Историко-философское введение

Подождите немного. Документ загружается.

Гваттари в книге «Ризома», где оно прямо противопоставляется

понятию структуры как систематизированному и иерархически

упорядочивающему принципу организации. Связи остаются, но они

не между вещами и явлениями, а существуют сами по себе,

принимая любые ситуационные конфигурации. Другое, похожее на

ризому понятие, используемое в постмодернистской культуре –

лабиринт. В нем тоже нет центра и периферии, оно не подчиняется

линейной логике, в нем бесконечное число входов, выходов,

тупиков и коридоров. Отныне мы живем в лабиринте с неизвестным

выходом, о чем намного раньше говорило, что предвидело

абсурдистское искусство. Примером такого лабиринта может быть

Интернет, где действительно нет иерархии, нет земного притяжения

и обусловленной им вертикализации отношений.

5.6.4. Симулякр

Одним из знаковых понятий постмодернизма является

понятие симулякра (от лат. simulacrum – образ, подобие). По сути,

это обобщение явлений и процессов, связанных с имитацией,

подменой вещи чем-то другим, похожим на нее, ее аналогом,

подделкой, копией, бутафорией, контрфактным продуктом, притом

выдаваемых за саму эту вещь, за оригинал. Это квази, псевдо, «как

бы», когда сохраняя внешнее существование, вещи теряют свою

сущность и служат выражением чего-то другого. Не случайно, в со-

временном языке так широко распространился оборот «как бы»:

вино без алкоголя (как бы вино), кофе без кофеина (как бы кофе),

секс без партнера (как бы любовь). Симулякр – это не нечто новое,

впервые созданное, а то, что внедряется в уже существующее, и

внешним образом воспроизводя его функции, все же подменяет его

субстрат, субстанцию. Например, современный человек формально

все же человек, но в нем нет души, самости, он функционер,

марионетка, зомби, робот.

Заслуга постмодернистской философии в том, что в ней

впервые нашла обобщение эта мощнейшая тенденция развития

нашей цивилизации к «как бы жизни», к замене реальности

симулякрами. На место оригинала становится копия, и как бы это не

было парадоксально, копия лучше оригинала (полученная из-под

263

ксерокса бумага вполне может быть четче и лучше той, которую она

воспроизводила, ароматизированная и дополненная пищевыми хими-

катами колбаса вкуснее натурального мяса, люди на экране

красивее, чем в жизни и пр.). Драматизм ситуации в том, что

качество получаемой реальности действительно выше, но это

реальность иного. Качество собственно человеческого, не опосредо-

ванного техникой бытия – ниже, отчужденнее, вторичнее. Оно

становится необязательным, «не настоящим» (например, текст от

руки).

Ж. Бодрийяр, разработав понятие симулякра /2/, выступает с

критикой постмодернизма. Он показывает глубинную связь

капитализма, глобализации и информатизации, их отчуждающее

влияние на человека. Вместе с тем данный автор предлагает способы

противостояния превращению вещей в симулякры.

5.6.5. Анти-этно-фалло-фоно-логоцентризм

Анти-этно-фалло-фоно-логоцентризм – это метафорическое

выражение Ж. Деррида, в котором фиксируется отрицание

системно-иерархических типов реальности и, прежде всего,

человеческой реальности. В данном термине отрицается человек в

четырех своих измерениях.

Во-первых, с человека снимается его этническая, родовая

принадлежность. «Этно» – как бы второе имя человечества,

выражающее его многообразие и в то же время универсальность.

Борьба с этноцентризмом – это борьба с антропоцентризмом,

отрицание человека в качестве культурно-исторического существа.

Фаллоцентризм при поверхностном толковании

представляется как обозначение мужской субъектности и

патриархального общества, а его критика – подарок-дань

феминизму-гендеризму, находящему некое удовлетворение в

деградации человека и распаде природогенной ценностной

иерархии. Фактически это оригинальный символ любого индивида

как конкретного телесно-духовного феномена, обладающего полом,

возрастом, расовой и национальной принадлежностью. Борьба с

фаллоцентризмом – это борьба с телоцентризмом, отрицание

человека в качестве животного, природного существа.

264

Фоноцентризм выражает глубинную связь нашей речи с

жизнью людей. Это предметное взаимодействие человека с миром.

Как живой феномен человек «фонит», шумит, жестикулирует. Есть

язык поз и движений, смеха и плача. Борьба с фоноцентризмом – это

борьба с эмпириоцентризмом, отрицание человека в качестве

чувственного существа. Постмодернизм, производя сдвиг от языка к

тексту, тем самым отчуждает от человека, от автора и читателя

живой язык, речь, предлагая вместо этого текст как самодостаточное

множество.

Логоцентризм – это признание роли мысли, сознания в жизни

человека. Борьба с логоцентризмом – это борьба со

словоцентризмом, отрицание человека в качестве мыслящего

существа.

Таким образом, в целом борьба с этно-фалло-фоно-

логоцентризмом на самом деле есть борьба с антропо-тело-эмпирио-

словоцентризмом, т.е. Homo vitae sapiens во всех его основных

ипостасях. Итогом победы над этно(антропо)-фалло(тело)-

фоно(эмпи-рио)-логос(слово)центризмом является «смерть

человека», общеизвестный девиз, «брэнд» постмодернизма, который

теперь нельзя считать произвольным и случайным. Им вполне

логично завершается логика деконструкции, снимающей бытие

традиционного природно-исторического человека, включая

духовный и предметный мир, в котором он живет.

5.6.6. Человек в постмодернизме

Постмодернизму присущ особый интерес к человеку,

рассматриваемому специфическим образом – сквозь призму тела,

фактичности. В отличие от воли, сознания, подверженных

идеологии, влиянию извне, тело, на первый взгляд, живет по каким-

то своим законам: оно болеет, страдает, чувствует, дышит, желает. И

кажется, что оно есть самое реальное и конкретное в индивиде.

Постулируя «смерть автора», «смерть человека», посмодернисты как

раз говорят о смерти традиционного, центрированного душой,

духом, разумом человека. Концепт «Смерти…» как бы расчищает

пространство для нового индивида. Этот вывод стал очевидным для

265

постмодернистов в результате тщательной диагностики

современного человека.

Так, например, М. Фуко, утверждая, что миром правит

особого рода власть дискурсов, не имеющая центра и ядра

(молекулярная, распыленная власть стереотипов, моды, идеологии и

пр.), признавал невозможность борьбы с ней, но все-таки предлагал

пути выхода из-под ее вездесущего контроля. Для этого

французский философ применял археологический метод, слой за

слоем снимая опосредованные дискурсами концепты человеческой

сущности как разума, воли, духа, души, пробираясь постепенно к

тому, что реальнее души, духа, сознания и существует фактически –

к телу, сексуальности, желанию. И здесь он возлагал на тело

человека свою последнюю надежду – пробиться к реальному

индивиду. Ведь тело – это самое непосредственное, интимное,

труднодоступное. Быть может, власть не способна проникнуть хотя

бы в эту сферу – в сферу фактичности человеческого бытия? Но,

оказывается, что и тело оплетено дискурсивными сетями власти.

Сексуальность необходима для «молекулярной власти», чтобы

управлять обществом.

Как отмечает Фуко, вместо реальной чувственности, эротики в

жизнь вошла наука о сексуальности, которой во многом

способствовала психоаналитическая практика. Однако чем

интенсивнее человек озабочен сексуальными проблемами, чем

больше он интересуется и практикует психоаналитическое

просвещение, тем сильнее он попадает под власть психиатрической

инквизиции и вынужден признаваться в том, что даже сам в себе не

подозревает. Очевидна квазиполицейская функция психоаналитика,

который внедряет общепринятую рациональность в самые

интимные уголки человеческой души. Ж. Делез и Ф. Гваттари также

говорят о человеке как «машине желания». Этот человек обезличен

потребительским обществом, включен и действует в рамках (кодах,

правилах, ограничениях) современной культуры, современного

социального строя. «Желающие машины» – это индивиды, чье

желание все время возбуждается, инициируется дискурсами власти

(например, рекламой, политикой, психоанализом…).

Фуко, Делез и другие постмодернисты отмечают, что человек

детерминирован и даже порабощен властью так называемого

266

научного психоанализа, возбуждающего, множащего и вместе с тем

обнажающего сексуальные желания как самые интимные стороны

человеческого Я. Констатация этого факта приводит к

единственному, но довольно безрадостному выводу: выйти из-под

контроля власти может лишь «свободный шиз» / 3/. Ведь «шиз» (от

латинского слова шизофрения означает «разорванность»,

«расколотость») действительно вырывается из магнитизирующего

поля социальных и культурных дискурсов, перестает быть

подверженным навязываемым ему желаниям, он абсолютно

децентрируется и декодируется. Общество в виде анонимных

дискурсов уже не способно записывать на нем свои знаки и коды,

например, лейблы рекламы. Как отмечает И.П. Ильин, «…подлинно

свободный индивид – «шизо», деконструированный субъект –

порождает себя как свободного человека, лишенного

ответственности, одинокого и радостного, способного, наконец,

сказать и сделать нечто просто от своего имени, не спрашивая на то

разрешения; это желание, не испытывающее ни в чем нужды, поток,

преодолевающий барьеры и коды, имя, не обозначающее больше

какое-либо «это». Он просто перестал бояться сойти с ума» /4, 11-

112/. Таким образом, тело, фактичность являются, с одной стороны,

механизмом включения человека в социальную и культурные среды,

с другой стороны, наоборот, вырывают индивида из этой общности,

если тело человека децентрируется, дистанцируется и отделяется от

духовного, волевого, сознательного, эмоционального, – одним

словом, личностного центра человека. Предложенное Делезом и

Гваттари разрешение сложившейся современной ситуации довольно

радикально и идет вразрез с антропологией, принципом гуманизма,

свободой.

Постмодернисты, пытаясь обнаружить самое человеческое и

незатронутое идеологией содержание, выходят к телу, но в своей

предельной разидеологизированности такое тело перестает быть

«моим» или «твоим» телом, оно начинает существовать само по

себе, отделившись от человека. Тело становится внешним по

отношению к самому человеку. Как ярко отмечает Юлия Кристева,

«сосредоточенный только на себе, современный человек

нарциссичен, может быть, несчастен, но без угрызений совести. Его

страдания ограничиваются телесным – человек соматизируется <…>

267

(бессонница, страхи, некие психотические приступы, депрессии)» /5,

257/.

Желанная деидеологизация оборачивается ликвидацией

собственно экзистенциального содержания человека, присущего

самому способу быть в мире (тревожиться, отчаиваться, заботиться,

переживать…). По прогнозам постмодернистов вслед за

провозглашенной ими «смертью человека» (децентрированием)

должна появится «более реалистическая модель человеческого»,

модель без центра в Я, модель настолько «реалистическая»,

насколько реально тело, телесные характеристики и ощущения,

которые можно было бы описать так: «наслаждаться, страдать,

умирать, заниматься сексом, смеяться, чихать, дрожать, плакать,

забывать…» /6, 41/. Уточним: наслаждаться – испытывать лишь

телесное удовольствие, страдать – ощущать чисто физическую боль

(зубную, головную…), умирать – испытывать предсмертные

судороги, забывать – страдать склерозом и т.д. Здесь, в этом

своеобразном постмодернистском «разидеологизированном» образе

человека, нет места ни подлинному отчаянию, ни подлинному

счастью. Вот почему постмодернистский человек не может

испытывать головокружительную тревогу, сталкиваясь с самим

собой, своей свободой, со своим Ничто; не может отчаиваться,

обнаруживая абсурдность мира; не может переживать свою смерть

еще задолго до физического умирания; вот почему в нем нет

глубины. Постмодернисты полагают, что глубина (духовная или

экзистенциальная) также довлеет над человеком, как культура и

социум, поэтому и ее надо преодолеть. В итоге своеобразным

образцом оказывается «свободный шиз» Делеза и Гваттари или

Corpus Нанси как пребывающая сама по себе плоть. Тело,

телесность как одно из проявлений фактичности человеческого

существования – это последнее, к чему прибегают постмодернисты,

чтобы выйти из-под давящего дискурса субъективности.

Библиографический список

1. Постмодернизм. Энциклопедия. – Мн.: Интерпрессервис;

Книжный Дом, 2001. - 1040 с.

2. Бодрийар Ж. Символический обмен и смерть / Ж. Бодрийар.

– М., 2000.

268

3. Делез Ж. Капитализм и шизофрения. Анти-Эдип / Ж. Делез,

Ф. Гваттари. – М.,1990. - (http://klinamen.com).

4. Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм.

Постмодернизм / И.П. Ильин. - М.: Интрада, 1996. – 256 c.

5. Кристева Ю. Душа и образ / Ю. Кристева //

Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции

XX века. – Томск: Водолей, 1998. – С. 253-277.

6. Нанси Ж.-Л. Corpus / Ж.-Л. Нанси. - М.: Ad Marginem, 1999.

– 255 c.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, в данном учебном пособии авторы изложили историко-

философский материал, разбив его по разделам, которые совпадают

с историко-философскими эпохами: Древний Китай, Древняя Индия,

античность, средневековье, Возрождение, Новое время и т.д. Кроме

того, подразделы каждой темы были систематизированы так, чтобы

лучше преподнести основные проблемы до студентов. Например, в

качестве подраздела темы « Философия Древнего Китая» выступает

проблема идеала человека и общественного управления в

философии конфуцианства, что сразу выделяет самую главную

особенность рассматриваемого китайского учения. Авторы

предложили разные точки зрения на значение той или иной

философской школы, учения, не навязывая свою собственную

позицию, что создает плюрализм мнений и возможность самому

определить значение данного философского направления.

В тексте учебного пособия имеются ссылки на

первоисточники и труды наиболее авторитетных авторов по

каждому разделу. Это дает возможность студентам обратиться к

дополнительной литературе и изучить ее настолько глубоко,

насколько это возможно и необходимо. Кроме того, в учебном

пособии по каждому из разделов составлен философский словарь

основных терминов, что позволяет глубже понять тему, не тратить

драгоценного времени на поиск необходимых определений в других

философских словарях.

Авторы искренне надеются, что данное пособие поможет не

только усвоить историко-философский материал и успешно сдать

269

зачет и экзамен, но и откроет студентам интересный, бездонный мир

мудрости, самопознания, понимания и переживания мира,

окружающего людей, обогатит внутренний мир этическими,

духовными ценностями.

СЛОВАРЬ ФИЛОСОФСКИХ ПОНЯТИЙ

Агностицизм - философское учение, отрицающее

принципиальную познаваемость мира и его законов.

Адиафора - (греч. adiaphora — безразличное,

малозначительное) — термин для фиксации индифферентного.

Согласно учению киников и стоиков, адиафора — расположенное

между Добром и Злом, добродетелью и пороком, не имеющее

значения с позиции морали.

Аксиология - философское учение о ценностях.

Антиномия - противоречие между двумя положениями,

каждое из которых признается логически доказуемым.

Анти-этно-фалло-фоно-логоцентризм – это метафорическое

выражение Ж. Деррида, в котором фиксируется отрицание

системно-иерархических типов реальности и, прежде всего,

человеческой реальности.

Антропологизм - философская концепция, представители

которой усматривают в понятии "человек" основную

мировоззренческую категорию и утверждают, что только исходя из

нее и можно разработать систему представлений о природе,

обществе и мышлении.

Антропоцентризм – представление, согласно которому

человек является центром вселенной и конечной целью мироздания.

Ану - атомы, то дискретное, что сохраняется в любых

изменениях субстанций (земли, воды, огня и т.д.).

270

Апатия - (греч. араtheia - бесстрастие) - состояние

безразличия, отсутствие побуждений к каким-либо действиям. В

этических учениях стоиков под апатией понимается бесстрастность,

душевная невозмутимость, состояние, когда чувства не мешают

деятельности разума.

Апейрон (греч. Беспредельное) - первоматерия, вечное и бес-

предельное начало мира.

Апологетика (греч. apologeomai - защищаю) - в традиционно-

историческом значении - собирательное название трудов

раннехристианских писателей-философов 2 в., защищавших в своих

трудах основы христианского мировоззрения от критических

нападок языческих светских властителей и ученых. А. обосновывала

преимущества моральных принципов вероучения Иисуса Христа, их

совместимость с греческой философией, преимущества

христианства в роли государственной религии.

Апория - невозможность, затруднение, недостаток;

кажущееся непреодолимым логическое затруднение, противоречие

при разрешении проблемы. В др. греч. философии особой

известностью пользовались апории Зенона.

Априори (лат. a priori, букв. - из предшествующего) -

философский термин, имеющий важное значение в теории познания,

в частности, в философии И. Канта. Означает знание, полученное

независимо от опыта, присущее сознанию изначально. Априорное

знание противоположно апостериорному. Уже Аристотель различал

познание вещей из их причин - из тех, которые составляют их

предпосылку (целевая, формальная причина) - это познание А. и

познание причины из ее действия - апостериорное познание.

Априорные средства познания (априори происходит от лат.

из предшествующего) в философии Канта и его последователей

доопытные формы познания; знание о фактах полученное до

изучения их на опыте, знание изначально присущее познанию.

Апостериорные суждения (от лат. - из последующего) - в

гносеологии Канта понятием апостериори обозначено знание,

получаемое из опыта.

Атараксия - (греч. невозмутимость) - состояние душевного

покоя и невозмутимости, достигаемое, по мнению некоторых

древнегреческих философов, мудрецом. Путь к атараксии, как

271

считали Демокрит, Эпикур, Лукреций, лежит через познание мира,

преодоление страха, освобождение от тревог.

Атом (греч. неделимый) - у Левкиппа и Демокрита -

мельчайшие, конечные, неделимые и вечные тельца, недоступные

восприятию, отличающиеся друг от друга формой, размером и

существующие в бесконечном меньшинстве; их соединения и

разъединения через пустоту лежат в основе возникновения и

уничтожения отдельных проявлений материального мира.

Атман - человек как индивидуальное и как универсальное,

космическое психическое бытие. В последнем значении атман -

начало, основа и завершение всего сущего.

Атрибут (от лат. attribuo – придаю, наделяю) – неотъемлемое

свойство предмета, без которого предмет не может ни существовать,

ни мыслиться.

Ахимса - фундаментальный принцип буддизма, означающий

непричинение зла живому.

Базис – категория исторического материализма,

характеризующая структуру общественно-экономической формации

и качественное своеобразие составляющих ее общественных

отношений, процесса их диалектического взаимодействия. По

Марксу, «совокупность … производственных отношений составляет

экономическую структуру общества, реальный базис, на котором

возвышается юридическая и политическая надстройка и которому

соответствуют определенные формы общественного сознания».

Бессознательное – (в терминологии З. Фрейда – «Оно» или

по-латыни - «Id») особая область психики, сосредоточившая в себе

первичные природные влечения, мотивы, стремления, смысл

которых определяется инстинктами и недоступен сознанию.

Бессознательные влечения можно разделить на две группы:

влечение к жизни, наслаждению и влечение к смерти, разрушению.

«Благородный муж» (цзюнь-цзы) – категория конфуцианства,

означающая человека, для которого главное а) следование долгу и

закону; б) требовательность прежде всего к себе; в) «открытость»

для больших и важных дел; г) жизнь в согласии с другими людьми.

Итак, «благородный муж» в доброте не расточителен, принуждая к

труду не вызывает гнева, в желаниях не алчен, в величии не горд…»

(Древнекитайская философия: сб. текстов: в 2 т. М., Т.2. С. 38).

272