Карпан Н.В. Чернобыль. Месть мирного атома

Подождите немного. Документ загружается.

542

юридическим доказательством, когда нужно подтвердить вину персонала

в нарушении режима эксплуатации энергоблока. Попыток более или менее

убедительно опровергнуть положения той части данного документа, где в

нем говорится о серьезных конструктивных недостатках реактора РБМК-

1000 и их решающей роли в катастрофическом развитии аварии,

"ПРИВЕДШЕЙ К РАЗРУШЕНИЮ РЕАКТОРА" (а тем самым, очевидно,

и ко всем остальным трагическим последствиям), мы в деле не находим. В

то же время эти важные положения в ходе следствия и суда обычно либо

замалчиваются, либо, как мы уже видели, оказываются искаженными до

неузнаваемости.

Весьма неблаговидную роль, как видно из материалов дела, в

сокрытии от общества этой части выводов Правительственной

комиссии, а

так же в создании и распространении ложных версий и представлений о

причинах чернобыльской катастрофы сыграли наши монопольные

научные, проектные, конструкторские и всякие иные, имеющие

непосредственное отношение к производству атомных реакторов

учреждения, организации и ведомства.

Из материалов дела нельзя узнать, был ли уже составлен и подписан

Доклад Правительственной комиссии,

когда в ИАЭ имени Курчатова

(Научный руководитель проекта взорвавшегося в Чернобыле реактора

РБМК-1000) под руководством академика А.П. Александрова в июне 1986

г. были проведены два важных совещания физиков-атомщиков. Уже на

них были предприняты серьезные попытки похоронить версию о том, что

реактор взорвался по причине его серьезных конструктивных недостатков

заменить версией, согласно которой главным виновником аварии

оказывался персонал станции, нарушивший условия ее безопасной

эксплуатации, а конструкторским недостаткам реактора при этом

отводилась второстепенная роль (т. 34, л.д. 80-96). Затем началась

подготовка рабочих документов для совещания экспертов МАГАТЭ в

конце августа 1986 г. В ней участвовала группа специалистов в составе 23

человек, созданная по решению

одного из заинтересованных в сокрытии

истинных причин аварии на ЧАЭС ведомств - Госпроматомнадзора,

причем половина ее специалистов оказалась из представителей ИАЭ

имени Курчатова. Документы в МАГАТЭ готовились опять же на основе

материалов, полученных из самых заинтересованных организаций: ИАЭ

имени Курчатова (о котором было сказано, что он являлся Научным

руководителем проекта взорвавшегося

реактора), НИКИЭТа - Главного

конструктора реактора, Института "Гидропроект" - Главного его

проектанта, а также из ВНИИАЭС, занимавшегося обработкой

результатов эксплуатации взорвавшегося реактора.

Естественно, что представленный в МАГАТЭ документ не мог не

устраивать все эти организации-монополисты. В нем было сказано, что

543

"первопричиной аварии явилось крайне маловероятное сочетание

нарушений порядка и режима эксплуатации, допущенных персоналом

энергоблока. Катастрофические размеры авария приобрела в связи с тем,

что реактор был приведен персоналом в такое «нерегламентное состояние,

в котором существенно усилилось влияние положительного коэффициента

реактивности на рост мощности», и что конструкция реакторной

установки якобы "предусматривала защиту

от подобного типа аварий с

учетом физических особенностей реактора, включая положительный

паровой коэффициент" (т. 35, л.д. 207-248).

Как видим, вся вина за чернобыльскую катастрофу века согласно этой

версии оказалась взвалена на персонал станции и энергоблока, a роль

серьезнейших недостатков конструкции реактора, на которые было

указано в выводах Правительственной комиссии, оказалась фактически

сведена

к нулю. Эту версию затем на все лады повторяли эксперты,

сначала на следствии (т. 38, л.д.78 и др.), а потом и в суде (т. 49, л.д. 135-

154). Она положена ими в основу всех их выводов и заключений. Ее же,

сначала на следствии, а затем и в суде рассматривали как основное,

важнейшее

доказательство виновности персонала. Она же, облеченная в

конечном итоге в форму официального заключения судебных экспертов,

была положена и в основу сурового приговора суда (т. 50, л.д. 359-360).

Да и можно ли было ждать иного заключения от того состава

экспертов, который давал заключение сначала на следствии, а затем и на

суде? Одни из

них непосредственно представляли свои сугубо

заинтересованные организации, в отстаивании представленной в

МАГАТЭ выработанной ими официальной версии, а другие попросту

вынуждены были склонить голову перед признанными авторитетами.

Особенно, как видно из материалов дела, усердствовал в отстаивании

правоты этой версии начальник одного из отделов НИКИЭТа (Главного

конструктора взорвавшегося реактора) кандидат технических наук,

доцент

Михан В.И. (см., напр. т. 50, л.д. 268).

Как ни усердствовали эксперты, обосновать им эту версию более или

менее убедительно так и не удалось ни на следствии, ни на суде. Во-

первых, так и не удалось преодолеть ее явное противоречие с той частью

Доклада Правительственной комиссии, где был назван ряд

серьезных

конструктивных недостатков реактора, указывающих на его явную

незащищенность, в силу которой произошло его разрушение и авария

приняла катастрофический характер. Да эксперты, собственно, и не

пытались как-то опровергнуть эти положения. Они предпочитали их либо

замалчивать, либо искаженно интерпретировать. Во-вторых, в самих

выводах экспертов, особенно при попытке обосновать ответы

на остро

поставленные вопросы, немало противоречий. К примеру, на суде был

поставлен вопрос: "Подтверждают ли эксперты выводы ведущих

544

специалистов о том, что "реактор небезопасен"? (имеются в виду выводы

специалистов в т. 38, л.д.198-199). Ответ на вопрос оказался явно

уклончивый. А главное - эксперты в сущности своим ответом явно

опровергают свою же основную версию. Аварию 26.04.86 г., заявили они,

"...следует рассматривать как гипотетическую, т.е. как аварию, для

которой не

предусматривались технические меры, обеспечивающие

безопасность атомной станции..." (т. 50, л.д. 152). Опровергают они и

официальную, так усердно защищаемую ими, версию и своим ответом на

следствии и на суде, что реактор РБМК-1000 является "потенциально

взрывоопасным" (т. 38, л.д. 89 и т. 49, л.д. 135-154). Ведь если реактор

признается объектом, являющимся так или иначе "взрывоопасным", тогда

он явно не соответствует требованиям ОПБ и ПБЯ, а также всей другой

нормативно-технической документации, согласно которым он признается

не взрывоопасным (и не должен быть таковым). И кроме того, таким

ответом эксперты в сущности признают правоту выводов

Правительственной комиссии и других специалистов о том, что аварийная

зашита реактора оказалась неудовлетворительной,

а стало быть, в таком

случае необоснованной оказывается и официальная версия, которую они

так рьяно пытаются отстаивать.

О том, что реактор РБМК-1000 не имел нормальной аварийной

защиты, свидетельствуют выводы авторитетных ученых (например,

выводы профессора Дубовского Б.Г., свидетельство академика Легасова

В.А. в его записке, опубликованной после смерти). О том, что

технический уровень безопасности реакторов РБМК-1000 "не в полной

мере соответствует действующим в СССР нормам и правилам по

безопасности в атомной энергетике", было отмечено еще в закрытом

Постановлении Совмина СССР № 665-210 от 14 июля 1983г. Об этом

свидетельствуют неоднократные обращения в Правительство Госкомитета

СССР по надзору за безопасным ведением работ в промышленности

атомной энергетики о необходимости досрочного вывода из эксплуатации

блоков с РБМК "из-за высокой вероятности возникновения тяжелой

аварии" на них.

Хотя и уклончиво, но постепенно все же начинают отступать от

выработанной ими так называемой официальной версии и ее основные

защитники (ИАЭ, НИКИЭТ и другие) - например, в их парижском

докладе, составленном

20 марта 1991 г. под названием "Современные

представления о возникновении и развитии аварии на ЧАЭС".

Все сказанное свидетельствует о явной необоснованности

приговора по делу № 19-73.

Нет сомнения, ряд нарушений режима эксплуатации ядерного

реактора лицами, осужденными по данному делу, можно считать

доказанными в ходе судебного процесса. Однако, каков характер этих

545

нарушений? Например, группа видных специалистов из Обнинска,

специально исследовавших данный вопрос (руководитель группы

профессор Дубовский Б.Г.) пришла к выводу, что "если бы аварийная

защита реактора РБМК-1000 хотя бы в какой-то степени соответствовала

своему назначению, то все нарушения, допущенные персоналом, привели

бы только к недельному простою 4-го блока ЧАЭС".

Так что самое

большее, что можно было вменить в вину осужденным - это халатность,

т.е. преступление, предусмотренное ст. 167 УК УССР. Вряд ли можно

считать обоснованным и осуждение бывшего директора ЧАЭС Брюханова

В.П. по ст. 165 УК УССР ("Злоупотребление властью или служебным

положением"). Он признан виновным в том, что умышленно скрывал факт

значительного превышения уровня радиации после аварии, посылал

персонал без необходимой защиты в опасные зоны для выполнения

различных работ и т.п. Во-первых, в материалах дела есть данные, что на

место аварии сразу прибыло множество различных начальников, которые

призывали "не допускать паники". Во-вторых, сомнительно, по уже

сложившейся после аварии

обстановке, о чем в частности, отмечено в

мемуарах академика Легасова В.А., что директор АЭС располагал на тот

момент достаточно точной информацией. Распоряжения о посылке в

опасные зоны незащищенных людей для ликвидации последствий аварии

в той обстановке, видимо, можно рассматривать как крайнюю

необходимость.

Что касается самого тяжкого обвинения, а затем и

осуждения пятерых

сотрудников ЧАЭС по статье 220 ч.2 УК УССР, то оно не обосновано не

только в силу приведенных уже аргументов, но и по ряду других

соображений.

Вменение в вину персоналу катастрофических последствий аварии

требовало тщательных исследований надежности аварийной защиты реак-

тора с точки зрения соответствия ее требованиям нормативно-технической

документации (

ПБЯ-74 и ОПБ-82), чего ни на следствии, ни на суде

сделано не было. Меж тем, как материалы дела (о них уже говорилось

выше), так и последующие исследования независимых специалистов

(Обнинский ВТК под руководством профессора Дубовского Б.Г.,

Минский ВТК под руководством профессора Шароварова Г.А. и др.),

свидетельствуют о том,

что аварийная зашита реактора РБМК не отвечала

требованиям ПБЯ-74 и ОПБ-82.

Между действиями персонала и катастрофическими последствиями

аварии, конечно, усматривается определенная связь. Однако, для вменения

этих последствий в вину персоналу, согласно закону должен быть

установлен факт что персонал, совершая нарушения, по обстоятельствам

сложившейся ситуации мог и должен был предвидеть таковые

последствия

. Материалы дела между тем свидетельствуют (т. 34, л.д.205;

546

т. 50. л.д. 150), что существовавшая на момент аварии нормативно-

техническая документация не давала для этого персоналу необходимой и

достаточной информации. То же самое подтверждают и исследования

нормативно-технической документации, проведенные экспертными

группами под руководством профессора Дубовского Б.Г. и Тарасенко

В.М. Кстати, данный вопрос ни на следствии, ни в

суде даже не

подвергался исследованию. Его неоднократно, например, на суде ставили

и адвокаты и подсудимые, но суд такого рода вопросы попросту

безмотивно игнорировал. Что, кстати, свидетельствует об ущемлении

прав защиты.

Выводы и предложения:

1. Основные материалы уголовного дела № 19-73 (обвинительное

заключение, протокол судебного заседания, приговор, материалы научно-

технических исследований

реакторной установки, заключения научно-

технической экспертизы и т.п.) нуждаются в самой широкой публикации с

тем, чтобы они могли стать достоянием для дальнейших исследований

причин случившейся трагедии независимыми экспертами, персоналом

всех других АЭС, а также достоянием юридической общественности. Это

будет способствовать созданию условий, которые помогут избежать

подобных аварий впредь.

2. Считать

целесообразным обратиться к Генеральным прокурорам

России и Украины с просьбой принести протест по данному делу в

Пленум Верховного Суда Украины, в порядке надзора, для исправления

допущенных по делу неправосудных решений. По мнению членов группы,

обвинение и осуждение пятерых работников из персонала ЧАЭС

(Брюханова В.П., Фомина Н.М., Дятлова А.

С., Коваленко А.П. и

Рогожкина Б.В.) в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст.220

УК УССР, незаконно и необоснованно.

3. Согласно полученным данным, материалы, выделенные из

уголовного дела № 19-73, были приобщены к возбужденному в 1991г.

уголовному делу, возобновленному в 1992 г.

Считать необходимым обратиться к Генеральному прокурору России

с просьбой дать указание

органам предварительного следствия

осуществить объективное, полное и всестороннее исследование

обстоятельств, связанных с выявлением причин и условий, в силу которых

авария на ЧАЭС обрела катастрофический характер. И, в связи с этим,

персонифицировать ответственность за создание таковых причин и

условий соответствующих ведомств и конкретных должностных лиц.

4. Считать необходимым осуществить нормативно-правовое

регулирование

деятельности персонала АЭС с целью обеспечения

547

приоритета соблюдения норм безопасности эксплуатации АЭС над всеми

иными показателями.

5. Изучение материалов уголовного дела № 19-73 свидетельствует о

том, что одной из основных причин, в силу которых истина по данному

делу оказалась не установлена, является отсутствие в стране независимых

и подчиняющихся только Закону органов предварительного следствия.

В связи с этим считать

целесообразным создать в государстве

действительно независимые и подчиняющиеся только Закону органы

предварительного следствия. Осуществлять это необходимо не путем

бессистемного и беспорядочного деления существующих правовых

структур и создания новых, так называемых "правоохранительных"

ведомств (в виде особого следственного комитета и т.п.), но

принципиально иным путем. Следовало бы создать авторитетную,

независимую от

законодательной и исполнительной ветвей власти единую

систему судебной власти, подчиняющуюся исключительно только Закону.

Эта система должна включать в себя в виде подсистем суды, прокуратуру,

органы предварительного следствия, нотариат и все другие

вспомогательные органы юстиции с учетом опыта проведения судебной

реформы 1922-1924 г.г., а также опыта современных передовых стран

мира. Провозглашенный в

СНГ принцип разделения единой власти на

законодательную, исполнительную и судебную необходимо осуществить

таким образом, чтобы эти три ее ветви, эффективно взаимодействуя,

могли одновременно взаимно сдерживать друг друга и осуществлять

действенный взаимоконтроль.

548

Список литературы к Части 5

1. «Чернобыль. Так это было. Взгляд изнутри».

А.Я. Возняк, С.Н. Троицкий. Москва, ЛИБРИС, 1993 г.

2. Стенограмма судебных заседаний. Чернобыль, 1987 г., Карпан Н.В.

3. Выписка из уголовного дела № 19 -73 (том 50, л.д. 352-360).

Список литературы к Приложению 2

1. «Чернобыльская катастрофа: причины и последствия». Экспертное

заключение. «ТЕСТ», Минск, 1993 г.

2. "Канальный ядерный энергетический реактор", Н.А. Доллежаль, И.Я.

Емельянов, Атомиздат, 1980 г.

3. "Социальные корни чернобыльской аварии", В.П. Волков, статья на

правах рукописи, 05.08.87 г.

4. "Об уменьшении парового коэффициента реактивности", НИКИЭТ,

ucx. № 050-571 от 12.01.76 г.

5. "Физический пуск реактора РБМК-1500 первого блока Игналинской

АЭС", НИКИЭТ, отчет

12.346 от 1987 г.

6. "Чернобыльская авария. Истоки и уроки", В.П. Волков, отчет ИАЭ,

1987 г.

7. Письмо ИАЭ им. Курчатова, исх. № 33-08/67, дсп, от 23.12.83 г.

8. Письмо НИКИЭТ исх. № 050-01/1-120 от 02.02.84 г.

9. "Ядерная безопасность реактора РБМК", А.А. Ядрихинский, Инспекция

Госпроматомнадзора на Курской АЭС, г. Курчатов, 1985 г.

10. Письмо Госатомэнергонадзора от 06.12.85г

., ЮО 32-829.

11. "Исследование причин аварии на Чернобыльской АЭС", отчет ИАЭ

им. Курчатова, инв. № 34/716186 дcп, от 30.10.86 г.

12. Письмо В.П. Волкова директору ИАЭ им Курчатова А.П.

Александрову от 01.05.86 г.

13. "Акт расследования причин аварии на энергоблоке № 4

Чернобыльской АЭС, происшедшей 26.04.86г.'', ЧАЭС, уч. № 79 пу

05.05.86 г.

14.

«Анализ режима работы ГЦН в предаварийный период и в первой

фазе аварии на 4 блоке ЧАЭС», отчет ОКБМ и ИАЭ им. Курчатова,

инв. № 333/1-360-89.

549

Часть 6

ЧЕРНОБЫЛЬ, КАК ПОКАЗАТЕЛЬ КАЧЕСТВА ВЛАСТИ

Оглавление

Введение __________________________________________ 550

Глава 1. КТО И КАК УПРАВЛЯЕТ

ЧЕРНОБЫЛЬСКОЙ ПРОБЛЕМОЙ ____________________ 550

Глава 2. ЧЕРНОБЫЛЬСКИЕ ОБЪЕКТЫ И ПРОЕКТЫ ____________ 553

Статус ХОЯТ-1 в списке «чернобыльских» проблем _____ 553

«Памятник» по имени ХОЯТ-2 ________________________ 555

Защитная оболочка над объектом «Укрытие» _____________ 557

О проекте создания в чернобыльской зоне

международного центра

переработки и хранения РАО _____ 560

Глава 3.

НЕУТЕШИТЕЛЬНЫЕ ВЫВОДЫ ______________________ 564

Что нужно делать по исправлению ситуации _______________ 564

Список литературы к Части 6 _________________________ 566

550

Введение

ООН признала Чернобыль проблемой мирового уровня. По данным

экспертов этой организации ущерб, нанесенный чернобыльской

катастрофой всем странам, составляет один триллион долларов. Из них на

Украину приходится не менее 200 миллиардов долларов США. Поэтому

подход к решению вопросов чернобыльской проблематики прямо

характеризует качество управления нашим государством и способность

его руководителей

решать задачи мирового масштаба на современном

научном и техническом уровне.

Мир (ЕС, Большая Семерка), адекватно оценивая размер проблемы,

помогает нам её решать и готов помогать дальше, взамен требуя лишь

демонстрацию высокой ответственности и эффективности. К сожалению,

ожидания стран-спонсоров пока не оправдались. Экс-президент Л. Кучма,

насаждавший на международной арене

спекулятивный, потребительский

подход к Чернобылю, продемонстрировал низкое качество управления

проблемой как вне, так и внутри страны. Этим объясняется длительное

отсутствие новых политических инициатив, расширяющих спектр

международной помощи и разгружающих национальный бюджет, а также

делегирование своей ответственности на нижестоящих руководителей,

имеющих узковедомственные задачи. Отсюда резкое снижение объемов

гуманитарной и иной международной

помощи в последние 10 лет,

раздробленность усилий по преодолению последствий этой техногенной

катастрофы. Понижение ранга проблемы внутри страны вызвало резкое

снижение качества управления решением чернобыльских задач и привело

к отсутствию в работе над ними значимых результатов.

Глава 1

КТО И КАК УПРАВЛЯЕТ ЧЕРНОБЫЛЬСКОЙ ПРОБЛЕМОЙ

Всем давно известно, что без международной помощи

ни

стабилизировать, ни, тем более, улучшить свою радиационно-

экологическую ситуацию Украина не способна. Но можно ли вообще, в

принципе, в ближайшие годы кардинально решить основные задачи:

y переместить отработавшее топливо из реакторов, временного

хранилища ХОЯТ-1 и бассейнов выдержки в строящееся сухое

хранилище ХОЯТ-2 (предназначенное для длительного хранения);

y возвести над

объектом «Укрытие» новую защитную оболочку;

551

y демонтировать энергоблоки I, II, III ЧАЭС;

y вернуть в хозяйственное пользование загрязненные территории?

Ответ однозначный – не получится. Правительство Украины не в

состоянии привлечь нужный для этого объем финансовых средств, и не

сможет изыскать требуемые людские ресурсы (из-за ограничений по дозе

радиоактивного облучения), необходимые для выполнения всего объема

опасных и

сложных работ, полный перечень которых на сегодня еще не

закончен. Но улучшить положение можно.

К сожалению, в чернобыльском вопросе Украина сама себя сильно

дискредитировала, что снижает вероятность выделения ей ежегодного,

стабильно большого объема безвозмездной международной помощи.

До 1994 года ситуация была еще терпимой, поскольку в Верховной Раде

работала Комиссия (позднее –

Комитет) по вопросам Чернобыльской

катастрофы, а в Кабинете Министров было однопрофильное звено -

Минчернобыль, осуществлявшее общую координацию всех работ. Им

доверяли международные государственные и благотворительные органы и

фонды, и это было очень важно.

Существовавшая схема была разрушена в 1996 году. Ранг управления

чернобыльскими задачами был значительно снижен, исчезла координация

работ из единого

центра. В Верховной раде поспешно был ликвидирован

профильный комитет. Управление чернобыльской проблематикой стало

осуществляться несколькими ведомствами – Минэнерго, Минэкологии,

МЧС, Минтруд, Минздрав, и т.д. Налицо было явное и малопонятное

раздробление управляющей функции между ведомствами, отвечающими

прежде всего за свои прямые профильные задачи. И кто из них преуспел в

чернобыльских делах?

По некоторым причинам советского периода для Министерства

топлива и энергетики Украины атомная подотрасль всегда была чужой.

Поэтому после распада СССР в структуре Минэнерго Украины пришлось

создавать «государство в государстве» - НАЭК «Энергоатом», которому

полностью передали управление атомной энергетикой Украины. При

этом атомные станции, входящие в НАЭК, перестали быть юридическими

лицами и

сегодня являются фактически бесправными.

ЧАЭС пребывала в несколько ином положении, поскольку после

остановки энергоблока №3 она была выведена из «Энергоатома» и стала

подчиняться напрямую Минэнерго. Однако это не улучшило её дел, так

как в отрыве от профессионального и финансово мощного объединения

(НАЭК) управление станцией стало деградировать, поскольку задачи

ЧАЭС так

и не стали актуальными для Минэнерго и его руководителей.