Царегородцев А.В. Протестантизм и становление буржуазного этоса в Великобритании в период промышленного переворота
Подождите немного. Документ загружается.
является суровый аскетизм. Так, моралист называл желудок «дьявольским
устройством»
55
. Комплекс воспеваемых им добродетелей близок стоицизму и
кальвинизму. Главные из них − мужество, терпение и выдержка −
объявляются священными. Подобно женевскому богослову, Карлейль
говорил о духовной радости, посещающей в моменты жизненных испытаний.
Таким образом, стереотипы религиозного сознания в явной и скрытой
форме проявили исключительную живучесть в условиях модернизации, той
или иной мере оставив свой след на всех рассмотренных этических
концепциях.
Второй параграф – «Характер религиозности и этос в буржуазной
семье» − имеет целью проанализировать нравственную парадигму среднего
класса в ее конкретном воплощении. В качестве объекта были выбраны
этические воззрения, господствовавшие в семьях общественных деятелей,
происходивших из буржуазных кругов: Герберта Спенсера, Джона Стюарта
Милля, Хэрриетт Мартино, Уильяма Гладстона, Джона Рёскина, Ханны
Килхэм, Бревина Гранта, Джона Клэйтона и Джона Кершоу.
В изучаемой социальной группе намечается тенденция к постепенному
снижению религиозности среди мужчин. Вызревает скептическая установка
по отношению к догматам, религия редуцируется к этике, которая отделяется
от церковной практики. Это не касалось женщин, остававшихся глубоко
верующими и воцерковленными. В ряде случаев можно говорить даже о
повышении их религиозной образованности, а также приходской и
миссионерской активности. На духовно-нравственный облик представителя
интеллектуальной элиты среднего класса значительное влияние оказали идеи
«новых диссентеров». Обнаруживается своего рода комплекс «мнительной
совести», нередко сопровождавшийся эмоциональной экзальтацией.
Подобное самоощущение, характерное для У. Гладстона, Х. Мартино, Х.
Килхэм, деда Г. Спенсера, обусловлено тем, что его носители еще не
55
Ольден-Уорд М.О. Три биографии: Томас Карлейль, Джон Рескин, Лев Толстой. / Пер. с англ. И.С.
Дурново. – М., [1900]. С. 21.
пережили ожидаемого ими опыта благодатного перерождения. Те же, кто его
«приобрел», демонстрировали радостное переживание веры и уверенность в
своей богоизбранности.
Буржуазному этосу был свойственен ярко выраженный индивидуализм
и настороженное отношение личности к окружающему миру как источнику
искушений. Эти элементы вкупе с нацеленностью на усиленную рефлексию
породили две этические установки, явившиеся средством дистанцироваться
как от аристократии, так и рабочих. Первая − умеренный аскетизм,
актуализируемый с утилитарных позиций. Вторая − идеал “self-made man”,
который, как у Смайлса и других моралистов, артикулировался с понятиями
«саморазвития», «веры в успех», «трудолюбия», «бережливости» и т.п. Под
влиянием протестантизма возникает идея особой миссии среднего класса −
заразить соотечественников «духом самопомощи». Особый пафос эта мысль
приобрела в отношении талантливых индивидов, так как неординарные
способности мыслились Божьим благословением, налагающим на их
обладателя огромную ответственность за окружающий социальный мир.
Изучаемому этосу присущи также идеи общественного равенства, отрицание
незыблемости устоев и обостренное чувство справедливости, восходящее к
учению Кальвина.
Во всех рассмотренных «кланах» господствовали патриархальные
отношения. В религиозных семействах отец играл роль домашнего
«священника», ответственного за души остальных их членов. Но и в более
светских кругах он обладал авторитетом в вопросах нравственности и
воспитания детей. Женщины предстают наделенными всеми «буржуазными
добродетелями»: практичность, терпеливость и др. В некоторых семьях под
влиянием евангелистов утвердилось представление о женщине как гаранте
духовно-нравственного здоровья домочадцев. Этот стереотип становится
актуальным в условиях урбанизации, когда муж вынужден подолгу
пребывать вне дома, в темной стихии «мира сего». Родители выступали
абсолютным моральным примером для своих чад. Видна высокая степень
озабоченности взрослых по поводу воспитания в духе христианских и
стоических ценностей. В то же время некоторые авторы (Спенсер, Милль)
отмечают сдержанность и даже эмоциональную холодность со стороны
старших. В религиозной среде встречается и негативное восприятие ребенка
как очень греховного существа, восходящее к пессимистической
антропологии кальвинизма.
Все выше сказанное позволяет заключить, что в независимости от
степени религиозности той или иной семьи в разделяемом ими комплексе
нравственных стереотипов наличествуют, как протестантский, так и светский
элемент.
Третий параграф – «Буржуазный этос сквозь призму раннего
английского дендизма» − имеет своей целью выделение наиболее
типических черт изучаемой парадигмы морали. Своим происхождением
дендизм во многом обязан выходцам из верхних слоев среднего класса,
оказавшимся в кругах столичного бомонда. Таковым был ее основоположник
– Джордж Брайан Браммелл. Денди сформировали особый кодекс поведения,
основанный на противопоставлении «мещанской морали». Он служил
средством дистанцироваться от нуворишей, во множестве проникавших в
элитарные круги и пытавшихся грубым подражанием аристократическому
образу жизни самоутвердиться в новой для себя среде.
Денди были демонстративно расточительны и невнимательны к
соображениям выгоды. Резко осуждаемое буржуазными моралистами
тщеславие стало для них главнейшим мотивом поведения. В то же время
Браммелл узаконил аскетический внешний облик, отказавшись от ярких
цветов в одежде, пудры, париков и обилия украшений. Дендистский кодекс
поведения предписывал сдержанность и эмоциональную холодность −
установки, «генетически» связанные со стоицизмом и пуританством.
Экстраординарная для той эпохи забота о теле – ежедневные ванны и
тщательный уход – проистекала из высоких стандартов гигиены,
распространенных в кругах среднего класса. Эти стандарты были
обусловлены, в том числе, религиозным влиянием − телесная чистота
воспринималась как внешнее выражение сексуальной непорочности. В этой
связи показательно отсутствие какого-либо намека на эротику в отношениях
ранних английских денди с представительницами противоположного пола.
Для них женщина была не более чем партнером по светскому
времяпрепровождению. Речь идет о гиперболизации образа «женщины-
друга», бытовавшего в буржуазном этическом дискурсе. Тело
воспринималось ими в качестве «пространства» для личностной реализации
путем конструирования индивидуального имиджа.
Несмотря на подчеркнутую праздность и презрение к заботам о
материальном благополучии, образ денди, особенно в лице Браммелла,
явился искаженным воплощением идеи «self-made man». Во главу угла в этой
субкультуре ставилось не социальное происхождение, а самовоспитание,
элегантность, умение естественно держать себя в обществе. В отношении
денди можно говорить о «культурной» меритократии, так как именно личные
качества индивида, а не титул, служили пропуском в «касту избранных».
Идея социальной миссии денди, в отличие от своего буржуазного аналога,
мыслилась не в нравственном, а в эстетическом ключе − как борьба с
вульгарностью во всех ее проявлениях.
Таким образом, дендистская мораль представляла собой
диалектическое отрицание буржуазного этоса, базовые характеристики
которого подверглись в этой субкультуре инверсии.
В «Заключении» диссертации подводятся основные итоги работы.
Эволюция английского протестантизма в сторону рационализации
предопределила отсутствие каких-либо радикальных противоречий между
ним и светским этическим дискурсом, что, в свою очередь, обусловило их
взаимовлияние. Нараставший в последней трети XVIII − середине XIX вв.
«шок модернизации» явился одной из причин краха антропологического
оптимизма просветителей и актуализировал кальвинистское понимание
человека как существа до крайности испорченного. В контексте
напряженного поиска нравственного идеала буржуазная семья превращается
в «кузницу серьезных христиан». Тем не менее, секуляризация не
остановилась, и разочарование в социальном проекте Просвещения не было
тотальным. Его наследниками стали духовные вожди среднего класса.
Протестантская этика явилась своего рода «семантическим горизонтом»,
окружавшим смысловое пространство их моралистических произведений. В
них артикулировался этос, ставший в той или иной степени
распространенным в рамках данной социальной группы. Поскольку
буржуазный этос возник как реакция на вызовы модернизации, им не были
восприняты те черты протестантской этики, которые мешали социально-
экономическому прогрессу.
ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ ИССЛЕДОВАНИЯ.
Публикации в изданиях из списка ВАК.
1) Царегородцев А.В. Реконструкция и сравнительный анализ этических
воззрений Жана Кальвина и Джона Уэсли.//Вестник Челябинского
государственного университета, Серия 1 – История, 2008, №15.С.78-
88.
2) Царегородцев А.В. Утилитаризм и аскеза в этических воззрениях
Бенджамина Франклина и Сэмюеля Смайлса.//Проблемы истории,
филологии, культуры: Магнитогорский государственный университет,
2008, №XX. С.74-89.
3) Царегородцев А.В. О некоторых аспектах эволюции английского
протестантизма в XVI- середине XIX века сквозь призму проблемы
становления буржуазного этоса.//Вестник Челябинского
государственного университета, Серия 1 – История, 2009, №12.С.99-
108.