Карасик В.И. Язык социального статуса

Подождите немного. Документ загружается.

Статусная регулировка, как правило, неразрывно связана

с эмоциональной и оценочной регулировкой общения. В повести

Р.Л.Стивенсона "Странный случай с доктором Джекилем и

мистером Хайдом" два джентльмена, дальние родственники и

хорошие знакомые, ведут беседу, при этом мистер Аттерсон

обращается к своему собеседнику то по фамилии, то по имени,

а мистер Энфилд использует вежливое обращение в

транспонированной функции выражения неодобрения:

"Enfield," said Mr.Utterson, "that's a good rule of yours."

"Yes, I think it is," returned Enfield. ..."You are sure he

used a key ?" he (Mr.Utterson) inquired at last. "My dear

Sir..." began Enfield, surprised out of himself. "Yes, I

know," said Utterson; "I know it must seem strange. You

see, Richard, your tale has gone home." (R.L.Stevenson).

В приведенном отрывке обращение по имени, т.е. сокращение

дистанции, связано с выражением некоторого самооправдания

со стороны мистера Аттерсона, который невольно обидел

своего собеседника. Такая речевая стратегия является одним

из способов реализации позитивной вежливости по П.Браун и

С.Левинсону. В лингвистической литературе отмечено, что

один и тот же говорящий может чередовать местоимения "ты" -

"Вы" при обращении к одному и тому же слушающему. В таких

случаях использование разных местоимений окрашено

стилистически: смена одного другим отражает перемену в

отношении говорящего к собеседнику. Так, в языке

раджастхани муж, обращаясь к жене, обычно употребляет

местоимение "ты", но в случае ссоры переходит на

официальный тон и говорит ей "Вы" [Хохлова,1973:105,106]. В

русском речевом общении такое произвольное изменение

статусной дистанции часто ассоциируется с низким социальным

статусом говорящего, пытающегося поддерживать общение на

социальной дистанции, но соскальзывающего на более

привычную персональную дистанцию: "Я прошу вас отвечать на

мои вопросы. Ты понял ?" Подобный переход, впрочем, может

быть вызван и обмолвкой, свидетельствующей об эмоциональном

отношении говорящего к адресату: "Пустое Вы сердечным ты

она, обмолвясь, заменила..." (А.С.Пушкин).

Граница между стандартным и суперстандартным общением

бывает трудноуловимой. Если в качестве стандартной речевой

единицы принята эллиптическая форма, то развернутое

выражение воспринимается как суперстандартное: "Good

morning to you, Clarissa !" said Hugh, rather

extravagantly, for they had known each other as children.

"Where are you off to ?" (V.Woolf). Фраза "Доброе утро

тебе, Кларисса !" воспринимается как экстравагантное

высказывание на фоне стандартной фразы "Доброе утро !" с

учетом того, что собеседники знакомы с детства.

Экстравагантность суперстандартного приветствия усиливается

в сочетании с разговорным вопросом: "Ты куда ?"

301

Суперстандартный уровень общения предполагает использование

как книжной лексики, так и нейтральной общелитературной

лексики. Исключается лишь использование стилистически

сниженной лексики, назначение которой состоит в понижении

стандарта общения.

Отношения между участниками общения выражаются прежде

всего в речевом регистре. Регистр поредставляет собой план

ситуативной вариативности языка, характеризует предметную

область общения, отношения между коммуникантами и канал

общения и выражается в совокупности текстовых характеристик

- лексических, грамматических, фонетических и др.,

благодаря которым получатель речи может сделать

определенные выводы об отправителе речи, не вникая в

содержание текста. Невозможно охарактеризовать регистр

мертвого языка, очень трудно сделать это применительно к

живому языку, если получатель речи не является носителем

языка [Halliday,1978:33; Ellis, Ure,1969:251].

Варьирование речевого регистра выражается в языковых

единицах высокого и сниженного тона, но не сводится к

последним, поскольку регистр включает также

транспонированные единицы и речеповеденческие модели.

Транспонированные стилистические единицы - это слова и

синтаксические конструкции с маркированной тональностью,

используемые в несвойственном для них ключе общения. Самый

типичный случай стилистического транспонирования - это

шутка, юмор, ирония. Сюда также относятся жанры бурлеска,

травести и пародии. "Бурлеск переводит в заниженный регистр

возвышенную тему или текст и тем самым отвергает

общепринятую высокую (положительную) оценку. Тот же эффект

развенчания в травести достигается тем, что обыденное или

низкое излагается средствами высокого стиля"

[Никитин,1988:157-158]. Разновидностью стилистического

транспонирования является речевая эквивалентность,

например, использование бранных обращений при

доброжелательном отношении к адресату. В определенных

речевых коллективах нормативным является частое

использование сниженной и вульгарной лексики (среди

подростков, в армии, в деклассированных сообществах).

Сниженная лексика связывается с мужественным поведением.

Отсутствие сниженных и вульгарных слов в речи является для

носителей определенных социолектов знаком особой ситуации -

как правило, сигналом опасности [Жельвис,1990:24]. Иначе

говоря, транспонирование стилистических средств включает и

значимое их отсутствие в определенных контекстах.

Речеповеденческие модели как показатели регистра

общения осознаются прежде всего в результате неожиданного

сбоя тональности, внезапного переключения дистанции. Так,

существует некоторая норма вежливости в определенных

речевых коллективах. Эти нормы различны в разных

302

сообществах, обычно не осознаются, но нарушение таких норм

является резким сигналом изменения во взаимоотношениях

участников общения. Существенно то, что любое изменение

статусной дистанции - как в сторону фамильярного

сокращения, так и в сторону высокомерного увеличения -

осознается как знак неуважения. В американском колледже был

проведен эксперимент, участники которого намеренно вели

себя вежливее, чем обычно, в общении с товарищами. Приведем

некоторые диалоги:

(1) A: Would it be possible for you to wait for me after

class ? - B: Yes, of course it's possible. Why are you

talking so proper ?

(2) (In a car on a date) A: Jacques, could you tell me how

far we are from our destination ? - B: (sarcastically) Yes,

Patricia. We are about fifty miles from our destination.

Are you satisfied ?

(3) A: Hi, Dave ! - B: Hello, Robert. How are you ? - A:

Not bad. You have a test or somethin' ? - B: Why no. Of

course not. Why do you ask ? (Robert looks strangely at

Dave and leaves without replying) [Chaika,1989:47].

Реакция адресатов на "сверхвежливое" для них поведение со

стороны знакомых людей в знакомой ситуации показывает, что

суперстандартный речевой регистр вызывает отрицательное

отношение, получатель речи пытается установить причину

мзменения дистанции (1), подозревая даже, что проводится

эксперимент (3), и либо прекращает общение (3), либо

переводит это общение в шутку (2), формально поддерживая

предложенную тональность.

Этикетные отношения и вежливость - лишь частный случай

регулировки общения в речеповеденческих моделях. Для нас

важно подчеркнуть то, что изменение речевого регистра

всегда связано с переводом общения в иную социальную сферу,

связано с изменением статуса отправителя и получателя речи.

Суперстандартное и субстандартное изменение речевого

регистра отражается в тексте и может быть изучено с

различных точек зрения. В данной работе семиотическая

модель является теоретическим фундаментом для

лингвистического изучения социального статуса человека, и

трехсторонняя формула знаковых отношений (семантика,

синтактика и прагматика) используется нами для объяснения

динамики речевого регистра. Мы рассматриваем вариативность

смысла в тексте по точности обозначения (шкала

семантизации), по степени воздействия отправителя речи на

адресата (шкала прагматизации) и по мере выраженности

(шкала линеаризации).

По точности обозначения различаются гиперсемантические

[Вейнрейх,1970] и гипосемантические высказывания. Первые

стремятся к максимальной точности, вторые зависят от

ситуации и являются лишь поддержкой невербального общения.

303

Э.Ганс считает, что исходным высказыванием в языке является

остенсивное (наглядное, демонстративное) высказывание, т.е.

высказывание, в наибольшей мере привязанное к ситуации. Это

высказывание почти адекватно заменяется мимикой и жестом.

Между максимально связанным ситуацией остенсивным

высказыванием, в котором отсутствуют за ненадобностью

категории лица и времени, и минимально связанным с

ситуацией декларативным высказыванием, в котором речь идет

о ненаблюдаемом объекте или процессе, о том, что происходит

не сейчас, а имело место в прошлом, может произойти в

будущем, происходит регулярно или постоянно, находится

класс императивных высказываний [Gans,1981:100]. Чем меньше

дистанция между участниками общения, тем более вероятно

общение на остенсивном, т.е. гипосемантическом уровне.

Такой вид общения соответствует ограниченному коду

Б.Бернстайна.

Гиперсемантическое общение связано с определенными

затруднениями. "Дикари просто говорят, а мы все время что-

то "хотим" сказать" [Пешковский,1925:116]. Коммуникативные

трудности гиперсемантизации снимаются на высоком уровне

речевой компетенции, если говорящий владеет различными

функциональными стилями общения, в том числе,

терминосистемами соответствующих стилей, владеет

функциональной и художественной точностью обозначения,

умением детализации, способен выразить тонкие оттенки

смысла. Гиперсемантическое общение свидетельствует о

высоком статусе человека, умеющего пользоваться таким

социально престижнвым способом общения. Некто может

сказать, что у него болит сердце или что у него

стенокардия, что строители работают или занимаются бутовой

кладкой, что на монете имеется надпись или что легенда на

аверсе является государственным девизом. В первом случае

общение идет на уровне стандартного обозначения, во втором

случае - на уровне функционально точного обозначения.

Стандартное обозначение выступает в качестве гиперонима по

отношению к точному, суперстандартному обозначению.

Точность обозначения - это верная, конкретная и полная

характеристика предмета, о котором идет речь. Развивая идею

Б.Бернстайна о расширенном и ограниченном коде, мы

предлагаем противопоставить бытийное и бытовое общение. На

бытовом уровне общения верность и конкретность обозначения

принципиально не требуют актуализации, оставаясь как бы за

кадром, поскольку речь идет об очевидных и однозначно

интерпретируемых вещах. Определения, если они есть, носят

остенсивный характер: "Смотри, гвоздь забивают так." У

адресата (если это не театр абсурда) не возникают вопросы

типа "А что ты понимаешь под гвоздем ?" или "А что ты

чувствуешь, забивая гвоздь, какие у тебя возникают

ассоциации ?" Полнота обозначения на бытовом уровне общения

304

также семантически избыточна. Расширение признаков имеет

место в виде различных сравнений. На бытийном уровне

общения говорят о неочевидных вещах. Повышение точности

обозначения проявляется здесь, на наш взгляд, в двух

направлениях: информативная и эмотивная гиперсемантизация.

Первое направление определяет научный стиль общения, второе

направление - художественный и публицистический стиль.

Информативная точность реализуется как степень

определенности предмета изучения, освещение связи этого

предмета с однопорядковыми и разнопорядковыми явлениями,

демонстрация методов исследования, выявление внутренней

структуры предмета и т.д. Чем точнее научное обозначение

предмета, тем больше различных содержательных признаков

выделяется в понятии об этом предмете. Гиперсемантизация в

научном тексте выражается прежде всего в сигнификативной

плотности предмета изучения.

Эмотивная точность реализуется как актуализация

образов, связанных с темой текста. Образы интегральны,

подвижны, личностны. Гиперсемантизация в художественном

тексте выражается, на наш взгляд, в динамике образов:

I do not know much about gods; but I think that the

river Is a strong brown god - sullen, untamed and

intractable, Patient to some degree, at first recognised

as a frontier; Useful, untrustworthy, as a conveyor of

commerce; Then only a problem confronting the builder of

bridges. The problem once solved, the brown god is almost

forgotten By the dwellers in cities - ever, however,

implacable, Keeping his seasons and rages, destroyer,

reminder Of what men chose to forget. Unhonoured,

unpropitiated By worshippers of the machine, but waiting,

watching and waiting. ...The river is within us, the sea is

all about us. (T.S.Eliot). - "О богах я немного знаю, но

думаю, что река - Коричневая богиня, упрямая и неукротимая

И все-таки терпеливая, служившая прежде границей, Полезная

и ненадежная при перевозке товаров, А потом - лишь задача

при наведенье моста. Мост наведен, и коричневую богиню В

городах забывают, будто она смирилась. Но она блюдет

времена своих наводнений, Бушует, сметает преграды и

напоминает О том, что удобней забыть. Ей нет ни жертв, ни

почета При власти машин, она ждет, наблюдает и ждет.

...Река внутри нас, море вокруг нас. (Пер. А.Сергеева).

Философская лирика Т.Элиота гиперсемантична: в данном

отрывке образ реки ассоциативно разворачивается в виде

языческого бога (не богини !), вроде бы покоренного

человеком, преобразователем природы, но не смирившегося.

Образ реки, текучести связан с классической антиномией

"чаша чувств - меч рассудка", а отсюда и известное в

европейской культурной традиции противопоставление Диониса

и Аполлона, темного иррационального и светлого

305

рационального начала в человеке. "Река внутри нас" - это

природное начало в человеке, которому враждебна как

внешняя, так и внутренняя стихия. Наша интерпретация

данного фрагмента стихотворения субъективна: поэзия

рассчитана на субъективную интерпретацию, ведь язык поэзии,

подобно языку музыки, относится к "мягким языкам" на шкале

интерпретируемости у В.В.Налимова [1979]. В этом смысле

справедлив афоризм Э.Костелло: Writing about music is like

dancing about architecture - "Писать о музыке - все равно,

что танцевать об архитектуре".

Проблема гиперсемантизации пересекается с проблемой

выразимости смысла в тексте. Все ли выразимо в тексте ?

"Мысль изреченная есть ложь" - эти слова Ф.И.Тютчева

напоминают нам о невыразимости полного смысла в тексте, о

том, что слово неспособно вместить все богатство мысли и

чувства. Существует языковой порог, за которым путь к

точности переходит в абсурд, принципиально открытое для

любого толкования шизофреническое послание или ложь. Это -

объективная невыразимость смысла. Вместе с тем мир

вербализуем, иначе бы не было взаимопонимания, вытекающего

из языкового общения. "Являясь семиотической системой,"

пишет Л.Н.Мурзин, "язык способен выразить чувства,

представления, образы, но не непосредственно, а путем

возбуждения прежних впечатлений и аналогий" [Мурзин,

Штерн,1991:23]. Здесь речь идет о субъективной

невыразимости смысла. Если посмотреть на проблему

выразимости смысла как на проблему коммуникативной

компетенции, то правомерна модель в виде "шкалы

мастерства", на одном полюсе такой шкалы находятся

невнятные бормотания ("mutterances"), а на другом - точная,

артикулированная речь, прорыв в выразимость

("breakthrough"). Пространство между полюсами заполнено

обыденным разговором [McDermott,1988:44]. Данная схема

может и должна быть дополнена социолингвистической

координатой уместности. Есть ситуации, когда бормотание

уместно, а четкая речь может вызвать сомнения в искренности

(разговор на интимной дистанции). Подчеркнем, что

гиперсемантичное общение не симметрично гипосемантичному

общению в том смысле, что человек, способный точно

обозначить предмет речи, может перейти на бытовой уровень

общения. Но выйти на бытийный уровень общения человеку,

владеющему только бытовым коммуникативным уровнем, крайне

сложно. Гиперсемантизация есть прорыв сквозь бытовое

общение в бытийное общение.

Гипосемантические словоупотребления являются

субститутами стандартных слов: "What'd he say to you ?" -

"Oh...well, about life being a game and all. And how you

should play it according to the rules. I mean he didn't hit

the ceiling or something." (J.D.Salinger). Элементы,

306

создающие размытость речи ("Жизнь - это игра и вообще"),

выполняют контактоустанавливающую функцию в виде

непринужденного, естественного поведения. Непринужденность

мыслится как заявка на искренность, т.е. характеризует

субъекта коммуникации в соответствии с его интенциями и

установками общения как противника официальных мероприятий

и банальных истин. Субстандартное общение весьма типично

для подростков, в том числе и для Холдена, героя повести

Дж.Сэлинджера "Над пропастью во ржи".

Функциональная гиперсемантизация часто эксплуатируется

людьми, стремящимися выглядеть более образованными, чем они

есть на самом деле. В нормативных справочниках выделяются

так называемые "стильные слова" (stylish words) в

противоположность "рабочим словам" (working words).

Например, ameliorate - improve, catarrh - cold, comestibles

- food, dwell - live, edifice - building, integrate -

combine, terminate - end, viable - workable (DMEU).

Стильные слова - это не к месту употребляемые термины.

Подобные словоупотребления иначе называются претенциозными

словами. Так, слово deem является стилистически

маркированным претенциозным синонимом глагола think -

"думать, полагать". В синонимическом словаре deem

характеризуется следующим образом: it distinctively

stresses judgement rather than reflection (WNDS), на первый

план выдвигается суждение, а не размышление. Именно поэтому

данное слово терминологически употребляется в юридических

текстах: this very formal word has a necessary meaning in

the legal sense of assuming something to be a fact, as when

people who make no overt objection to a measure are deemed

to have consented to it. Deem is otherwise a facetious or

pretentious word for think (LGEU). В юридическом смысле

данный глагол означает "считать фактом", в обыденном

общении это слово звучит претенциозно. Люди, не к месту

употребляющие непонятные им термины, часто становятся

объектами пародий, подобно поэту-халтурщику Ляпису из

романа "Двенадцать стульев": "Волны перекатывались через

мол и падали вниз стремительным домкратом" (И.Ильф,

Е.Петров).

В синтактическом отношении изменение речевого регистра

выражается как гиперлинеаризация и гиполинеаризация текста.

Мы имеем в виду степень синтаксической сложности текста и

степень соответствия речевых жанров (повествование,

описание, поддержание контакта и др.) жанровому прототипу.

Линейная сложность текста выражается в его подчинительных

структурах, анафорах, союзных словах и их эквивалентах,

различных вводных элементах. Синтаксическая сложность

текста связана с текстовой гиперсемантизацией. Именно

синтаксис высказывания является первичным показателем

развернутого либо ограниченного кода. Гиполинеаризация

307

выражается не только в примитивном синтаксическом

оформлении текста, но и в характерном эгоцентризме автора,

не умеющего встать на позицию адресата, показать чужую

точку зрения, сориентировать слушателя или читателя

относительно времени, места и действующих лиц,

последовательно изложить ход событий (события, образы,

люди, собственные эмоции рассказчика образуют в таких

случаях некую однородную цепь, скрепляемую гипосемантичными

образованиями "и вообще", "и тому подобное", "и так далее")

[Schatzmann, Strauss,1972].

В прагматическом отношении изменение речевого регистра

- это гиперпрагматизация и гипопрагматизация текста, т.е.

увеличение либо уменьшение степени воздействия на адресата.

Способы увеличения воздействия на адресата многообразны, к

ним относятся, в частности, многие стилистические и

риторические приемы, способы аргументации, перевод значимой

для адресата информации в подтекст. Степень воздействия на

адресата в научном тексте увеличивается не только

вследствие глубины идеи и логичности изложения материала,

но и в результате парадоксальности поворота авторской мысли

или своеобразного сокращения дистанции общения. Например, в

предисловии к монографии мы читаем: It goes without saying

that the reader should feel free to disagree frequently and

strongly with my opinions. All my friends do. (G.Sampson).

Читатель становится, таким образом, доброжелательным

критиком автора.

Уменьшение степени воздействия на получателя речи

может быть вызвано многими причинами и обычно не входит в

намерения отправителя речи. В тех случаях, когда автор

текста ставит перед собой цель "закрыть текст", сделать его

неинтересным и непреодолимым для определенной категории

читателей, такая цель реализуется, главным образом, с

помощью гиперсемантизации текста. Примером могут служить

многочисленные научные, философские и теологические труды.

Намеренное сокращение количества читателей способствует

поддержанию определенного уровня качества в той или иной

сфере культуры. Мы возвращаемся к понятию социального

статуса - в данном случае речь идет о статусе эксперта,

способного понять и оценить идею вне зависимости от формы

ее выражения.

Рассматривая статусно-стилистическое значение в

прагматическом аспекте, мы анализируем некоторые

лексические способы выражения статусного неравенства, а

также взаимосвязь текста и подтекста в выражении статусно-

модально-оценочного признакового комплекса.

Слова с выраженным оценочным и оценочно-статусным

значением гиперпрагматичны по определению и рассматривались

в данной работе выше. Вне рассмотрения осталась группа

слов, примыкающая к стильным словам, а именно - модные

308

слова. Статусные различия между людьми прослеживаются в

особых выражениях, с помощью которых часть населения

пытается обозначить свою исключительность. Речь идет о

выражениях, известных под рубрикой "U" and "Non-U" (Upper

and Non-Upper) [Ross,1956]. В известной мере выражения

элиты - это дань моде, т.е. универсальное требование к тем,

кто хочет добиться успеха: "Не отставать от жизни !" В 1956

году, по данным А.Росса, считалось престижным говорить to

have one's bath - "принять ванну", а не to take a bath;

looking glass - "зеркало", а не mirror; wireless - "радио",

а не radio; table-napkin - "салфетка", а не serviette

[Ross,1956:29-32]. Показателем принадлежности говорящего к

престижной или непрестижной группе людей служило слово

pardon - "извините". Представители непрестижных групп

использовали это слово значительно чаще, чем представители

престижного общественного слоя, в частности, в ситуациях

переспроса (если адресат недослышал, он должен сказать

"What ?", а не "Pardon ?"), в ситуации извинения ("Sorry",

а не "Pardon"), в случае икоты (воспитанный человек

промолчит). Носители непрестижной речи, в свою очередь, с

презрением относятся к тем, кто щеголяет модными и

принятыми в свете выражениями, и называют таких людей и

стиль их поведения la-di-da - pretending to be in a higher

social position than one actually is, by use of unnaturally

delicate manners, ways of speaking, etc (LDCE). Данное

слово, как показывает определение, характеризует тех, кто

хочет выглядеть выше по социальному статусу, используя

неестественно изящные манеры и выражения речи. Отметим

звукоподражательное происхождение этого слова: по нашим

наблюдениям, фонетическая карикатурная имитация характерна

для субстандартного общения, для общения недостаточно

образованных людей.

Развивая идею А.Росса о престижных и непрестижных

словах, Ф.Мартин опубликовала следующие контрастные пары

слов (первое слово относится к непрестижному, второе - к

престижному стилю общения): аптека - the drugstore / the

pharmacy; Европа (для англичан) - Europe / the Continent;

богатый - rich, affluent / wealthy; софа - a sofa / a

coach; кладбище - the graveyard, the cemetery / the

memorial park; проигрыватель - record player / turntable;

железнодорожная станция - railroad station / train station;

Библия - the Bible - Scriptures; часы - a watch / a

timepiece; портфель - a briefcase / an attache case;

подарок - a present / a gift; кухонная печь, плита - a

stove / an oven; розетка электрическая - a socket / a

fixture; аквариум - a fishtank / an aquarium; книжные полки

- shelves / wall system; кустарник возле дома - the bushes

/ the shrubs (Herald Tribune).

309

Использование престижных выражений является индикацией

статуса говорящего, который заявляет тем самым о своей

принадлежности к престижным слоям общества. Здесь

необходимо сделать некоторые комментарии. Во-первых,

использование в речи престижных выражений означает желание

занимать определенную позицию, а не фактическое занятие

этой позиции. В этом моменте состоит существенная разница

между людьми, использующими, например, престижное

британское произношение, и людьми, употребляющими в речи

модные элитарные выражения. Произношение есть помимовольный

индекс социального статуса, попытка имитации произношения

обычно быстро раскрывается теми, кто получил образование в

закрытых интернатах типа Итона. Попытка следовать

престижному произношению без должного образования неизбежно

наталкивается на ошибки гиперкоррекции. Во-вторых, в ряде

случаев новые обозначения соответствуют качественно новым

реалиям, особенно в сфере бытовой техники. Как правило,

новинки бывают более дорогими и поэтому действительно

сначала занимают место в домах богатых людей. Представители

нижней ступени среднего класса, для которых в первую

очередь характерна гиперкоррекция, подменяют понятия,

называя свой проигрыватель стереосистемой или

квадрофоником. Посмотрев телесериал "Рабыня Изаура",

советские люди стали часто называть свои маленькие дачные

участки словом "фазенда". В лингвистической литературе

отмечено, что людям свойственно любое фонетическое

варьирование связывать с семантическим противопоставлением:

на вопрос, есть ли разница между предметами, именуемыми

словом vase в британском и американском произносительных

вариантах [va:z / veiz], носитель языка ответил, что первым

словом он называет большие вазы, а вторым - маленькие

[Лабов,1975:166]. Новое слово, обозначающее предмет,

неизбежно вносит новый оттенок значения. Снобы могут не

знать, в чем состоит специфика нового предмета в

семантическом отношении, для них существенна социально-

статусная сторона предмета. В-третьих, престижные слова

могут свидетельствовать о семантическом сдвиге непрестижных

слов. Так, слово stove - "печь" употребляется в современном

английском языке главным образом в ситуациях обогревания,

поддержания тепла, отсюда - использование этого слова для

обозначения туристской портативной печки, печи для обжига и

т.д., oven - "печь, плита" служит для приготовления пищи.

Иначе говоря, выбор престижного слова объясняется не только

социальными, но и семантическими причинами. Но подчеркнем:

социолингвистический фактор употребления слов является

доминирующим. Гипертрофия социальной стороны предмета

представляет собой заявку на уважение и признание. Следует

также отметить, что престижные слова, как и многие другие

310