Беликов В.И., Крысин Л.П. Социолингвистика: Учебник для вузов

Подождите немного. Документ загружается.

121

В употреблении предиката быть другом (друзьями) действует условие: 7

(тот, кому X приходится другом) – лицо с большим "социальным весом", чем X

(тот, кто является другом 7). Сравните:

Асеев и Маяковский дружили. – Асеев дружил с Маяковским. – Маяков-

ский дружил с Асеевым.

Асеев и Маяковский были друзьями. = Асеев был другом Маяковского.

Фраза Маяковский был другом Асеева воспринимается как не вполне коррект-

ная, в ней нарушено сформулированное выше условие разного "социального

веса" лиц – участников ситуации, обозначаемой предикатом быть другом.

Б. Вторая группа примеров связана с особой ролью говорящего в струк-

туре речевого акта и в структуре высказывания. Об этом свидетельствует, в ча-

стности, специфика сочетаемости притяжательного местоимения мой с некото-

рыми разрядами существительных.

Так, в сочетании с существительным семья употребление этого место-

имения отличается следующей особенностью: сочетание моя семья естественно

в устах отца или матери и менее естественно в устах "рядового" члена семьи –

сына или дочери, в особенности невзрослого (вместо этого они должны сказать

наша семья).

Сочетания мой отдел, мой цех естественны в устах начальника отдела

(цеха) в ситуации, когда он общается с представителями вышестоящих органов

(например, отчитывается перед директором), и неестественны, когда начальник

отдела (цеха) выступает перед сотрудниками или рабочими, составляющими

этот отдел или цех. В этом случае лучше сказать наш отдел (цех). С другой

стороны, сочетание мой отдел (цех) неестественно в устах рядового сотрудника

отдела (или рабочего цеха) – более нормально: наш отдел, в нашем цехе.

Эта особенность в понимании и употреблении местоимения мой наблю-

дается в том случае, когда местоимение сочетается с существительным, обозна-

чающим иерархи-зованный коллектив, т. е. такую организованную группу лю-

дей, отношения между которыми иерархизованы по принципу "глава – подчи-

ненные". Это слова семья, отдел, цех, завод, бригада, взвод, рота, полк, дивизия

и под.

При сочетании с названиями неиерархизованных коллективов местоиме-

ние мой не обнаруживает указанной особенности; ср. выражения типа моя де-

ревня:

Провожать меня вышла чуть ли не вся моя деревня.

Спецификой обладает употребление местоимения мой и при соединении

с существительными, обозначающими места постоянного обитания человека:

дом, квартира, изба, комната и др. Выражения мой дом, моя квартира, моя

изба должны пониматься в том смысле, что говорящий является владельцем,

хозяином этого жилого помещения. Эти выражения естественны в устах главы

семьи и сомнительны в устах невзрослого члена семьи.

Рассмотренные примеры убеждают нас, что социальные факторы глубоко

проникают в ткань языка, обусловливая правильное понимание и употребление

языковых единиц, закономерности их сочетания друг с другом в речи.

122

ГЛАВА 3

НЕЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ

СОЦИОЛИНГВИСТИКИ: СОЦИОЛОГИЯ,

СОЦИАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ, ДЕМОГРАФИЯ

Социолингвистика – языковедческая дисциплина, но для ее освоения не-

достаточно багажа лингвистических знаний. Поскольку она рассматривает но-

сителя языка как члена общества, необходимо отчетливо понимать, как устрое-

но общество, какое место занимает носитель языка в социальной структуре, ка-

кие его свойства как элемента социальной структуры могут отразиться на его

языковом репертуаре. Социология накопила богатый опыт интерпретации фак-

тов межличностного взаимодействия, и многое в этом опыте полезно для со-

циолингвиста.

Как уже говорилось, социолингвистика занимается не только исследова-

нием языковых особенностей индивида как представителя всевозможных об-

щественных структур, но также и функционированием языков в обществе. Фак-

тическую информацию социолингвист черпает из имеющейся статистики, в ча-

стности из переписей населения. Но переписи обычно не принимают в расчет

специфических запросов социолингвистов, поэтому социолингвисты проводят

собственные выборочные опросы населения по интересующим их проблемам.

Однако демографическая статистика, в первую очередь материалы переписей,

остаются незаменимым источником информации для социолингвиста, изучаю-

щего современное состояние и динамику языковых ситуаций.

Социолингвист должен понимать язык социолога и язык демографа. Но

если социология для социолингвистики по-настоящему смежная дисциплина и

сама может немало почерпнуть из ее достижений, то демография – это дисцип-

лина вспомогательная; собственно говоря, демография должна входить в об-

ласть эрудиции социолингвиста лишь постольку, поскольку ему необходимо

свободно оперировать фактическими данными, собранными демографами-

практиками, и верно их интерпретировать.

3.1.

ОСИТЕЛЬ ЯЗЫКА В СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЕ

Социальная структура и обусловленные ею принципы взаимоотношений

вступающих в коммуникацию индивидов знакомы всем из практики повсе-

дневного общения. Для того чтобы не нарушать их, носителю языка нет нужды

знакомиться с основами социологии. Но социолингвисту при анализе языковых

фактов полезно воспользоваться готовыми достижениями социологов, много

сделавшими для понимания организации и функционирования социальных сис-

тем.

Вместе с тем социолог, изучающий закономерности взаимодействия ин-

дивидов, не может не прибегать к результатам, полученным социолингвистами,

так как взаимодействие (или, как часто говорят социологи, интеракция) в пер-

123

вую очередь происходит путем общения, осуществляющегося обычно посред-

ством естественных языков. Иначе говоря, результаты конкретных социолин-

гвистических исследований предназначены, в частности, и для социологов, по-

этому их следует излагать с учетом специфики научной парадигмы социологии.

Вот почему в учебнике социолингвистики и необходим данный раздел,

сообщающий сведения о "внелингвистическом фундаменте" любого социолин-

гвистического исследования.

3.1.1.

ТРУКТУРА ОБЩЕСТВА

Социология стремится дать научное объяснение структуре общества и

тем процессам, которые в нем происходят. "Ни одно определение социологии

не является исчерпывающим вследствие характерного для современного со-

стояния данной дисциплины разнообразия концепций и направлений" [Абер-

кромби и др. 1994: 304–305]. Тем не менее известное единство во взгляде на

предмет социологии существует. Эта наука изучает законы эволюции и функ-

ционирования общества в целом, а также отдельных его составляющих – соци-

альных общностей разного уровня, социальных институтов, организаций. При

этом центральной фигурой социологического исследования является человек;

все социальные феномены исследуются этой наукой под углом зрения межлич-

ностного взаимодействия. Неслучайно известный американский учебник со-

циологии начинается следующими словами: "Социология, попросту говоря, это

один из способов изучения людей. Социологи стремятся выяснить <...> всё, что

происходит с людьми, когда они взаимодействуют друг с другом" [Смелзер

1994: 14].

Взаимодействие индивидов протекает в рамках определенных социаль-

ных общностей, которые социология подразделяет на общности массовые и

общности групповые. Массовые общности складываются стихийно и представ-

ляют собой более или менее аморфные образования, механически объединяю-

щие своих членов; их состав разнороден, а вхождение того или иного человека

в такую общность во многом случайно, не связано с его важнейшими социаль-

ными характеристиками. Примерами таких общностей могут служить сторон-

ники широких массовых движений (антивоенных, в защиту окружающей среды

и т. п.), аудитория определенного средства массовой информации, поклонники

фигурного катания или хоккея с мячом, любители цыганского романса или

группы "Аквариум" и т. п.

Им противопоставлены групповые общности (или социальные группы),

которые имеют собственную историю формирования, во многом обусловли-

вающую их свойства. Таким общностям присуща сравнительная однородность

(в том смысле, что все входящие в них индивиды обладают рядом общих харак-

теристик) и стабильность в пространстве и времени. Главная особенность соци-

альных групп – наличие внутренней структуры, благодаря которой целое пред-

ставляет собой нечто большее, чем сумма его частей. Разные школы философов

и социологов по-разному называют такое свойство социальных систем: орга-

ничностью, холизмом, синергией или просто системностью. Различные соци-

124

альные группы взаимосвязаны между собой и иерархически организованы в

общество.

Групповой или массовый характер общности никак не связан с количест-

вом ее членов: и те и другие могут быть разного размера – от нескольких чело-

век (семья, пассажиры купе)

до многих миллионов (нация, телеаудитория).

Массовая общность обычно не соотнесена со структурой общества в це-

лом, другими массовыми и групповыми общностями. Если массовая общность

обладает собственной структурой, то последняя либо определяется внешними,

случайными по отношению к ней самой обстоятельствами, либо соотнесен-

ность индивида с той или иной структурной единицей массовой общности но-

сит для него случайный, вероятностный характер. Например, общность, объе-

диняющая тех, кто проживает в гостинице (а в норме она является массовой),

имеет два типа структурных единиц. С одной стороны, это члены различных

семей (заведомо групповых общностей) или же участники какой-либо конфе-

ренции (общность чаще групповая, чем массовая), члены одной тургруппы

(скорее всего, массовая общность) и т. п. Очевидно, что эти общности по сво-

ему происхождению никак не связаны с объединяющей их массовой общно-

стью. При этом их можно рассматривать как структурные единицы последней,

поскольку они могут обладать специфическими интересами именно в связи со

своим вхождением в состав данной массовой общности: семья хочет поселиться

в одном номере или в смежных номерах, все члены тургруппы заинтересованы

в одновременном ресторанном обслуживании и т. д. С другой стороны, посто-

яльцы, живущие на одном этаже, могут рассматриваться как структурное под-

разделение данной массовой общности (их коллективные интересы подразуме-

вают, в частности, исправность оборудования на этом этаже и добросовестную

работу горничной), но для каждого индивида соотнесенность его именно с этим

подразделением оказывается случайной.

Между массовыми и групповыми общностями нет непереходимой грани.

При заселении коммунальной квартиры соседская общность из массовой может

быстро перерасти в групповую; то же происходит и со многими студенческими

группами. Такой процесс возможен и для общностей большого размера: движе-

ние "зеленых" во многих странах оформляется в сплоченные политические пар-

тии, общность болельщиков спортивной команды также может приобрести не-

которые свойства социальной группы. Впрочем, при такой эволюции (неважно,

идет ли речь о студентах или о болельщиках) в групповую общность перераста-

ет лишь некоторое ядро массовой общности. Обратный процесс невозможен:

социальная группа может распасться, но трансформация ее в массовую общ-

ность выглядит невероятно.

Социология изучает любые общности. Некоторые ее направления имеют

дело преимущественно с массовыми общностями; но для социолингвиста спе-

циальный интерес представляют в первую очередь общности группового типа.

Именно к ним часто применяют еще один термин – социум. В чем же специфи-

ка социума? Наиболее отчетливо и полно она проявляется у достаточно круп-

Группу из двух человек иногда называют диадой, из трех – триадой

125

ных социальных образований такого рода.

Характеристика этноса (а этнос для социолога – групповая общность) не

обходится без понятия культура. Понятие культура входит в предметную об-

ласть ряда гуманитарных дисциплин, и естественно, что точка зрения различ-

ных наук на этот предмет несколько разнится в зависимости от того, под каким

углом зрения он рассматривается, в каком контексте возникает необходимость

обсуждать названное понятие. Тем не менее многообразие существующих оп-

ределений культуры может удивить: американские исследователи К. Клакхон и

А. Крёбер, например, в книге, названной ими просто "Культура", дали обзор

почти 300 различных определений культуры [Kluckhohn, Kroeber 1952]. Мате-

матик может счесть такую ситуацию просто абсурдной, поскольку 300 опреде-

лений окружности представить себе довольно трудно; физик может решить, что

книга посвящена истории науки, и одни определения приходят на смену дру-

гим, последовательно уточняя сущность понятия. Для лингвиста эта ситуация

более привычна и хорошо знакома: например, такие центральные для языко-

знания понятия, как слово или предложение, имеют не один десяток определе-

ний.

В ситуации параллельного существования множества дефиниций, иногда

взаимно противоречивых, иногда дополняющих (но не уточняющих) друг дру-

га, определять предмет следует по возможности наиболее широко. Вот, напри-

мер, один из вариантов, давно предложенный классиком этнографии Э. Б. Тай-

лором: "Culture <...> is that complex whole which includes knowledge, belief, art,

morals, law, custom, and any other capabilities and habits acquired by man as a

member of society". В последнем русском переводе это звучит так: "Культура

<...> слагается в своем целом из знания, верований, искусства, нравственности,

законов, обычаев и некоторых других способностей и привычек, усвоенных че-

ловеком как членом общества" [Тайлор 1989: 18]

Возможно, лингвисту такое определение покажется несколько обидным,

поскольку язык здесь впрямую не назван, он всего лишь одна из многих "спо-

собностей и привычек". Посмотрим, как такое понятие культуры соотносится с

другими, более мелкими типами социальных общностей – например, такими,

как поселенческая общность (множество постоянных жителей какого-либо го-

рода или деревни), сообщество хиппи, конфессия, слаженный производствен-

ный или учебный коллектив, семья. Представители этих общностей располага-

ют массой специфических способностей и привычек, которые они обрели

именно как члены соответствующих сообществ. Вряд ли можно говорить об

искусстве отдельной студенческой группы, нравственности отдельного города

или законах, свойственных одной конкретной семье. Но своя специфика у та-

ких групп может возникнуть и в этих культурных сферах, причем с возрастани-

ем солидарности, сплоченности соответствующей общности она повышается.

Иными словами, чем ближе общность к идеальному виду группы, чем дальше

Belief, употребленное в оригинале, заключает в себе не только верования, но и любые убеждения. Кроме того,

Тайлор относит к культуре any (т. е. любые) other capabilities and habits, а переводчик - лишь некоторые другие

способности и привычки.

126

она ушла от общности массовой, с тем большим основанием мы можем гово-

рить о наличии у нее собственного комплекса представлений об устройстве ми-

ра и общества и связанных с ним норм и моделей поведения (в том числе и

языкового). В известном смысле каждый социум располагает своей собствен-

ной культурой.

Вернемся к классификации социальных групп. Одни социологи предпо-

читают подразделять их на малые и большие, другие – на первичны еивторич-

ные; каждый автор склонен пользоваться либо одной из этих дихотомий, либо

другой. В первом из этих противопоставлений различие строится на наличии /

отсутствии регулярных непосредственных контактов между членами группы,

во втором – на присутствии устойчивых неформальных межличностных отно-

шений в первичной группе и отсутствии их во вторичной. Сам термин первич-

ная группа первоначально был введен для обозначения семьи как первого кол-

лектива, членом которого становится человек; позднее его стали использовать

для любых групп, в которых важным группооб-разующим признаком являются

эмоциональные связи.

По способу организации группы делятся на неформальные и формальные;

первые возникают "сами собой", вторые образуются волевым решением "свер-

ху". Формалыше группы в большинстве случаев создаются для выполнения оп-

ределенной совместной деятельности, специфической именно для данной груп-

пы; в таком случае группа называется целевой, или инструментальной. Целевая

группа может быть и неформальной: дворовая футбольная команда, в отличие

от официального спортивного клуба, обычно складывается сама собой. С дру-

гой стороны, формальная группа может не иметь целевого характера, а созда-

ваться по причине чисто административных удобств; впрочем, в этом случае

она всегда является структурным подразделением целевой группы более высо-

кого уровня. Примерами могут служить студенческие группы в рамках отделе-

ния или факультета, готовящего по одной специальности, подразделения одно-

типного назначения в составе воинской части, дневная и ночная смены на про-

изводстве и т. п. Разумеется, каждый факультет, воинская часть, завод или уни-

вермаг являются целевыми формальными группами.

Признание общности малой группой зависит всего лишь от наличия у ее

членов непосредственных контактов, поэтому среди малых групп есть целевые

и нецелевые, формальные и неформальные. Но эволюция даже высоко фор-

мальной (в смысле происхождения) целевой малой группы может привести к

тому, что взаимоотношения всех ее членов фактически начинают основываться

на неформальных эмоциональных связях; в этом случае она по всем своим ха-

рактеристикам рискует оказаться неотличимой от группы, возникшей как пер-

вичная.

Эволюция формальной группы может привести к появлению ее "двойни-

ка", возникающего на том же "человеческом субстрате", но живущего по иным

законам. Яркий пример такого раздвоения являют классы в начальной школе,

когда в возрасте 9–11 лет коллектив постепенно освобождается от авторитарно-

го воздействия учителя. Формальная группа с его административным участием

продолжает существовать, но параллельно с ней на основе неформальных меж-

127

личностных отношений возникает другая группа со своими жесткими стерео-

типами, которые часто не соответствуют ожиданиям педагогов и родителей.

Учитель не является членом этой группы-двойника, но считать ее неформаль-

ной нет оснований, поскольку рядовые члены группы – школьники – вынужде-

ны состоять в ней независимо от своего желания.

Как видим, социологи достаточно детально классифицируют группы, но

пока речь шла о каждой группе как об отдельном элементе социальной струк-

туры. В действительности в обществе почти неисчислимые малые и большие

группы комбинируются в сложным образом переплетенные иерархические

структуры. Если некто является дипломатом или военнослужащим, мы понима-

ем, что он состоит членом каких-то формальных целевых групп, среди которых

высшими иерархическими единицами являются Министерство иностранных

дел и Министерство обороны, объединяющие всех дипломатов и всех военных.

(С точки зрения социолога это формальные вторичные большие группы.)

Объединенные общими чертами группы могут соотноситься не только

иерархически. Когда мы квалифицируем кого-либо как студента, охотника-

любителя, столяра или панка, мы подразумеваем, что соответствующее качест-

во человек приобретает своим вхождением в какую-то малую группу студен-

тов, охотников-любителей и т. п., но при этом не имеется в виду, что все сту-

денты или охотники-любители образуют особые социальные общности, груп-

повые или массовые. Такие социальные сообщества иногда называют ассоциа-

циями.

Выше мы говорили о том, что отличительной чертой любой группы яв-

ляются специфические, присущие только ей особенности поведенческих норм,

связанные со свойственными этой группе представлениями об устройстве об-

щества. Но между взаимосвязанными группами поддерживается вертикальная и

горизонтальная межгрупповая коммуникация, от степени интенсивности кото-

рой зависит культурное единообразие соответствующих групп. В большинстве

случаев культурные особенности малых групп являются лишь разновидностями

культурных комплексов иерархически вышестоящих больших вторичных

групп. В этом случае говорят о субкультуре как разновидности культуры боль-

шинства. Субкультура обычно не находится в конфликте с господствующей

культурой, "однако во многих случаях большинство общества относится к суб-

культуре с неодобрением или недоверием. Эта проблема может возникнуть да-

же по отношению к уважаемым субкультурам врачей или военных" [Смелзер

1994: 62]. Группа или ассоциация групп может противопоставлять себя обще-

ству в целом, отталкиваясь от его культурных норм и ценностей и создавая

контркультуру. Черты контркультуры присущи радикальным молодежным

группам, преступному сообществу, некоторым религиозным объединениям.

3.1.2.

НДИВИД В ОБЩЕСТВЕ

Мы видели, что количественно и качественно группы весьма различны.

"Группы могут отличаться по размеру: от двух любовников, страстно сжимаю-

щих друг друга в объятиях, до миллионов мужчин и женщин, мобилизованных

128

на войну. <...> Они могут состоять в тесном и постоянном контакте <...> или

могут быть рассеяны по свету, как представители министерства иностранных

дел. По составу группы различаются по нескольким линиям. <...> Сходство по

возрасту, полу, этнической принадлежности или любой общий интерес участ-

ников составляют основу для объединения" [Шибутани 1969: 48–49]. В любом

случае люди объединяются в группы для осуществления каких-то совместных

задач (пусть и сугубо неформальных, типа проведения досуга), при решении

которых происходит – в широком смысле – разделение труда и гибкая коорди-

нация действий членов группы. Сами они осознают свою сопричастность к

группе, идентифицируют себя с ней. Принадлежность к группе очевидна не

только "изнутри", но и "снаружи", с точки зрения посторонних.

Входя в различные группы, каждый индивид имеет несколько социаль-

ных позиций в обществе. Например, студент (что само по себе есть некоторая

социальная позиция) может быть активистом молодежной партии, чемпионом

института по шахматам, гитаристом в группе; дома он является сыном и бра-

том, а в свободное время подрабатывает репетитором и т. д. Каждая из этих по-

зиций связана с определенными правами и обязанностями и называется стату-

сом.

Большинства присущих ему статусов человек добивается сам; такие ста-

тусы называются приобретенными. Статус студента приобретается путем ус-

пешной сдачи экзаменов, статус чемпиона – путем победы в соревновании, ста-

тус мужа – путем вступления в брак. Другие статусы, такие, как пол, этниче-

ская или расовая принадлежность, мы получаем при рождении; они называются

приписанными статусами. Некоторые приписанные статусы мы получаем и

позже (статус старшего брата – при рождении в семье еще одного ребенка, ста-

тус совершеннолетнего – по достижении определенного возраста). Суть припи-

санных статусов заключается в том, что они достаются человеку автоматиче-

ски, помимо его воли и желания и, будучи полученными, как правило, сопро-

вождают его на протяжении всей жизни. Если возможна утрата приписанного

статуса, то это происходит по определенным правилам и также помимо воли

индивида (таков, например, статус военнообязанного).

Некоторые статусы совмещают в себе свойства приобретенных и припи-

санных: человек вкладывает значительные усилия в подготовку и защиту дис-

сертации, но полученная в результате ученая степень остается на всю жизнь.

Другой пример – статус преступника, который приписывается по решению су-

да, но приобретается противоправным поведением. Юридически в нашей стра-

не этот статус утрачивается со снятием судимости, но в глазах общества чело-

век все равно может остаться преступником.

Некоторые статусы ситуативны, имеют кратковременный характер: пас-

сажир трамвая, покупатель в булочной, человек, выступающий на профсоюз-

ном собрании или научной конференции. Значимость большинства таких ста-

тусов подкрепляется их периодической возобновляемостью. (Подчеркнем, что

статус обезличенного покупателя принципиально отличается от статуса посто-

янного покупателя; последний возникает в совершенно иной системе социаль-

ных взаимоотношений.)

129

Ясно, что все приобретенные статусы индивид получает в рамках какой-

либо социальной группы. Может показаться, что часть приписанных статусов

(например, половые, возрастные, расовые) никак не зависит от общества, но это

не так. Социальный смысл этих биологически предопределенных статусов раз-

личен в разных обществах, расовые статусы зависят от наличия скрытой или

явной расовой дискриминации, а в однородных в расовом отношении общест-

вах просто не существуют. Ситуативные статусы обычно характеризуют пози-

цию индивидов в массовых общностях. Напомним, что массовый характер

общности не связан с ее размером и пара "продавец–покупатель" является при-

мером массовой общности; при этом статус покупателя существует только в

рамках таких небольших массовых общностей (они могут содержать и более

двух членов – при наличии очереди), а статус продавца присущ его обладателю

и как члену формальной целевой группы, какою является магазин.

Социальные статусы определяют взаимоотношения индивида с другими

членами общества, его относительно постоянное или временное положение в

социальных иерархиях разного типа.

Всякий статус подразумевает права, обязанности и соответствующее ему

нормативное поведение. Статус студента подразумевает посещение занятий,

сдачу экзаменов, прохождение практики, право пользования библиотекой сво-

его вуза и многое другое. Статус преподавателя – компетенцию в соответст-

вующей дисциплине, определенные педагогические навыки, исследователь-

скую деятельность, посещение заседаний кафедры и т. п. Такой комплекс стан-

дартных общепринятых ожиданий называется социальной ролью. Одному ста-

тусу может соответствовать несколько ролей; в самом деле, ожидания в отно-

шении вузовского преподавателя со стороны студентов, коллег, заведующего

кафедрой, администрации и технических работников вуза заметно различаются.

Комплекс ролей, привязанных к одному статусу, называется ролевым набором.

Многие роли, характерные для данного общества, имеют специальные

обозначения в языке: отец, жена, сын, одноклассник, сосед, учитель, покупа-

тель, пациент, пассажир, клиент, председатель собрания и т. п. Все взрослые

члены общества более или менее хорошо знают, чего ожидать от поведения че-

ловека при исполнении им каждой из подобных ролей, так что даже простое

произнесение имени роли обычно вызывает в сознании говорящего и слушаю-

щего представление о комплексе свойственных этой роли прав и обязанностей.

Статусы можно подразделить на формальные и неформальные, но роле-

вой набор, связанный с формальным статусом, наряду с формальным компо-

нентом (который часто имеет официальное описание в должностных инструк-

циях и законах) может содержать и компонент неформальный: начальник сред-

него звена может "покрывать" своих подчиненных перед вышестоящей адми-

нистрацией, учитель на "городской" контрольной может подсказать ученику –

такое поведение если и не ожидается впрямую, то, по крайней мере, и не удив-

ляет.

В общем случае ролевые ожидания не зависят от конкретного человека, а

формируются вместе с тем типом социальной системы, в рамках которой эта

роль существует; однако это верно лишь при наиболее абстрактном рассмотре-

130

нии статусов и связанных с ними ролей. Реальный индивид, получив опреде-

ленный статус, начинает осваивать соответствующие роли. Социологи называ-

ют этот процесс интернализацией роли (от лат. internus 'внутренний').

Несмотря на то что совокупность ожиданий, присущая той или иной ро-

ли, состоит из набора констант, предписывающих индивиду определенное по-

ведение, интернализа-ция ролей каждым человеком происходит через призму

его личного опыта и под влиянием той микро- и макросреды, к которой он при-

надлежит. Поэтому и исполнение ролей, как обусловленных постоянными и

долговременными социальными характеристиками индивида, так и проигры-

ваемыми в той или иной стандартной ситуации, варьирует от личности к лич-

ности, от одной социальной группы к другой. Важно, однако, что эта вариатив-

ность находится в определенных пределах – пока она не противоречит ожида-

ниям, присущим данной роли, пока не нарушает некоторых социальных норм.

Представления о типичном исполнении той или иной социальной роли

складываются в стереотипы; они составляют неотъемлемую часть ролевого

поведения. Стереотипы формируются на основе опыта, частой повторяемости

ролевых признаков, характеризующих поведение, манеру говорить, двигаться,

одеваться и т. п.

Обучение ролевому поведению проходит в рамках некоей социальной

системы, через налагаемые этой системой формальные и неформальные санк-

ции; эти санкции могут быть положительными (поощрения) и отрицательными

(наказания). Тем самым социальная система навязывает носителю нового ста-

туса принятые в ней нормативные понимания его нового ролевого набора. Од-

нако человек обладает известной свободой переработки стандартных ролей

"под себя", в соответствии с собственным толкованием типового поведения, со-

ответствующего вновь приобретенному им статусу. Конформисты принимают

роль в готовом виде. Другие, напротив, принимая роль, настойчиво навязывают

свое собственное ее видение партнерам по социальному взаимодействию и не-

редко преуспевают в модификации роли. Если при этом переработка роли ста-

новится чересчур кардинальной, ее носитель подвергается в обществе непони-

манию и осуждению. Вот как, например, описывает М. П. Арцыбашев в романе

"Санин" положение своего героя в глазах окружающих, в том числе его собст-

венной матери: "[интеллигентные люди] распадались на группы соответственно

получаемому образованию. Убеждения их всегда отвечали не их личным каче-

ствам, а их положению: всякий студент был революционер, всякий чиновник

буржуазен, всякий артист свободомыслящ, всякий офицер с преувеличенным

понятием о внешнем благородстве, и когда вдруг студент оказывался консерва-

тором, или офицер анархистом, то это уже казалось странным, а иногда и не-

приятным. Санин по своему происхождению и образованию должен был быть

совсем не тем, чем был, и как <...> и все, кто с ним сталкивался, так и Марья

Ивановна смотрела на него с неприятным ощущением обманутого ожидания"

Показательно, что хотя все четыре типичных статуса, упомянутых Арцыба-шевым, и сейчас вполне ярко вы-

ражены, за неполные 100 лет (роман завершен в 1902 г.) стандартные ролевые ожидания по отношению к ним

заметно изменились.