Дилигенский Г.Г. Северная Африка в IV-V веках

Подождите немного. Документ загружается.

товарно-денежных отношений в период Поздней империи. Здесь нет

возможности останавливаться {27} на этой концепции и освещать большой

круг вопросов, связанных с данной проблемой. Необходимо лишь напомнить,

что в указанных работах — особенно в трудах Допша — проявилась

совершенно неправильная тенденция к идеализации экономической жизни

Поздней империи и к отрицанию социально-экономического кризиса

античного общества в последний период его существования. В то же время в

работе Миквица собран интересный материал, иллюстрирующий состояние

денежного обмена в африканских провинциях. Этот материал показывает,

что деньги применялись в частных коммерческих сделках гораздо шире, чем

во взаимоотношениях между государством, с одной стороны, и

налогоплательщиками и государственными служащими, — с другой. Мы

полагаем, что при оценке значения системы натуральных налогов в Римской

Африке, необходимо учитывать также специфическое назначение этих

налогов. Африка была хлебной житницей западной половины империи,

Римское государство было заинтересовано в получении из нее прежде всего

продуктов сельского хозяйства, которые позволяли прокормить население

крупных городов Италии и тем самым в известной мере гарантировать

«внутренний мир» в центре империи. Так обстояло дело не только в IV в., но

и значительно раньше. Таким образом, в преобладании натуральных налогов

над денежными, поскольку речь идет о Римской Африке, сказывались не

только чисто экономические факторы, но и определенные особенности

социального строя империи — наличие неимущего плебса, находившегося в

той или иной степени на иждивении государства. Необходимо в этой связи

также учитывать потребности выросшей в IV в. армии.

Для оценки соотношения натуральных и денежных элементов в

экономике африканских провинций существенный интерес представляет

вопрос о так называемой adaeratio, т. е. о практиковавшемся позднеримским

государством переводе натуральных повинностей и платежей в денежные. В

работах итальянского историка С. МаццариноE

и румынского ученого Э.

КондуракиE

вскрывается социальный {28} смысл этой политики; в силу

разрыва между постоянно колебавшимся курсом медной монеты и растущей

стоимостью золота от нее страдали наименее обеспеченные слои, «в то время

как состояния крупных земельных собственников и кучки городских богачей

оставались в полной сохранности, ибо в их основе лежало огромное

количество накопленных золотых монет»E

. Но, идет ли речь о золотой или

медной монете, такая политика, очевидно, могла проводиться лишь при

наличии каких-то объективных возможностей для изъятия у различных

категорий налогоплательщиков денег взамен натуральных платежей. Точно

так же, если жалованье громадному количеству чиновников могло

выдаваться не в натуральной, а в денежной форме, то это означает, что

государство располагало определенными источниками получения

соответствующих сумм. В этой связи для Африки весьма показательным

документом является список пайков (sportulae), установленных в качестве

жалованья различным категориям чиновников. Этот список происходит из

нумидийского города Тамугади и относится ко времени императора Юлиана

(361—363Eгг.)E

. После указания количества пшеницы, причитающегося

каждому оффициалу, в надписи всякий раз следует: aut pretium frumenti или

aut pretium modiorum... и вновь указывается число модиев, составляющих

размер sportulae. Иначе говоря, жалованье чиновникам могло выдаваться как

натурой, так и деньгами. Такого рода система вряд ли совместима с

S. M a z z a r i n o. Aspetti sociali del quarto secolo. Roma, 1951.

Э. К о н д у р а к и, О натуральном и денежном обмене в Римской империи IV—V вв. ВВ, т. XIV, 1958,

стр. 27—37.

Там же, стр. 33.

Цит. по кн.; Th. M o m m s e n. Gesammelte Schriften, VIII (Epigraphische und numismatische Schriften), 1.

Berlin, 1913, S. 481—482.

абсолютным преобладанием в доходах провинциального населения,

составлявших источник содержания бюрократического аппарата,

натурального элемента над денежным.

Из всего этого, нам кажется, можно заключить, что, несмотря на

ведущую роль натуральных налогов в фискальной системе поздней Римской

Африки, эту систему все же вряд ли следует рассматривать как результат

интенсивной натурализации африканской экономики в IV в. Может быть, она

отражает скорее экономическую ситуацию, которая сложилась в период

кризиса III века и повлекла за собой {29} в конечном счете налоговую

реформу Диоклетиана. К средним же десятилетиям IV в. оказалось

возможным, как показывает упомянутый декрет из Тамугади, несколько

усилить денежный элемент в этой системе.

Вряд ли может вызвать сомнение тот факт, что налоговая система

Поздней империи, при которой государство безвозмездно изымало

значительную часть продукции сельскохозяйственного производства,

оказывала резко отрицательное влияние на состояние коммерческого

экспорта из африканских провинций. Однако — и в этом заключается одна из

важнейших проблем, возникающих при изучении данной системы, —

представляется существенным выяснить, насколько сильным было это

влияние. Приводило ли взимание анноны и других налогов к тому, что в

Африке практически не оставалось сельскохозяйственных продуктов для

более или менее регулярного коммерческого экспорта в другие провинции?E

Хотя данные источников по этому вопросу крайне немногочисленны, они все

же позволяют думать, что в период Поздней империи приток африканских

сельскохозяйственных продуктов по ту сторону Средиземного моря отнюдь

Такую точку зрения выдвинул недавно Бриссон (ор. cit., р. 16), по мнению которого Африка все

больше и больше развивалась по пути замкнутого хозяйства, поскольку вывоз африканского зерна, масла и

других продуктов не уравновешивался сколько-нибудь удовлетворительным ввозом.

не ограничивался только поступлениями по натуральным налогам. Выше уже

приводилось сообщение «Expositio totius mundi et gentium» о том, что Африка

доставляет масло почти всем народам. Это, конечно, не может относиться

только к вывозу масла, входящего в состав африканской анноны. Сальвиан

Марсельский, посетивший Африку в 30-х годах V в., писал, что благодаря

изобилию своей торговли (copiae negotationis suae) она «казалась ему

наполненной богатствами не только своими, но и всего мира»E

. Из одного

императорского указа IV в. нам известно, что члены коллегии

судовладельцев (navicularii) совмещали выполнение государственной

повинности по перевозке анноны в Италию с частными коммерческими

операциями; причем в том случае, если их корабли не были зафрахтованы

другими лицами, такого рода {30} операции освобождались от ввозных

пошлинE

. Августин определяет навикуляриев как людей, получающих

прибыль от перевозки товаров через мореE

. Все эти данные позволяют

заключить, что частный экспорт из Африки не представлял собой в IV—V вв.

какого-то исключительного явления.

В Италии и, по всей вероятности, в некоторых других западных

провинциях существовал значительный спрос на продукты африканского

сельского хозяйства. У нас нет никаких оснований думать, что потребность

Италии в африканском хлебе ограничивалась только тем его количеством,

которое поступало через посредство государства. В период Ранней империи в

Риме существовала специальная коллегия торговцев африканским хлебом и

масломE

, что свидетельствует о существовании регулярного коммерческого

импорта сельскохозяйственных продуктов из африканских провинций.

S а 1 v., De gubernatione Dei, VII, 14.

CTh, XIII, 5, 24; ср. J.-P. W а 1 t z i n g. Etude historique sur les corporations professionelles chez les Romains,

vol. II. Bruxelles, 1896, р. 57 sq.

A u g., Serm. 302, 18, 16.

CIL, VI, 1620: mercatores frumentari et oleari Afrari.

Потребность в таком импорте сохранялась и в период Поздней империи.

Оливковое масло, которым была столь богата Африка, в Италии IV в. было

дефицитным продуктом. Августин рассказывает как о необычном для

африканца факте о дороговизне оливкового масла в Италии: даже богатые

люди там не могут по ночам освещать свои домаE

Если сопоставить данные о частном экспорте из Африки с тем фактом,

что потребность в этих продуктах в Италии времени Поздней империи не

только не уменьшилась, но возросла, то характер внешних экономических

связей африканских провинций IV—V вв. станет более ясным. Эти связи,

сложившиеся в более ранний период, не утратили своего значения и в

изучаемое нами время.

Приведенные соображения подкрепляются некоторыми

свидетельствами литературных источников, показывающими роль товарно-

денежных отношений в африканском сельском хозяйстве. В одной из своих

проповедей Августин убеждал куриалов Гиппона-Регия взять в аренду

церковное {31} имение fundus Victorianensis на условиях, предложенных

церковью. Куриалы считали эти условия невыгодными для себя и настаивали

на арендной плате не свыше 40 солидов. Августин, возражая им,

подчеркивал, что если съемщик продаст весь урожай по своей цене (omnes

fructus pretiis suis fideliter vendat), он не понесет убыткаE

. Из этого следует,

что доход с земли в Гиппоне выступал обычно в денежной форме, а

производство сельскохозяйственных продуктов на продажу было

повседневным явлением. Гиппон был центром развитого

сельскохозяйственного района, где природные условия благоприятствовали

возделыванию хлебных культур, а его приморское положение

A u g., De ordine, I, 3, 6; ср. E. А 1 b e r t i n i. Un témoignage de St. Augustin sur la prospérité relative de

ľAfrique au IV-e siècle. «Mélanges Thomas». Bruges, 1930, р. 1—5.

A u g., Serm. 356.

способствовало вывозу хлеба на внешний рынок. Вместе с тем мы имеем

сходные сведения, которые происходят из одного из «глухих углов» Римской

Африки — южной части Триполитании (regio Arzugum), где не было городов,

а население состояло главным образом из берберских племен. Один из

корреспондентов Августина — сенатор Публикола — рассказывает, как он

вывозит для продажи урожай из своего имения, расположенного в этом

районеE

В одной из проповедей Августина упоминается практика покупки

землевладельцами городских отбросов, которые затем вывозились на поляE

Разумеется, покупка удобрений возможна лишь в условиях развитого

товарного хозяйства.

Производство сельскохозяйственных продуктов на продажу было

характерно не только для имений сенаторов и куриалов, но и в какой-то мере

для хозяйств мелких зависимых земледельцев. Императорский указ 370 г.,

адресованный проконсулу Африки, требует взимать с колонов

императорских имений, продающих свой урожай, «налог с оборота» — aurum

lustraleE

. Валентиниан указом от 366 г. президу Триполитании запретил

собственникам имений взимать оброк с колонов деньгами, «если этого не

требует обычай имения», а колонам — выбирать деньги в качестве способа

платежаE

. Подобный запрет обусловливался, очевидно, стремлением

правительства получать налоги, выплачиваемые землевладельцами за своих

колонов, прежде {32} всего в натуральной форме, дабы обеспечить хлебом и

другими продуктами Рим и армию. Но в то же время он свидетельствует о

A u g., Ep., 46.

A u g., Serm. 361, 11, 11.

CTh, XIII, 1, 8.

CJ, XI, 48, 5.

том, что колоны могли обладать деньгами, из которых они выплачивали

оброк, и даже предпочитать такой способ уплаты повинностей натуральному.

Об относительно высокой интенсивности торговых операций в

Римской Африке говорит тот факт, что здесь существовала особая

юридически фиксированная категория дельцов (negotiatores), в которую

включались торговцы и ростовщики (studentes fenori)E

. Сферой деятельности

торговцев были города и сельские территории (mercantes in territoriis sive

civitatibus). Из этой формулировки кодекса можно заключить, что

африканское сельское население было в той или иной степени втянуто в

товарные отношения. О mercantes homines и negotiatores, объединявшихся в

общества, неоднократно упоминает АвгустинE

. Возможно, что такие

общества скупали земледельческие продукты непосредственно на местах их

производства, а затем организовывали их вывоз.

Мы можем констатировать значительную распространенность в

поздней Римской Африке производства сельскохозяйственной продукции на

рынок. Это не означает, однако, что товарное производство играло

господствующую роль в африканской экономике или что для нее были

типичны хозяйства, которые, подобно современным капиталистическим

фермам, целиком ориентировались бы на рынок. В произведениях Августина

мы встречаем упоминания о примитивных формах обмена. Некоторые из

этих форм вообще не связаны с рынком: ремесленник-сапожник изготовляет

обувь по заказу потребителя, заранее получая за нее деньгиE

. Обычным был

также натуральный обмен: как говорил Августин, человек, желающий

приобрести что-либо дорогое, готовит или золото, или серебро, или какие-

CTh, XIII, 1, 18; XVI, 5, 52.

A u g., Serm. 21,4; 302, 18, 16; De op. monach., 1, 2; 15, 16.

A u g. Enar. in psalm., 70, 17.

либо продукты и животных, которые рождаются в его именииE

. Таким

образом, обмен с помощью денег существует наряду и на равных правах с

натуральным. Подобные отношения предполагают, очевидно, что

значительная часть земледельческой продукции потребляется

непосредственно {33} в данном хозяйстве и лишь излишки используются для

обмена или для получения денежной выручки. Очевидно, дело обстояло по-

разному в крупных имениях, обладавших большой массой прибавочного

продукта, который можно было реализовать на рынке, и в мелких хозяйствах,

где обмен носил более случайный характер. Центрами таких эпизодических

обменных операций были, в частности, сельские рынки — нундины. Наличие

таких рынков в Нумидии и в некоторых других районах засвидетельствовано

в надписях более раннего времениE

. Обычно они бывали два раза в месяц в

крупных имениях и селах. В IV—V вв. в Нумидии также имелись

многочисленные нундины, разбросанные по сельской местностиE

. На таких

нундинах сельчане, очевидно, сбывали излишки своих продуктов,

приобретали нужные им вещи, которые не могли произвести в своих

хозяйствах; здесь, вероятно, появлялись время от времени скупщики —

negotiatores, покупавшие хлеб, оливковое масло, вино для сбыта в города и на

внешний рынок.

Если сделанные выше заключения в какой-то степени верны, они

позволяют заключить, что в экономике Римской Африки сочетались

различные формы и стадии перехода от натурального хозяйства к товарному.

Общие закономерности этого перехода, как известно, вскрыты В. И.

Лениным в «Развитии капитализма в России» и ряде других работ. Как

указывал Ленин, исторически первой формой отделения промышленности от

A u g., Serm. 127; ср. Serm. 80.

CIL, VIII, 270 = 11451 = 23246; 6357; 8280.

O p t a t., De schism. donat., III, 4.

патриархального земледелия является производство ремесленных изделий по

заказу потребителя. При этой форме нет еще товарного производства, но

появляется лишь товарное обращениеE

. Следующей стадией развития

товарных отношений является производство ремесленных изделий на узкий

местный рынок (мелкий сельский базар или ярмарка). Ленин связывает эту

стадию с докапиталистическими способами производства, с преобладанием

натуральнохозяйственных отношений, при которых «хозяйственные единицы

могли существовать веками, не изменяясь ни по характеру, ни по величине,

не выходя из пределов помещичьей вотчины, крестьянской деревни или

небольшого окрестного рынка для сельских ремесленников...»E

. {34}

Приведенные выше сообщения источников свидетельствуют о наличии

в Римской Африке IV—V вв. некоторых явлений, характерных для

указанных двух стадий: производства ремесленных изделий по заказу

потребителя и небольших местных рынков. В то же время мы наблюдаем в

африканских провинциях данного периода развитие отдельных элементов

третьей, более высокой стадии товарного производства, для которой, как

отмечал Ленин, типично расширение торговли, появление особого слоя

торговцев, «рынком для сбыта изделий служит не мелкий сельский базар или

ярмарка, а целая область, затем вся страна, а иногда даже и другие страны»E

Подобные черты принимала торговля африканским хлебом и оливковым

маслом на внешних рынках.

Ленин указывал, что одной из форм общественного разделения труда,

способствующей развитию товарно-денежных отношений в сельском

хозяйстве, является специализация отдельных районов на производстве

определенных видов продуктов. В силу ряда условий: естественных

См. В. И. Л е н и н. Полн. собр. соч., т. 3, стр. 328—330.

Там же, стр. 57.

Там же, стр. 332.

факторов, кризиса италийского земледелия в период империи, наконец,

специфической экономической политики, проводившейся Римом в Африке,

здесь сложилась некая своеобразная разновидность специализированного

земледелия. Своеобразие ее заключалось в том, что, в отличие от

капиталистической специализации, она была связана не с обменом «между

различными продуктами сельского хозяйства»E

, но с таким явлением, как

снабжение областью с развитым земледелием области с многочисленным

городским населением и земледелием, все более приходящим в упадок. Но

если рассматривать эту специализацию не только с точки зрения ее

сопоставления с капиталистическими отношениями, а руководствоваться

критериями, более применимыми к исследуемой эпохе, то мы должны будем

признать, что она создавала предпосылки для значительного — в тех

исторических рамках — развития элементов товарного производства.

Таким образом, развитие товарных отношений в отдельные периоды и

в отдельных районах античного мира могло, как это видно на примере

Римской Африки, принимать {35} формы, сходные с теми, которые были

характерны для перехода от феодализма к капитализму. Нельзя вместе с тем

не видеть и коренного различия между процессами развития товарных

отношений в указанные два периода. Характерно, что это различие особенно

явно выступает не на ранних стадиях развития товарного производства, когда

товарные отношения обеих эпох во многом аналогичны по своему характеру,

но на его более высокой ступени. В период генезиса капитализма

расширение торговли за пределы узких местных рынков неразрывно связано

с развитием общественного разделения труда, обусловленного в конечном

счете развитием производительных сил.

Там же, стр. 23.