Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России
Подождите немного. Документ загружается.
занимались вопросами истории государственных учреждений России и другие историки
государственного права конца XIX — начала XX в. (Н. П. Загоскин, В. В. Ивановский, В. И.
Сергеевич, В. Н. Латкин).
Кадетская историография государственного права (А. С. Алексеев, Н. И. Лазаревский, В. М.
Гессен, С. А. Корф, Б. Ю. Нольде и др.) свела все вопросы истории государственности и
государственных учреждений в России к зарождению и эволюционному развитию
самодержавного, абсолютистского государства в сторону конституционного, «правового»
государства. Этой проблеме были подчинены исследования и по истории государственных
учреждений раннего времени (например, по истории Верховного тайного совета) и исследования
по истории современного этим историкам права государственного аппарата, в котором они
пытались найти конституционные элементы (Государственная дума, реформированные
Государственный совет и Совет Министров).
Уже со второй половины XIX в. появились отраслевые курсы государственного права:
полицейского, финансового (И. Е. Андреевский. Полицейское право, тт. 1—2. Спб., 1871; И. Т.
Тарасов. Очерк науки полицейского права. М., 1897; И. И. Янжул. Основные начала финансовой
науки. Спб., 1898—1899 и др.). Эти курсы содержат сведения по отраслевому управлению, но
авторы их тщательно скрывали карательную, антинародную сущность государства
[15]
и государственного (особенно полицейского) аппарата в России. Историк «полицейского »
права начала XX в. В. Ф. Дерюжинский, например, определял задачи полиции как «культурное
развитие народа, обеспечение наиболее благоприятных условий возможно полного
удовлетворения потребностей его духовного и материального существования»
18
.
Помимо создания общих курсов, со второй половины XIX в. усилилось внимание
дореволюционных историков к отдельным ведомствам и государственным учреждениям.
Особенно повезло таким Звеньям государственного аппарата, как суд (И. В. Гессен, И. Блинов, Г.
А. Джаншиев), цензура (М. Лемке, Г. А. Джаншиев), и органам земского самоуправления (Б. В.
Веселовский). Однако целый ряд карательных ведомств и учреждений оказались под запретом для
историков России: администрация, полиция, политический сыск, тюрьмы, каторга. Единственным
исследованием по истории местной администрации XVIII—XIX вв. оказался формально-
юридический очерк И. Блинова «Губернаторы» (М., 1905), а по истории политического сыска XIX
в. монография М. Лемке «Николаевские жандармы и русская литература. 1826—1855 гг.» (Спб.,
1908).
Своеобразной разновидностью исследовательской литературы по истории государственных
учреждений в дореволюционной России были юбилейные ведомственные издания, чаще всего
составленные самими чиновниками. Наиболее интересные исследования этого вида были
написаны привлеченными для этого исследователями-историками: фундаментальный
коллективный труд многих историков права — «История Сената за двести лет. 1711—1911» (Спб.,
1911) в пяти томах; «Исторический обзор деятельности Комитета министров, 1802— 1902» (Спб.,
1902) в пяти томах, из которых три составлены историком С. М. Середониным; «Исторический
обзор деятельности Министерства народного просвещения. 1802—1902» (Спб., 1902), написанный
большим специалистом истории просвещения в России С. В. Рождественским. Из 50 томов
«Столетия военного министерства» (каждое главное управление сочло необходимым выпустить
по нескольку томов) содержательным и ценным оказался только первый том, написанный
высокообразованным генштабистом полковником Даниловым; остальные тома ценны больше
своими приложениями — документами, извлеченными из военных архивов.
Самым слабым и бессодержательным оказалось юбилейное издание «Министерство
внутренних дел. 1802—1902» (Спб., 1902, т. 1). Сведения по истории администрации, полиции,
жандармерии и соответствующих им учреждений в этом издании сведены до минимума, Зато на
первое место поставлены такие второстепенные функции Министерства внутренних дел, как
строительное, продовольственное и медицинское дела.
Несмотря на то, что историками XIX и начала XX в. было собрано
[16]
18
В. Ф. Дерюжинский. Полицейское право. Спб., 1903, стр. 2.
и систематизировано много фактического материала по истории государственных
учреждений, историография их переживала в начале XX в. глубокий идейный кризис,
свойственный всей дворянско-буржуазной исторической науке эпохи империализма. Это
выражалось прежде всего в непризнании историками каких-либо закономерностей в развитии
государственного аппарата.
В этот же период зародилась и развивалась ленинская концепция исторического процесса,
явившаяся творческим развитием марксистской теории в условиях империализма. Основным
положением. Этой концепции было научно-теоретическое обоснование неизбежности
социалистической революции в России.
Марксистско-ленинская методология явилась подлинно научной основой учения о
государстве эксплуататорского общества, его функциях и аппарате.
Ленинские указания, высказанные им в статьях «Попятное направление в русской социал-
демократии», «Как социалисты-революционеры подводят итоги революции и как революция
подвела итоги социалистам-революционерам», «Наши упразднители», «По поводу юбилея» и
других, позволяют установить специфику абсолютизма (самодержавия) в России, дать основы
научной периодизации курса истории государственных учреждений, установить основные этапы
развития абсолютной монархии и государственности в России. Ведя полемику с эсерами в 1909 г.
о сущности государственной власти и правительственных учреждений в России, В. И. Ленин
писал, что «русское самодержавие XVII века с боярской Думой и боярской аристократией не
похоже на самодержавие XVIII века с его бюрократией, служилыми сословиями, с отдельными
периодами «просвещенного абсолютизма» и от обоих резко отличается самодержавие XIX века,
вынужденное «сверху» освобождать крестьян, разоряя их, открывая дорогу капитализму, вводя
начало местных представительных учреждений буржуазии. К XX веку и эта последняя форма
полуфеодального, полупатриархального самодержавия изжила себя. Переход к представительным
учреждениям... стал необходимостью...»
19
. В период юбилейной кампании 50-летия отмены
крепостного строя в 1911 г. В. И. Ленин писал: «Если 19-ое февраля 61-го года было первым
шагом по пути превращения чисто крепостнического самодержавия в буржуазную монархию, то
эпоха 1908—1910 годов показывает нам второй и более серьезный шаг по тому же пути»
20
.
В. И. Ленин сделал конкретные указания относительно отдельных звеньев
государственного аппарата и особенно полиции («К деревенской бедноте», «Случайные заметки»),
суда («О промышленных судах», «Случайные заметки», «Новое побоище»), земских органов
«самоуправления» («Гонители земства и Аннибалы либерализма», «Письмо к земцам»), военной
администрации («Отдача в солдаты 183-x студентов», «Падение Порт-Артура», «Разгром»).
[17]
В. И. Ленин проявлял большой интерес к деятельности Государственной думы, посвятил ей
огромный цикл статей в большевистской печати («Государственная дума и социал-
демократическая тактика», «Вторая Дума и задачи пролетариата», «Близкий разгон Думы и
вопросы тактики», «Третья Дума» и многие другие), связывая с деятельностью Думы всех созывов
основные тактические указания пролетарской партии.
В сочинениях В. И. Ленина мы находим четкие и политически острые характеристики
многих представителей царской бюрократии второй половины XIX в. и особенно начала XX в.
(Витте, Плеве, Столыпин, Трепов и др.).
В. И. Ленин дал основные положения периода перерастания буржуазно-демократической
революции в социалистическую в 1917 г., вскрыл классовую сущность двоевластия, дал научную
периодизацию истории России с февраля по октябрь 1917 г.; ценны указания В. И. Ленина о
Временном правительстве, конкретных его органах и деятелях, с одной стороны, и Советах
рабочих, солдатских и крестьянских депутатов — с другой.
В. И. Ленин дал научно-теоретическое обоснование неизбежности Великой Октябрьской
социалистической революции.
Ценные ленинские указания раскрыли перед советскими исследователями широкий
творческий простор по изучению истории государственного аппарата и отдельных учреждений
дореволюционной России.
19
В. И. Ленин. ПСС, т. 17, стр. 346.
20
В. И. Ленин. ПСС, т. 20, стр. 178.
Известный вклад в развитие марксистской историографии еще в дореволюционное время
внес М. Н. Покровский. Уже в 1909—1914 гг. им был создан капитальный пятитомный труд по
истории России «Русская история с древнейших времен», в котором основные проблемы истории
рассматривались с позиций, в корне противоположных концепции дворянско-буржуазной
историографии. Немало внимания уделял М. Н. Покровский и вопросам дворянской
государственности, разоблачая царизм и его государственный аппарат.
При всей своей значимости работы М. Н. Покровского имели существенные недостатки.
Все явления исторического процесса в России, в том числе и развитие государственного аппарата,
М. Н. Покровский рассматривал с ошибочной немарксистской позиции господства торгового
капитала. Это приводило ко многим ошибочным и надуманным характеристикам и в области
государственного устройства.
Основными объектами советской исторической науки являются вопросы социально-
экономической истории. По истории экономики, классов и классовой борьбы советскими
историками созданы капитальные труды. Вопросы истории государственности оставались и
остаются до наших дней на втором плане. Некоторый пробел в истории государственных
учреждений до XIX в. восполняют частично различные по объему и качеству главы в
коллективных трудах Института истории Академии наук СССР: «Очерки истории СССР»,
«История Москвы», «История Ленинграда». Перу советских историков
[18]
принадлежат исследования по истории государственности в ранний период:
централизованного государства (В. В. Мавродин, Л. В. Черепнин, А. А. Зимин, С. О. Шмидт),
истории отдельных приказов и системы приказов (И. А. Садиков, Н. В. Устюгов, А. А. Зимин, А.
В. Чернов, С. О. Шмидт, А. К. Леонтьев и др.), местного управления XVI в. (Н. Е. Носов),
коллегий (Д. С. Бабурин, Н. И. Павленко), местного управления XVIII в. (Ю. В. Готье).
Отдельные исследователи создали крупные монографии и по истории некоторых ведомств
и учреждений XIX — начала XX в. В пятитомном исследовании М. Н. Г е р н е т «История
царской тюрьмы» (М., 1941—1956) дается история политических тюрем в России
(главным образом, Петропавловской и Шлиссельбургской крепостей), а также сообщаются
сведения о многих политических процессах. Однако истории местных тюрем, каторги и ссылки в
работе уделено мало внимания. Высший и центральный государственный аппарат России в
начале XIX в. отражен в исследовании А. В. Предеченского «Очерки общественно-политической
истории России в первую четверть XIX в.» (М., 1957). Для истории управления государственными
крестьянами большой интерес представляет фундаментальная монография акад. Н. М.
Дружинина «Государственные крестьяне и реформа гр. П. Д. Киселева» (М., 1946—1959).
Обширный фактический материал по истории государственных учреждений содержится в
монографиях и статьях П. А. Зайончковского и прежде всего в его исследованиях «Военные
реформы 60—70-х годов XIX в. в России» (МГУ, 1952) и «Отмена крепостного права в России»
(М., 1954), «Кризис самодержавия на рубеже 1870—1880-х годов» (М., 1964). Значительный
интерес представляют статьи о законодательстве России и Государственном совете В. М.
Кочакова. Существует несколько работ, посвященных финансам и финансовому аппарату
(например, А. П. П о г р е б и н с к и и. Очерки по истории финансов дореволюционной России
XIX — начала XX в. М„ 1954), государственному контролю (А. К о н я е в. Финансовый
контроль в дореволюционной России. М., 1959) и банкам (С. Я. Боровой. Кредит и банки в
России. М., 1958; И. Ф. Гиндин. Государственный банк и экономическая политика царского
правительства. 1861—1892. М., 1960; В. А. Вдовин. Крестьянский поземельный банк. 1883—
1895. М., 1961).
Гораздо слабее отражена в исследовательской литературе история государственных
учреждений начала XX в. Только в последние годы стали появляться работы о Государственной
думе (работы А. Я. Авреха о III Думе, Е. Черме некого о IV Думе, исследование С. М.
Сидельникова «Образование и деятельность Первой Думы». МГУ, 1962). Из истории отдельных
ведомств сравнительно повезло Главному управлению землеустройства и земледелия (П. М.
Ефремов. Столыпинская аграрная политика. М., 1941; С. М. Дубровский. Столыпинская земельная
реформа. М., 1963). Совершенно отсутствуют исследования (если не считать небольших статей)
по
[19]
истории Государственного совета в начале XX в., Совета Министров, Министерства
торговли и промышленности. Исследования государственного аппарата периода мировой войны
представлены несколькими монографиями о государственно-монополистическом капитализме в
России (К. Н. Тарновского, А. П. Погребинского и др.) и финансах (А. Л. Сидорова).
Очень слабо изучены государственные учреждения России в период от февраля к октябрю
1917 г. Вся исследовательская литература по истории государственных учреждений фактически
представлена несколькими статьями и исследованиями: несколько устаревшей «Историей
гражданской войны» (т. 1, М., 1935), обобщающей работой Г. Н. Голикова «Очерк истории
Великой Октябрьской социалистической революции» (М., 1959) и монографиями II. В. Волобуева
«Экономическая политика Временного правительства» (М., 1963) и «Пролетариат и буржуазия в
1917 г.» (М., 1964). В советской историографии совершенно отсутствуют специальные
исследования об аппарате Временного правительства, о ВЦИК первого созыва. Местные советы
представлены несколькими работами и статьями.
Некоторую попытку дать обобщающий труд, отражающий и историю государственных
учреждений, сделал еще до войны С. В. Юшков в учебнике «История государства и права СССР»
(т. 1). Однако Этот фундаментальный учебник содержит лишь отрывочные сведения об отдельных
учреждениях и далеко не равноценен в своих частях: наиболее сложный период XIX — начала XX
в. гораздо лаконичнее и менее оригинален по сравнению с первыми главами и разделами.
Известным опытом работы по созданию обобщающего курса истории государственных
учреждений дореволюционной России является издание автором данного учебника «Очерков
истории государственных учреждений дореволюционной России» (Учпедгиз, 1960).
Серьезным препятствием на пути создания глубокого обобщающего труда по истории
государственных учреждений до 1917 г. является отсутствие исследований по истории
подавляющего большинства высших, центральных и местных учреждений (особенно по истории
политического сыска XIX — начала XX в., администрации, полиции, суда, военных учреждений
начала XX в., Совета Министров и др.). Отсутствуют в советской историографии и обобщающие
труды по истории сословно-представительной монархии, абсолютизма на различных его этапах,
история сословий и классов России.
Создание глубоких исследований по истории государственных учреждений
дореволюционной России облегчит работу всех историков, занимающихся самыми различными
проблемами феодализма и капитализма.
[20]
ГЛАВА I
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СТРОИ ДРЕВНЕРУССКОГО
ГОСУДАРСТВА И РУССКИХ КНЯЖЕСТВ С IX ДО КОНЦА XV в.
Государственные образования и государства на территории СССР сложились и
существовали в отдаленные времена, когда появилась частная собственность и деление общества
на классы там, где природные условия благоприятствовали развитию производительных сил в
сельском хозяйстве и ремесле. Это были рабовладельческие государства Закавказья и Средней
Азии.
§ 1. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СТРОИ ДРЕВНЕРУССКОГО ГОСУДАРСТВА
Огромное значение в истории государственности на территории Восточной Европы имело
Древнерусское государство, сложившееся у восточных славян в бассейне Днепра, в районе озера
Ильмень, в верховьях Волги и Оки в начале IX в. и просуществовавшее до XII в.
Ко времени образования Древнерусского государства классовое неравенство среди
восточных славян усилилось. Родовая община сменилась соседской, а племена стали сливаться в
единую древнерусскую народность — «русь», хотя племенные наименования земель (поляне,
древляне и др.) продолжали сохраняться еще в IX—X вв. На этих землях появились города,
упоминаемые в «начальной» летописи,— Новгород, Белоозеро, Киев, Смоленск, в которых
обосновались местные князья — феодалы. В IX в. небольшие, примитивные феодальные
государства объединялись в единое Древнерусское государство во главе с князем.
Феодальные отношения в этой «империи» были еще слабыми. Князь не жаловал своей
дружине земель и не заводил своего хозяйства, а облагал свободное или полусвободное население
— общинников-смердов данью. Первоначально размер этой дани не был регламентирован.
Рента-дань потреблялась князем и дружиной, а ее остатки продавались в Византию.
Население не только облагалось данью, оно было обязано платить в пользу князя торговые
и судебные пошлины, выполнять определен-
[21]
ные натуральные повинности (дорожную, по постройке крепостей, городов и т. п.).
Несложные в то время функции государства осуществлял в основном сам князь и его
дружина: князь ходил на полюдье и собирал дань, судил население, отражал с дружиной
нападение врагов, шел на них походом, заключал международные договоры.
Дружина, во всем помогавшая князю, проживала первоначально на княжеском дворе
(гриднице) на полном содержании князя. Она состояла из старших и младших дружинников.
Старшие назывались боярами («мужами»). Из них назначались наиболее важные чины княжеской
администрации: посадники, тысяцкие и др.
С X в. князья и бояре стали заводить свое хозяйство, захватывали земли смердов-
общинников, эксплуатируя труд крестьян. Бояре из старших дружинников превратились в
феодалов, которые нередко имели свои собственные дружины. Феодалами становились и
представители родоплеменной верхушки («старцы градские»). По положению были близки к
слугам младшие дружинники («отроки», «пасынки», «детские»).
Наиболее близкие к князю бояре составляли княжеский совет, без которого князь не
принимал ни одного решения.
Находясь в стольном городе Киеве, князь назначал в другие центры государства своих
посадников. Согласно «начальной летописи», еще легендарный Рюрик в 864 г. после смерти
братьев «раздая мужем своим грады, овому Полотеск, овому Ростов, овому Белоозеро». После
своих походов Олег в 882 г. повсюду в завоеванных землях «посади мужи свои». Олег
Святославич в 1096 г., завоевав Муромскую и Ростовскую земли, «посажаща посадники своя по
городам и дани поча имати». Посадник следил за сохранением тишины и спокойствия, вел борьбу
с ворами и разбойниками, судил местное население, собирал дань и пошлины. Часть собранных
средств поступала на содержание посадника и его дружины.
С середины XII в. должность посадника постепенно стала вытесняться должностью
наместника. В 1148 г. князь Глеб Юрьевич взял Курск и «посажаще по всей земле Курской
наместник своя». Окончательно должность «наместника» установилась к XIV в. Посадники
сохранились лишь в Новгородской и Псковской феодальных республиках.
При князьях и посадниках существовали агенты, выполнявшие отдельные функции. Это
были тиуны, назначаемые часто из дворовых слуг князя. Тиуны присутствовали на суде князя и
посадника, нередко даже замещали их в суде, им поручалось заведование княжеским хозяйством в
селах и на княжеском дворе. Различались тиуны: княжеский, огнищный, заведовавший княжеским
двором — огнищем (впоследствии он назывался дворским и с XII в. назначался из бояр). В
подчинении огнищного тиуна находился ключник. Кроме того, различались тиуны конюшный и
ратайный (пашенный). С XI в. появились особые чиновники князя по сбору дани — данщики. В
Древнерус-
[22]
ском государстве встречаются и другие должностные лица: мытники, взымающие торговую
пошлину — «мыть», вирники — «виру» — денежный штраф за убийство свободного человека,
пятенщики — «пятно» — пошлину за продажу лошадей и пр.
В Древнерусском государстве продолжало действовать существовавшее еще до
образования государства народное собрание — вече. Из племенной сходки древних славян оно
превратилось в собрание горожан, на котором решающая роль принадлежала городским
феодальным верхам: боярам и старцам градским.
В IX—X вв. вече играло еще определенную роль в политической жизни древней Руси.
Довольно часто вече избирало князей. Из 50 князей, занимавших киевский престол, 14 были
приглашены вечем.
Укрепление власти князей, рост княжеского аппарата управления сокращают роль и
значение веча. С середины XII в. вечевые собрания перестали приглашать князей. Одной из
сохранившихся функций веча было комплектование народного ополчения и выбор его
предводителей — тысяцкого, сотских, десятских. Тысяцкий возглавлял народное ополчение и
выбирался, а затем назначался князем из феодальной верхушки. С течением времени эта
должность приобрела наследственный характер.
В мирное время тысяцкий и сотские выполняли разнообразные поручения, чаще всего
полицейского характера. Уставная грамота князя Всеволода Новгороду в 1136 г. определяла, что
тысяцкий должен «управливати всякие дела торговые и гостинные и суд торговый». С помощью
тысяцких князья «примучивали дань».
Итак, в Древнерусском государстве преобладало недостаточно дифференцированное по
видам управление (административное, полицейское, финансовое и т. п.). Законодательство и суд
имели еще довольно слабое развитие. Широкое распространение у древних славян получили
обычаи. Они, как гласила начальная летопись, «имяху обычаи своя и законы отець своих и
предань, каждо свой норов». На это обычное право и опирались в практике управления и суда
князья.
В первой половине XI в. князья стали издавать законодательные акты («уставы») и даже
кодексы («Русская правда», «Правда Ярославичей», «Пространная русская правда»),
направленные на охрану феодальной собственности и личности феодала, его слуг и агентов. Но
это были единичные, редко издаваемые законы. Из-за отсутствия совершенных форм размножения
законодательных текстов, средств сообщений и связи закон трудно было довести до сведения
населения. Немногочисленные должностные лица княжеского управления не могли проверить
исполнение законов населением.
В суде древней Руси преобладал обвинительный процесс, который применялся к
гражданским и уголовным делам и характеризовался активностью сторон; каждая из них
старалась доказать свою правоту. Главную роль в доказательствах того времени играли поединок
(«поле»), присяга («крестное целование»), суд божий (испытание
[23]
огнем или водой), признание обвиняемого, отказ от крестного целования или неявка в суд.
Князья, их посадники и тиуны выполняли функции посредников в судебном процессе,
взимая за это определенную сумму («виру» — штраф за убийство свободного человека,
«продажу» — штраф за другие виды преступлений).
Несложность классовой структуры древнерусского общества и недостаточно выраженный
классовый антагонизм не позволили суду занять важное место в государственном строе древней
Руси.
В случае острого проявления классового недовольства князья и бояре прибегали к
внесудебным формам расправы — военному подавлению недовольства масс или шли на уступки.
Рост крупного землевладения и феодального хозяйства, дальнейшее развитие феодальных
отношений вызывали стремление отдельных феодалов к политической самостоятельности. Уже
после смерти князя Владимира Святославича (978—1015 гг.), правление которого было, по
выражению К. Маркса, «кульминационным пунктом Древнерусского государства», началась
ожесточенная борьба между его сыновьями, завершившаяся занятием киевского престола одним
из них — Ярославом (1019—1054 гг.). В своем завещании Ярослав разделил государство между
пятью своими сыновьями; старший из них — Изяслав получил киевский престол и считался
главным из князей. Ярослав призвал слушаться его как отца («сего послушайте коже послушаете
мене»). Однако Ярославичи недолго жили в мире; между ними вспыхнула междоусобная борьба.
Для предупреждения междоусобий князья собирали феодальные съезды. Но феодальные
распри не прекращались и после смерти сына Владимира Мономаха — Мстислава в 1132 г.
Древнерусское государство перестало существовать. Некоторое время сохранялось лишь
церковное единство (единый киевский митрополит).
§ 2. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СТРОЙ РУССКИХ КНЯЖЕСТВ ПЕРИОДА ФЕОДАЛЬНОЙ
РАЗДРОБЛЕННОСТИ
После распада Древнерусского государства на территории Восточной Европы появилось
множество феодальных государств — княжеств. Крупнейшими из них были: Киевское,
Черниговское, Переяславское, Новгородское, Смоленское, Полоцкое, Турово-Пинское, Галицко-
Волынское, Ростово-Суздальское, Муромо-Рязанское.
Эти государства при значительной пестроте экономических условий по политическому
устройству можно разделить на два основных вида: феодальные монархии с сильной властью
князя
21
и феодальные республики.
[24]
Политический строй феодальной республики сложился в Новгороде и Пскове, чему
способствовали рост ремесленного производства и оживленная посредническая торговля
Новгорода и Пскова между Западной Европой и Востоком.
Кроме территории самого Новгорода, разделенной на пять «концов», Новгородская земля
включала другие города — «пригороды» (из них крупнейшим был Псков) и пятины в бассейне
озер Ильмень, Ладожского и Онежского. Обширные земли Северо-Восточной Европы составляли
«колонии» Новгорода.
С образованием Древнерусского государства Новгородская земля вошла в его состав, но
Новгород ранее других княжеств стал проводить независимую от Киева политику. В 1015 г.
новгородский князь Ярослав Владимирович отказался платить дань киевским князьям. Однако
зависимость Новгорода от Киева сохранялась еще более 100 лет. Из Киева Новгород получал
князя и посадника. Только в 1126 г. новгородцы выбрали на вече посадника из новгородских бояр.
Воспользовавшись народным восстанием 1136 г., направленным против непопулярного удельного
князя Всеволода Мстиславича, новгородские бояре окончательно установили политический строй
боярской республики, в которой вече выбирало всех высших должностных лиц: новгородского
«владыку» (епископа, а с 1165 г.— архиепископа), посадника, тысяцкого.
Вече играло большую роль в жизни Новгородской республики. Формально оно являлось
носителем верховной власти: разрешало вопросы войны и мира, заключало договоры с князьями,
выбирало должностных лиц, осуществляло многие вопросы внутренней политики: выдавало
жалованные и иммунитетные грамоты, утверждало уставы и законы (в том числе новгородскую
судную грамоту 1385 г.). Вече было и верховным судом республики (смертные приговоры веча
приводились в исполнение немедленно — преступника сбрасывали в Волхов).
Вече собиралось на Торговой площади под звон вечевого колокола. С высокого помоста
(«степени») должностные лица республики, и прежде всего посадник, оглашали повестку вечевого
собрания, руководили прениями. Большинство решений принималось криком. Организаторам веча
редко удавалось добиться единогласия. Иногда страсти разгорались и дело доходило до потасовки.
Неудовлетворенные собирали свое вече на Софийской стороне. Противники сходились к мосту
через Волхов, на нем нередко споры сопровождались «большим гублением людям». Перепуганная
феодальная верхушка в таком случае высылала владыку и все духовенство с иконами и хоругвями
мирить противников.
21
Некоторым исключением были Галицкое и Волынское (а затем объединенное Галицко-Волынское)
княжества, где существовали феодальные монархии с сильными олигархическими тенденциями местного
боярства.
Решения веча оформлялись в особой канцелярии — «вечевой избе», возглавляемой
вечевым дьяком. Здесь же находилась и печать «великого Новгорода».
Буржуазная и дворянская историография идеализировала государственный строй
Новгородской республики, считая его «народо-
[25]
правством». В действительности новгородская республика была феодальной, власть в ней
принадлежала боярской верхушке. Всемогущим органом новгородского боярства был феодальный
совет «господ», а председателем его был архиепископ — крупнейший феодал Новгородской
республики, хранитель государственной казны. Совет «господ» заседал в его покоях на
Софийской стороне. Это был весьма многолюдный орган (число членов совета достигало 300
человек). В состав совета входили князь, степенные (т. е. находящиеся в данное время в
должности и выступающие на вече с помоста — «степени») и старые (бывшие ранее в этой
должности) посадские и тысяцкие и наиболее знатные бояре; иногда приглашались низшие
должностные лица (кончанские старосты). Совет «господ» подготавливал повестку вечевых
заседаний, разрабатывал меры воздействия на решения веча, осуществлял контроль за
должностными лицами республики. Фактически совет «господ», а не вече являлся высшим
государственным органом республики.
Исполнительскую власть осуществляли посадник и тысяцкий. Посадник созывал вече,
открывал его заседание, оглашал повестку, исполнял решения веча. Кроме того, посадник
руководил внешними сношениями, контролировал действия князя, которого сопровождал в
походе, осуществлял судебные функции.
Посадник избирался вечем на длительное время из бояр. За 1126— 1400 гг. было выбрано
275 посадников примерно из 40 наиболее могущественных боярских фамилий.
Ближайшим помощником посадника был тысяцкий — предводитель городского ополчения,
а в мирное время осуществлявший полицейский надзор за порядком в городе.
После изгнания последнего удельного князя в 1136 г. Новгородская республика сама
приглашала князя. Это было закреплено феодальным съездом русских князей в 1196 г.,
признавшим право новгородцев, «где им любо, дуже себе князя поймают». Приглашаемый вечем
князь был простым военачальником, которого нанимала республика; его роль в государственном
управлении и суде была очень скромной. С каждым князем республика заключала договор, по
которому обе стороны обязывались исполнять взятые на себя обязательства. Князь должен был
«держать Новгород в старине, без обиды», защищать от врагов, не начинать войны без разрешения
веча, судить только вместе с посадником и не заводить на территории республики земельных
владений. Вече обязывалось выделить в пользу князя определенные доходы. В случае нарушения
князем принятых обязательств вече «указывало дорогу» князю из Новгорода, т. е. изгоняло его.
В Новгороде существовали и другие должностные лица — во главе «концов» Новгорода
стояли кончанские, а улиц — уличанские старосты, которые выбирались на соответствующих
(кончанских и уличанских) собраниях. В пригороды, пятины и «колонии» республика назначала
посадников из новгородских или местных бояр. Вместе со своими агентами они «кормились» за
счет населения. Города и во-
[26]
лости делились на сотни, потуги, погосты во главе с сотскими и старостами.
Борьба московских князей за освобождение от татарского ига и их тенденция к «собиранию
Руси» находила сочувствие и поддержку простых людей Новгородской республики.
Воспользовавшись симпатиями низов и непопулярной внешнеполитической ориентацией
новгородского боярства, великий князь «всея Руси» Иван III ликвидировал независимость
Новгородской республики в 1478 г.
Псковская республика недолго пережила Новгородскую. В 1510 г. ее территория также
была присоединена к Русскому государству.
Государственное устройство феодальных монархий во многом отличалось от устройства
республик.
Земли Владимиро-Суздальского княжества находились в междуречье Оки и Волги. Именно
здесь сложилось ядро будущего Русского централизованного государства. Возникновение этого
княжества с центрами в Ростове и Суздале началось при сыне Владимира Мономаха Юрии, по
прозвищу Долгорукий (умер в 1157 г.), основавшем здесь ряд городов, в том числе и Москву (1147
г.).
Политическое обособление отдельных княжеств ограничило владения киевского князя
окрестностями Киева. Однако политическая роль Киева как центра всей Русской земли
сохранялась вплоть до монголо-татарского нашествия. Великокняжеским столом стремились
овладеть более сильные галицко-волынские и ростово-суздальские князья. Юрий Долгорукий
принял участие в борьбе за великое княжение и к концу своей жизни занял Киев. Его сын Андрей
Боголюбский окончательно обосновался в Ростово-Суздальском княжестве. Желая стать
«самовластием в своей земле», Андрей Боголюбский перенес столицу из боярского Ростова в один
из «младших» городов — Владимир. Андрей Боголюбский вел ожесточенную борьбу с боярством
и погиб в результате заговора в 1174 г. После непродолжительной междоусобной борьбы
великокняжеский стол занял его младший брат Всеволод Большое Гнездо (1176—1212 гг.),
который продолжал политику отца и брата по укреплению великокняжеской власти.
В связи с монголо-татарским завоеванием Восточной Европы политическое положение
русских княжеств изменилось. Верховным сюзереном русских князей и их арбитром в
междоусобицах выступал татарский хан, который раздавал ярлыки (жалованные грамоты) на
княжения по собственному усмотрению.
С начала XIV в. возвышается небольшое Московское княжество. Производительные силы
окрестностей Москвы, расположенной на перекрестке сухопутных и водных торговых путей,
меньше пострадали от монголо-татарского нашествия. Пользуясь покровительством
золотоордынских ханов, первые московские князья расширяли свои владения за счет соседей.
В первой четверти XIV в. московские князья — внуки Александра Невского — Юрий и
Иван Даниловичи ведут ожесточенную борьбу с тверскими князьями за политическую гегемонию
среди русских кня-
[27]
жеств. С 1328 г. Иван Данилович (Калита) получил ярлык на великое княжение с титулом
великого князя «всея Руси». При нем же в Москву из Владимира переехал митрополит Феогност.
Москва стала не только политическим, но и церковным центром русских княжеств.
Усиление экономических связей, рост городов и ремесел создавали условия для
политического объединения русских княжеств в единое государство, что ускорялось борьбой за
политическую независимость, за ликвидацию татаро-монгольского ига. В 1380 г. объединенные
силы русских княжеств во главе с московским князем Дмитрием Ивановичем Донским нанесли
решающий удар по татарскому игу, разгромив татарские войска на Куликовом поле. Эта победа
закрепила за Москвой политическую гегемонию среди русских княжеств. Москва стала центром
объединения русских земель.
Великие князья (ростово-суздальские, владимиро-суздальские, московские) возглавили
целую иерархию феодалов из удельных князей и бояр, взаимоотношения с которыми
определялись договорными и жалованными грамотами, устанавливавшими различные степени
вассальной зависимости.
В договорах князья признавали великого князя «братом старейшим», обязывались
действовать «заодин» против врагов (татар, немцев и др.) и определяли некоторые общие порядки
внутри княжеств (выдачу беглых холопов, таможенную политику). Во многих грамотах
подчеркивалась территориальная неприкосновенность каждой из договаривающихся сторон.
Жалованные грамоты выдавались великими князьями тем вассалам, чьи земли входили в
состав великого княжества (князьям, боярам, монастырям), и определяли феодальный иммунитет,
т. е. право осуществления этими феодалами на своих землях некоторых государственных функций
(суда или сбора налогов, иногда и того и другого) без вмешательства великокняжеской
администрации.
С усилением власти князей междуречья Оки и Волги, а также ослаблением городов после
монголо-татарского нашествия вече потеряло какую-либо силу и исчезло во второй четверти XIII
в. Большое значение при князе имел феодальный совет, состоявший из нескольких (10—15)
наиболее знатных бояр. В первую половину XV в. из среды боярства выделялась особая категория
«бояр введенных» — постоянных советников великого князя и исполнителей его поручений по
всем вопросам государственного управления.
Большой вес в феодальном совете имели такие должностные лица, как тысяцкий,
окольничий и казначей.
Должность тысяцкого в Московском княжестве превратилась в наследственную; ее
узурпировали определенные боярские фамилии (Хвостовы, Вельяминовы-Воронцовы и др.).
Известная самостоятельность тысяцкого, который являлся начальником городского ополчения,
ведавшим судебным и финансовым надзором, превратила его в главу боярской оппозиции
возрастанию власти великого князя — пережиток феодальной раздробленности в управлении
Москвой.
[28]
В 1373 г., когда «представился» тысяцкий Василий Протасьев, эта должность была упразднена.
Оскорбленный нарушением своих наследственных прав его сын Иван бежал в Тверь;
впоследствии он был казнен Дмитрием Донским.
Должности окольничего и казначея были тесно связаны с ростом власти и единодержавия
великого князя московского. Окольничий являлся ближайшим советником и исполнителем
поручений великого князя, особенно в области дворцового управления.
Особое место в государственном управлении Московского княжества стал занимать
казначей — хранитель великокняжеской казны и архива (духовных, договорных грамот, ханских
ярлыков и других документов). Именно при казначее сложилось, по-видимому, еще до
образования централизованного государства первое государственное учреждение — «казна»
(впоследствии Казенный двор). Уже в 1450 г. впервые упоминается казенный дьяк, а в 1467 г.
казенный подьячий — должностные лица, ведающие несложным делопроизводством этого
государственного учреждения.
Являясь главой важнейшего ведомства, сложившегося ранее других, казначей, помимо
основных своих функций, выполнял и некоторые другие общегосударственные задачи: ведал
ямскими, поместными, холопьими и посольскими делами; делопроизводство по этим делам велось
также на Казенном дворе.
Феодальный совет вместе с князем осуществлял законодательные функции и верховное
управление, был окончательной инстанцией суда. Личное хозяйство великого князя не входило в
компетенцию феодального совета. Отдельные отрасли этого хозяйства — «пути» — поручались
боярам, которые получили название «бояр путных». В ведомстве каждого «пути» находились
земли, села, деревни. Каждому «путному» боярину были подведомственны низшие должностные
лица (ключники, посельские). Лицо, возглавлявшее «путь», получало право управления и суда над
населением территории, подведомственной данному «пути»; кроме того, в его пользу поступала
часть доходов от сборов с этого населения.
«Пути» как зачатки отдельных дворцовых ведомств в форме поручений — «кормлений» —
появились довольно рано. Уже в договорной грамоте сыновей Ивана Калиты (50-е годы XIV в.)
упоминались сокольничий, конюший и ловчий «пути». Впоследствии встречаются стольничий и
чашничий «пути». «Путные бояре», возглавлявшие эти «пути», имели соответствующие
наименования: сокольник, конюший, ловчий, стольник, чашник.
Местное управление Владимиро-Суздальского и Московского княжеств первоначально
было несложным. В городах находились наместники, в сельских местностях («волостях») —
волостели.
С ростом территории Московского княжества в XIV — первой половине XV в.
административно-территориальное деление усложнилось. Княжество подразделялось на
обширные уезды. Каждый уезд представлял собой большой округ, состоявший из города и
окружающих
[29]
его земель. Уезд делился на волости и станы. Иногда это были равнозначные
территориальные единицы, иногда волости делились на станы.
Городом и пригородным станом управлял наместник великого князя из бояр, а волостями
— волостели из более мелких феодалов. Волостели часто выступали вполне самостоятельно,
только имели меньше прав в области суда и расправы по сравнению с наместниками.
Местное управление строилось на системе «кормлений». Назначение на «кормление» было
средством вознаграждения князей, бояр и более мелких феодалов за их службу великому князю.