309
На следующий день Молотов сообщил, что совет-
ское правительство считает дело важным и не возража-
ет, чтобы «беседа с генералом Вольфом имела место».
Оно лишь требует участия в этих «беседах» советских
офицеров. Русские, прекрасно разбиравшиеся как в на-
мерениях немцев, так и англичан с американцами, стре-
мились лишить начавшуюся операцию политического ха-
рактера. Операция не должна была также носить и
сепаратного характера. Но ведь именно из-за этого со-
юзники не хотели иметь представителей Красной Армии
на переговорах.
По замыслу западных держав — так же как и немцев —
первая сдача должна была быть только этапом на пути к
сепаратной капитуляции на всем Западном фронте,
т. е. война должна была быть разделена надвое: прекраще-
ние военных действий на Западе и продолжение сражений
на Востоке.
22 марта Молотов вручил британскому послу ноту, в
которой, в частности, говорилось: «В Берне в течение
двух недель за спиной Советского Союза, несущего на
себе основную тяжесть войны против Германии, ведутся
переговоры между представителями германского военно-
го командования с одной стороны и представителями ан-
глийского и американского командования с другой... Со-
ветское правительство в данном деле видит не недо-
разумение, а нечто худшее». Тайное стало явным.
25 марта Рузвельт направил Сталину личное посла-
ние, в котором пытался убедить его в том, что не было
переговоров без ведома русских. Для Сталина главная
проблема заключалась в отстранении русских от перего-
воров. «К Вашему сведению, — писал он Рузвельту, —
должен сообщить Вам, что немцы yжe использовали пе-
реговоры с командованием союзников и успели за этот
период перебросить из Северной Италии три дивизии на
советский фронт». И добавлял: «Задача согласованных
операций с ударом по немцам с запада, с юга и востока,
провозглашенная на Крымской конференции, состоит в
том, чтобы приковать войска противника к месту их на-
хождения и не дать противнику возможности маневриро-
вать, перебрасывать войска в нужном ему направлении.