Беккер К.Ф. Мифы древнего мира. Всемирная история

Подождите немного. Документ загружается.

консульства, они обвинили его пе-

ред патрицианскими куриатскими

комициями в том, что он якобы

стремится к царской власти. Спу-

рий Кассий был обвинен и сброшен

с Тарпейской скалы, как самый

обыкновенный преступник. Однако

идея, за которую боролся Спурий

Кассий, не погибла с ним. Напро-

тив, она вызвала дальнейшие, еще

более сильные волнения. Народные

трибуны во вновь разгоревшейся

борьбе старались шаг за шагом до-

ставить плебеям новые преимуще-

ства и вытеснить патрициев с упор-

но занимаемой ими крепкой пози-

ции. Но когда трибун Генуций

в 474 году призвал консулов к суду

трибутских комиций за неисполне-

ние обещанного раздела земли, то

в день разбора этой жалобы его на-

шли убитым в собственной постели

(в 473 г.). Затем народному трибу-

ну Публицию Валерию удалось

провести закон, который упрочивал

состав и полномочия трибуционных

комиций. Вследствие этого патри-

ции стали домогаться 'участия в

трибутских комициях, но не имели

в этом успеха. Между тем, комици-

ям этим было предоставлено право

обсуждения всех государственных

дел и в особенности выбора трибу-

нов. Позднее естественным послед-

ствием всего этого было то, что со-

ставлявшиеся в трибутских коми-

циях народные постановления до-

водились через трибунов до сведе-

ния сената и таким образом коми-

ций эти приобрели себе инициати-

ву составления законов. Народный

трибун Терентилий Арса сделал

еще значительный шаг вперед (в

462 г.). Он потребовал, чтобы, во из-

бежание произвольных решений

при отправлении консулами право-

судия и для управления делами го-

сударственными, были составлены

и письменно изложены основанные

на установившемся уже обычном

праве обязательные законы и опре-

деленные правила, из которых впо-

следствии могло бы развиться уго-

ловное и гражданское законода-

тельство. Предложения Терентилия

встретили жесточайшее сопротив-

ление и были приняты лишь после

десятилетней борьбы.

В это время Рим стал ареной са-

мых страстных волнений. Дело до-

шло даже до открытого насилия,

в котором главную роль играл Це-

сон Квинкций, молодой патриций,

дерзкий, гордившийся своим высо-

ким происхождением и телесной

силой. Во время этих внутренних

распрей сабинянин Гердоний нео-

жиданно напал на Рим и овладел

даже на несколько часов Капитоли-

ем. Кроме того, в это же время при-

шлось вести войну с эквами, кото-

рые окружили римское войско на

горе Алгиде. Тогда решили разы-

скать искусство Л. Цинцината, отца

Цесона, являвшего собой образ

древней римской чистоты и просто- |

ты нравов. Узнали, что он обраба- .1

тывает землю в небольшом своем |

поместье, недалеко от Рима.

И действительно, послы сената

нашли его за полевой работой в од-

ной тунике. Опираясь рукой на за- |

ступ, Цинцинат дружески привет-

ствовал послов. Потом он приказал

своей жене принести тогу из хижи- I

ны, чтобы в праздничном платье |

выслушать поручение сената. Цин-

цинат принял предложение и таким

образом, был «прямо из плуга» на-

значен диктатором и в этом звании

спас римское войско от опасности.

Наконец решено было назначить

комиссию из трех патрициев, кото-

рой поручено было изучить в гре-

ческих городах Нижней Италии

и в самой Греции тамошние зако-

ны, в .особенности Солоновы в

Афинах, и составить о них подроб-

ный доклад. Комиссия вернулась

через два года и тогда (в 451 г.), по

предложению трибунов, для состав-

ления законов были избраны из

патрициев десять мужей, облечен-

ных неограниченной властью. На

время их деятельности были отре-

шены от своих должностей все дол-

жностные лица и трибуны. Эта ко-

миссия, во главе которой стоял от-

личавшийся большим умом Аппий

Клавдий, составила десять таблиц

законов, но не вполне выполнила

возложенную на нее задачу, вслед-

ствие чего десять мужей были

оставлены работать и на следую-

щий год. На этот раз, благодаря

стараниями Аппия Клавдия, в ко-

миссию эту вошли и три плебея.

Едва власть попала в руки вто-

рой комиссии из десяти мужей, как

началось поистине грозное правле-

ние (в 450 г.). Вместо того, чтобы,

как прежде, пучки прутьев с вот-

кнутыми в них секирами носились

двенадцатью ликторами поперемен-

но перед.одним из децемвиров, те-

перь каждый из них открыто являл-

ся в сопровождении этих законов

власти над жизнью и смертью. Вся-

кое сопротивление, в особенности

со стороны плебеев, немедленно по-

давлялось силой. Таким образом

неистовствовали децемвиры, прибе-

гая к заключению в тюрьмы, к

смертным казням и к изгнанию

над своими действительными и

мнимыми противниками. Ни сенат,

ни народное собрание не созыва-

лись более. Суды были заняты их

любимцами, а отряд преданных лю-

дей составлял род охранной стра-

жи, которая затрудняла всякий до-

ступ к децемвирам и позволяла им

под своей защитой всевозможные

насилия над жизнью и достоянием

граждан, в особенности плебеев.

В отношении же исполнения пря-

мой, возложенной на них, задачи

децемвиры действовали таким об-

разом, что к концу срока своих пол-

номочий составили еще две табли-

цы, так что общее число таблиц за-

конов достигло двенадцати. Но эти

двенадцать таблиц законов были

утверждены сенатом только при

консулах Горации и Валерии (в 448

г.). В настоящее время сохранились

лишь отрывки этого древнейшего

памятника римского права. Законы

двенадцати таблиц заключали в се-

бе постановления о краже, лихоим-

стве, о смягчении долгового права,

о праве семейном и т. д. Одно из

важнейших постановлений законов

двенадцати таблиц утверждало, что

только центуриатские комиций,

признанные высшей судебной ин-

станцией в уголовных процессах,

имели право выносить смертные

приговоры.

По истечении годичного срока

полномочий децемвиры отказались

сложить с себя свое достоинство.

Никто не осмелился им противо-

действовать. Но в это время два по-

стыдных деяния: убийство Сикция

и посягательство на Виргинию, до-

вели общее негодование до высшей

степени раздражения. Как раз в это

время вспыхнула война с сабиняна-

ми и эквами. Два децемвира, в том

числе Аппий, остались в городе,

остальные повели войско на войну.

Децемвиры пользовались при этом

любым обстоятельством, чтобы

обессилить своих политических

противников. Так, между прочим,

они приказали умертвить самым

коварным образом одного из самых

заслуженных старых воинов Сик-

ция Дената, который участвовал

в 120 сражениях и получил 45 ран,

за то что он осмелился роптать на

440

441

беззаконное, бесчеловечное правле-

ние децемвиров. В самом городе

Аппий Клавдий довершил свои зло-

употребления попыткой завладеть

одной прекрасной девицей Вирги-

нией. Она была дочь плебея и на-

чальника когорты Виргиния и неве-

ста молодого Ицилия. Виргинии на-

ходился в стане при войске. Аппий

употребил все хитрости, чтобы^со-

блазнить девушку и ее кормили^

цу -г все было напрасно. Тогда Ап-

пий прибег к дьявольскому средст-

ву. Он подговорил преданного ему

клиента Клавдия предъявить требо-

вание о выдаче девушки под тем

предлогом, будто она дочь одной из

его рабынь и была выдана Вирги-

нию его бездетной женой за свою

дочь. Однажды, когда девушка шла

в общественную школу, Клавдий,

уверенный, что Аппий решит дело

в суде в его пользу, схватил ее

и потащил к себе, как свою мни-

мую собственность. С трудом уда-

лось Ицилию отсрочить рассмотре-

ние дела до следующего дня. Меж-

ду тем, отец Виргинии, извещенный

о случившемся, поспешил из стана

и успел прибыть как раз к произне-

сению децемвиром решения, кото-

рым молодая девушка признава-

лась собственностью клиента. Ког-

да отец увидел, что дочь его уводят

насильно, он принял решение ис-

тинного римлянина. Он испросил

разрешения поговорить с дочерью

в последний раз перед разлукой.

Ему разрешили. Тогда Виргинии

отвел дочь в сторону, к находив-

шейся вблизи бойне, выхватил нож

и поразил ее в грудь, чтобы изба-

вить ее от позора и бесчестия.

Ярость народа от такой низости

Аппия была безгранична. Поднялся

целый взрыв негодования и разра-

зились ужаснейшие проклятья на

головы децемвиров. Между тем,

442

Виргинии с окровавленным ножом,:'

в обрызганной кровью одежде по-

спешил в стан и стал призывать

войско к отмщению, все войско

тотчас восстало и соединилось с

плебеями, находившимися в городе.

Вторичным уходом на Священную

гору плебеи принудили сенат по-

становить отрешение децемвиров

от должности. Теперь с ними посту-

пили самым строгим образом: их за-

ключили в тюрьму и решено было

предать их суду. Но два главных

руководителя, Аппий и Опиий, не

дожидаясь приговора, покончили

жизнь самоубийством, остальные

были присуждены к изгнанию и ли-

шению имущества.

Следует сказать, что справедли-

вость этой истории, основанной на

повествовании Ливия, оспаривается

новейшей критикой. По ее мнению,

Аппий был другом народа, так как

он принял в состав второго децем-

вирата трех или пятерых плебеев

и при помощи двух последних таб-

лиц законов, которые сенат не хо-

тел утверждать, старался;' подобно;

Терентилию «установить оспарива-

емое уравнение прав обоих сосло-

вий на началах справедливости».

Ине говорит: «Если Аппий умер на-

сильственной смертью, то не пле-

беи были тому причиной, а его со-

словные товарищи, преследовав-

шие его, как отступника и предате-

ля. Написанные в аристократиче-

ском духе летописи Фабия, Цинция

и др., из которых Ливии черпал све-

дения, не говорят об этом.»

6. ЗАКОНЫ ВАЛЕРИЯ И

ГОРАЦИЯ. КАНУЛЕЙ.

ВОЕННЫЕ ТРИБУНЫ

С КОНСУЛЬСКОЙ ВЛАСТЬЮ

(448—444 г.)

С тех пор, как патриции вынуж-

дены были допустить плебеев к

участию в децемвирате, ничто уже

более не могло воспрепятствовать

народу непреодолимо стремиться

вперед по пути достижения и дру-

гих высших государственных дол-

жностей. От деспотических нападок

со стороны разных должностных

лиц плебеи были уже защищены

учреждением трибуната. Но это ка-

залось им лишь половиной успеха.

Поэтому они сделали еще один шаг

вперед. Они прямо потребовали,

чтобы их допустили к участию

сперва в" законодательстве, а затем

в управлении государством. На

этом пути они сошлись с двумя

проницательными государственны-

ми мужами, которые считали, что

будет лучше мирно столковаться

с плебеями, составляющими опору

государства, чем допустить новый

уход их и тем подвергнуть опасно-

сти самое существование респуб-

лики.

То были вновь избранные в 448 г.

консулы Валерий и Гораций. Они

настояли на центуриатских коми-

циях на следующем: 1) на будущее

время никто не может быть пред-

ставляем к занятию какой бы то ни

было государственной должности

без предварительного избрания на-

рода, а тот, кто преступил этот за-

кон, подлежит смертной казни.

2) тот, кто осмелится поднять руку

на священную особу трибуна, обре-

кается на жертву Юпитеру, а иму-

щество его отбирается и поступает

в собственность храма Цереры и

Либера (Бахуса), и 3) все постанов-

ленное плебеями в их трибутских

комициях должно быть обязатель-

ным для всего народа.

Конечно, постановления эти рас-

пространялись лишь на внутрен-

ние, гражданские дела, так как вы-

боры консулов, решение вопроса

о войне и мире и отправление уго-

ловного судопроизводства остава-

лось за центуриатскими комиция-

ми. Равным образом постановле-

ния, состоявшиеся в трибутских ко-

мициях, подлежали утверждению

сената. Но тем не менее было поло-

жено прочное основание, на кото-

ром могла развиться правильная

связь между сенатом и плебеями

с одной стороны и между сенатом

и народными трибунами с другой.

В скором времени дошло до того,

что трибуны перестали быть без-

гласными слушателями на заседа-

ниях сената, а стали являться туда

в качестве народных ораторов И об-

леченные правом поднимать вопро-

сы, представляли обсуждению этих

заседаний предложения, которые

подвергались затем голосованию

народа.

Раз тр'ибутские комиции приоб-

рели право участвовать в законода-

тельстве и даже постановлять обя-

зательные для ««всего народа реше-

ния, то тем самым они получили

и право суда в известных случаях,

как, например, в делах о наруше-

нии прав плебеев. Многие патри-

ции, привлеченные трибунами к

народному суду за проступки по

должности или за понесенные ими

на войне поражения, в скором вре-

мени испытали на себе все более

и более возраставшую власть этого

суда.

Но самый решительный шаг

к достижению уравнения прав обо-

их сословий был сделан трибуном

443

Канулеем в 444 году. Он потребо-

вал уничтожения существовавшего

в силу древнего обычая запреще-

ния браков между патрициями и

плебеями. Самая резкая противопо-

ложность между обоими сословия-

ми до этого времени выражалась

именно в том, что брак признавал-

ся законным только между лицами,

принадлежавшими к одному сосло-

вию. Конечно, бывали случаи и

смешанных браков, но дети, рож-

давшиеся от таких браков, призна-

вались плебеями. С этих же пор де-

ти, рожденные от брака патриция

с плебейкой становились патриция-

ми. Таким образом можно было

с уверенностью надеяться на скорое

слияние обоих сословий. Патриции

с крайним упорством отстаивали

древний обычай и укоренившийся

предрассудок. Но когда пришлось

доказывать, что от этого уравнения

прав зависит счастье и благоденст-

вие римского народа, и трибуны

проявили не меньше стойкости

и искусства и сумели заклеймить,

как нечто ненавистное, лишение

плебеев права заключать смешан-

ные браки, сумели заронить сомне-

ние в законности патрицианских

привилегий, таким образом уда-

лось, наконец, настоять на уничто-

жении запрета на смешанные

браки.

Напротив того, второе требова-

ние Канулея, чтобы плебеи были

допущены к участию в консульской

власти, а именно, чтобы один из

двух консулов всегда выбирался из

плебеев, не получило на первых

порах полного удовлетворения.

Патриции сумели ослабить это

предложение тем, что народу, вме-

сто прежних исключительно патри-

цианских консулов было предложе-

но право выбирать частью из среды

патрициев, частью из плебеев трех

«военных» трибунов с консульской

властью. Сверх того этот компро-

мисс был еще ограничен тем, что от

консульства были отделены многие

полномочия, послужившие к уч-

реждению новой должности, заня-

тие которой было доступно одним

лишь патрициям. Эта новая цен-

зорская должность, власть которой

-^носледстии получила весьма важ-

ное значение, была установлена

для заведования цензом, то есть

налогом с имущества. Поэтому

в круг ее действий входило также

распределение граждан по классам

в центуриях, составление списков

сенаторов, всадников, граждан,

установление налогов и податей

и т. д. Вместе с этой финансовой

деятельностью цензорам была пре-

доставлена впоследствии и деятель-

ность нравственно-полицейская. В

силу предоставленного им права

надзора за правами и суда за про-

ступки против нравственности, они

преследовали и наказывали за дур-

ное воспитание детей, за беспоря-

дочное ведение хозяйства и рос-

кошь, за жеетокое обращение с ра-

бами и клиентами, за недостойное

поведение должностных лиц и т. д.

Наказания назначались сообразно

общественному положению винов-

ных и состояли, например, в исклю-

чении из сената или из сословия

всадников или в переводе из сель-

ской в пользовавшуюся меньшим

почетом городскую трибу.

444

7. ЗАВОЕВАНИЕ ГОРОДА

ВЕЙЕВ. КАМИЛЛ.

(405—396 г. до Р.Х.)

Влияние патрициев благодаря их

родовитости, богатству, прочной

организации, политическому опы-

ту, особенно проявлявшемуся в

предвыборной борьбе, было так ве-

лико, что с 444 по 400 год до Р.Х.

только они избирались военными

трибунами с консульской властью.

Впоследствии, начиная с 399 года

стали выбираться и плебеи. Но не-

редко случалось, что сенат, вслед-

ствие будто бы нарушения форма-

льностей, объявлял выборы плебеев

недействительными, пользовался и

другими средствами, чтобы не до-

пустить плебеев к власти.

В своих стремлениях воспрепят-

ствовать избранию плебеев на дол-

жность военных трибунов патриции

не отступали ни перед какими

средствами и нередко прибегали

даже к убийству. Доказательством

тому может послужить поразитель-

ная история Спурия Мелия.

По свидетельству Ливия, в деся-

том году после уничтожения децем-

вирата в Риме свирепствовал

страшный голод. Многие, во избе-

жании голодной смерти бросались

в Тибр. Тогда один богатый плебей

Спурий Мелий, принадлежавший

к сословию всадников из сострада-

ния к несчастному народу скупил

хлеб и раздал его голодающим ча-

стью даром, частью за бесценок.

Этим поступком он приобрел всеоб-

щую любовь, и можно было ожи-

дать, что при желании он добьется

должности военного трибуна. Пат-

риции решили во что бы то ни ста-

ло воспрепятствовать такой воз-

можности. С этой целью Спурия

Мелия обвинили в том, что он име-

ет в своем доме склад оружия,

устраивает у себя тайные собрания

и стремится к единовластию. Ста-

рому Цинциннату, назначенному

диктатором, было поручено устра-

нить эту опасность. Он направил

к Мелию своего начальника конни-

цы Сервилия Агалу с тем, чтобы

тот привел его для дачи ответа по

возведенному на него обвинению.

Мелий отказался исполнить прика-

зание и пустился бежать от ликто-

ра и стал взывать к народу о помо-

щи. Агала догнал его и поразил ме-

чем. Это убийство удостоилось по-

хвалы диктатора, как достославный

подвиг, спасший свободу отечеству.

Одновременно с этими внутрен-

ними междоусобиями продолжались

внешние войны. Хотя нападения

вольсков и эквов ослабели, но

зато неоднократные ссоры с север-

ными соседями, этрусками, и рас-

при с соседними городами Фидена-

ми и Вейями привели к серьезной

войне, из которой Рим с величай-

шим напряжением сил сумел выйти

победителем. Сначала были завое-

ваны и разрушены Фидены, затем

наступила очередь цветущих и

многолюдных Вейев, которые дол-

гое время ^были достойным сопер-

ником Рима и нанесли роду Фабия

в 447 г. кровавое поражение на

речке Кремере. Борьба хорошо

укрепленного, расположенного на

крутом холме и окруженного двумя

реками города, была упорна и про-

должительна. Войску пришлось

осаждать его и зиму, и лето. Римля-

не не привыкли вести войны такого

рода. До сих пор они совершали не-

продолжительные походы против

разбойнически вторгавшихся шаек

эквов и вольсков и после кратко-

временных перерывов снова воз-

вращались к полевым работам и до-

машним занятиям. Теперь же вои-

445

Город Вейи

ны, находясь на войне и зиму, и ле-

то, не могли сами себя вооружать

и обеспечивать продовольствием,

и их приходилось содержать за счет

государства. Таким образом римля-

не пришли к мысли о выдаче вой-

скам жалованья. Благодаря

этому нововведению римское вой-

ско, составленное из граждан Рима,

получило способность вести дейст-

вительные завоевательные войны,

даже если они велись в значитель-

ном удалении от города.

Война против Вейев продолжа-

лась уже девять лет с переменным

успехом. Римлянам впервые, при-

• шлось предпринять настоящую оса-

ду. Они расположились перед го-

родом укрепленным лагерем, по-

строили осадные машины, придви-

нули боевые щиты, но взять его не

смогли. Окончательно покорить го-

род удалось диктатору Марку Фу-

рию Камиллу в 396 г. Он приказал

сделать подкоп, который шел из

римского лагеря под стеной города

до середины вейентинского замка,

где находился храм Юноны. Силь-

ный вооруженный отряд римлян

проник этим подземным ходом до

самого храма. Оставалось только

вскрыть пол, и в этот момент, как

свидетельствует предание, воины

услышали голос верховного жреца.

Держа перед царем мясо убитого

жертвенного животного, он сказал:

«Кто принесет эту жертву боги-

не — хранительнице Вейев, тот

победит в битве». В то же мгнове-

нье пол был взломан и в храм во-

рвались, прикрываясь щитами,

римские воины. Камилл выхватил

жертвенное мясо из рук жреца

и принес его в жертву на алтаре

Юноны. Это решило исход осады.

Отряд Камилла, покинув храм,

с боем прорвался к городским воро-

там и впустил в город основную

часть римских войск. Вейи подверг-

лись разграблению, в руки победи-

теля попала богатая добыча. За эту

победу Камилл удостоился такого

блестящего триумфа, какого римля-

не еще не видывали. В роскошном

одеянии, стоя на колеснице, запря-

женной четверкой белых коней,

двигался он вверх по Священной

дороге к Капитолию во главе своих

опьяненных радостью воинов, вор-

певавших ему хвалебные гимны.

Плодородие завоеванной у вей-

ентинцев земли и красота города

столь сильно подействовали на во-

ображение римлян, что зашла все-

рьез речь о том, чтобы переселить

туда часть народа. Вопрос этот вы-

звал в сенате горячие споры, при

этом Камилл решительно высказы-

вался против переселения, видя

в нем разделение сил, способное

ослабить Рим и вызвать в будущем

опасные осложнения. Его мнение

было принято, и переселение не со-

стоялось.

Прошло некоторое время, и Ка-

милл стал жертвой оскорбительной

неблагодарности. Трибуны обвини-

ли его в несправедливом разделе

военной добычи и даже сокрытии

некоторой ее части и потребовали

к народному суду. Ему было вмене-

но также в преступление и то, что

он триумфиальным въездом своим

на колеснице, запряженной четвер-

кой белых коней, позволил себе

уподобиться Юпитеру Капитолий-

скому.

Оскорбленный этими обвинения-

ми, Камилл не стал ждать при-

говора народного собрания и уда-

лился в добровольное изгнание

в Ардею.

Когда он покидал Рим, то выйдя

из ворот, обратился с мольбой к бо-

гам, чтобы они скорее заставили

его сограждан раскаяться.

8. ГАЛЛЫ В РИМЕ. КАМИЛЛ

(390 г. до Р.Х.)

Скоро боги исполнили желание

Камилла. Над Римом, начинавшим

уже расцветать и приобретать мо-

гущество и благосостояние, разра-

зилась жестокая буря. Началось на-

шествие галлов.

Вскоре после изгнания Камилла

в римский сенат явились послы эт-

руского города Клузия с просьбой

о помощи против дикого врага, гал-

лов (кельтов), пришедших из-за

Альп. Еще сто пятьдесят лет перед

тем галльские племена заняли Вер-

хнюю Италию. Часть этих племен,

сенонские гаЛлы, обитавшие между

Равенной и Анконой под командо-

ванием царя своего Бренна перева-

лили через Альпы и напали на Эт-

рурию.

Римляне откликнулись на про-

сьбу, но вместо войска отправили

в качестве послов трех сыновей М.

Фабия Амбуста, чтобы они потре-

бовали от галлов не совершать

враждебных действий против союз-

ников римского народа. Галлы от-

ветили на это, что согласны заклю-

чить мир,, если клузийцы уступят

им часть своих излишних полей.

Послы вернулись из стана гал-

лов в осажденный город и сооб-

щили там о требованиях Бренна.

Требования были отвергнуты, а

чуть позже клузийцы совершили

вылазку против галлов, в которой

вопреки международному праву

принял участие один из римских

послов. В стычке этот посол убил

галльского военачальника и завла-

дел его оружием. За столь грубое

нарушение международного права

Бренн потребовал от римлян выда-

чи всех трех Фабиев. Народ не

только отверг это требование, но

назначил Фабиев военными трибу-

446

447

нами. Тогда галлы двинулись на

Рим. Римляне под командованием

трех Фабиев выступили им на-

встречу и сошлись с ними на речке

Аллии в одиннадцати милях от Ри-

ма. Здесь 18 июня 390 года прои-

зошло сражение. Римляне были

разбиты наголову, и с тех пор

Аллиев день считался в Риме не-

счастным. В Риме считали уже все

потерянным, город был покинут.

Целыми толпами люди бежали

в Этрурию. Многие сенаторы, са-

новники и другие должностные ли-

ца вооружились и заняли Капито-

лий, собрав в него сколько можно

было съестных припасов и сложив

туда все драгоценности, какие то-

лько им удалось спасти. Только са-

мые престарелые сенаторы в коли-

честве восьмидесяти человек не по-

желали оставить город. Они завер-

нулись в тоги и в ожидании смерти

поместились в своих креслах из

слоновой кости на площади перед

своими домами.

На третий день после битвы при

Аллие галлы вошли в никем не за-

щищенный Рим. Сенаторы и пер-

вый из них, Марк Папирий, были

умерщвлены, всё остававшиеся в

городе жители — тоже, а самый го-

род был разграблен и превращен

в пепел. Но штурм Капитолия был

успешно отбит, и галлам пришлось

приступить к его осаде. Однако

скорым успехом осада не увенча-

лась, поскольку город, превращен-

ный в груду развалин, не мог гал-

лам ничего доставить, и они начали

терпеть нужду в жизненных припа-

сах. В попытках отыскать про-

довольствие галлы целыми толпа-

ми стали бродить по окрестностям

Рима. Один из их отрядов, пришед-

ший к Ардее, был разбит жителями

этого города под предводительст-

вом Камилла. В это же самое время

римляне, собравшиеся в Вейе, раз-1

били отряд этрусков, который втор-

гся в римскую область и воз-,

вращался оттуда с добычей. Эти

успехи воодушевили римлян, и они

решили избрать Камилла своим

главным военачальником и под его

;

предводительством освободить Рим.

Но для утверждения Камилла в I

звании— военачальника надлежало ;

;

предварительно получить согласие |

сената, осажденного в Капитолии.!

^Исполнить это опасное поручение*

взялся Понций Коминий. Он.|

успешно прокрался сквозь неприя-?

тельский стан в Капитолий и воз-!

вратился оттуда в Вейи с сенатским ,

постановлением о назначении Ка-

милла диктатором. Но в то же са-

мое время, когда Камилл собирал

войска в Ардее и Вейях, осажден- •

ные очутились в крайней опасно-'

сти. Галлы, заметив следы Коми-']

ния, взобрались было уже ночью ня<|

Капитолий. Но в эту минуту криЫ

посвященных Юноне гусей разбу-^|

дил Марка Манлия, и галлы был*

им отражены и сброшены вниз. Т&

ким образом крепость была спасе

на. После семимесячной осады и

осажденных, и у осаждавших на

чался голод, а среди галлов открь

лась зараза. Вследствие этого

стороны были склонны вступит

в переговоры. Бренн согласило!

удалиться со своим войском за ты»

сячу фунтов золота.

При взвешивании собранного

трудом золота галлы употребили'

неверные весы. Римляне хотели"'

этому воспротивиться, и тогдй*'

Бренн, бросив свой меч на чашу ве-

сов, воскликнул: «Горе побежден-

ным!» В эту минуту явился со сво-

им войском Камилл, объявил дого-

вор недействительным, прогнал

галлов из города и разбил их

в большом сражении в восьми ми-

448

Камилл и Бренн

лях от Рима. Камилл совершил

торжественный въезд в разрушен-

ный город, причем ликовавшие во-

ины называли его отцом отечества

и «вторым-Ромулом». Разрушенный

город стал быстро отстраиваться,

но исторические документы, за иск-

лючением уцелевших случайно,

пропали безвозвратно.

Прозвание второго Ромула Ка-

милл заслужил еще и в другом

смысле. Теперь, когда Рим превра-

щен был в груду пепла, прежнее

желание народа переселиться в

Вейн воскресло с новой силой, и во-

прос о переселении был поднят са-

мими трибунами, которые надея-

лись таким образом покончить с

постоянными спорами с притязате-

15 Мифы. Древний мир 449

льными патрициями из-за раздела

земельных угодий и основать в

плодородной Вейентинской области

свободную общину на новых нача-

лах. Камилл воспротивился этой

идее всеми силами, умолял народ

не оставлять храмов и алтарей бо-

гов и напомнил ему о выгодном

расположении Рима. Народ согла-

сился с его доводами. Вполне

утвердил народ в этом решении

глас богов. Произошло это следую-

щим образом. В то самое время,

когда сенат обсуждал вопрос о пе-

реселении, на форуме показался

отряд воинов, и начальник отряда

воскликнул: «Стой! останемся

здесь». Заседавшие в куриях сена-

торы приняли эти случайные слова

за хорошее предзнаменование и за

указание богов. Народ принял это

толкование, переселение было от-

менено, и все принялись за восста-

новление города.

Следует сказать, что история

вторжения галлов, составленная

Ливием по написанной в греческом

духе летописи Фабия Пиктора,

изукрашена романтическими вы-

мыслами. Все подробности измыш-

лены с целью прославления Камил-

ла. Рассказ о спасении Капитолия

гусями и храбростью Манлия рав-

ным образом относятся к области

мифа. Прэтому действительными

историческими событиями остаются

только вторжение галлов, пораже-

ние римлян при Аллии, разруше-

ние Рима и не удавшаяся осада Ка-

питолия. Столь же сомнительным

следует считать сообщение Ливия

о походах римлян против галлов,

якобы совершенных между 367 и

349 годами. В первом из них еще

раз победоносно выступает преста-

релый Камилл, а во втором юный

Тит Манлий, согласно Ливию, уби-

вает в единоборстве исполина гал-

ла, завладевает его золотым оже-

рельем, за что получает прозвание

Торквата.

9. МАНЛИЙ КАПИТОЛИИ.

БОРЬБА ЗА

ГОСУДАРСТВЕННЫЕ

ДОЛЖНОСТИ.

ЗАКОНЫ ЛИЦИНИЯ.

(385—366 г.)

После ухода галлов для римлян

и в особенности для плебеев насту-

пили мрачные времена. Всюду, где

прошли варвары, все было разру-

шено и разграблено. Наступило по-

истине невыносимое, бедственное

положение. Не было самого необхо-

димого: ни хлеба, ни овощей, ни

скота, ни жилищ, а главное — се-

мян для посева. У плебеев не было

средств, чтобы приобрести все это,

и им не оставалось ничего другого,

как взять это в долг у патрициев.

При этом всякий должник в силу

все еще существовавшего сурового

долгового права должен был приго-

товиться к самому безжалостному

с собой обращению. В таком бедст-

венном положении над народом

сжалился Манлий Капитолии. Он

продал свой земельный участок, до-

ставшийся ему в Вейентинской об-

ласти, и выкупил из кабалы 400

бедных плебеев. Одного из отряд-

ных начальников, который должен

был лишиться свободы за долги, он

выкупил сам, заплатив за него соб-

ственные деньги. Можно было с

уверенностью предположить, что

Манлий потребует снижения, а мо-

жет быть, и прямого погашения

долгов посредством уплаты их из

денег, выручаемых от продажи об-

щественных земель. Вследствие

этого он стал любимцем плебеев

и страшным для своих сословных

товарищей. За дружественное отно-

шение к народу Манлия постигла

месть патрициев. В их глазах Ман- '

лий был изменником, за что и за- :

служивал смерть. Диктатор Авл

Корнелий Косе обвинил его в госу-

дарственной измене и заключил

в темницу. Но вследствие угрожаю-

щего положения народа его при-

шлось выпустить на свободу, кото-

рой он воспользовался для того,

чтобы еще больше восстановить на-

род против патрициев. Тогда Ман-

лия снова обвинили в стремления

к царской власти. Ввиду того, что

при первом публичном разбирате-

льстве дела народ при виде спасен-

Свержение осужденного с Тарпейской скалы

450

ного Манлием Капитолия не мог

признать его виновным, новое было

назначено в месте, откуда нельзя

было видеть Капитолий. Так гово-

рит предание. Более достоверным,

однако, следует считать то, что

в виду невозможности осуждения

Манлия в центуриатских комициях,

он был привлечен к суду патрици-

анских куриатских комиций и при-

говорен здесь к смерти. Затем Ман-

лий был сброшен с Тарпейской ска-

лы, а дом его, находившийся на

Капитолии, был срыт до основания.

Едва Манлий пал жертвой не-

справедливого судебного пригово-

ра, как снова усилились притесне-

ния плебеев патрициями. Кончи-

,лись же они прямо противополож-

ным результатом — полным урав-

нением прав обоих сословий. Вот

как это произошло.

В 376 году два народных трибуна

Лициний Столон и Л. Секстий вы-

ступили с предложениями, направ-

ленными к уравниванию прав пат-

рициев и плебеев. То были следую-

щие три предложения. Первое ка-

салось временного облегчения дол-

говых обязательств и уничтожения

кабалы за долги. В соответствии

с этим предложением должники

обязаны были возвратить лишь по-

лученный взаймы капитал за выче-

том уже уплаченных процентов.

Остальная же часть капитала дол-

жна была быть выплачена в тече-

ние трех лет. Второе предложение

451

имело в виду устранение зла в са-

мом его корне. Ибо где же следова-

ло искать истинную причину непо-

сильного обременения плебеев дол-

гами, как не в недостатке свобод-

ной земельной собственности? На-

ходившегося в зависимости, обло-

женного податями земледельца

надлежало обратить в свободного

собственника земли. К достижению

этого и было направлено второе

предложение, согласно которому ни

один гражданин не мог иметь

в своем владении более 500 югеров

(125 гектаров — прим. составите-

ля) общественной земли. Таким об-

разом появлялась возможность со-

здать большое число свободных зе-

мельных собственников, а излиш-

нюю землю разделить между бед-

ными плебеями. В силу третьего

предложения отменялась существо-

вавшая еще должность военных

трибунов с консульской властью

и восстанавливалось прежнее консу-

льское звание с важным прибавле-

нием, что один из консулов непре-

менно должен быть из плебеев.

Патриции употребили все средст-

ва хитрости и насилия, к которым

не раз успешно прибегали, чтобы

воспрепятствовать осуществлению

этих реформ. Они даже сумели

привлечь на свою сторону некото-

рых из десяти трибунов, которые

выступили против Лициния и Сек-

стия. Но, с другой стороны, в среде

самой аристократии, по примеру

Кассия и Манлия, образовалась оп-

позиционная консервативной либе-

ральная партия, стремившаяся к

улучшению существующего поряд-

ка вещей. Поддерживаемая этими

друзьями плебеев, народная партия

после упорной десятилетней борь-

бы все-таки победила. Патриции

вынуждены были уступить, и пред-

ложения Лициния .и Секстия, при-

нятые трибуционными комициями,

были утверждены сенатом. Когда

наступил срок выборов консулов,

то Л. Секстий стал первым консу-

лом, избранным из плебеев.

Когда патрициям пришлось в

конце концов поступиться столь

упорно отстаиваемым ими консуль-

ством, то они постарались спасти

хотя бы то, что могло быть еще

спасено. Им удалось отделить от

консульского звания одно сущест-,

венное преимущество — судебную ]

/власть и возложить ее на вновь уч- ,

режденного сановника — претора,;

на должность которого избирались?

исключительно патриции. Двум •

эдилам (помощникам трибунов) из

плебеев были противопоставлены

два эдила из патрициев. Они заве-

довали полицейскими делами, об-

щественными зданиями, следили за

порядком на улицах и площадях

и за правильностью совершавшихся

на них торговых сделок. Позднее/,

в их обязанность перешло также|

устройство праздничных игр, кото-;

рые оплачивались ими же.

Теперь постепенно становилось!

все более серьезным значение на*

родных трибунов, и они сами дейст^

вовали все более решительно й|

смело. Уже в 356 году диктаторов?

был избран плебей Марций Рутил.'

В 351 году плебеи получили доступ;

к цензорству, затем к преторству

и наконец, в 300 году к занятию

жреческих должностей. В 326 году

суровые долговые законы были I

уничтожены, долговые обязательст-

ва не могли более распространить-

ся на личность, жизнь, свободу дол-

жника.

Таким образом борьба патрициев

с плебеями закончилась установле-

нием их полного политического

равноправия. В память об этом был

воздвигнут храм Конкордии (Со-

гласия). Благодаря окончанию

внутренних смут был приобретен

избыток свежих сил. Ничем не раз-

деляемые и не раздробляемые, они

получили возможность действовать

сообща, с удвоенной энергией. На-

стала пора, когда Рим, достигший

внутреннего спокойствия, получил

возможность выступить из непо-

средственно окружавших его гра-

ниц и отважиться сделать первый

шаг к распространению своего вла-

дычества над Италией. Это случи-

лось во время Самнитских войн.

10. ПЕРВАЯ САМНИТСКАЯ

ВОЙНА.

(343—341 г. до Р. X.).

Со взятием Веий римлянами сила

этрусков была сломлена. Но на юге

стоял еще не побежденный, равный

по силам римлянам противник —

самнитяне. Как и римляне, они

принадлежали к сабельскому пле-

мени, обитавшему в средней, гори-

стой части полуострова. Самнитяне

поселились в области реки Воль-

турна, там, где Аппенинны достига-

ют значительной высоты. Это было

суровое, но не грубое, воинствен-

ное, предприимчивое и смелое пле-

мя. По вооружению и тактическим

способностям самнитяне нисколько

не уступали римлянам. Но им недо-

ставало прочного единства и поли-

тического центра, ибо отдельные

общины их жили независимо друг

от друга. Этот недостаток в проти-

воположность прочно сплоченной

массе, какой были к тому времени

римляне, оказался роковым для

самнитян.

К западу от самнитской горист-

ной области, на равнине, лежала

прекрасная Кампания, населенная

родственными самнитам племена-

ми. Однако племена эти, вследст-

вие смешения с коренными жителя-

ми и утраты своих первобытных

простых нравов, совсем уже поза-

были о своем древнем родстве

с горными самнитянами. Богатей-

шим и прекраснейшим городом Кам-

пании была Капуя. В ней, так же

как в Риме, боролись между собой

самым ожесточенным образом две

партии: аристократическая и на-

родная. Последствием этих раздо-

ров было то, что эта чудная страна,

«сад Италии», рано или поздно дол-

жна была сделаться добычей сосе-

дей, римлян или самнитян.

Из недостоверных и сбивчивых

показаний римских летописей, ко-

торыми пользовались Ливии, Дио-

нисий и Аппиан, невозможно с точ-

ностью определить, что послужило

непосредственным поводом к столк-

новению между римлянами и сам-

нитянами. По свидетельству лето-

писей, это столкновение произошло

следующим образом: сидицины,

один из сабельных ^народов, глав-

ным городом которых был Теан,

расположенный на прославленной

своим вином горе Массике, подвер-

глись нападению самнитян, кото-

рые стали сильно их притеснять.

Сидицины обратились за помощью

к кампанцам. Но кампанцы также

не устояли против самнитян и сами

вынуждены были искать посторон-

ней помощи. Они отправили по-

сольство в Рим с просьбой помочь

им. Хотя римляне с 354 года и на-

ходились в союзе с самнитянами,

но сенат, несмотря на это, решил

в случае, если самнитяне не пере-

станут нападать на кампанцев, ока-

зать этим последним помощь.

Летописцы повествуют о целом

ряде удивительных геройских под-

вигов и победе в этой первой сам-

нитской войне. Так, М. Валерий

452

453

Корв одержал победы у горы Гавра

при Кумах в 343 году и при Суессу-

ле. В другой раз римское войско,

бывшее под начальством Авлия

Корнелия Косса и окруженное сам-

нитянами, было спасено благодаря

мужеству военного трибуна Деция

Муса. Об этом Ливии рассказывает

следующее: Консул Корнелий Косе

вел войско по глубокой лощине,

пролегавшей между высокими, ле-

систыми горами, и не принял при

этом никаких предосторожностей.

Он был со всех сторон окружен

неприятелем и заметил самнитян

под своей головой только тогда,

когда легионы его не могли уже от-

ступить без больших потерь. В то

самое время, когда самнитяне выжи-

дали, чтобы все войско спустилось

в самую глубину лощины, военный

трибун Публий Деций сказал

встревоженному консулу: «Видишь

ту вершину над неприятелем? Это

якорь нашей надежды и нашего

спасения, только бы нам удалось

завладеть ею. Самнитяне, должно

быть сослепу, оставили эту верши-

ну незанятой. Мне достаточно один

легион из передового отряда и ко-

пьеносцев, чтобы занять ее и обезо-

пасить передвижение основного

войска. Из боязни подвергнуться

нападению сверху, неприятель не

посмеет пошевелиться. Нас спасет

от беды или счастье римского наро-

да, или наша храбрость.»

Консул принял план Деция и по-

хвалил его. С небольшим отрядом

Деций сумел пройти через леси-

стые горы и был замечен неприяте-

лем только когда уже был у цели.

Привлекая к себе внимание непри-

ятеля, Деций дал консулу возмож-

ность совершить маневр через ло-

щину. Бросаясь то в одну, то в дру-

гую сторону, самнитяне упустили

благоприятный момент для дейст-

вий против обеих групп. Они лиши-

лись возможности преследовать

консула в лощине, в которой еще

недавно могли осыпать его своими

стрелами и не сумели построить

войска в боевой порядок для штур-

ма холма, где засел Деций. Они то

пытались окружить холм, чтобы от-

резатб~Деция от консула, то наобо-

рот открыли ему дорогу, чтобы на-

пасть на его отряд, когда он спус-

тится в лощину. Пока самнитяне

так метались и перегруппировыва-

ли силы, наступила ночь. Деций

был удивлен тем, что самнитяне

упустили возможность напасть на

него в момент, когда его отряд под-

нимался на холм и не удосужились

позже окружить холм валами и

рвами. Вызвав к себе центурионов,

он сказал им следующее: «Какое

незнание правил войны, какую не-

расторопность показывают самни-

тяне! И эти люди могли одержи-

вать победы над сидицинами и кам-

панцами! Видите, как их отряды

бросаются то туда, то сюда, пона-

прасну растрачивая силы, в то вре-

мя как могли бы успеть окружить

нас валом. Но мы будем похожи на

них, если промешкаем здесь более,

чем следует. Итак, идите за мной.

Пока еще не стало совсем темно,

узнаем, где они расставили часо-

вых и где есть отсюда выход».

Надев плащ простого воина, Де-

ций вместе с главными начальника-

ми, тоже переодетыми в солдат,

осмотрел неприятельские посты и

сориентировался на местности. Рас-

ставив затем часовых со своей сто-

роны, Деций отдал всем приказ,

что, когда ночная смена часовых

будет отозвана звуком рожка, весь

отряд в полной тишине должен со-

браться в условленном месте и на-

чать прорыв. Операция блестяще

удалась. В назначенное время под

454

предводительством Деция отряд

стал бесшумно передвигаться через

места, не занятые неприятельскими

часовыми. Они прошли уже до се-

редины неприятельского стана, ког-

да один из воинов Деция, пересту-

пая через спящего часового, произ-

вел шум ударом щита. Пробужден-

ный этим шумом часовой вскочил

и разбудил соседа, и они разбудили

остальных. Но проснувшиеся часо-

вые не могли сообразить в темноте,

кто двигается по лагерю — свои

или чужие, римляне, занимавшие

холм и желавшие теперь пробиться,

или же консул, напавший на стан

со своим войском. Тогда Деций

приказал своим воинам, которые не

могли уже больше скрывать своего

присутствия, поднять крик. Этот

мощный крик в ночи привел полу-

сонных самнитян в такой ужас, что

они совершенно растерялись и не

могли ни оказать сопротивление

противнику, ни преследовать его.

Воспользовавшись замешательст-

вом самнитян, римский отряд, сми-

ная вражеских часовых, стремите-

льным броском проложил себе до-

рогу в стан консула.

В награду за этот подвиг консул

подарил Децию золотой венок,

100 быков и, сверх того, необыкно-

венно красивого белого быка с по-

золоченными рогами. Всем воинам,

участвовавшим в этом походе, был

назначен пожизненно двойной паек

хлеба, по одному быку и по две ту-

ники. Когда были розданы награды,

воины с громкими кликами, в знак

своей признательности, возложили

на Деция венок из трав, второй ве-

нок был возложен на Деция его от-

рядом. Украшенный этими почет-

ными знаками отличия, Деций при-

нес в жертву Марсу прекрасного

белого быка, а сто быков отдал вои-

нам, которые принимали участие

в смелой операции. Для этих же во-

инов было куплено на собранные

деньги по фунту меда и фляге ви-

на. Все это было съедено и выпито

при всеобщем веселье.

Последствия этой первой войны

были для римлян весьма благопри-

ятны. По окончании похода, кото-

рый продолжался лишь год, они за-

владели Капуей. Но их победонос-

ное шествие было внезапно оста-

новлено серьезной опасностью.

В промежутке между первой

и второй самнитскими войнами на

востоке велись Александром его

знаменитые завоевательные похо-

ды (334—325). Македонский герой

встретил у греческих историков

единодушный восторг, и они не пе-

реставали превозносить его деяния.

Римскому же историку Ливию эти

восхваления показались чрезмер-

ными и подали ему повод задаться

вопросом, можно ли допустить, что,

если бы Александр после покоре-

ния Азии направился пр'Ътив рим-

лян, он точно так же победил их?

Для разрешения этого вопроса Ли-

вии делает сравнение личностей

предводителей, военных удач, чис-

ленности и храбрости войск. У него

не вызывает сомнений, что римские

полководцы, с которыми пришлось

бы вести войну Александру — Ман-

лий Торкват, Пепирий Курсор, Фа-

бий Максим, оба Деция и другие не

уступали Александру ни в способ-

ностях, ни в личном мужестве.

«И дал ли бы еще,— пишет Ли-

вии,— превзойти в проницательно-

сти этому юноше римский сенат,

тот самый сенат, о котором только

один человек составил себе вполне

верное представление, назвав его

«советом царей». Именно в таких

выражениях рассказывал Пирру

его посол Киней о сильном впечат-

лении, произведенном на него рим-

455

Римский щит,

метательные дротики и копье

ским сенатом. Затем Ливии прихо-

дит к выводу, что Александр встре-

тил бы со стороны римлян гораздо

большее сопротивление, чем со сто-

роны персов, весьма изнеженного

народа, во главе которого стоял

царь «с женским хвостом», и что

Александр скорее захватил их как

военную добычу почти без крово-

пролития, нежели победил как вра-

гов в серьезном сражении. Кроме

того, по мнению Ливия, войско, ко-

торое привел бы с собой Алек-

сандр, перенявшее персидские нра-

вы и изнеженное, уже не могло бы

быть прежним македонским. И сам

Александр тоже был бы уже совсем

другим. Он явился бы в Италию по-

хожий на Дария, ставший рабом

своих страстей, в особенности пьян-

ства. Его военные победы всегда бы-

ли только результатом его личного

счастья и продолжались короткое

время — всего десять лет. Их нель-

зя сравнить с военным счастьем це-

лого народа, который в течение не-

скольких столетий, хотя и терпел

поражения в отдельных сражениях,

не проиграл ни одной войны. Что

же касается боевых сил, которые

Александр мог привести с собой, их

численности, вооружения и качест-

456

ва, то самое большее, сколько он

мог бы перевезти морем, это 30.000

македонских ветеранов и 4.000 фес-

салийских всадников. Если бы

Александр взял с собой персов, ин-

дусов и другие народы, то они были

бы для него скорее обузой, чем

серьезными, боеспособными воина-

ми. К этому прибавилась бы еще

трудность с восполнением убыли

в войсках. И в отношении вооруже-

ния римляне превзошли бы маке-

донцев. Оружие последних состав-

ляли круглый щит и длинные

копья. Римляне же были вооруже-

ны большим, прикрывающим все

тело щитом и цилумом (метатель-

ным копьем, дротиком), оружием,

которое значительно превосходило

копье и применялось как для мета-

ния, так и для нанесения удара. Во-

ины в обоих войсках стойки и непо-

колебимы, соблюдают равнение в

рядах и шеренгах. Но македонская

фаланга была мало подвижна и

сплошь однородна. Римский же бое-

вой порядок был разнообразен, со-

стоял из многих частей и легко был

разделяем и вновь соединяем по

мере надобности. И кто, говорит

Ливии, мог бы сравниться с римля-

нами в выносливости и стойкости

в обороне? Александр может быть

и победил бы их в одном сражении,

но в конце войны все-таки оказался

бы побежденным. Была ли хоть од-

на битва, сломившая мощь римско-

го народа? Ни Кавдинское ущелье,

ни даже впоследствии Канны не

сломили ее. По всей вероятности,

считает Ливии, Александру, имей

он даже вначале успех, пришлось

бы все-таки с тоской вспоминать

о персах, индусах и невоинствен-

ной Азии и признаться самому се-

бе, что доселе ему приходилось ве-

сти войну только с женщинами...

Если мы как следует подумаем

над рассуждениями Ливия, то дол-

жны будем признать, что в целом

он прав, хотя в оценке тактики

и стратегического таланта великого

монарха многое он несколько ума-

лил. Можно предположить, что

в этом отношении Александр доста-

вил бы римлянам не меньше хло-

пот, чем впоследствии Пирр в нача-

ле своей войны с ними. И в осадном

искусстве Александр, без сомнения,

превосходил римлян. Об опыте же

его ведения войны на море не мо-

жет быть и речи. На этом поприще

римляне вовсе не могли бы поме-

ряться с ним силами. Но в конце

концов Александр, несмотря на ча-

рующую силу своей личности, по-

буждавшую его войска к величай-

шему самопожертвованию, навер-

ное уступил бы, подобно Пирру, не-

поколебимой стойкости чувства

долга римских граждан, непреклон-

ному мужеству и государственной*

мудрости римско'го сената.

И. ЛАТИНСКАЯ ВОЙНА.

(340—337 г. до Р. X.)

Хотя латины находились в союзе

и племенном родстве с римлянами,

сражались и побеждали вместе

с ними, говорили с ними на одном

языке и имели одну с ними рели-

гию, римляне не собирались предо-

ставлять им равные с собой права

и признать их своими гражданами.

В противоположность могуществен-

ным римлянам, латины, как более

слабый член союза, оставались

в некоторой подчиненности и зави-

симости. Так как римляне со свой-

ственным им себялюбием пресле-

довали лишь собственные выгоды,

нисколько не заботясь о других, то

латины очень почувствовали их

пренебрежение, в особенности по-

457

еле того, как они самоотверженно

содействовали римлянам в покоре-

нии Веий и в победах первой сам-

нитской войны. В конце концов,

устав от беспощадной политики

римлян, латины в 341 году отпра-

вили обоих преторов Латинского

союза, состоявшего из старинных

городов: Тибура, Пренесты, Ари-

ции, Ланувии, Велитры и других,

в Рим доложить сенату о притесне-

ниях, учиняемых латинянам и об

их требованиях. Они хотели, чтобы

в будущем один из консулов и по-

ловина сенаторов избирались из

латинян. Требование это, несмотря

на всю его справделивость, было

с негодованием отвергнуто, и ла-

тинские послы, чтобы не пасть жер-

твами народной ярости, вынуждены

были с величайшей поспешностью

выехать из Рима.

После такого поступка с латин-

ским посольством война стала не-

избежностью. При первых же при-

знаках подозрительного брожения

в латинском городе Лацие римляне

поспешили заключить мир с самни-

тянами, нисколько не заботясь при

этом, что вступают в союз с ними

против своих же кровных, до сих

пор всегда верных им союзников.

Кампания, жители которой всегда

держали сторону римлян, сделалась

театром войны. Предания повеству-

ют о двух ужасных человеческих

жертвах, из которых одна была вы-

звана требованиями римской воин-

ской дисциплины, а другая любо-

вью римлян к своему отечеству.

* Изложенную здесь историю нельзя

считать полностью достоверной, потому

что исполнением первой части требова-

ния нарушался бы важнейший закон

о разделении консульской власти между

патрициями и плебеями. Скорее всего

латиняне просто потребовали принятия

их в трибы, т. е., в число римских

граждан.

458

Римское войско в ожидании битвы

стояло у подошвы горы Везувия. Со

стороны консулов последовало

строгое приказание избегать всяко-

го столкновения с неприятелем,

в особенности единоборства. При-

казание это было вызвано опасени-

ем, что, вследствие существования

между—воюющими всевозможных

дружественных и родственных от-

ношений, будет нарушен порядок

военной дисциплины. Сын консула

Манлия Торквата, Т. Манлий,

командовавший отрядом всадников,

во время рекогносцировки слишком

близко подъехал к неприятельско-

му стану. Там в это время находил-

ся лично ему известный предводи-

тель неприятельской конницы Ге-

миний Меттий. Между ними завя-

зался разговор. «С одним только

отрядом,— сказал Геминий на-

смешливо,— вы хотите сражаться

и с латинами, и с их союзниками?

Что же в это время будут делать

консулы и консульские войска?»

«Они вовремя придут на место,—

отвечал Манлий,— и вместе с ними

явится сам всемогущий Юпитер,

как свидетель нарушенного вами

договора. Если при Регильском озе-

ре мы дали вам знать о себе, то

здесь приложим все усилия, чтобы

навсегда отбить у вас охоту всту-

пать с нами в битву». На это Геми-

ний, отъехавший несколько от сво-

их, возразил: «А не желаешь ли ты,

пока наступит день битвы, по-

меряться со мной силами, чтобы те-

перь же, по исходу нашего едино-

борства заключить, насколько ла-

тинский всадник превосходит рим-

ского?» Под влиянием ли гнева или

стыда отказаться от состязания,

увлекаемый ли непреодолимой си-

лой рока, юноша воспламенился

мужеством. Забыв о приказе отца

и распоряжении консулов, он опро-

метью бросился в бой, последствия

которого, выиграл бы он его или

нет, были бы для него одинаковы.

После того, как остальные всадни-

ки очистили место как бы для пред-

ставления, Манлий и Меттий бро-

сились друг на друга. И когда они

с оружием наперевес столкнулись,

то дротик Манлия скользнул по

шлему врага, дротик Меттия — по

шее лошади Манлия. Тогда бойцы

поворотили коней. Манлий, размах-

нувшись первый, ударил дротиком

лошадь Меттия между ушей и та,

поднявшись на дыбы, сбросила с се-

бя . всадника. Меттий, опираясь на

щит и меч, хотел было подняться,

но Манлий пронзил его своим дро-

тиком. Удар был так силен, что

дротик пробил ему шею и прошел

сквозь ребра. Сняв с Меттия его во-

енные доспехи, Манлий в сопро-

вождении своего ликующего отряда

возвратился в стан. Не зная, какая

участь ожидает его, Манлий тотчас

вошел в палатку военачальника,

своего отца. «Отец,*— воскликнул

он,— чтобы всякий знал, что я ис-

тинно твой сын, я принял вызов

врага и приношу тебе доспехи, сня-

тые с убитого мною неприятеля».

Но лишь консул услышал эти сло-

ва, как тотчас же отвернулся от

своего сына и приказал дать сигнал

к сбору воинов. Когда они собра-

лись, консул сказал: «Так как ты,

Тит Манлий, не обратил внимания

ни на приказания консула, ни на

власть родителя и вопреки нашему

запрещению сразился с неприяте-

лем вне строя и таким образом дерз-

ко нарушил воинскую дисципли-

ну, которая до сих пор была опорой

римского государства, то ты поста-

вил меня перед необходимостью

выбирать между государством и

личным, семейным интересом. Ко-

нечно, моя привязанность к тебе

и твое прекрасное желание до-

казать свою храбрость, к чему ты

был увлечен ложным представле-

нием о воинской чести, работают

в твою пользу. Но так как, если ты

будешь казнен, власть консулов

и их приказ останутся нерушимы-

ми, а если оставить тебя не нака-

занным, они навсегда потеряют

свое значение,— то я уверен, что

ты сам, если только в жилах твоих

течет хоть капля моей крови, не от-

кажешься восстановить своей

казнью попранную твоим поступ-

ком воинскую дисциплину. «Лик-

тор, иди и привяжи его к столбу!»

При таком ужасном приказании

все войско оцепенело. Как бы чув-

ствуя, что топор направлен на каж-

дого из них, воины безмолвствова-

ли. Но когда был нанесен смертель-

ный удар, и из обезглавленного те-

ла хлынула кровь, они очнулись от

нашедшего на них столбняка.

Вслед за глубоким безмолвием раз-

дались громкие вопли. Воины дали

простор своим жалобам и проклять-

ям. Для трупа юноши соорудили за.

лагерем костер. Затем тело покой-

ного было предано всесожжению

в присутствии боевых товарищей

и с таким торжеством, с каким до

сих пор не совершалось ни одно по-

гребение. С этого времени выраже-

ние «приказание Манлия» стало

пословицей и употреблялось для

обозначения кровавой жестокости.

Битва началась у подножия Везу-

вия. Манлий командовал правым,

а Деций Мус левым крылом. Пона-

чалу силы обеих сторон были рав-

ны, и они сражались с одинаковым

пылом. Но вот на левом крыле по-

казались римские гастаты (состав-

лявшие передовую линию тяжелой

пехоты). В эту критическую мину-

ту консул Деций, обратясь к Вале-

рию, громко воскликнул: «Валерий,

459