Бюттнер Т. История Африки с древнейших времен

Подождите немного. Документ загружается.

ом районе. С одной стороны, они рано попали в зависи-

ее, с другой — при покровительстве могущественного

я английского флота, торгового и военного, получили

ономических и политических действий в небольшой, но

очерченной зоне. Такую же сферу влияния пытался

я себя с начала XIX в. молодой честолюбивый султан

д в Восточной Африке. Великобритания своевременно

свое влияние на все его действия на Занзибаре и на

риканском побережье.

экономическому и политическому наступлению прави-

ата-Омана на восточноафриканском побережье способ-

рушение честолюбивых замыслов момбасских Мазруи,

хся к новым завоеваниям и утверждению своей незави-

оюзники Момбасы отвернулись от нее. С 1822 г. султан

мал с территории Занзибара особые усилия, чтобы вы-

од влияния Мазруи береговые опорные пункты и под-

е. Между 1820 и 1840 гг. его власть признали Пате,

ба и Могадишо: одни — после ожесточенных боев, дру-

добровольной договоренности. С 1823 г. и сама Момбаса

но подвергалась нападениям флота и белуджей-наем-

ида Сайда. Мазруи, лишившись поддержки арабо-суахи-

рхушки населения, попытались обратиться за помощью

ротив имама Маската-Омана к безопасной, как им ка-

странной державе — Великобритании. Об этом свиде-

переписка с английским губернатором Бомбея и дей-

тана Оуэна в Момбасе в 1822—1823 гг.*. Великобри-

ако, надеялась достигнуть своих целей через имама

мана, и, кроме того, в начале XIX в. она еще не был;

вана в прямом колониальном захвате Восточной Афри-

г. город Момбаса окончательно попал в руки Сайда.

наконец наместники имама прочно обосновались в юж-

тральных районах побережья, в городах Микиндани,

лва, на побережье напротив Занзибара (так называе-

а), а также в новых опорных пунктах — Дар-эс-Сала-

йо, Садани, Пангани и Танге.

поражения Мазруи резиденцией имама Сейида Сайда,

ельно, и центром государства Омана и Восточной Аф-

Занзибар. С 1840 г. Сайд именовался султаном Занзи-

ската-Омана. Только после смерти Сейида Сайда в

зибарский султанат распался на две части. Преемники

аскате и на Занзибаре снова провозгласили каждый

енитет.

зибаре и в не столь прочной форме в некоторых при-

айонах материка Сейид Сайд установил экономическое

дет о попытке командира одного из британских патрульных кораб-

оей властью заключить с правителем Момбасы договор о протек-

ь город и ликвидировать тем самым один из главных работорговых

сточноафриканском побережье. Правительство в Лондоне в конце

уировало Оуэна, и в 1824 г. англичане ушли из Момбасы.

Сфера влияния султанов Занзибара на восточноафриканском

к середине XIX в.

Наре,ма

оа.Танганъ

Килва-Кивиндже

__—_ Торговые маршруты арабских

И суахилийских купцов 250

1 Мамбойя

и политическое господство сильной феодальной арабской знати.

Социальную и экономическую основу ее могущества составляли

огромные землевладения, эксплуатация большого числа рабов,

монопольное положение в прибыльной заморской торговле. У пра-

вящих кругов Занзибара рано возникло стремление приобщиться

к мировому капиталистическому рынку. В свою очередь, и Зан-

зибар с 1840 г. приобрел большое значение для европейского, а

частично и для американского торгового капитала.

Еще в 1818 г. некто Салех бин Хамед завез на Занзибар с Мо-

луккских островов гвоздичное дерево. Так был заложен фундамент

для выращивания этой культуры, чему условия на Занзибаре

благоприятствовали как нельзя более. С самого начала стало

очевидным, какие богатства сулит продажа гвоздики заморским

фирмам. Султан и значительная часть осевшей на Занзибаре

арабской аристократии, поняв все выгоды нового промысла, при-

няли в нем активное участие.

Позднеродовые сельские общины * и племена коренных жите-

лей островов Занзибар и Пемба были согнаны с плодородных зе-

мель и оттеснены в непригодные для сельского хозяйства районы.

Впоследствии маскатско-арабская знать, опираясь на местных

шеха, джумбе** или вождей, обложила население более или менее

обременительными косвенными налогами и поставками (подуш-

ная подать, трудовая повинность, поставки рабов). Среди местных

жителей сохранялись поздние формы первобытнообщинного

устройства ***.

Новые аристократы, как правило, владели крупными планта-

циями гвоздики, кокосовой пальмы и т. д. Земли, с которых были

согнаны племена, султан превратил в своего рода феодальные ле-

ны и жаловал их аристократам, сначала пожизненно, а впослед-

ствии частично и с правом передачи по наследству. Всего в султа-

нате насчитывалось до 200 крупных плантаций, на каждой

произрастало от 2 тысяч до 40 тысяч стволов гвоздики или паль-

мы. Крупнейшим земельным собственником Занзибара был сам

султан Сейид Сайд — ему принадлежало 45 плантаций. Так об-

разовалась олигархическая верхушка, извлекавшая доходы ит

плантаций и таможенного обложения вывозимых и ввозимых то-

варов. Маскатско-арабская по происхождению, она, кроме того,

выделялась среди остального населения своими земельными вла-

дениями и богатствами.

* Терминологическая неточность: родовая, пусть даже позднеродовая,

и сельская общины — стадиально разные формы общинной организации. См.

также примеч. к с. 89.

** Шеха (от араб, «шейх»)—деревенские старосты. Джумбе (суах.) —

сборщики податей и старосты населенных пунктов, превращенные в низовое

звено занзибарской администрации. Также обозначение соответствующих низо-

вых территориальных единиц.

*** Заявление о сохранении поздних форм первобытнообщинной организации

несколько упрощает действительную картину: в некоторых районах, особенно

на побережье, давно уже существовало раннеклассовое общество.

202

На крупных плантациях — шамба* трудились тысячи рабов,

доставлявшихся в основном с материка. Посадки гвоздики и коко-

совой пальмы на больших плантациях арабских помещиков обра-

батывали зависимые люди, так называемые рабы. Во втором по-

колении они по своему экономическому, социальному и юридиче-

скому положению мало чем отличались от феодальных крепост-

ных, т. е. от лично зависимых, недаром на шамбах Занзибара и

Пембы основной формой эксплуатации оставалась отработочная

рента. На плантациях, которые были связаны с капиталистиче-

ским мировым рынком, необходимое в силу этого постоянное уве-

личение продуктивности не могло быть достигнуто путем роста

производительности труда (этому мешали чрезвычайно низкий

уровень применяемых технических средств и докапиталистические

методы эксплутации) и обеспечивалось очень высокой степенью

эксплуатации и расточительным использованием рабочей силы.

Одним из важнейших источников обогащения правящей вер-

хушки Занзибара и Пембы во главе с султаном служила торгов-

ля. Она достигла пышного расцвета, после того как в 30-х годах

XIX в. гвоздичные деревья принесли первые богатые урожаи. Зан-

зибар быстро превратился в важнейший торговый центр Восточ-

ной и Центральной Африки. Он стал первым поставщиком гвозди-

ки на мировой рынок. Уже в 1859 г. он ежегодно вывозил гвоз-

дики на 50 тысяч фунтов стерлингов. Большое место в торговом

балансе принадлежало также копре, слоновой кости, растительным

смолам и каучуку. В отличие от прибрежной торговли товарообо-

рот Занзибара с самого начала основывался на чисто денежных

отношениях, здесь деньги полностью вытеснили раковины каури

и бусы, еще имевшие хождение в других местностях Африки.

Процветание занзибарской торговли теснейшим образом свя-

зано с изменениями социальной и экономической структуры обще-

ства на острове и возросшим спросом на дешевые рабочие руки

рабов. Феодальная аристократия и некоторые индийские купцы,

выступавшие посредниками при вывозе рабов с континента, нажи-

вали крупные состояния. Все участники работорговли получали

от нее прибыль в 400 процентов, но более всех наживался султан.

На каждом доставленном на Занзибар рабе он зарабатывал

2 доллара в виде импортно-экспортной пошлины. По данным его

современ-ников-англичан, чистый доход султана от этой торговли

достигал 15 тысяч фунтов стерлингов в год.

Не только доставка рабов на Занзибар, но и значительная

часть общего товарооборота посреднической торговли находилась

преимущественно в руках индийских купцов, пользовавшихся осо-

бым покровительством султана Сейнда Сайда. В первой половине

XIX в. их число быстро увеличивалось. Индийские торговцы круп-

ного и среднего масштаба монополизировали скупку и сбыт аф-

риканских и частично европейских товаров, причем не только на

острове, но и в приморских городах. Здесь, правда, им приходи-

* См. примеч. к с. 83.

203

лось делить свою монополию с арабскими и суахилийскими куп-

цами. Многие индийцы подвизались в банковском деле и вели де-

нежные операции. До 1887 г. султаны за соответствующее возна-

граждение отдавали на откуп .индийским коммерсантам взимание

всех таможенных пошлин. Во второй половине XIX в. некоторые

аристократы даже были должниками индийских торговых компа-

ний. Но, несмотря на свое экономическое могущество, средние

слои индийского населения имели очень незначительный вес в по-

литической жизни. Этому способствовало стремление индийского

купечества как можно скорее и с наибольшей выгодой переправ-

лять нажитые на Занзибаре в посреднической торговле капиталы

в другие страны, прежде всего в Индию.

Султан Занзибара, рано вовлеченный в мировую торговлю ка-

питалистического характера, в силу своей классово обусловленной

«податливости» очень скоро стал игрушкой в руках капиталисти-

ческих держав, проявлявших все больший интерес к Восточной

Африке. В период «свободной» конкуренции торгово-промышлен-.

ные интересы усиливавшихся в XIX в. промышленных государств

Европы и США сталкивались также в Восточной Африке и на

Занзибаре. В первой половине XIX в., в правление Сейида Сайда,

султан Занзибара еще был важной фигурой среди торговых кон-

курентов. Хотя он давно был связан с .интересами Англии, в то

время он еще сохранял некоторую свободу действий. Это, несом-

ненно, объясняется тем, что Занзибар был тогда сравнительно

сильным феодальным государством, а его правящий класс извлекал

на первых порах фантастические суммы из торговли гвоздикой и

высоких экспортных пошлин (доходивших иногда до 30 процентов). Но

постепенно эти прибыли перешли к чужеземным колонизаторам, а

внешнюю торговлю Занзибара захвати,! иностранный капитал.

Запрещение работорговли в 1873 г. капиталистические страны также

использовали в своих корыстных торгово-по-литических интересах, в

том числе для максимального развертывания торговли.

Последующие султаны опустились до положения марионеток

колониальных держав.

Английские, французские, а затем и германские торговые ком-

пании еще в начале 30-х годов оценили, какие ргромные прибыли

может принести систематическая торговля с Занзибаром. Но рас-

ширение операций требовало надежного обеспечения торговых и

политических интересов, почему эти государства и заключили с

султаном договоры о торговле и «дружбе». Так, с 1850 г. пр

;

дворе султана на положении гостей лребывали многочисленные

немецкие купцы, в частности из Бремена и Гамбурга (среди них

находились и представители фирмы «О'Свальд»), чтобы создать

благоприятные условия для дальнейшей деятельности ганзейцев.'

Подписанный в 1858 г. договор о дружбе, торговле и судоходстве

между сенатом ганзейских городов Гамбурга, Бремена и Любека,

с одной стороны, и полномочным представителем султана — с дру-

гой, предоставлял ганзейцам такие же права и привилегии, как и

всем остальным заинтересованным сторонам. После 1868 г. дей-

204

ствие договора было распространено на государства Северо-Гер-

манского союза, а после 1871 г. — на Германскую империю.

В последние три десятилетия XIX в. обострилось колониаль-

ное соперничество капиталистических держав. Открытие Суэцкого

канала в 1869 г. увеличило интерес европейских государств к

Занзибару, ибо теперь могло быть установлено регулярное судо-

ходное сообщение с островом. Конкуренция между европейскими

участниками торговли резко возросла. В эти годы значительно уве-

личился объем торговли с Восточной Африкой. Все больше пред-

принималось путешествий и экспедиций с целью прощупывания

«колониальных возможностей». Такие люди, как' миссионеры

Крапф и Ребман, как путешественник Ван дер Деккен, своими

действиями объективно подготавливали колониальную экспансию.

И в конце концов четко определилось главное направление

колониальной политики Великобритании и некоторых колониалист-

ских кругов Германии в Восточной Африке: захват сплошных

территорий в качестве колоний. Эти планы прямой аннексии при

сохранении косвенного влияния на правящую аристократию во

главе с султаном распространялись и на Занзибар.

Проникновение Германии на Занзибар принимало все более

ощутимые формы. На остров прибыл первый немецкий консул,

Густав Нахтигаль, а в 1884 г. консульство было повышено до ран-

га генерального. Оно непрестанно сталкивалось с интересами

Англии в Восточной Африке, и в обеих странах — Германии и

Англии — пышным цветом расцвел колониальный шовинизм. Толь-

ко Гельголандский договор от 1890 г. четко разграничил сферы

английского и германского влияния, разделив ранее независимый

султанат на две части, подчиненные одна английскому протекто-

рату, вторая—германской колонии Восточная Африка.

В этот период еще ярче, чем прежде, проявились компрадор-

ские склонности султана и большей части занзибарской знати: за

исключением некоторых районов побережья Танганьики, они по-

чти нигде не оказали сопротивления притязаниям капиталисти-

ческих держав.

И когда в 1873 г. султан, уступая давлению определенных

групп английского капитала, подписал договор о запрещении ра-

боторговли, а впоследствии и рабства, который грозил временно

ущемить интересы феодальных магнатов, то выраженный ими

протест страдал непоследовательностью .и никоим образом не был

направлен против колониальной и империалистической деятельно-

сти. Он всего лишь отображал недовольство многочисленных

крупных землевладельцев политикой султана.

4.3. Маскатско-арабское господство на

побережье и работорговля

Несколько иначе развивались в это время события на побе-

режье Восточной Африки. Здесь власть султана еще во многом

была формальной: его интересовали прежде всего экономический

205

контроль и обеспечение своего монопольного положения в торгов-

ле. Недаром одному французскому путешественнику сам Сейид

Сайд представился как купец. Многие из посаженных им правите-

лей — ливали и акида * — и их военные дружины пытались до-

стигнуть большей политической независимости и вести самостоя-

тельную экономическую политику, и дело нередко доходило даже

до небольших стычек с войсками султана. Налоги султану они

вносили довольно нерегулярно.

Во многих местах, например в Линди, Суди, Микиндани, сул-

тан Сейид Сайд вначале оставил местных правителей, и только

при Сейиде Баргаше арабские гарнизоны были подчинены коман-

дованию маскатско-.арабского губернатора, но и здесь, и в других

районах арабская аристократия, в процессе экономической дея-

тельности быстро слившаяся со знатью и купечеством суахили,

пользовалась только поверхностным влиянием на окружающие

суахилийские общины и вождества. Отдельные ливали, например

наместник Пангани или даже Килвы, только номинально осуще-

ствляли некоторый контроль над примыкавшими к городу и вхо-

дившими в федерацию джумбе и вождествами. В основном их

власть ограничивалась пределами самих городов. В отличие от

Занзибара, где маскатско-арабское влияние возобладало, на по-

бережье во многих областях арабы восприняли нормы жизни суа-

хили. Это происходило не только в культуре, но и в праве. До-

статочно сказать, что на материке по-прежнему обязательную силу

имело суахилийское обычное право, а не мусульманское, как на

Занзибаре. Правда, проникновение маскатских арабов в жизнь

побережья способствовало усилению авторитета мусульманского

права, и оно стало применяться чаще.

И здесь наместники султана, сам султан и арабо-суахилипскпе

верхние слои городского населения имели в окрестностях городов

шамбы, на которых применялся труд «рабов». Но, поскольку при-

родные условия не благоприятствовали разведению гвоздики,

крупных плантаций было очень мало. Основой экономического, а

следовательно, и политического превосходства арабской олигархии

оставались поступления от чрезвычайно прибыльной посредниче-

ской торговли, которая начиная еще с периода.раннего средневе-

ковья служила источником богатства и могущества городов восточ-

ноафриканского побережья, являвшихся важными перевалочными

пунктами. Их верхи извлекали огромные доходы из таможенных

сборов и налогов.

С 1840 г. расположенное напротив Занзибара и Пембы побе-

режье Мрима с городами Багамойо, Танга и Садани приобрело

особое значение •— отсюда снаряжались многочисленные торговые

экспедиции арабских, индийских и суахилийских купцов и рабо-

торговцев. Число таких экспедиций, предпринимавшихся арабами

в глубь страны, резко возросло в это время благодаря увеличив-

* Ли,вал:и (суах.) — .правитель округа; акида — командир военного от-

ряда, начальник га-р-низона.

206

шемуся спросу иа слоновую кость и другие товары, которые сул-

танат продавал в Индию и европейские страны, а главное — на

рабов для плантаций Занзибара, Пембы, Маската-Омана и неко-

торых приморских городов. Жителям глубинных районов предлага-

ли хлопчатобумажные ткани, железную и медную проволоку,

ружья и порох — последние пользовались наибольшей популярно-

стью. Африканцы в обмен доставляли на побережье слоновую

кость, рога носорога, различные натуральные смолы и, конечно,

невольников. Только незначительная часть товаров и рабов оста-

валась в приморье, в основном же их после выплаты соответству-

ющих таможенных пошлин переправляли с помощью индийских

и прочих посредников на Занзибар и за океан.

Арабские купцы использовали торговые пути, проложенные

африканскими племенами внутренних районов еще сто лет назад.

Постепенно сложилось три главных маршрута внутрь материка.

Центральный, традиционный, соединял побережье Мрима, в част-

ности город Багамойо, с Таборой. Отсюда пути расходились на

север — в направлении озера Виктория и Буганды и на запад —

к Уджиджи на озере Танганьика. С конца XVIII в. контакты по

этим направлениям поддерживали главным образом купцы ньямве-

зи, они же пользовались южными дорогами, которые соединяли

область Уньямвези и Уньямьембе близ Таборы с Катангой и Зам-

бией.

На торговых дорогах, ведших из Момбасы и Пангани во внут-

ренние области, в том числе в окрестности Килиманджаро и к озеру

Виктория, первоначально чаще всего появлялись африканские

купцы из племен камба и джагга. Южный путь из Килвы (Тан-

ганьика) к озеру Ньяса и отсюда в государство лунда Казембе

па озере Мверу открыл арабам торговый народ яо. Первоначально

в региональной торговле в основном фигурировали железные то-

поры, соль и медь. Как показали новейшие исследования, в начале

XIX в. в восточной и центральной частях Африканского материка

уже образовалась широкая сеть торговли с дальними странами.

Сильное смещение в сторону побережья торговых связей некоторых

племен, например ньямвези и кимбу, и продвижение торговых

экспедиций арабов в глубинные районы вызвали появление в

обороте новых товаров, прежде всего слоновой кости и

рабов.

С 1820 г. традиционные торговые связи начали переходить —

и чем дальше, тем больше — в руки купцов побережья, особенно

арабского происхождения. Они создали свою собственную систему

торговли с прочными опорными пунктами и станциями. Резко

увеличилось количество караванов с товарами, отправлявшихся в

глубь материка. Были открыты и расширены новые пути, торговля

на местах активизировалась. В Таборе, центре владений вождя

ньямвези в Уньямьембе, и в Уджиджи, на озере Танганьика, вы-

росли арабские селения. Английский путешественник Бёртон, в

1850 г. побывавший в районе Уньямьембе, писал о богатстве му-

сульманского арабского купечества в Таборе. Здесь же жили ин-

207

дийские и суахилийские купцы. Даже государство кабаки Буган-

ды после 3844 г. оказалось вовлеченным в торговлю арабов с

дальними странами.

На первых порах арабские караваны мирно пересекали стра-

ну, платили местным правителям и племенам, например того, до-

вольно большие пошлины и обменивали оружие, порох и другие

европейские изделия главным образом на слоновую кость. Путем

соглашений с отдельными вождями арабские купцы и их доверен-

ные лица установили своего рода разделение труда с местными

торговцами и в обмен на свои товары получали от них рабов для

лереноски грузов к побережью. Участь этих носильщиков была

ужасна, многие в пути гибли. Есть доказательства того, что «в

благополучные годы только по пути в Багамойо гибло 40 тысяч

носильщиков, и все они, за незначительным исключением, были

рабами»

Но это ничто по сравнению с катастрофическими последст-

виями, которые имел рост спроса на рабов для продажи их как

рабочей силы на рынках приморских городов и Занзибара или для

последующей отправки в 1Часкат-Оман. И в этот период арабские

работорговцы стремились вовлечь в свои коммерческие операции

и охоту на рабов местных правителей, поставляя им огнестрель-

ное оружие и порох и тем подстрекая к нападению на соседние

племена и деревенские общины и к захвату военнопленных. Хотя

во многих районах арабы долгое время в этом преуспевали, они

и сами снаряжали военные экспедиции за рабами и совершали

набеги на африканские деревни. В результате хорошо оснащенные

отряды арабских работорговцев превратили обширные местности

в безлюдные пустыни.

С середины XIX в. оживилась торговля оружием. Десятки ты-

сяч ружей, полученных в обмен на рабов, попадали в руки ара-

бов— охотников за рабами и местных правителей, а те вооружали

ими свои дружины. В 1847 г. немецкий миссионер Иоганн Крэлф

видел караван, направлявшийся от побережья в страну масаев.

Он вез около тысячи ружей, его сопровождали вооруженные до

зубов солдаты. Правители ньямвези области Уньямьембе в 1883г.,

по-видимому, располагали более чем 20 тысячами ружей, заря-

жавшихся с казенной части. .

В этих условиях в 70-х и 80-х годах прошлого века многим

арабам, промышлявшим охотой на рабов, удавалось сколотить из

наемников многотысячные войска и с их помощью направлять в

своих интересах политику племенных вождей, а в некоторых рай-

онах даже установить свою власть и выйти из подчинения

султану. Такую попытку, в частности, предпринял в Уньямьембе

Абдуллах бин Насибу, разбогатевший на многолетней торговле

невольниками и добившийся превосходства над другими работор-

говцами. В Уджиджи купец Муиньи Хери, имея хорошо оснащен-

ную дружину и поставив в зависимость от себя местных прави-

телей — абами, создал плацдарм, с которого успешно совершал

набеги на африканцев, в основном на марунгу, живших к юго-за-

208

паду от озера Танганьика. Султан Занзибара, однако, неоднократ-

но предпринимал шаги к тому, чтобы вернуть под свою опеку эти

исключительно выгодные опорные пункты арабов. Так, Муиньи

Хери в 1881 г. пришлось поднять на своей территории флаг султа-

на, что, впрочем, никак не повлияло на его фактически независи-

мое положение.

Беспримерной оставалась, однако, власть арабского торговца

рабами и слоновой костью, военного предводителя Мухаммеда

бин Хамида по прозвищу Типпу Тип. Этот араб, происходивший

из Таборы, контролировал на территории Конго большую область

близ водопадов Стэнли. Других арабских конкурентов он устра-

нил. «Типпу Тип пользуется внутри страны безусловной властью,

которую поддерживают 3 тысячи его людей, вооруженных ружь-

ями»

— сообщал в 1886 г. своему правительству немецкий консул

на Занзибаре.

Мусульманские торговцы первоначально почти не оказывали

сопротивления европейским путешественникам, миссионерам, куп-

цам, а также колониальным войскам, которые в это время заполо-

нили Африку. Типпу Тип в 1887 г. заключил с Г. Стэнли договор,

признававший последнего губернатором государства Конго и пре-

дусматривавший совместное ведение незаконной работорговли, те-

перь для принудительных работ на новых колонизаторов. Однако

сотрудничество с европейцами подорвало его позиции. Когда сын

Типпу Типа, Сефу, попытался было восстать против колониально-

го владычества бельгийцев, его очень скоро заставили повиновать-

ся. Так бесславно закончился этот период истории Восточной

Африки, вызвавший очень многообразные, глубокие процессы и

в социально-экономической и в политической жизни.

Работорговля, под влиянием внешних и внутренних факторов

снова активизировавшаяся в XIX в. усилиями арабской аристокра-

тии, охота за рабами и связанные с ней войны между африкански-

ми вождями, несомненно, угрожали самому существованию мно-

гих народов восточной части Африканского материка, несли им

усиление эксплуатации, горе и регресс. Разруиительных послед-

ствий охоты за рабами избежали лишь те племена, которые бла-

годаря достигнутому ими уровню общественного развития могли

защищаться или сами участвовали в работорговле.

Однако следует учитывать, что европейские путешественники,

миссионеры и купцы в своих отчетах, которые во множестве поя-

вились во второй половине XIX в., а также колониальные ведом-

ства европейских держав в соответствующих документах созна-

тельно преувеличивали масштабы торговли арабов, их жестокость,

чинившиеся ими зверства. Движение за отмену рабства, отражав-

шее сначала экономические интересы фритредерства, прежде всего

английского, на пороге зры колониализма приобрело новую окра-

ску, оно должно было способствовать распространению легенды о

«гуманной» миссии колониальных держав Европы, которые якобы

освобождают народы Восточной и Центральной Африки от язвы

арабской работорговли.

209

Маскатско-арабское господство, прямо или косвенно связанное

с европейской торговлей и возродившее чрезвычайно тяжкие фор-

мы зависимости — рабство и работорговлю, почти с самого начала

несло в себе реакционные черты. Тем не менее расширение торговых

связей и увеличение числа опорных пунктов имели последствия,

которые оказали положительное влияние на общественное развитие

многих народов Африканского материка. Это проявилось прежде

всего в оживлении местных рынков некоторых районов и во

введении в африканское земледелие новых видов полезных растений.

Кроме того, действия арабов, вызывавшие сопротивление

африканских племен, кое-где служили косвенным стимулом к об-

разованию ранних государственных объединений. В первую оче-

редь это относится к ньямвези, жившим к югу от озера Виктория,

на северо-западе современной Танзании.

4.4. Племенной союз ньямвези и другие племена

восточной части Африканского материка

Ньямвези прослеживаются начиная с XVIII Б. в центральной

части Уньямьембе (впоследствии Табора). Их контакты с ранне-

государственными объединениями, прежде всего с государством

Буньоро в Межозерье, трактуются буржуазной литературой как

«миграция институтов власти» (Р. Оливер). При этом забывают,

что образование институтов союза племен или раннефеодального

государства ньямвези и сукума сопровождалось важными социально-

экономическими изменениями во внутренней жизни. К сожалению,

сейчас еще нет бесспорных доказательств, что это объединение

продолжало традиции существовавшего в XVII в. одновременно с

Мономотапой государства Монёмуги, о KOTOJIOV сообщает

голландский путешественник Даппер.

Надежные данные указывают, однако, на то, что с начала

XIX в. существовал непрочный союз владений различных племен-

ных вождеств (нтеми), где, судя по многим признакам, перво-

бытнообщинный строй достиг стадии разложения. Об этом гово-

рят наличие военной дружины, отделение торговли от сельского

хозяйства, образование особого слоя купечества, а также аристо-

кратии, укреплявшей свои экономические и политические позиции.

К этому времени ньямвези контролировали многочисленные тор-

говые пути к побережью и внутри страны, в частности ведшие на

север, к озеру Виктория, и к озеру Мверу в Катанге. Ньямвези по-

ставляли носильщиков для караванов, отправлявшихся из Цент-

ральной Африки и Буганды к побережью.

Доходы от контроля над торговлей и торговыми путями, т. е.

налоги и плата за прохождение по территории, а впоследствии и

от участия в торговле слоновой костью и невольниками способст-

вовали упрочению позиций правящего слоя населения. Вожди

вели торговлю на свой страх и риск и сами снаряжали караваны

и экспедиции за слоновой костью и — под давлением и влиянием

арабских работорговцев — для захвата военнопленных. В этих

210

предприятиях они опирались на свои привилегии и раннегосудар-

ственный аппарат власти. Вождь, обладая правом использовать

все возрастные классы, включавшие трудоспособных молодых

мужчин, и возлагать на жителей трудовую повинность, существо-

вавшую пока в зачаточных формах, всегда имел в своем распоря-

жении достаточное число носильщиков для караванов и сопровож-

давшей их охраны. Путешественники И. Крапф и Р. Бёртон на--

блюдали караваны ньямвези из 200, а то и 500 и даже из 1000 че-

ловек.

Изменения произошли и в области права, которое во все боль-

шей мере отражало интересы формирующейся центральной вла-

сти и купечества. На севере Уньямвези складывалась исключитель-

но мирная обстановка, которая особенно благоприятствовала

развитию торговли. Власть вождя и верховного вождя зависела,

с одной стороны, по-прежнему от свободных людей племени, осо-

бенно воинов (они давали согласие на наследственное управление

определенного семейства), с другой •— от раниегосударственного

аппарата власти, являвшегося выражением политического могуще-

ства и богатства аристократии. Особая прослойка военной знати

была развита довольно слабо.

Между ньямвези и арабскими купцами, которые продвигались

от побережья и в 1852 г. основали поселение в области Уньямьем-

бе, сначала установились дружеские отношения, но очень скоро

они уступили место серьезным конфликтам. Возраставшее эконо-

мическое влияние арабских и индийских купцов шло вразрез с

интересами торговцев и вождей ньямвези. Необходимость защи-

щаться от арабов, оказывать .км отпор требовала создания ранне-

государственного союза. Под воздействием этих внешних факто-

ров и дальнейшего расслоения общества ньямвези на территории

некоторых племен, например в Уньямьембе, в середине XIX в.

происходило дальнейшее укрепление раннегосударственных инсти-

тутов. При правителях областей Уньямьембе и Урамбо Фундикире

(1830—1848) и Мирамбо (1870—1886) союз родственных племен

ньямвези и сукума достиг своего расцвета.

Мирамбо укрепил свою власть над отдельными племенами,

ввел регулярную систему налогов и податей, сосредоточил высшую

юрисдикцию в руках центрального управления, т. е. главного

вождя. Из молодых воинов, предоставлявшихся в его распоряже-

ние некоторыми вождями племен, а также из беглых рабов, но-

сильщиков, погонщиков слонов, наемников, принадлежавших

к воинственным племенам нгони (их называли руга-руга), он

создал сильное войско. С середины XIX в. оно было вооружено

современными ружьями, купленными на побережье у арабов и ин-

дийцев. В 1876—1880 гг. Мирамбо контролировал главные торго-

вые пути, ведшие на северо-запад, в Карагве и Буганду, и взимал

пошлины с караванов, шедших этими путями в Уджиджи на озе-

ре Танганьика. Его столица Урамбо стала важнейшим центром

торговли, иногда затмевавшим Уньямьембе (Табора), где господ-

ствовали арабы, а вожди ньямвези выступали в роли марионеток.

211

И все же Мирамбо так и не удалось полностью устранить

экономическое и политическое влияние арабских купцов. Задуман-

ная им административная реформа застопорилась в самом нача-

ле. Отрицательные последствия имели и установленные некоторыми

вождями прямые или косвенные контакты с арабскими работор-

говцами. Эти вожди предпринимали набеги на соседние племена

и деревни, чтобы захватить рабов и затем обменять на огнестрель-

ное оружие, доставлявшееся из Занзибара. Мирамбо и сам пере-

селял жителей побежденных племен и деревень в особые «раб-

ские» поселки, которые превратились в новую экономическую

опору верховной власти.

На такой же базе основывались небольшие государства, соз-

данные одно вождем Сонгоро на южном берегу озера Виктория,

другое — суахилийским торговцем слоновой костью из Килвы по

имени Матимула на восточном берегу озера Танганьика. Даже

Мсири из Казембе происходил из семьи вождей Уньямьембе, за-

нимавшихся торговлей.

С 1870 г. Мирамбо вел открытую борьбу против господства

арабов в Таборе, не раз побеждал их наемные войска и догово-

ром от 3876 г. обязал их платить ему пошлины и дань. Таким

образом, организованный Мирамбо союз племен ньямвези энергич-

но воспротивился продвижению арабов на континент.

Соперничество с арабами объясняет, почему Мирамбо так

явно симпатизировал появившимся в это время европейским мис

сионерам и исследователям, бывшим предвестниками колониаль

ного покорения Африки империалистическими державами. Перво

начально ньямвези поддерживали германский колониализм, но

действительность вскоре лишила их иллюзий, особенно крииоиро-

литные акции, в результате которых в 1892 г. ньямвези пр/гш.'юсь

покориться. При этом немецкие колониальные войска использова

ли центробежные тенденции внутри раннегосударственного объ

единения ньямвези и с помощью отдельных второстепенных вож

дей, введя войска якобы для их защиты, принудили верховного

вождя Сике с его дружиной признать свое поражение. Так погиб

прогрессивный раннегосударственный союз племен на северо-за

паде современной Танзании.

;

Накануне колониального порабощения Восточной Африки ев-

ропейцами ее народы находились на самых различных ступенях

общественного развития. В известной мере это объясняется не

только пагубными последствиями охоты арабских торговцев и

правителей за рабами, но и военными походами нгуни, предпри-

нимавшимися с территории зулу. С 1835 г. нгуни, к которым при-

соединялись многие вооруженные воины других племен, переходи-

ли на другой берег Замбези. Одни из них оседали там, где ныне

находятся Малави и Замбия, другие с боями пробивались к озеру

Виктория.

Однако не только внешние обстоятельства заставляли прихо-

дить в движение племена, жившие в восточной части Африканско-

го материка. В XIX в. внутренние стимулы толкали многие

212

народности к тому, чтобы, ломая первобытнообщинные устои, об-

разовывать раннегосударственные объединения. Такие явления,

правда в начальной стадии, происходили у кикуйю и камба в

Центральной Кении и у кочевников-скотоводов масаев. Пастухи-

масаи контролировали огромную область — от нынешних Кисуму

и Найроби на севере до Аруши и далее до Кимали на юго-западе.

Организация по территориальному принципу подрывала родовой

строй. Систематические военные походы и захватнические набеги

масаев имели своим следствием выделение частной собственности

на скот, что привело к усилению имущественного неравенства.

К захвату чужих земель и иноплеменной рабочей силы масаи в

то время еще не стремились.

С начала XIX в. вожди джагга, живших в районе Кибошо и

Моши у подножия Килиманджаро, прилагали усилия к расшире-

нию своего экономического и политического влияния. В 1860—

1880 гг. около 30 самостоятельных вождеств хехе в Центральной

Танзании признали верховенство правителя Муньигумбы.

Эти социальные факторы повлияли на сопротивление немец-

ким колонизаторам, которые с 1884 г. устремились в глубь

Африки.

5. Эфиопия в XIX в.

В начале XIX в. от центральной власти в Эфиопии оставалась

лишь бледная тень. Уже давно в стране не было общепризнанного

негуса негест. Между княжествами Тигре, Шоа, Амхара и Годжам

непрестанно шла борьба за преобладание. Эфиопия являла собой

картину феодального хаоса и военных неурядиц.

В этот период капиталистические державы Европы снова ста-

ли проявлять жнивой интерес к истокам Нила и к Эфиопии. После

неудачного опыта португальцев ни одно европейское государство

не пыталось вмешиваться в ее внутренние дела. В первой поло-

вине XIX в. положение резко изменилось. На землях Африки по-

явились ученые, географы, путешественники, миссионеры из

Франции, Великобритании, Германии, предвещая эру новых коло-

ниальных начинаний капитализма. После завоевания Адена в

1839 г. Великобритания прочно утвердилась у южного выхода из

Красного моря и попыталась распространить свой косвенный конт-

роль на Северную Эфиопию, заключая для этого договоры с от-

дельными князьями, например в 1841 г. с правителем Шоа.

Однако планы английских колонизаторов были перечеркнуты

расом Каса (став впоследствии императором, он принял имя Фео-

дора II, 1855—1868), который снова подчинил княжества сильной

центральной власти. Рас Каса был незначительным князем из

провинции Гондэр. Опираясь на мелких феодалов, он добился то-

го, что в Аксуме был коронован императором. Вскоре ему удалось

произвести реорганизацию войска и подчинить своей верховной

власти княжество Шоа на юге страны, Тигре и Амхара — на се-

213

вере. Он нанес поражение воинственным кочевникам галла и

приступил к осуществлению широкой программы военных, адми-

нистративных и правовых реформ, имевшей своей целью укрепле-

ние центральной власти. Феодалов император лишил права иметь

собственные вооруженные силы. Провинции были разделены на

округа и подчинены губернаторам, которых назначал и смещал

сам Феодор II. Он боролся против засилья духовенства в эконо-

мике и политике и ограничил огромные земельные владения, при-

надлежавшие церкви. Вся налоговая система была централизована

и упрощена. Феодор II перенес свою резиденцию из Гондэра в

Дебра-Табор, а позднее в город Магдала на восточной окраине

плоскогорья.

Объединение Эфиопии противоречило колониальным планам

Англии, тем более что Феодор II сознательно проводил антиколо-

ниальную политику. Великобритания попыталась добиться своего,

поощряя внутренних врагов императора. Значительная часть ду-

ховенства и феодалов восстала против «тирана» Феодора II. Им-

ператор был вынужден постоянно воевать против феодалов и пред-

принимать походы для подавления их мятежей. Беспорядки в

стране вели к ухудшению экономического положения крестьян и

арендаторов, знать же умело направляла их недовольство против

центральной власти. Арест английского консула Камерона и еще

нескольких европейцев дал Великобритании долгожданный повод

направить в Эфиопию военную экспедицию. В 1867 г. 15 тысяч

солдат британской армии ожидали в порту Зейла сигнала, чтобы

напасть на Эфиопию. Все попытки Феодора II уладить конфликт

мирными средствами Англия отклонила, В 1868 г. английские

войска осадили крепость и царскую резиденцию Магдала. Фео-

дор II покончил с собой.

Четыре года спустя при поддержке англичан на трон вступил

под именем Иоанна IV рас Тигре (1827—1889). В его правление

влияние англичан усилилось еще больше. Иоанн IV великодушно

освободил английские товары от таможенного обложения, предо-

ставил англичанам концессии на разведение хлопчатника, кофе и

индигоферы. Как верный союзник Великобритании, Иоанн IV да-

же участвовал в походе против суданских махдистов, продвинув-

шихся до Гондэра. В ходе этой военной камла'нии Иоанн IV по-

гиб (1889).

Этим печальным событием закончилось соглашательство пра-

вящего дома по отношению к проискам капиталистов в Эфиопии.

В эти годы империалистические державы вели энергичное наступ-

ление на африканское побережье Красного моря, на Эритрею и

Сомали. Порт Массауа стал итальянским владением, и в резуль-

тате Эфиопия оказалась отрезанной от Красного моря. Когда

в 1895—1896 гг. итальянские колониальные войска попытались

оккупировать Эфиопию, они встретили героическое сопротивление

эфиопских войск под командованием нового императора, Менели-

ка II, и одержанная им победа в битве при Адуа стала для всей

Африки символом успешной борьбы за независимость.

214

6. Мадагаскар

История Мадагаскара, одного из крупнейших островов мира,

расположенного у восточного берега Африки, представляет боль-

шой интерес. Еще и сегодня население Мадагаскара в языке, обы-

чаях, быту и культуре имеет много общего с жителями отдален-

ной Индонезии. Это относится в первую очередь к племенам мер-

на и бецилео, обитающим в центральной части острова.

Сведения о древней истории Мадагаскара носят весьма гипо-

тетический характер.

Предполагают, что первые жители, покинувшие свою первона-

чальную родину в поисках новых торговых связей и опорных

пунктов, достигли Мадагаскара между V и VIII вв. н. э. Возмож-

но, что в последующие столетия индонезийцы предпринимали в

больших лодках аналогичные плавания. Они использовали для

'^той цели время муссонов, проходящих через северные районы

Индийского океана, вдоль берегов Индии, южной части Аравий-

ского полуострова, Сомали и севера Мадагаскара. Арабский гео-

граф Идриси писал, что жители Суматры совершают плавания в

страну Зандж (Восточная Африка) и понимают язык ее людей. Он

имел в виду насельников острова Кумр, впоследствии называвше-

гося Мадагаскар. Мадагаскара удавалось достигнуть и потерпев-

шим кораблекрушения мореплавателям из других регионов Юго-

Восточной Азии. Западный берег острова испокон веков притяги-

вал переселенцев с материка, говоривших на суахили.

Первые сообщения о Мадагаскаре оставили султаны Килвы *,

время от времени захватывавшие расположенный поблизости не-

большой Коморский архипелаг. Но тогда остров не представлял

интереса для арабо-суахилийских купцов.

Устные исторические предания, относящиеся к этому периоду,

чрезвычайно противоречивы. Тем не менее они позволяют устано-

вить, что объединение племен мерна и более позднее государство

Имерина в зачаточной форме сложились в центральной части ост-

рова и уходят своими корнями к началу XVI j., когда португаль-

цы еще не появлялись. В XVI и XVII вв. правители государства

Имерина уже защищали свою власть от посягательств династиче-

ских соперников и боролись против внутри-феодальных междоусо-

биц. В эти же столетия бецимисарака на восточном побережье,

бецилео на центральном нагорье и сакалава образовали первые

крупные племенные союзы. В середине XVIII в. государство са-

калава занимало наибольшую площадь — одну треть территории

острова. Завоеванные им земли были превращены в своего рода

лены, которые получали члены правящей династии. Основу могу-

щества правителей сакалава составляла торговая монополия.

Португальцы посещали Мадагаскар, но не основывали здесь

поселений. Открыт остров был случайно: буря прибила к его бе-

* Первые упоминания Мадагаскара встречаются уже у арабских авторов

X в., именующих его ал-Кумр.

215

регу индийский корабль под командованием капитана Диего Диа-

ша. Он назвал новую землю островом Святого Лаврентия.

В середине XVII в., когда между Англией, Францией и Нидер-

ландами происходила ожесточенная борьба за господство в Ин-

дийском океане, на южном берегу острова высадилась француз-

ская экспедиция и заложила здесь селение Форт-Дофин. Это на-

звание — единственное напоминание о попытках французов обос-

новаться на Мадагаскаре, предпринимавшихся в 1642—1674 гг.

Людовик XIV и Кольбер разрабатывали планы освоения острова.

Французская Ост-Индская компания высадила на его землю

большую группу поселенцев, но их попытки проникнуть внутрь

острова натолкнулись на яростное противодействие местного на-

селения. В 1674 г. борьба закончилась тем, что поселения фран-

цузов были уничтожены. Они и в XVIII в. пытались обосноваться

на острове, но тоже безуспешно, и тогда объектами их колониаль-

ной -политики стали острова Маврикий, покинутый голландцами

в 1712 г., и Бурбон (впоследствии Реюньон). Разбитые там кофей-

ные плантации обрабатывали рабы, доставлявшиеся не только с

восточноафриканского побережья, частично через опорные пункты

португальцев, но и с восточного берега Мадагаскара. В 1812 г. на

острове Бурбон насчитывалось около 14 тысяч рабов-малага-

сийцев.

В конце XVIII в. Нампоина (1787—1810) объединил раздроб-

ленное государство Имерина. К своим коренным владениям во-

круг Тананариве он присоединил огромные районы острова и

подчинил себе все мелкие племенные и государственные объеди-

нения. Даже королева Сакалава—Равахини (1770 — 1808) была

вынуждена признать верховенство государства Имерина. Издан-

ные Нампоиной указы — они назывались <скабар,ис» (букв, «воз-

звания») — были направлены на урегулирование государственного

устройства. Основной единицей общественной жизни являлись

пользовавшиеся самоуправлением сельские общины, которые уже

в XVII в. располагали довольно совершенными оросительными

системами. Общины составляли часть государственной системы

зависимости, которой руководила каста аристократов — земель-

ная и служилая знать. Вельможи пользовались;привилегией взи-

мать налоги с жителей нескольких сельских общин и вершить над

ними суд. Ремесла и торговля с дальними странами процветали,

на рынках царило оживление. Главным из этих торгово-ремеслен-

ных центров был Тананариве. Радама I (1810—1828) присоединил

почти всю территорию острова-к своему государству, которое те-

перь официально называлось Королевство Мадагаскар.

Радама I испытал новый натиск европейских держав. В 1810—

1819 гг. Великобритания заняла построенные тем временем новые

опорные пункты на восточном берегу Мадагаскара. Побуждаемый

старинной враждой к французам, не понимая, сколь вероломна

политика ведущих капиталистических держав, Радама I сам по-

ручил Англии реорганизацию своей армии, согласился заключить

с ней договор о торговле и допустить в страну миссионеров Лон-

216

донского миссионерского общества. Взошедшая после него на

престол Ранавалона I (1828—1861) употребила свое продолжи-

тельное правление на то, чтобы освободиться от влияния капита-

листов. Она запретила малагасийцам принимать христианство, а

жившим на острове европейцам — вести торговлю во внутренних

районах острова, обязала их следовать законам Мадагаскара.

В ответ объединенная англо-французская эскадра в 1845 г. об-

стреляла приморский город Таматаве. Но англо-французский де-

сант потерпел поражение. Чтобы избавиться от необходимости

ввозить из-за моря оружие и боеприпасы, королева привлекла

французского предпринимателя и авантюриста Жана Лаборда, что-

бы тот организовал на Мадагаскаре их изготовление. В Тана-

нариве были построены домна и несколько кузнечных мастерских,

где работали малагасийцы.

Король Радама II благоволил к иностранным купцам, послан-

цам и миссионерам. Опять начала функционировать миссионер-

ская школа Лондонского миссионерского общества. Но 'вскоре по-

сле восшествия на престол, в 1863 г., Радама II был убит во время

народного восстания. Последующие правительницы выполняли

указания своих мужей премьер-министров. В период между 1863

и 1896 г. — в этом году произошло кровопролитное «умиротворе-

ние» острова французским генералом Галлиенн и его экспедици-

онным корпусом — на Мадагаскаре происходили важные измене-

ния. Усилилось давление извне со стороны капиталистических дер-

жав, прежде всего Франции, и, несмотря на лавирование правя-

щей знати, Мадагаскар шаг за шагом терял свою независимость.

Тогда же на Мадагаскаре возникли капиталистические отноше-

ния. Появились, в основном на базе иностранного капитала, не-

большие промышленные .предприятия по переработке сельскохо-

зяйственного сырья. В сельском хозяйстве совершился переход к

выращиванию экспортных культур. Обшины, долго являвшиеся

устойчивыми экономическими и социальными единицами, медлен-

но распадались, в деревне усиливались классовые различия. Глу-

бинные процессы экономических преобразований и возникновения

новых классов и слоев населения были дополнены реформами

администрации — они ограничили могущество феодальной зна-

ти — и образования. В 1881 г. в центральных районах королевст-

ва Имерина было введено обязательное обучение детей от 8 до

16 лет. С 'помощью миссии было открыто 2 тысячи школ. Дети из

привилегированных слоев населения получали образование за гра-

ницей, преимущественно во Франции. Появилась первая отечест-

венная,интеллигенция. Стали выходить газеты и журналы на ма-

лагасийском языке.

С начала 80-х годов отношения между Мадагаскаром и Фран-

цией ухудшились. Французский капитал уже не довольствовался

косвенным влиянием на жизнь острова, и капиталистическая Фран-

ция начала готовиться к полной аннексии Мадагаскара.

2Г

7. Подготавливали ли христианские миссионеры и

путешественники почву для колонизаторов!

Миссии играли важную роль в деле укрепления позиций капи-

талистических держав в Африке в XIX в. После временного за-

тишья в XVIII в. они выступили как истые предшественники ко-

лониальных держав, стремившихся к территориальным захватам.

Хотя сами миссии неизменно отрицали какую-либо связь с коло-

ниальной политикой, с середины XIX в. они всей своей система-

тической деятельностью объективно и субъективно подготавливали

колониальное завоевание и организованное угнетение африканцев

монополистическим капиталом. Миссии не только поддерживали

проникновение португальцев в государство Конго, не только

оправдывали варварскую работорговлю, но и сами в ней участ-

вовали. В XIX в. они прокладывали капиталистическим промыш-

ленным странам путь к полному покорению всей Африки. Борьба

за души, приобщавшиеся к христианской вере, сопровождалась

первыми шагами колонизаторов к укоренению в экономике и по-

литике африканских стран.

Это бесспорный факт, хотя отдельные миссионеры субъектив-

но действовали честно и им принадлежат большие заслуги, осо-

бенно в обучении и образовании местных жителей, в исследовании

общественных отношений и языков африканских народов. Можно

также привести несчетное множество примеров, когда миссиопе-

ры бесстрашно критиковали и порицали жестокий гнет, который

нес с собой наступавший колониализм. Миссионеры, в частности,

выступали против крайностей рабовладения в Южной Африке

на занятой бурами территории, против кровопролитного подавле-

ния восстаний коса и зулу. Однако подобная критика исходила

лишь от отдельных лиц и касалась только некоторых методов ко-

лониальной экспансии, а отнюдь не самого существа колониаль-

ного завоевания и порабощения африканских народов. Домо-

нополистический капитализм XIX в. еще позволял миссиям,

особенно протестантским, проявлять некоторый либерализм, про-

возглашая «равенство» всех рас и народов, и стремился скрыть

истинные намерения колонизаторов под маской «веры для всех».

Однако впоследствии, даже до окончания этого- периода, все эко-

номические, политические, а главное, духовно-культурные начина-

ния миссий были подчинены целям колониальных держав и стали

неотъемлемой частью их системы.

Это в равной 'мере относится к представителям как католиче-

ской, так и евангелической церкви.

С середины XIX в. активизировали свою деятельность в неко-

торых регионах Тропической Африки католические миссии.

Б 1848 г. Общество Святого духа, основавшее до того времени

свои опорные пункты на Антильских островах, на острове Реюнь-

он и в Сенегале, объединилось с другими отделениями католиче-

ской миссии. Новая организация 'направляла «отцов Святого

духа» в район Сенегала, в Габон и в Нижнее Конго. Страны Гви-

218

нейского залива были 'полем деятельности многочисленных миссио-

неров из Лиояской африканской миссии, учрежденной в 1854 г., а

с 1868 г. с необычайной энергией основывали миссионерские стан-

ции, например в Восточной Африке, «белые отцы» кардинала

Лавижери *.

С конца XVIII в. широко распространились созданные в Вели-

кобритании миссионерские общества протестантов. В 1792 г. было

создано Лондонское миссионерское общество, которое уже в

1803 г. направило своих представителей 'в Южную Африку, чтобы

просвещать койсаноязычное население. Излюбленной ареной дей-

ствий общества стали также Мадагаскар и Западная Африка.

В XIX в. в организации миссионерских станций, школ и хозяйст-

венных предприятий участвовали Базельская миссия, Северогер-

манское миссионерское общество в Бремене, Рейнское миссионер-

ское общество в Бармене и многие другие.

Миссионерские общества XIX в. первоначально представляли

собой крупные капиталистические предприятия, и только в конце

столетия монополистические концессионные компании устранил*

эту невыгодную для колонизаторов конкуренцию и возложили на

миссии иные задачи.

При финансовой поддержке торгового и промышленного капи-

тала были основаны торговые миссионерские общества, распола-

гавшие собственными судами. Евангелические миссии с особым

рвением занимались этой выгодной деятельностью и не меньше

других купцов обогащались за счет неэквивалентного обмена то-

варами с африканцами. Миссии создавали ремесленные предприя-

тия, разводили культурные растения и основывали огромные план-

тации. Здесь она часто выращивали новые для Африки культуры

(в Гане, например, какао-бобы, в Уганде — хлопчатник) и осваи-

вали производство их в капиталистических формах. Работали на

плантациях выкупленные бывшие рабы и посаженные на землю

воспитанники миссий. Некоторым миссиям принадлежали огром-

ные земельные угодья, в частности в Южней и Юго-Западной Аф-

рике. Их пионерская деятельность в сельском хозяйстве, несомнен-

но, имела большое положительное значение.

Другой отраслью деятельности миссий было школьное обуче-

ние. В рассматриваемый период евангелические миссии, особенно

методисты и пресвитерианцы, создали в торговых центрах Сьерра-

Леоне, Либерии, Золотого Берега и Нигерии довольно широкую

сеть школ. В других странах Африки школы насчитывались еди-

ницами, исключение составляли начальные и ремесленные учили-

ща в Южной Африке, предназначенные в основном готовить рабо-

чих для миссионерских предприятий. Только к концу столетия

школьное дело стало играть первостепенную роль в деятельности

миссий на территории всей Африки. Этим был сделан еще один

* Ш. Лавижери (1825—1892) — кардинал, основатель католического мис-

сионерского ордена Белых отцов, специально предназначавшегося для пропаган-

ды католицизма в Африке (1868).

219