Чанышев А.Н. Курс лекций по древней философии

Подождите немного. Документ загружается.

Фракию,

где основали

Абдеры.

Порабощения избежали и эми-

гранты-одиночки из различных малоазийских полисов. Таким был,

как

мы знаем, Ксенофап. Пифагор, покинув Самос при Поликра-

те, не смог

туда

вернуться после пребывания в персидском пле-

ну, потому что после казни Поликрата персами Самос был ими

опустошен.

Основные вехи греко-персидских войн — это, как известно, ан-

типерсидское восстание малоазийских полисов в

500—495

гг. до

н.

э., кончившееся трагическим для них поражением, после чего

Иония

была навсегда вычеркнута из списка передовых областей

Эллады; первый персидский поход в

Аттику,

кончившийся сокру-

шительным поражением персов при Марафоне в 490 г. до и. э.;

второй персидский поход Ксеркса в

480—479

гг. с легендарной

битвой при Фермопилах, прорывом персов в Среднюю Грецию,

опустошением ими Аттики и разрушением Афин и, наконец, с

разгромом персидского флота афинским флотом у Саламина в

480 г., что стало переломным событием

всех

греко-персидских

войн,

а затем и поражением персидской армии при Платеях в

479 г. На этом кончается первое двадцатилетие греко-персидских

войн,

а в последующее тридцатилетие греки перешли в наступле-

ние.

Поэтому период расцвета классической Греции — ее знамени-

тое «пятидесятилетие» — начинается уже в 479 г. до н. э. с победы

греков при Саламине и продолжается до 431 г. до н. э. — до на-

чала злосчастной для Эллады и особенно для Афин внутригре-

ческой Пелопоннесской войны

между

Спартой и Афинами (431—

404 гг. до н. э.), от которой выиграли лишь персы.

До этой войны Эллада переживала расцвет, продолжавшийся

около

пятидесяти лет. Вершиной же этого пятидесятилетия стало

для Афин правление Перикла, когда, по словам К. Маркса, имел

место «высочайший внутренний расцвет Греции»

. При Перикле

рабовладельческая демократия достигла своего расцвета. Все го-

сударственные должности замещались по жребию, отправление

гражданами своих общественных обязанностей оплачивалось го-

сударством. Верховным органом государства стало народное со-

брание (экклесия), в котором участвовали все афинские гражда-

не,

достигшие 20 лет. Право на участие в народном собрании не

было ограничено имущественным цензом. При Перикле Афин-

ский

морской союз превратился в Афинскую

Архэ,

где греческие го-

рода — члены союза оказались на положении афинских подданных.

Вокруг Перикла сгруппировались выдающиеся ученые, архи-

текторы, скульпторы, художники, философы. Среди них

«отец

истории» Геродот (ок.

485—425

гг. до н. э.), происходивший из

малоазийского полиса Галикарпаса. Он описал предысторию гре-

ко-персидских войн и первое их двадцатилетие с позиций Афин.

В этот кружок входил и скульптор Фидий

(490—432

гг. до н. э.)—•

создатель семнадцатиметровой бронзовой статуи Афины Прома-

хос (сражающейся впереди), а также деревянной, но покрытой

Маркс

К.,

Энгельс

Ф. Соч. 2-е изд., т. I, с. 98.

171

золотом и слоновой костью статуи Афины Парфеиос (девы) и

четыриадцатиметросой статуи Зевса в Олимпии. Афина Прогла-

хос доьпширозала над одним из самых больших творений мирово-

го зодчества — над также созданным про Периклг афинским Акро-

полем, в главном храме которого — Парфеноне — находилась ста-

туя Афины Парфеиос (отсюда название храма). Культ Афины в

Афинах закономерен, ибо этот полис носил ее имя.

В «век Перикла» в Афинах развернулась деятельность великих

древнегреческих трагиков — Софокла (ок.

496—406

гг. до н. э.) и

Еврипида (ок.

480—406

гг. до н. э.). Их предшественником был

Эсхил

(525/4—456/5

гг. до н. э.). В трагедии Эсхила «Прикованный

Прометей» этот титан, давший людям огонь, искусство письма, ис-

кусство счисления, знание ремесел н наук, изображен

другом

че-

ловечестза. За все это Зевс,

будучи

воплощением грубой силы,

приказывает Гефесту, сопровождаемому аллегорическими фигура-

ми

Силы и Насилия, приковать Прометея к скале. К- Маркс

высоко ценил слова Прометея:

«...по

правде

всех

богов я ненави-

жу»,—говоря, что «Прометей — самый благородный святой и му-

ченик

в философском календаре» '. В не дошедшей до нас второй

части трилогии о Прометее — в трагедии «Освобожденный Про-

метей»—Геракл освобождает Прометея. Для Эсхила характерно

художественно-мифологическое мировоззрение, а философское его

почти не коснулось. Тем не менее и у него Зевс эволюционирует

от традиционного олимпийского бога до божества, пантеистически

сливающегося с космосом.

Софокл,

как и Эсхил, использует мифологические сюжеты, в

принципе

те же, что и Эсхил.

Трагедии Эсхила и Софокла укрепили позиции мифологическо-

го мировоззрения в консервативных по сравнению с ионинскими

великогреческими городами Афинах, отстающих от Дальнего Вос-

тока и Дальнего Запада греческого мира в своем мировоззрен-

ческом развитии. Эсхил и Софокл дали мифологическому миро-

воззрению

вторую

жизнь. Не случайно поэтому в конце эпохи Пе-

рикла незадолго до начала Пелопоннесской войны в Афинах был

принят

закон, приравнивавший к государственному преступлению

непочитание богов и объяснение небесных явлений естественным

образом. В соответствии с этим законом едва не казнили Анакса-

гора. Но затем был казнен Сократ, который никогда ничему о при-

роде не учил. По этому же закону был подвергнут преследованию

Протагор, а значительно позднее — Аристотель. Афины, ставшие

во второй половине 5 в. до н. э. в силу своего военного, полити-

ческого и экономического положения культурным центром Элла-

ды, а затем сохранявшие это положение культурного центра пос-

ле

утраты

своих политических привилегий, никогда не были сво-

бодным в мировоззренческом отношении городом. Не случайно

Платон боялся высказываться о мифах и призывал в интересах

безопасности верить в них слепо.

Маркс

К.,

Энгельс

Ф. Из ранних произведений, с. 25.

172

Анаксагор. Анаксагор тоже входил в кружок Перикла. Можно

считать, что с него и началась философия в Афинах. По

Плутарху,

Анаксагор

«вдохнул

в него (Перикла.—А. Ч.) величественный

образ мыслей, возвышавший его над уровнем обыкновенного во-

жака народа, и вообще придал его характеру высокое достоин-

ство»

. Анаксагор происходил из ионийского полиса Клазомены.

Перикл

пригласил Анаксагора в Афины по совету своей жены

Аспазии, которая сама происходила из Милета. Враги Перикла,

не

осмеливавшиеся сперва прямо нападать на великого государ-

ственного деятеля, наказывали его друзей. Фидий был ложно об-

винен

в краже золота, отпущенного ему для изготовления статуи

Афины Парфенос. Анаксагора же усилиями политического про-

тивника

Перикла Клеона обвинили в безбожии с целью скомпро-

метировать Перикла. Перикл отвел

угрозу

от Анаксагора, но ему

пришлось

покинуть Афины и вернуться в

Ионию,

где он основал

для детей школу и завещал, чтобы годовщина его смерти отмеча-

лась школьными каникулами.

образу философа Анаксагор прибавил новые штрихи. Он го-

ворил, что родился для того,

«чтобы

созерцать Солнце,

Луну

небо» — свою истинную родину. Ради философии Анаксагор отка-

зался от своих земельных владений в родном полисе, от своего

высокого там положения и оказался в Афинах в роли бесправного

шюгородца. Кроме Перикла учениками Анаксагора были великий

афинский

трагик Еврипид, Метродор из Лампсака,

Архелай

и др.

Он

оказал влияние на Демокрита и на Сократа. Анаксагор — ав-

тор прозаического сочинения «О природе», которое было написано

«приятным и возвышенным языком» (Диоген Лаэрций). От этого

труда

сохранились лишь фрагменты — главным образом из первой

его части, где говорилось о началах. Аристотель сообщает, что

Анаксагор был старше Эмпедокла по возрасту, по моложе его по

делам.

Проблема Анаксагора. В центре внимания Апаксогора как фи-

лософа— проблема качественного превращения тел. Каким обра-

зом,

спрашивает он, «из ие-волоса мог возникнуть волос и из не-

мяса—

мясо?» [ДК 59(46); В 10]. При решении этой проблемы

Анаксагор исходит из принимаемого им в качестве закона положе-

ния

элеатов о том, что ничто не возникает из небытия. Аэций по

этому поводу пишет, что Анаксагору «казалось в высшей степени

непонятным,

каким образом что-нибудь может возникнуть из не-

бьпия

или уничтожиться в небытие» (А 46). В то же время он,

подобно Эмпедоклу, отрицает учение элеатов о неизменности и

исключающем множество единстве бытия. Сохраняя рациональное

зерно

учения элеатов, Анаксагор подчеркивает, что

«[слова]

«воз-

никновение» и

«гибель»

неправильно употребляют эллипы. Ибо ни

одна вещь не возникает, не уничтожается, по [каждая] составля-

ется из смешения существующих вещей или выделяется кз

них»

(В 17). Поэтому, поясняет Симплнцнй, приводящий эти слова

Плутарх. Сравнительные жизнеописания в 3-х т. М., 1961, т. 1, с.

198—199.

173

Анаксагора, правильно было бы вместо «возникать» говорить

«смешиваться», а вместо

«погибать»

— «выделяться». Такова за-

дача и таковы ограничения, налагаемые на себя Анаксагором.

При

этом Анаксагор отрицает существование небытия и пустоты.

Первоначала. Суть учения Анаксагора заключена в его

пони-

мании

первоначал, в чем он принципиально отличается от пред-

шествующих ему философов. Все они говорили о той или иной или

всех стихиях, в лучшем случае об апейроне или апейроне и чис-

лах. Анаксагор свергает стихии в качестве первоначал. Первичны

не

стихии, а все без исключения состояния вещества. Земля не

более первоначало, чем золото, вода — не более, чем кровь или

молоко.

Подобно Эмпедоклу, Анаксагор плюралист, однако у него

не

четыре начала, а гораздо больше. Аристотель говорит, что у

Анаксагора «начала не ограничены [по числу]», что существует

«неопределенное множество» начал (Метаф. I, 3). Но начала —

это

не вода или золото в своей массовидности. Начала — это

мельчайшие, невидимые, сверхчувственные частицы огня, воды,

золота, крови, древесины и т. д. и т. п., которые сам Анаксагор

называл «семенами всех вещей», Аристотель же—«гомеомерия-

ми», т. е. «подобночастными». Они

сугубо

качественны, каждый

вид гомеомерий сохраняет все качества соответствующего вида

тел. Семена крови обладают всеми качествами крови, семена же-

леза— качествами железа, и т. п. Таким образом, Анаксагор

ультраплюралист и качественник. Качества вечны и неизменны,

Гомеомерий бесконечно делимы, ибо сколько ни дробить бытие, в

небытие его превратить нельзя. Поэтому «в малом нет наимень-

шего, но всегда есть меньшее».

Основной

принцип Анаксагора. Приняв тезис элеатов о вечнос-

ти бытия, Анаксагор выдвигает и свой тезис:

«Все

во всем». Это

означает, что в любом месте космоса содержатся гомеомерий

всех видов, все виды качеств, что «вещи, находящиеся в едином

космосе,

не отделены

друг

от

друга,

и не отсечено топором ни

теплое от холодного, ни холодное от теплого». Симшшкнй переда-

ет и такую формулировку Анаксагора: «Во всем есть часть

всего»

(А 41). Этот принцип распространяется и на сами гомеомерий.

Качественное превращение. Каждая вещь содержит в себе се-

мена всех вещей, но ее качества определяются качествами тех

гомеомерий, которые в ней преобладают, ведь «каждая отдельная

вещь более всего кажется и казалась тем, что в ней наиболыне»

(В 12). Поэтому качественное превращение вещи состоит в смене

большинства содержащихся в ней семян вещей. Так Анаксагор и

решает свою проблему. Если белый снег тает и получается мутная

вода, то это потому, что мутное и жидкое как качества содержа-

лись в снеге, но качества твердого, холодного и белого в нем

преобладали.

Неисчерпаемость гомеомерий. Принцип

«все

во

всем»

действу-

ет и вглубь. Любая гомеомерия неоднородна. Она есть множество.

Она

содержит в себе семена всех остальных вещей, но более ма-

лого порядка, Симпликий сообщает, что «каждая гомеомерия,

174

подобно целому, заключает в себе все существующее, и [сущее]

не

просто бесконечно, но бесконечно бесконечно» (А 45). Это наи-

более удивительное место в учении Анаксагора. Он, следователь-

но,

принимает тезис Зенопа, что единое состоит из частей, что оно

есть многое, причем эти части также состоят из частей, и так да-

лее, но все эти части разнокачественпы (чего у Зенона вовсе не

было).

Анаксагор согласен с Зепоном и в том, что вещь, состоя-

щая

из частей, и велика, и мала, так что нет ни наибольшего, ни

наименьшего. Но если Зенон считал такое невозможным, говоря-

щим

против допущения существования множества, то Анаксагора

это не смущает. Всякая вещь для Анаксагора — единство велико-

го и малого, она сразу и бесконечно велика, и бесконечно мала.

В этом представлении о вещах нельзя не увидеть своеобразную

диалектику Анаксагора.

Начало мира. Сочинение Анаксагора «О природе» начиналось

словами:

«Вместе

все вещи были...» И в таком состоянии все на-

ходилось неопределенно долго, все сдерживалось преобладающим

мироздании воздухом, или эфиром. Аристотель критикует Анак-

сагора, говоря, что природе не свойственно смешиваться, как по-

пало,

и что в таком смешении те самые качества, которые Анак-

сагор считал вечными, не могли бы сохраниться и субстанция бы-

ла бы, например, бесцветной.

Гомеомерип, играющие у Анаксагора роль материи, пассивны,

первоначальный хаос не мог своими силами развиться в космос.

Для этого требовалось особое активное начало.

Нус.

Такое начало Анаксагор находит в Нусе, т. е. в уме

—<

творце космоса из первобытного хаоса. Мировой ум имеет у Анак-

сагора две функции: он движет миром, и он познает мир. Нус

един,

он действует посредством мышления, он бесконечен, само-

державен и не смешан ни с какой вещью. Аристотель отмечал:

Анаксагор

«утверждает,

что из всего сущего только ум прост,

песмешан и

чист»

(О

душе

1, 2)

. Нус — тончайшая и чистейшая

из

всех вещей. Познавая мир, нус обладает совершенным знанием

обо всем п имеет величайшую силу. Он определяет прошлое, на-

стоящее и

будущее.

Аристотель высоко ценил учение Анаксагора об уме. Он гово-

рил:

«тот,

кто сказал, что разум находится подобно тому как в

живых существах также и в природе и что он — виновник благо-

устройства мира и всего мирового порядка, этот человек предста-

вился словно трезвый по сравнению с пустословием тех, кто вы-

ступал раньше» (Мстаф. I, 3). Но Нус Анаксагора не оправдал

возлагаемых на него идеалистами надежд. Сократ у Платона в

«Федоие»

сетует

на то, что Анаксагор стремился найти естествен-

ные причины, а к уму прибегал мало, так что «Ум у пего остается

без всякого применения»

. Об этом же сказано и у Симгошкия:

Аристотель.

душе,

кн. I, гл 2. — В кн.:

Аристотель.

Соч, т. I, с. 378,

Платон.

Соч. в 3-х т. М., 1970, т. 2, с. 68.

175

«Анаксагор хотя и допустил в числе начал ум ... однако [полага-

ет],

что многое образуется само [без его содействия]» (А 47).

похваливший было Анаксагора Аристотель вскоре с неудоволь-

ствием замечает, что Анаксагор пользуется умом лишь

тогда,

когда не знает причины чего-либо, что роль ума у Анаксагора

подобна

«богу

из машины» '.

Космогония.

Начиная действовать, Нус приводит первоначаль-

ную смесь всего в круговое движение. Редкое отделяется от плот-

ного,

теплое — от холодного, светлое — от темного,

сухое—от

влажного и т. п. В середине мироздания собирается все плотное,

влажное, темное, тяжелое. Так образуется Земля. Все теплое,

светлое,

сухое

и легкое устремляется вверх. Так образуется Небо.

Мир

окружен преобладавшим издавна эфиром, который, продол-

жая вращаться, отрывает от Земли камни. Они воспламеняются.

Так

образуются звезды, Луна, Солнце. Солнце, по Анаксагору,—

кусок раскаленного железа или горящий камень, который по сво-

им

размерам больше Пелопоннеса. Именно такое представление о

небе навлекло на Анаксагора преследования. Небо содержит в

себе камни, которые держатся там вследствие своего вращения,

но

временами все же падают. Это метеориты. Если движение не-

ба прекратится, то оно все

упадет

на Землю. Луна земной при-

роды, на ней есть свои равнины и холмы, долины и пропасти, она

заимствует свой свет от Солнца и обитаема. Земля, по Анаксаго-

ру, плоская, она покоится на

воздухе.

Жизнь.

В отличие от Анаксимандра и Эмпедокла, учивших о

происхождении живого из неживого, Анаксагор — основоположник

панспермии.

Семена живых существ падают с неба на землю все-

ете с дождем. Эти семена были всегда. Семена живых существ —>

разновидность гомеомерий.

Психология. Как и у Аиаксимена,

душа,

согласно Анаксагору,

воздухообразна. Аристотель передает важную догадку Анаксагора

том, что человек разумен, потому что он, один из

всех

живых

существ, имеет руки (О

душе

IV, 10). Правда, этому противоре-

чит сообщение некоторых доксографов о том, что Анаксагор ото-

ждествлял ум и

душу.

Познание.

В отличие от Эмпедокла, который учил, что подоб-

ное

познается подобным, Анаксагор

думал,

что все познается себе

противоположным: холодное познается теплым, сладкое—горьким

т. п. Анаксагор

думал,

что ощущения связаны со страданием,

которое становится заметным при чрезмерном воздействии раз-

дражителей на органы чувств, но которое якобы в неосознанном

виде тревожит организм и в обычном их состоянии. Здесь Анакса-

гор явно не понял того простого факта, что количество переходит

качество и что страдание начинается лишь при нарушении меры.

В античном театре для поднятия действующих лиц в

воздух

служила ма-

шина

вроде подъемного крана. На этой машине в конце действия в некоторых

пьесах

сверху

спускался бог и все улаживал, помогая

драматургу

таким про-

стым способом развязывать запутанные драматические положения,

176

Анаксагор учил, что ощущения не дают истины, поскольку гомео-

мерии

познаются лишь умом, а не чувствами. Цель познания Ана-

ксагор видел в свободе, которую дает знание.

Архелай и Метролор. Ученик Анаксагора Архелай истолковал

анаксагорову первоначальную смесь всего как

воздух,

что неуди-

вительно, так как сам Анаксагор учил, что в самом начале миро-

здания

преобладал

воздух,

или

эфир.

Кроме того, Архелай считал

Нус внутренне присущим первоначальной смеси. Архелай разли-

чил,

кроме того, то, что существует по природе, и то, что учреж-

дено людьми и существует по закону и установлению. Б этом он

близок

софистам (о чем ниже).

Метродор из Лампсака продолжил аллегорическое истолкова-

ние

богов, начатых Анаксагором. Так, Агамемнон —

эфир,

Еле-

на

— Лупа, Деметра — печень, Дионис — селезенка, Аполлон —'

желчь, Зевс — ум, Афина — искусство и т. д.

ТЕМА

33. МЕЛИСС

Мелисс —последний представитель школы элеатов. Сформули-

рованное

Парменидом учение элеатов нашло в первой половине

5 в. до н. э. своего выдающегося защитника в лице ученика Пар-

менида Зенона. Другим последователем Пармегшда был Мелисс,

который,

оставаясь в общем верным учению Пармепида, изменил

его в

двух

принципиальных пунктах. В 5 в. до и. э. учение элеа-

тов стало уже не «великогреческим», а обще1рсчсскпм явлением, и

Мелисс был вовсе не италийцем, а ионийцем. Он жил на острове

Самосе,

будучи

таким образом земляком Пифагора. Акмэ Мелис-

са приходится па 84-ю олимпиаду (444—441 гг. до и. з.). Мелисс

был не только философом, но и крупным государственным деяте-

лем. Будучи современником Перикла, Мелисс был его противни-

ком.

Он противился гсгсмонисгскнм устремлениям Афин, превра-

тившим аитиперепдекий Афинский морской союз в Афинский

Архэ. К этому времени в результате греко-персидских войн Самос

был освобожден от персов, п Мел л

не

командовал там флотом.

Плутарх рассказывает о том, что Мелисс одержал в 441 г. до п. э.

морскую победу над афинянами. Однако вскоре Першит высадил

на

острове морской десант. Подвергнув город девятимесячной оса-

де и разрушив его стены, Псрпкл вынудил город к сдаче, отобрал

у самосцев весь их флот и наложил па них громадную контрибу-

цию.

судьбе

Мелисса Плутарх ничего не сообщает.

Мелисс — автор

труда

<Ю природе», отрывки из которого мы

находим у Симплнкая.

О Мелиссе говорится и у Аристотеля. Аристотель невысокого

мнения

о Мелиссе. Он противопоставляет Мелисса вместе с Ксе-

нофаном,

как людей грубо рассуждающих, Пармениду, уму более

тонкому и проницательному (Метаф. I, 5). Упрекая и Пармеинда,

Мелисса о эристике, т. е. в страсти к спору ради самого спора,

когда допускаются и ложные посылки, и нелогичные рассужде-

ния,

Аристотель считает, что рее же

«более

грубо [рассуждение]

177

Мелисса» (Физ. 1,3). Это отношение Аристотеля к Мелиссу ока-

зало влияние на последующую историю философии, в которой Ме-

лиссу почти не уделялось внимания.

Однако Мелисс такого внимания заслуживает. Во-первых, Ме-

лисс дал ясное и четкое, без всяких поэтических метафор, как это

было у Парменида, прозаическое изложение учения элеатов. Ему

принадлежит формулировка «закона сохранения бытия» — глав-

ного пункта учения элеатов. Этот закон известен в его латинской

формулировке: ex nihilo nihil fit — «из ничего не бывает ничего».

Но

мало кто знает, что впервые этот закон сохранения бытия

сформулировал Мелисс в словах: «из ничего никогда не может

возникнуть

нечто»

[ДК 30(20); В 1]. Этот закон был принят все-

ми

античными философами независимо от того, признавали они

наличие небытия в мире или нет.

Во-вторых, Мелисс, принимая такие парменидовские характе-

ристики

бытия, как единство и однородность, истолковал вечность

бытия не как вневремепность, а как вечность во времени. Прош-

лое и

будущее

для Мелисса не небытие (в том смысле, что прош-

лого уже нет, а

будущего

еще нет), а части бытия,

тогда

как

Парменид

говорил о бытии, что его не было в прошлом и не

будет,

а оно в настоящем. Ученик Прокла и учитель Симпликия Аммо-

ний

писал, что Парменид в своих

стихах

учил: «Не

существует

ни

прошлого, ни

будущего,

ведь [прошедшее] уже не

существует,

[будущее]

еще не

существует».

У Мелисса же

существует

не толь-

ко

настоящее, но и прошлое и

будущее.

Бытие вечно в том смыс-

ле, что оно было, есть и

будет

вечно.

В-третьих,

Мелисс принципиально изменил учение Ксенофаиа

Парменида о конечности бытия в пространстве. Бытие Мелисса

беспредельно. Он учил, что сущее «вечно, беспредельно» (В 7),

Аристотель прямо в этом вопросе противопоставляет Парменида

Мелисса. Он говорит, что «первый (т. е. Парменид. — А. Ч.)

признает его (т. е. сущее. — А. Ч.) конечным, второй же (Ме-

лисс.—

А.

Ч.)—беспредельным»

(Метаф. 1,5). К мысли о прост-

ранственной

беспредельности мироздания Мелисс пришел исходя

из

единства сущего. Если бы сущее было ограничено пределом, то

оно

не было бы единым, оно было бы двояким: тем, что ограни-

чено,

и тем, что ограничивает. Итак сущее неограниченно, а пото-

му беспредельно.

В-четвертых,

Мелисс, закрывая возможность персонализации

бытия,

подчеркивает, что бытие не страдает и не печалится. Если

бы оно испытывало страдание, то оно бы не обладало полнотой

существования.

В-пятых, Мелисс — материалист. На это обращает наше вни-

мание

Аристотель. Аристотель говорит, что если «Парменид гово-

рил об умопостигаемом едином», то «Мелисс говорит о материаль-

но

едином» (Метаф. 1,5).

В-шестых,

Мелисс был атеистом. Диоген Лаэрций сообщает о

Мелиссе,

что «ш о

богах

он говорил, что не должно о них учить,

ибо познание их невозможно» (А 1).

178

Таковы взгляды Мелисса. Как уже было сказано, Мелисс изме-

нил

учение Парменида в

двух,

по крайней мере, принципиальных

пунктах. Идеальное и конечное бытие Парменида Мелисс заменил

материальным и бесконечным бытием.

Что касается гносеологического аспекта, то Мелисс, насколько

мы знаем, оставался на позициях Парменида, полагая, что чув-

ства, рисуя нам множественно сущее, обманывают нас и что

истинную картину мира

дает

только разум, показывая, что бытие

«вечно, беспредельно, едино и совершенно однородно» (В 7).

В учении Мелисса выявилась противоречивость учения элеа-

тов. Став идеальным, бытие у Парменида оставалось пространст-

венным,

а тем самым в какой-то мере телесным. Пармеиид срав-

нивал

бытие с шаром. Но телесное не может быть так абсолютно

едино,

как этого

хотели

элеаты, в том числе и Мелисс, Телесное

бытие не может быть ни однородным, пи неподвижным, ни абсо-

лютно полным. У Мелисса как ионийца, тяготевшего не только к

италийской,

но и к ионийской философской традиции, учение элеа-

тов приобрело материалистический и атеистический уклон. Бытие

Мелисса — сочетание анаксимандрова апейропа и пармепидова

бытия.

От Анаксимаидра приходит мысль о беспредельности и ве-

щественности бытия, а от Парменида—понимание этого бытия

как

вечного,

всегда

себе

равного, единого и неделимого, как того*

что противостоит миру явлений и что доступно лишь логическому

мышлению,

ЛЕКЦИЯ

XVI

ТЕМА 34.

ЖИЗНЬ

СОЧИНЕНИЯ

ЛЕВКИППА И ДЕМОКРИТА

Учение Левкиппа и Демокрита — вершина античного материа-

лизма. В. И. Ленин, говоря о

двух

линиях в античной философии,

материалистической и идеалистической, связывал

первую

с име-

нем

Демокрита, ибо в учении Демокрита она

достигает

кульмина-

ции.

Вторая же линия

восходит

к имени Платона — младшего со-

временника

Демокрита. Объективный идеализм Платона противо-

стоял материализму Демокрита. Эпоха Демокрита и Платона—•

эпоха зрелости античной философии. Критерием этой зрелости и

была поляризация философии на материализм и идеализм. С име-

нами

Демокрита, а также его учителя и предшественника Лев-

киппа

связана величайшая форма античного материализма — ато-

мистический

материализм.

Левкипп.

О жизни и сочинениях Левкиппа мало известно. Мес-

том его рождения называют

Абдеры,

Милет, Элею. Время его

жизни,

по-видимому, совпадает с эпохой Фнлолая, Эмпедокла,

Анаксагора, Зеноиа — учителя Левкиппа. Античный атомистиче-

ский

материализм частично связан с проблематикой элеатов.

Одни приписывают сочинение Левкиппа «Об

уме»

(«Большой Ми-

рострой») Демокриту,

другие

(последователи Теофраста)—Лев*-

179

киппу.

Геркуланский папирус № 1788 обвиняет Демокрита в том,

что он в «Малом Мирострое» излагает все то, что излагается в

«Большом Мирострое» Левкиппа [ДК

67(54)

В 1 а]

«Левкиппов вопрос». Левкипп и Демокрит. Эпикур

утверждал,

что «не было никакого философа Левкиппа» (А 2). Это послужило

основанием

для того, чтобы Эрвин Родэ в конце XIX в. в книге

«Левкилпов вопрос» отверг существование Левкиппа. Несогласные

с Родэ указывали, что имя Левкиппа как философа-материалиста

называется многими античными авторами. Согласно мнению

А. О. Маковельского, Эпикур, измышляя шуточные прозвища фи-

лософам,

назвал Левкиппа несуществующим из-за смысла его

учения, признающего существование небытия. Геркуланский папи-

рус № 1105, фрагмент 24, определенно говорит за Левкиппа и

против Родэ. Там сообщается, что тот же Эпикур слушал лекции

Навсифана,

«составленные по Демокриту и Левкиппу» (А 2).

Действительная трудность состоит в разделении учений Лев-

киппа

и Демокрита. От сочинений обоих философов сохранилось

немногое,

в доксографии же о них говорят целокупно, например:

«Наиболее методически обо всем учили, давая одно и то же уче-

ние,

Левкипп и Демокрит, а именно...» (Аристотель). Однако Лев-

кипп—

досократик, а Демокрит немного старше Сократа. Левкипп

делал упор на мироздании, Демокрит — также и на «Малом Ми-

рострое», т. е. на человеке. Если у Левкиппа как досократика

сравнительно небольшой круг вопросов — учение об атомах, кос-

мология и космогония, то у Демокрита круг вопросов расширяет-

ся.

Маркс подчеркнул, что «Демокрит ... был эмпирическим ес-

тествоиспытателем и первым энциклопедическим умом среди гре-

ков»

. Действительно, Аристотель сообщает, что «Демокрит

рассуждал обо

всем»

(М 42)

. Философские интересы Демокрита

были связаны с вопросами гносеологии, логики, этики, политики,

педагогики, математики,

физики,

биологии, антропологии, медици-

ны,

психологии, истории человеческой культуры, филологии, уче-

ния

о языке и т. п.

Поэтому мы условно разделили вопрос об атомистическом ма-

териализме на две части. В первой

будут

рассмотрены представ-

ления

атомистов о мироздании, фигурировавшие в сочинении

«Большой Мирострой». Эти представления мы связываем как с

Левкиппом,

так и с Демокритом. Во второй трактуются человек и

человеческое общество. Это «Малый Мирострой», Мы его связыва-

ем только с Демокритом.

Жизнь

Демокрита. Жизнь Демокрита поучительна преданно-

стью науке. Сам Демокрит заявлял, что одно причинное объясне-

ние

он предпочитает обладанию персидским престолом. Источни-

ки

сообщают, что ночами он запирался в надгробии, чтобы ему не

Цит. по кн.:

Маковельский

А. О. Древнегреческие атомисты. Баку, 1946,

с. 208.

Маркс

К.,

Энгельс

Ф. Соч. 2-е изд., т. 3, с. 126.

То есть фрагмент 42 в гл.

«Демокрит»

в кн.:

Маковельский

А. О. Древне-

греческие атомисты, с. 224,

180