщность описанного нами

социологического факта, надо раз навсегда

устранить утопическую мысль о возможности

создать идеальную государственную

организацию, которая бы годилась для всех

народов и всех времен, никогда не старела и

не подвергалась опасности вырождения. Всякая

государственность подвержена присущим самой

природе ее опасностям. Их надо знать, надо с

ними бороться, надо изыскивать пути наиболее

безболезненного (нереволюционного) их

устранения; но совершенно устранить их

невозможно уже потому, что они связаны с

возрастом культуры и степенью ее здоровья.

Так и кризис современной европейской

государственности лежит не столько в

господствующих формах демократии и их

технической непригодности, сколько в

органической болезни самой европейской

культуры.

Государственности всегда угрожает

разрыв между народом и его правящим слоем,

нарушение органического их взаимодействия.

Эта опасность особенно велика, если сами

формы государственности заимствуются извне

(в Европе - из Англии, в России - из

Европы), а не являются плодом органического

развития или, по крайней мере, освоения.

Трансплантация головы - операция

207

неслыханная. В связи с этим может

обнаружиться (и даже непременно обнаружива-

ется) разрыв между правительством и правящим

слоем, т.е. саморазложение правящего слоя. А

раз такая болезнь уже налицо, - деятельность

самого правительства неизбежно или

направляется по пути отвлеченных и

безжизненных компромиссных актов, что свя-

зано с ослаблением в правительстве лично-

индивидуального начала, или превращается в

ряд судорожных "индивидуалистических" актов,

не "означающих" соборной воли, что связано с

индивидуалистическим преувеличением личного

начала. Конечно, идеальная государственность

невозможна, а потому фактически всегда неиз-

бежна та либо иная степень расхождения между

управляющими и управляемыми. Но отсюда не

следует, что невозможно постоянное

приближение к наилучшему и что не надо к

такому приближению всегда и неутомимо

стремиться. Неправильно предаваться опти-

мизму и не видеть всей трагичности нашего

эмпирического бытия, которого мы совершенным

сделать не можем. Но еще более ошибочно

опускать руки и не сознавать абсолютной

ценности всякого улучшения.

Государственное искусство и

заключается, с одной стороны, в изыскании

возможно наилучших форм взаимодействия между

индивидуально-личным и "общим" в самом

правительстве и, с другой стороны, в

изыскании форм, которые бы наилучшим в

данных условиях образом обеспечивали

нормальное и по возможности непрерывное

взаимообщение правительства, правящего слоя

и широких масс населения, т.е. народность

или демотичность государственной власти.

Ясно, что задача не в построении

общеобязательных и "вечных" форм

государственности, а в предельно конкретной

постановке проблемы, т.е. в постановке ее

применительно к данным условиям и времени и

к данному культурному целому. При этом не

208

следует ни на одно мгновение забывать о том,

что государственность лишь форма и средство,

а не цель. Цель наша выше и значительнее.

Она - в раскрытии культурою ее возможностей

и ценностей, ее идеи и миссии. Идея культуры

определяет ее государственность; и государ-

ство должно быть не демократическим и не

аристократическим, ибо не для того

существует культура, чтобы хорошо жилось

"всем" или "лучшим", но для того, чтобы

наилучшим и возможно полным образом

осуществилась идея культуры. Государство

должно быть идеократическим, идеократией;

условием же идеократии является демотичность

власти*.

Устроение государства должно исходить

из ясного осознания его значения, как

преимущественной сферы единства всей

культуры (╓ 6), его органической связи с

другими сферами культуры, его формально

первенствующего положения среди них и

служебной по отношению к целому культуры

роли. В государстве находит себе выражение и

необходимую форму личное бытие субъекта

культуры и слагающих культуру низших

соборных субъектов и индивидуумов. Поэтому

при самом решительном отрицании ложного

европейского индивидуализма государство

должно открывать путь к актуализации всякой

личности, как соборной, так и

индивидуальной.

Всякая личность, как индивидуальная,

так и соборная, достигает полного раскрытия

только как орган высшей соборной личности.

Это справедливо и для огосударствленной

нации, индивидуирующей культуру, и для

огосударствленного субъекта многонаци-

ональной культуры или народа, который жив и

силен своею общечеловеческою, мировою

миссией (╓ 2). И только через иерархический

____________________

*См. ст. Н.С.Трубецкого в ╧ 8 "Евразийской

Хроники"1.

209

ряд личностей, из коих всякая высшая

является согласованностью и единством

низших, может личность стать действительным

и живым органом такого целого, как культура.

Лишь в этом случае взаимоотношения личностей

могут быть реальными и конкретными,

конкретно-личными, а всякая личность

свободно развиваться. Но действительное

бытие соборной личности, без которого

невозможна и полнота индивидуально-личного

бытия, необходимо предполагает внешне

выражающуюся связь ее личностей-моментов,

т.е. организацию. А так как мы не мыслим

культуры-государства иначе как в смысле

органического целого, ясно, что не должно

быть каких-то внегосударственных организаций

или объединений, но что всякая организация

должна быть и органом государства. Это не

значит, что государственная власть насаждает

искусственные организации: таким

бюрократическим путем живые организмы не со-

здаются. Государство лишь оформляет и

закрепляет свободно возникающие объединения,

а в нормальном государстве и сами они

свободно самовозникают, как органы целого,

как "государственные", а не как

индивидуалистически самодовлеющие. Это не

значит, далее, что государство налагает на

них обязанности без прав или дает им права

без обязанностей. Государство признает их

субъектами правобязанностей, имеющих

публичный характер. Это не значит, наконец,

что государство закрепощает свободные

объединения, ограничивает их свободу. Такое

предположение естественно, если мы будем

исходить из современного социального и

политического строя Европы. Но оно вовсе не

необходимое и не единственно возможное

предположение.

Нормальная государственность

предполагает прежде всего развитие и

огосударствление местно-профессиональных

(сельскохозяйственных) и собственно

210

профессиональных единств, огосударствление,

конечно, не в смысле бюрократизации, чем

грешит коммунистическая власть, а в смысле

установления их функциональности по

отношению к государственному целому и

органического их в него включения. Таким

путем легче всего преодолевается

индивидуализм и разрушается фиктивная (но

фактически весьма ощутимая по своим

последствиям) антитеза государства и индиви-

дуумов, как единственных выразителей

социального целого*. Государство имеет свой

последний упор не на индивидуума, а на бли-

жайшую к нему, первичную социальную группу,

на первичную соборную личность (╓ 5).

Первичные социальные группы, будучи живыми

органами целого, входя, как живые клетки, в

высшие иерархические социальные группы и

чрез них в государственное целое, объединяют

индивидуумов и юридически, и политически, и

культурно. (В этом смысле название

"профессиональный", разумеется, неудачно и,

давая чисто внешний признак, не передает

многообразия живого и культурного единства.)

Упор на социальную группу, на "социальный

узел", а не на индивидуума вовсе не

знаменует отрицания индивидуума или его

"бесправия". Напротив, этот упор впервые

дает индивидууму возможность не обособляться

и гибнуть в борьбе всех против всех, а

нормально развиваться, становясь са-

мостоятельною и личною индивидуацией высшей

личности. Этот упор наполняет формальную

свободу индивидуума положительным

содержанием, оберегая его силою социальной

группы. Высшая личность, индивидуациею

____________________

*При индивидуалистическом миросозерцании эта

антитеза совпадает с антитезою общества и

государства. Если же индивидуализм

преодолен, то антитеза общества и

государства теряет, как мы увидим еще далее,

всю свою остроту.

211

которой он является, для него не что-то

далекое и отвлеченное, а нечто созидаемое и

конкретно переживаемое им, он сам. Благодаря

же иерархическому строению всего общества,

благодаря органическому вхождению низших

индивидуаций в высшие, и само государство

уже не предстает, как неведомый Левиафан, но

становится ощутимою и переживаемою реально-

стью. Вполне понятно, что при многонародном

составе России-Евразии высшими после

общегосударственного единства единствами и

первыми его членениями должны быть единства

национально-областные ("нации").

При нормальном развитии самой культуры

народ является иерархически расчлененным

организмом, в котором всякое целое со-

ставляется из низших целых, из него

почерпающих свои жизненные соки и живущих

как в себе, так и в нем. Только при этом

условии и возможны органическая связь

моментов в моменте высшем и вместе с тем

непрерывность связи сверху и донизу,

нормальное кровообращение. Конечно, такое

конкретно-реальное единство и есть единство

государственное и обязательно выражается как

государство и чрез государство. С точки

зрения европейских представлений о государ-

стве и европейской антитезы "государства" и

"общества" это неизбежно будет воспринято,

как предельный "этатизм", как неслыханное

засилье государства. На самом деле, подобные

обвинения нас нимало не затрагивают; им мы

смело противопоставляем связь евразийской

идеи с правдою русского анархизма, конечно,

отнюдь, не не считая себя анархистами. Мы ни

минуты не предполагаем, будто современное

европейское государство способно приняться

за осуществление такой задачи иначе, как

путем крайнего деспотизма. Только чрез

совершенно тираническую власть захватившей

все в свои руки партии возможен для

современного государства выход к новым

формам государственности. Блестящими

212

аргументами в пользу этого являются

итальянский фашизм и русская коммуни-

стическая партия, к счастью, уже выполнившая

в существе свою историческую задачу, т.е.

ставшая ненужною для дальнейшего развития

евразийско-русской государственности2.

Правда, русское государство и теперь еще

вынуждено считаться с остатками индивиду-

алистической эпохи. Но само оно уже

определилось, как не индивидуалистическое и

не отвлеченно-универсалистическое

(коллективистическое, социалистическое,

коммунистическое). Поэтому оно и должно,

устанавливая и осторожно проводя в жизнь

принцип функциональности других сфер

культуры, регулировать умирающую

индивидуалистическую действительность.

На основе развиваемого нами учения о

соборной личности сфера государства

выделяется не по принципу одной из частных

функций культуры, как все прочие сферы.

Функция государства есть функция целого как

такового. Поэтому государство, будучи одною

из частных сфер, соотносится с ними и как

целое со своими частями. Сфера его

определяется не в порядке функционального

расчленения целого, а в порядке

взаимопересечения частно-функциональных

сфер. Правящий слой не такой же субъект, как

субъекты хозяйства и духовной культуры; он

как бы порождается ими для того, чтобы они

чрез него над собою властвовали. Через

признание всех соборных личностей,

относящимися к их единству и соотносящимися

в их единстве, создается естественное и

органическое выделение из них "правящих"

индивидуумов, которые соотносятся друг с

другом сообразно соотношению выделяющих их

социальных групп и, не теряя связи с ними,

вовлекают их в государственность. Таким

образом государство оказывается

децентрализованным соответственно природному

членению целого, благодаря чему оно должно

213

быть соборным и не может сделаться

деспотическим, т.е. выполняющим не соборную,

а свою эгоистическую волю. Но вместе с тем,

в силу иерархичности целого, государство и

централизуется, т.е. объединяется и получает

крепкую организацию, т.е. становится

сильным.

Ведь государство в таком большом и

многонациональном, культурном целом, как

Евразия-Россия, может только или быть силь-

ным или совсем не быть. Даже самому

пламенному (?) либералу (хотя это и

"contradictio in adjecto")* должно быть

ясным, что только единая и сильная власть

способна провести русскую культуру через

переходный период, канализировать и

направить пафос революции. Но либерал

ошибается, если думает, будто великие и

неслыханные по своему размаху задания

русской культуры вообще когда-либо

осуществимы без такой власти. Чтобы остаться

сильною, власть должна быть единою. В Европе

попытка последовательно провести разделение

законодательной и исполнительной властей

закончилась жалкою неудачею, прикрытою

бумажными фикциями. Обе власти

сосредоточились в парламенте, который и

законодательствует и "исполнительствует" при

помощи выбираемых и свергаемых им

правительств и многочисленных комиссий. Так

может существовать только слабая власть и в

действиях своих неумная власть. В самом

парламенте голов больше, чем умов, а "умы"

нейтрализуются взаимною борьбою и неизбежною

при неорганизованности правящего слоя

многопартийностью. Нужен иной исход.

Этот исход дан оформляющимся в России

государственным строем*. Здесь нет

____________________

*Противоречие в определении (лат.). - Ред.

*См. Н.Н.Алексеев. На путях к будущей России

(Париж 1927) и его же статью в этой книжке

"Временника"3.

214

принципиального разделения между властями

исполнительной и законодательной, как нет и

различия по характеру и объему власти между

"советом" и его "исполнительным" органом.

Вместо этого вступает в полную силу принцип

полного "замещения" первого вторым в между

сессионный период первого, причем сессии

первого кратковременны. Таким образом,

"исполнительный" орган получает всю полноту

власти, а ответственность его перед

"советом" является не стесняющими каждый его

шаг путами, а отчитыванием перед советом" за

деятельность в целом и за сравнительно

длительный период. Но и совет не распыляется

в мелочах видимостью государственного дела,

не запутывается в "вермишели", но определяет

общие линии и задачи политики и общую

годность своего "исполнительного" органа. С

другой стороны, советы низших степеней

органически, чрез посредство своих

делегатов, связи с ними не разрывающих,

входят в высшие советы, так что существует

как бы один совет, несмотря на его дифферен-

циацию во множество иерархически

излучающихся из него частных, меньших

советов, каждый из которых является не

только органом высшего совета, но словно и

им самим, "советом на местах".

Порядок вхождения низших советов в

высшие путем делегирования первыми своих

членов в высшие можно называть

"многостепенными выборами" лишь условно и с

оговорками. Выборная система характерна для

европейской демократии; и для нее и в ней