Казалось бы, эволюция и прогресс человечества также основаны на конкуренции
этносов, культур и цивилизаций. И, тем не менее, для него, наоборот, характерен
непрерывный и все ускоряющийся рост - демографический, экономический,
материальный, который иногда приравнивают к прогрессу. Но если конкурентные
отношения в биоте есть важнейшее условие ее долговременной стабильности, то
применительно к человеческой цивилизации приходится делать диаметрально
противоположные выводы - здесь конкурентные отношения цивилизационных
подсистем оказываются зачастую едва ли не главным источником неустойчивости
мирового сообщества [Данилов-Данильян, 2003].
И если, скажем, какая-либо страна или группа стран выполняют те или иные
функции по обеспечению социально-политической устойчивости, то их
стабилизационные усилия обнаруживают, как правило, и свою оборотную сторону
и практически неотрывны от факторов, которые можно квалифицировать как
дестабилизирующие. Думаем, что примеры подобного дуализма из истории
последних полутора-двух десятилетий еще достаточно свежи в памяти читателя,
чтобы останавливаться на них специально. Так что не будет преувеличением
сказать, что опасность человеческому роду во многом исходит от него самого.
Но связана ли эта "ахиллесова пята" человечества с какими-то фундаментальными
особенностями его бытия? Думаем, что да. И здесь прежде всего хотелось бы
обратить внимание на самый способ взаимодействия человека со средой обитания,
который выделяет его среди всех прочих населяющих Землю живых существ.
Потому что если остальные биологические виды тем или иным способом
приспосабливают свою жизнедеятельность к окружающей среде, то человек -
единственный из всех, кто пошел по принципиально иному пути, приспосабливая
среду к своим нуждам и потребностям, а, значит, и подвергая ее неизбежной
деформации и разрушению.
Но не менее важны и различия в механизме обеспечения устойчивости, основу
которого в биоте составляет ее генетическая память - так сказать, ее "становой
хребет". В цивилизации же, как структуре надбиологической, последняя дополнена
еще и внегенетической памятью, иначе говоря - культурой.
Однако в культуре следует различать ее базовую часть - мировоззренческие,
духовно-нравственные ценности - и весь комплекс практических знаний и умений,
включая и технологии, которым владеет современное человечество. И если первая
культурная составляющая изменяется крайне медленно, образуя ядро устойчивости
социума, то вторая век от века прирастает все стремительней, вовлекая в этот
процесс и окружающий природный мир. Собственно, в ней-то и кроется разгадка
непрерывно ускоряющегося роста цивилизации, несопоставимого по своим темпам
с эволюционированием биоты. Именно эта коллизия и породила в наши дни
ситуацию экологического вызова.
Ведь наращивая свою технологическую мощь, свой экономический и финансовый
капитал, человек не может соответственно увеличить продуктивность капитала
природного, определяемую совсем другими, естественными процессами -
количеством поступающей на Землю солнечной энергии, способностью ее
усвоения и трансформации в органику растительной биотой, скоростью
биохимических реакций и т.д.
Можно, вероятно, и дальше игнорировать всю эту тревожную симптоматику, как
кое-кому хотелось бы, но надо ли объяснять, что "терпению" природы рано или
поздно должен прийти конец. И в этом смысле идея устойчивого развития есть
первая осознанная попытка найти выход из сложившегося тупика, пересмотрев
самые основы существования цивилизации. Причем попытка, идущая много
дальше реализуемой в развитых странах с конца 1960-х годов так называемой