Галенович Ю.М. Смерть Мао Цзэдуна

Подождите немного. Документ загружается.

330

Часть II. Продолжение

оюизни

руководителя отстраняют от власти, происходит пересмотр дела как нео-

боснованного. Сначала из-за того, .что ты выражаешь несогласие с какой-

либо ошибочной политикой, получаешь тот же ярлык «контрреволюцио-

нера», а затем, когда эта политика выправляется, ошибочное дело пере-

сматривается. Сейчас，вслед за свержением Линь Бяо и «четверки», мно-

гие ошибочные дела пересмотрены. Однако мы не можем продолжать спо-

койно жить в таком круговороте». [85] Эти рассуждения постепенно со-

здавали политический климат, который должен был способствовать откры-

тому пересмотру как отношения к «культурной революции», так и оценки

деятельности руководителей партии и государства, включая Мао Цзэдуна,

Лю Шаоцй и других.

В июне 1979 г. были опубликованы материалы под рубрикой «Учить-

ся у Чжан Чжисинь». В них отмечалось, что те, кто виновен в ее смерти,

прикрывались лозунгом о «диктатуре пролетариата», заявляли, что они

«поднимают знамя» Мао Цзэдуна. В этой связи говорилось: «Мы ни в коем

случае не должны допустить повторения трагедии Чжан Чжисинь. Нам

нужна социалистическая демократия, нам не нужен феодальный абсолю-

тизм —это общие чаяния и общий призыв сотен миллионов пробудив-

шихся масс». [86]

В провинции Ляонин было проведено собеседование руководящих кад-

ровых работников общественной безопасности, суда и прокуратуры по воп-

росу об «учебе у Чжан Чжисинь», о критике Линь Бяо и «четверки» в про-

винции. В решении, принятом по результатам этого совещания, отмеча-

лась необходимость «предотвратить расширение рамок классовой борь-

бы», «не позволять руководящим кадровым работникам, в том числе и кад-

ровым работникам высшего звена, ставить себя выше законов». [87] Так

подводилась база под постановку вопроса о том, чтобы все виновные в

репрессиях были отстранены от руководящих постов и привлечены к су-

дебной ответственности.

Критика В январе 1979 г. в выступлениях центральной печати по-

деятельности явилось завуалированное осуждение Кан Шэна. Очевид-

Кан Шэна но, что это было следствием критики, которой он подвер-

гся на 3-м пленуме ЦК КПК 11-го созыва. [88]

Кан Шэн, как утверждалось, должен нести ответственность за «изби-

ение кадров», в частности, в АРВМ, где, как он в свое время заявлял, «су-

ществовали три черные линии».

Иными словами, Кан Шэн, вполне очевидно действуя в соответствии

с планами Мао Цзэдуна, расправлялся с кадровыми работниками КПК во

Внутренней Монголии и потому, что они были монголами, и потому, что

могли питать симпатии к СССР, и потому, что могли не питать симпатии к

Мао Цзэдуну и его линии в национальном вопросе.

Глава третья. От 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва...

331

Появились сообщения о том, что Кан Шэн дал указание Не Юаньц-

зы выступить с первой дацзыбао, опубликовал эту дацзыбао в «Жэнь-

минь жибао» и тем самым «внес сумятицу в план» «культурной револю-

ции». Он же направил студентов политехнического Университета Цин-

хуа «разжигать огонь культурной революции» по всей стране. [89] Тогда

Мао Цзэдун, минуя аппарат ЦК КПК и партийные организации на мес-

тах, через свое доверенное лицо, Кан Шэна, стремился подтолкнуть мо-

лодежь на решительные действия против органов власти на местах. Кан

Шэн снабжал Не Юаньцзы и других материалами из секретных архивов

партии, на основании которых выдвигались обвинения в адрес тех или

иных руководителей. Кан Шэн связывался с Не Юаньцзы через свою жену

Цао Иоу, которая была звеном этой цепи или этого «заспала» «культурной

революции».

В первой половине 1979 г. Кан Шэна часто критиковали в печати, не

называя его имени, а презрительно упоминая о нем, как об «авторитете в

области теории». В мае 1979 г. был сделан еще один шаг, и началась крити-

ка «советника ГКР», то есть была названа должность Кан Шэна во время

«культурной революции». [90]

Критика членов В начале марта 1979 г. появились заявления о том, что

политбюро ЦК «решение о перенесении центра тяжести в работе (на

КПК У Дэ, модернизацию) не означает завершения борьбы про-

Ни Чжифу тив линии Линь Бяо и "четверки"». [91] Фактически в

то время такая борьба еще и не развернулась. Дела-

лись лишь отдельные подходы к ней. Речь шла пока о том, чтобы отстра-

нить от власти конкретных активистов «культурной революции». Очевид-

но, что это касалось прежде всего части членов руководства партии.

Но до конца 1978 г. борьба не была развернута ни в Пекине, ни в Шан-

хае. В Пекине она началась только с устранением У Дэ от руководства

горкомом КПК.

У Дэ был конкретным исполнителем воли руководства партии во

время событий апреля 1976 г. на площади Тяньаньмэнь. Его отстране-

ние означало осуждение позиции, которую тогда официально занял

ЦК КПК.

В Шанхае тормозом на пути развертывания этой работы был, очевид-

но, секретарь парткома Шанхая Ни Чжифу. В итоге 3-го пленума ЦК КПК

Ни Чжифу утратил свой пост, уступив его Пэн Чуну. В январе 1979 г. шан-

хайская газета «Вэньхой бао» писала: «Получившая высокую оценку 3-го

пленума ЦК КПК дискуссия по вопросу о практике, как единственном кри-

терии истины, в предшествующий период не была развернута в Шанхае

надлежащим образом». При этом главной причиной называлась позиция

некоторых руководящих работников. [92]

332

Часть

II.

Продолжение

оюизни

Критика В начале 1979 г. на различных уровнях продолжалась кри-

ряда сторон тика Мао Цзэдуна. Первая дацзыбао с такого рода крити-

деятельности кой появилась в Пекине 19 ноября 1978 г.

Мао Цзэдуна Затем в столице была распространена дацзыбао, в

которой говорилось, что решения 3-го пленума ЦК КПК

11-го созыва преследовали цель оградить Мао Цзэдуна от критики со сто-

роны народных масс, а это не отражает реальные настроения в обще-

стве. [93]

5 января 1979 г. в Пекине была вывешена дацзыбао с требованием

пересмотреть отношение к «культурной революции», прекратить обоже-

ствление Мао Цзэдуна, ликвидировать культ его личности, изъять из «Дома

памяти» на площади Тяньаньмэнь гроб с его телом.

Авторы дацзыбао выступали за то, чтобы «смягчить противоборство»

с СССР，так как «объективная основа» для него «исчезла». В дацзыбао го-

ворилось, что СССР является социалистической страной. Авторы ратова-

ли за избрание руководителей КНР путем прямого голосования; требова-

ли обеспечить крестьян основными продуктами питания, прекратить бес-

человечное отношение к грамотной молодежи, отправленной в деревню，

улучшить жилищные условия и т.д. [94]

В газете «Жэньмйнь жибао» в начале февраля 1979 г. в редакцион-

ной статье развивались идеи критики культа личности, утверждалось, что

победа «китайской революции» — суть «плод» руководства «пролетар-

ских революционеров старшего поколения», признавалось, что принцип

коллективного руководства в КПК был на определенном этапе попран

Линь Бяо и «четверкой». Газета утверждала, что чрезмерное возвеличи-

вание личности является «крайне ошибочным». В этой связи вспомина-

ли, что в 1949 г. Мао Цзэдун дал указание, запрещавшее отмечать дни

рождения руководителей, называть их именами города, улицы, предпри-

ятия. (Кстати, Мао Цзэдун поступил так потому, что не хотел допустить,

чтобы в КНР в связи с 70-летием в 1949 г. И.В. Сталина его именем назы-

вались улицы, заводы и т.д.)

В статье, в соответствии с традициями и отражая соотношение сил внут-

ри руководства, Мао Цзэдуна рисовали как человека, который возражал про-

тив культа личности, выступал за принцип коллективного руководства.

Газета отмечала: «К сожалению, много раз высказанное товарищем Мао

Цзэдуном мнение о том, что нужно поменьше пропагандировать личность,

не проводилось в жизнь должным образом». Это было как бы указание на

то, что Мао Цзэдун был не всесилен, не был высокомудрым правителем, а

оказывался иной раз игрушкой в руках Линь Бяо и «четверки».

В статье указывалось, что отношения между секретарем парткома лю-

бого уровня, между партийным руководителем любой партийной инстан-

ции, включая политбюро ЦК КПК, и его членами ни в коем случае не дол-

Глава третья. От 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва... 333

жны походить на отношения между главой семьи и ее членами. Таким об-

разом, критике подвергался стиль руководства, существовавший в КНР при

Мао Цзэдуне. Одновременно это положение раскрыло политику, которая

предлагалась после 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва, отражала расста-

новку сил в КПК, которая позволяла ставить вопрос о широкой демокра-

тии в руководящем органе партии, во всяком случае, о том, что роль пред-

седателя ЦК КПК изменилась и была сведена к роли организатора работы

этого органа и не более того.

В статье критиковался стиль работы партийных руководителей, став-

ший привычным при Мао Цзэдуне, говорилось, что явления возвеличива-

ния личности существуют сверху донизу. Стоит некоторым руководите-

лям «спуститься разок в низы», как тут же начинают говорить о том, что,

�несмотря на всю свою занятость, они устремляются в низы, лично осу-

ществляют руководство». Стоит им встретиться разок с массами — и сра-

зу говорят о какой-то «огромной заботе, огромном воодушевлении», а про-

извольно оброненные ими слова трактуются как «важные указания», «име-

ющие важное практическое и глубокое историческое значение». Стоит за-

говорить о каких-то достижениях, как это сразу же ставят в заслугу руко-

водителю данного предприятия или организации. Подобный стиль «ока-

зывает на партию и руководящих кадровых работников серьезное растле-

вающее воздействие»，�кружит головы некоторым идеологически слабым

руководящим товарищам». [95]

Одновременно с культом личности Мао Цзэдуна критике подверга-

лись и действия современных лидеров партии. Утверждалось, что «любой

человек, любая организация не свободны от недостатков и ошибок. Руко-

водители нашей партии могут иметь недостатки и допускать ошибки». [96]

В начале мая Чжоу Ян выступил с докладом о «трех великих движе-

ниях за раскрепощение сознания». Он ставил в один ряд движение 4 мая

1919 г., кампанию за исправление стиля 1942 г. и «движение за раскрепо-

щение сознания», начатое после 3-го пленума ЦК КПК. В то же время Чжоу

Ян призывал «решительно отбросить путы облеченного в религиозные

формы нового обскурантизма с его лозунгом «каждое слово — истина».

Он говорил о возможности дополнения или выправления тех «идей» Мао

Цзэдуна, которые «не отвечают новым условиям, либо, как это показала

проверка практикой, оказались ошибочными». [97]

Таким образом, к этому времени критике подвергались не только дея-

тельность Мао Цзэдуна, но и общий стиль его руководства, культ его лич-

ности в партии. [98] Наступило время, когда партийные работники стали

избегать всякого упоминания о Мао Цзэдуне, эти упоминания остались

прерогативой только руководства партии.

Отношение к Мао Цзэдуну проявлялось, в частности, и в беседах с

лидерами стран Запада. Одна из американских газет со ссылкой на «ки-

334

Часть II. Продолжение оюизни

тайца из кругов руководителей страны» писала о том, что в руководстве

КПК серьезно обсуждался вопрос о возможности выступления с прямой

критикой Мао Цзэдуна и предпринимавшихся им в последние годы жиз-

ни попыток устранить из руководства Дэн Сяопина и других старых ру-

ководителей. Отмечалось, что в КНР официально раскритикованы ошибки

в пятом томе «Избранных произведений Мао Цзэдуна», включая и то,

что Лю Шаоци не был назван «товарищем». [99] Это могло восприни-

маться и как косвенная критика Хуа Гофэна, который отвечал за редакти-

рование этого тома.

Из высказываний чиновников следовало, что КНР переживала своего

рода постсмаодзэдуновский период, в чем-то подобный послесталинско-

му периоду в СССР. При этом говорилось, что в КНР заботились лишь о

том, чтобы потрясения в стране не были столь же велики, как потрясения в

СССР после смерти Сталина. [100]

Мао Цзэдун уходил в прошлое, становился достоянием истории, лич-

ностью, которой еще предстояло дать объективную оценку. Во всяком слу-

чае, он был уже не тот, кого полагалось лишь безоговорочно восхвалять.

Иностранцам давали понять, что упоминание о Мао Цзэдуне с их стороны

хотя и допустимо, но не слишком уместно, ибо прежние оценки роли Мао

Цзэдуна уже устарели, а новые еще только вырабатывались. Ощущалось,

что в КПК предпочитали, чтобы о Мао Цзэдуне говорили поменьше, что-

бы у китайцев было время сначала самим разобраться в том, что сделал за

свою жизнь Мао Цзэдун. Наиболее четко отношение к Мао Цзэдуну выра-

зил в своем выступлении на 3-м пленуме ЦК КПК 11-го созыва Чэнь Юнь:

«Мао Цзэдун 一 это не божество, а всего лишь человек». [101]

Судьба людей Отрицательное отношение к Мао Цзэдуну распростра-

из «ближнего нядось и на его ближайшее окружение. [102] Так, пле-

круга» Мао мянница Мао Цзэдуна Ван Хайжун, которая, едва окон-

Цзэдуна чив в 1966 г. Пекинский институт иностранных языков,

сразу же сделала карьеру в МИД КНР, где в 1974 г. была

назначена на пост заместителя министра иностранных дел. В 1979 г. Ван

Хайжун было всего 37 лет. В это время она находилась в «партшколе», где

«проходила перевоспитание». В январе 1979 г. в Пекине появилась дацзы-

бао с вопросом: каким образом Ван Хайжун и другим высокопоставлен-

ным молодым людям удалось уклониться от отправки в деревню во время

«культурной революции»? [103]

Приближенная к Мао Цзэдуну переводчица с английского и на анг-

лийский язык Нэнси Тан (Тан Вэньшэн), которая была с 1974 г. заместите-

лем заведующего отделом стран Азии и Океании, а также была избрана в

состав ЦК КПК (Тан Вэньшэн на год моложе Ван Хайжун), в ноябре 1978 г.

закончила годичную «политико-трудовую учебу�. Тем не менее в конце

Глава третья. От 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва... 335

1978 г. Нэнси Тан снова, так же, как и Ван Хайжун, была отправлена на

«перевоспитание». [104] Нэнси Тан, очевидно, задавали еще более язви-

тельные вопросы: почему ей, выросшей и воспитывавшейся до 16 лет в

Нью-Йорке, где она и получила образование, не пришлось проходить «пе-

ревоспитание� в КНР; почему ее отец постоянно живет в Нью-Йорке и не

проходит «перевоспитание» на родине и т.д. [105]

В начале февраля 1979 г. стало известно о том, что «недавно, по сооб-

щению из китайских кругов», в Пекине покончил с собой бывший личный v

секретарь Мао Цзэдуна Чжан Юйпэн. Он был известен как один из глав-

ных технических помощников председателя. 18 сентября 1976 г. на траур-

ном митинге в Пекине Чжан Юйпэн в числе 42 бывших сотрудников аппа-

рата участвовал в церемонии прощания с Мао Цзэдуном. В 1978 г. Чжан

Юйпэн подвергался допросам. Подозревали, что у него были тесные связи

с «четверкой». [106]

Отношение Мнение руководства партии о Чжоу Эньлае также пре-

к Чжоу Эньлаю терпело изменение.

С одной стороны, его полагали деятелем, равным

Мао Цзэдуну по вкладу в историю партии и государства. Его имя оказа-

лось необходимым многим на протяжении известного времени после смер-

ти Мао Цзэдуна. Оно было нужно и тем, кто боролся против посмертного

обожествления Мао Цзэдуна и выдвижения в этой связи на передний план

тех, кто следовал по стопам Мао Цзэдуна.

Чжоу Эньлай был нужен и тем, кто стремился выдвигать именно его,

а не Лю Шаоци как антипод Мао Цзэдуну. Пока у власти находились поли-

тики типа Хуа Гофэна, Ван Дунсина, У Дэ, Цзи Дэнкуя, им нужно было и

имя Чжоу Эньлая.

В то же время становилось ясно, что Чжоу Эньлай оказывался удоб-

ным для выдвижения на первый план в ходе борьбы между действующи-

ми политиками еще и потому, что он не принадлежал к какой-либо группи-

ровке, был частью столичной элиты, а не представителем какой-либо мест-

ной фракции.

Наконец, Чжоу Эньлай не был теоретиком. Поэтому разговоры о его

роли не связывали руководителей никакими определенными формулиров-

ками или теоретическими разработками. [107]

В начале 1979 г. продолжали появляться статьи, в которых подчерки-

валось, что именно Чжоу Эньлай оказывал помощь руководящим партий-

ным и государственным деятелям тогда, когда они попадали под огонь

«культурной революции».

Правда, отмечалось, и, вероятно, не случайно, что чаще всего попыт-

ки оказать такую помощь оставались безрезультатными. В итоге Чжоу

Эньлай представал как тот, кто всего лишь на словах демонстрировал со-

336 Часть II. Продолжение оюизни

чувствие страдавшим от действий «штаба», причем всем было хорошо из-

вестно, что Чжоу Эньлай сам был членом этого «штаба». [108] Конечно,

все помнили о роли Чжоу Эньлая в «деле» Лю Шаоци и других руководи-

телей партии.

Тем не менее заведующий социальным отделом ЦК КПК, то есть внут-

рипартийного сыска, JIo Цинчан в своей статье подчеркивал роль Чжоу

Эньлая в сохранении жизни ряда старых опытных партийных работников

в годы «культурной революции». Покровительством Чжоу Эньлая тогда

пользовались, по словам Ло Цинчана, он сам, а также Ли Кэнун и Фу Чун-

би (все трое в свое время были отнесены к «контрреволюционному блоку

заговорщиков»).

Это сообщение свидетельствовало о том, что Кан Шэн и его сообщ-

ники, очевидно с ведома Мао Цзэдуна, пытались создать дело руководите-

лей разведывательных и контрразведывательных служб, приписать им «из-

мену» в пользу группы Лю Шаоци и заменить их своими ставленниками.

Попытка Кан Шэна не удалась. Руководители этих органов сохранили свои

посты. Вполне вероятно, что они сыграли свою роль и при устранении

«четверки». Не случайно Ло Цинчан заявил, что «победа» над «четвер-

кой» «была бы невозможна, если бы, благодаря защите со стороны Чжоу

Эньлая, не удалось (в свое время, то есть в разгар «культурной револю-

ции».

——Ю.Г.)

сохранить большую группу старых кадровых работников».

JIo Цинчан заявил, что именно Чжоу Эньлай дал во время «культур-

ной революции» указание не трогать таких «демократических деятелей»,

как Чжан Чжичжун, Фу Цзои，Вэй Лихуан, Ли Цзунжэнь, Чжан Шичжао.

Собственно говоря, речь шла либо о тех，с кем Мао Цзэдун считал необхо-

димым поддерживать отношения, либо о тех, кто мог пригодиться Мао

Цзэдуну и Чжоу Эньлаю в процессе установления связей с некоторыми из

гоминьдановцев, проживавших как на Тайване, так и среди китайцев в тре-

тьих странах. [109]

С другой стороны, оказывалось, что кроме роли весьма специфичес-

кого защитника у Чжоу Эньлая других заслуг во внутриполитической жиз-

ни в стране почти не было. Внешнеполитическая деятельность Чжоу Энь-

лая всегда трактовалась как реализация «идей» Мао Цзэдуна. Так оно и

было в действительности.

Более того, возвратившиеся из политической безвестности начинали

намекать на то, что не Чжоу Эньлай, а они сами играли гораздо более су-

щественную роль в руководстве партий и государством. Например, Бо Ибо

[110] выступил со статьей，номинально посвященной вкладу Чжоу Эньлая

«в дело китайской революции». Статья была приурочена к очередной го-

довщине смерти последнего. Однако при внимательном чтении станови-

лось ясно, что Бо Ибо отводил Чжоу Эньлаю ограниченную роль. Бо Ибо,

например, писал, что в 1953 г. после организационного совещания ЦК КПК

Глава третья. От 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва...

337

по указанию Мао Цзэдуна, Чжоу Эньлая и Дэн Сяопина работа по руко-

водству промышленностью, транспортом и перевозками была поручена

Бо Ибо. Отсюда следовало, что, наряду с Мао Цзэдуном и Чжоу Эньлаем，

в группу основных руководителей уже тогда включался Дэн Сяопин. Да-

лее Бо Ибо утверждал, что в то время он работал под началом Чжоу Энь-

лая и Чэнь Юня. Таким образом, оказывалось, что фигурами, равными Чжоу

Эньлаю，были Дэн Сяопин и Чэнь Юнь. Более того, Бо Ибо подчеркивал,

что Чэнь Юнь в такой важнейшей области, как составление первого пяти-

летнего плана КНР, играл более важную роль, чем Чжоу Эньлай.

Весьма симптоматично выглядела трактовка Бо Ибо роли Чжоу Энь-

лая во время «великого скачка». В то время как Чэнь Юнь, по мнению Бо

Ибо, занимал абсолютно правильные позиции и Чжоу Эньлаю остава-

лось только поддерживать верные предложения Чэнь Юня, роль самого

Чжоу Эньлая оказывалась двойственной. С одной стороны, он постфак-

тум выступил против ошибочных методов «великого скачка》，но，с дру-

гой стороны, утверждал Бо Ибо, именно Чжоу Эньлай «выдвинул идею о

возможности великого скачка». [111] Вероятно, Чжоу Эньлай и в этом

случае следовал за Мао Цзэдуном и в случае необходимости выступал в

роли его рупора.

Член политбюро ЦК КПК，заместитель премьера Госсовета КНР Ван

Жэньчжун отмечал, что положительным качеством Чжоу Эньлая было то,

что он, уважая мнение и указания Мао Цзэдуна и ЦК партии, «не перени-

мал их механически, не использовал указания Мао Цзэдуна для оказания

давления на массы. Например, в 1958 г. Чжоу Эньлай запретил крестьянам

одной из (сельских народных) коммун заниматься выплавкой стали, учи-

тывая, что у них не было для этого соответствующих условий». [112]

Представляется, что имя Чжоу Эньлая пытались использовать в своих

интересах различные силы в руководстве партии. Отражением этого было

объявление о том，что ЦК КПК в начале 1979 г. принял решение открыть с

5 марта 1979 г. в Музее китайской революции выставку, посвященную Чжоу

Эньлаю. До того времени такая выставка работала на протяжении двух

лет, с 1977 г., в закрытом порядке. Примечательно, что одновременно с

этим сообщением в том же номере газеты�Жэньминь жибао» трое воен-

нослужащих воинской части 5284 предложили выдвинуть лозунг: «Учиться

у премьера Чжоу Эньлая» и напечатать с этой целью редакционную ста-

тью в центральной печати. Эти предложения так и не были претворены в

жизнь. Вероятно, это были военнослужащие той воинской части, которая

несла охрану Чжоу Эньлая.

Одновременно газеты сообщили, что принято решение с 1980 г. на-

чать издание работ Чжоу Эньлая.

Подчеркивалось, что именно благодаря Чжоу Эньлаю в период «бес-

чинств» Линь Бяо и «четверки» удалось сохранить «некоторые качества

338 Часть II. Продолжение оюизни

партии, а также симпатии населения, избежать большого раскола в партии

и государстве». [113]

Очевидно, руководство партии использовало имя Чжоу Эньлая для

того, чтобы постепенно снижать авторитет и престиж Мао Цзэдуна.

Более того, на протяжении некоторого времени в воздухе витала идея

создания в Пекине вместо Дома памяти председателя Мао Цзэдуна Дома

памяти заслуженных революционеров.

Имя Чжоу Эньлая после его смерти явилось орудием борьбы различ-

ных группировок: одни стояли за развенчание культа личности Мао Цзэ-

дуна, а другие — за преемственность определенных сторон политики, про-

водившейся Мао Цзэдуном при активном содействии Чжоу Эньлая.

Чжоу Эньлая нельзя отделять от Мао Цзэдуна. В этом, как представ-

ляется, причина того сдержанного отношения к Чжоу Эньлаю, которое

может возобладать в будущем.

Изменение Рубеж 1978-1979 гг. был временем крушения старых

отношения мифов, временем пересмотра подхода ко многим про-

к Лю Шаоци блемам. Менялась трактовка роли исторических лич-

ностей, особенно ушедших из жизни после начала

«культурной революции».

Весьма показателен процесс изменения отношения к Лю Шаоци. В

конце 1978 г. в Пекине появились дацзыбао, в которых восхвалялись «ве-

ликие и неумирающие достижения�Лю Шаоци.

Стали циркулировать сведения о том, что Лю Шаоци и его жена

Ван Гуанмэй содержались в тюрьме Циньчэн в сорока километрах от

Пекина. [114] Вероятно, такая информация была рассчитана прежде

всего на внешний мир, ведь к тому времени Лю Шаоци уже около деся-

ти лет не было в живых.

О пересмотре отношения к Лю Шаоци свидетельствовало появление в

«Жэньмйнь жибао» 27 января 1979 г. информации о том, что на приеме по

случаю праздника весны среди прочих присутствовала Ван Гуанмэй, кото-

рая, как было отмечено, «более десяти лет подвергалась преследованиям

Линь Бяо и «четверки�. [115] Сообщалось, что Ван Гуанмэй была освобож-

дена из тюрьмы в 1978 г., где она томилась с 1966 г. [116] В июне 1979

г.

Ван

Гуанмэй была избрана в состав всекитайского комитета НПКСК. [117]

Китайские неофициальные журналы «Таньсо» и «Бэйдзин чжи чунь»

в 1979 г. сообщили о подробностях содержания арестованных в той тюрь-

ме, в которой сидела Ван Гуанмэй. В этой тюрьме № 1, расположенной в

местечке Циньчэн близ Пекина, заключенные содержатся изолированно

друг от друга, их называют по номерам. Допрос

——это

для них единствен-

ная возможность поговорить с кем бы то ни было. Заключенным разреша-

ется менять одежду один раз в год, принимать душ один раз в месяц и

Глава третья. От 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва... 339

позволяется работать или заниматься физическими упражнениями только

в том случае, если они, по мнению властей, хорошо ведут себя.

Удачливые занимаются плетением веревок из соломы или соломен-

ных шляп. Некоторые имеют привилегию читать газету «Жэньминь жи-

бао» и политические брошюры.

Некий военачальник высокого ранга, сражавшийся в свое время с аме-

риканцами в Корее, попав в эту тюрьму, в течение шести месяцев был ли-

шен возможности заниматься физическими упражнениями. В результате

он утратил способность шевелить ногами.

Бывшие заключенные рассказывали о частых избиениях, о пытках

электрошоком, сильным светом и наркотиками.

Тем, кому разрешено, ежемесячно начисляется зарплата в размере от

60 до 200 юаней. Существуют четыре категории зарплаты. [118]

25 июня 1979 г. Ван Гуанмэй в интервью пекинскому телевидению

рассказала о двенадцатилетнем «лишении свободы»: «Я была изолирова-

на от внешнего мира，и мне было запрещено принимать участие в какой бы

то ни было политической деятельности. В настоящее время я встречаюсь

со многими, кто подвергался пыткам физически и психологически и у кого

на теле остались следы этих пыток».

Она подтвердила, что займет пост в Академии общественных наук

Китая, сообщила, что все четверо ее детей живы и здоровы, хотя им при-

шлось пережить «гораздо больше несчастий», чем ей самой. Двое из них

недавно поступили в университет, третий работает, а четвертая учится в

средней школе.

Вместе со всей китайской молодежью ее дети перенесли бедствия

«культурной революции», узнали, что такое тюрьма, лагеря трудового пе-

ревоспитания и ссылка в провинцию, в деревню.

В то время ходили слухи о том, что Лю Шаоци умер то ли в 1969-м, то

ли в 1974 г., приводились подробности: утверждалось, что он умер от пнев-

монии, когда его отправили в ссылку в Кайфэн. [119] Говорили, что Лю

Шаоци умер, «будучи человеком, окончательно сломленным». [120]

Официального сообщения тогда о смерти Лю Шаоци не появлялось.

Японская печать со ссылкой на компетентные китайские круги сообщала,

что реабилитация Лю Шаоци является вопросом времени. Китайцы дали

понять, что в принципе этот вопрос уже решен. [121] По сведениям из тех

же источников, на 3-м пленуме было одобрено заявление Чэнь Юня о том,

что Лю Шаоци — «это человек, а не дьявол».

Китайцы, сопровождавшие Дэн Сяопина во время его визита в США，

говорили в беседах с американцами, что Лю Шаоци пострадал от неспра-

ведливости, что с ним обошлись жестоко, что партия не имела права ли-

шать его поста председателя КНР. Они добавляли, что Лю Шаоци умер в

1974 г. опозоренным и сломленным. [122]