Барышников В.Н. Вступление Финляндии во Вторую мировую войну. 1940-1941 гг
Подождите немного. Документ загружается.
подписания мирного договора. 28 февраля 1940 г. на секретном заседании государственного
совета премьер-министр Ристо Рюти сформулировал свою позицию следующим образом: уйти
от разгрома и сохранить армию, чтобы при благоприятных условиях вернуть утраченное.
«Лучше, — сказал он, — сохранить боеспособной армию и страну от разгрома, в противном
случае мы не будем в состоянии сражаться даже при благоприятных условиях и потеряем свое
значение как государство. Освобождение территории лучше начать с Выборга, чем с
Торнио»
284
, ò. å. îò ãðàìèôø ðî Øâåôèåé. Ýòî íìåìèå áøëî ïîääåðæàìî è íìîãèíè ðñêîâîäèòåëÿíè ðòðàìø.
Ðèìèðòð èìîðòðàììøõ äåë Âÿéìå Óàììåð ðîâåðøåììî îïðåäåëåììî çàÿâèë, ÷òî, «êîãäà ìàðòñïèò ïîäõîäÿ÷èé
íîíåìò, ìåîáõîäèíî áñäåò âîçâðàòèòù ñòðà÷åììñþ òåððèòîðèþ»
285
.
После подписания мирного договора вернувшаяся из Москвы финляндская делегация в
правительственных кругах разъяснила достаточно четко и ясно, что предпринятый шаг
следует рассматривать как временную передышку. Участник переговоров генерал Рудольф
Вальден, бывший в тесных отношениях с К. Г. Маннергеймом, в целом расценивал
заключенный договор «как дело государственной мудрости» и «дальновидно обдуманную
меру»
286
.
Таким был курс, взятый сразу после заключения мирного договора. Составляющими его
являлись, с одной стороны, опасения за безопасность страны в дальнейшем, а с другой —
стремление по возможности возвратить утраченные территории. Впоследствии этот курс
приобрел новые черты. Оценивая настроения в Финляндии бывший пресс-атташе германского
посольства в Хельсинки Ганс Метцгер писал в своих воспоминаниях, что «большая часть
населения Финляндии и ее руководство хотели возникновения войны, так как желали
возвращения Выборга и Карелии (Карельского перешейка. — В. Б.), а также Ханко, поскольку
без войны этого не осуществить»
287
. Åðòåðòâåììî, ïîäîáìøå ïðåäðòàâëåìèÿ ìå ðîâïàäàëè ð ïîçèôèåé
Ïààðèêèâè, êîòîðøé ïðåæäå âðåãî, ðñäÿ ïî åãî äîìåðåìèÿí, ðòðåíèëðÿ ïðåäîòâðàòèòù âîçìèêìîâåìèå ìîâîé
âîéìø.
К тому же линия финляндского руководства в целом хорошо просматривалась. Советские
дипломаты, работавшие в Финляндии, фиксировали различные проявления неблагополучно
складывающейся там для СССР обстановки. Из советского полпредства в Хельсинки, как и по
другим каналам, в Москву поступала информация о нагнетании негативных настроений
финской печатью, направленных против СССР, выражавших горечь и обиду за жертвы,
понесенные в «зимней войне». Осуществлявший контроль над печатью Кустаа Вилкуна
подтверждал, что линия, которая проводилась цензурой в области внешнеполитической
информации, «была направлена на осуждение Советского Союза»
288
.
Учитывая складывающуюся ситуацию, в полпредстве СССР предпринимались меры для
того, чтобы избегать осложнений в отношениях с Финляндией. С целью установления добрых
отношений и налаживания более тесных контактов в начале апреля НКИД посчитал
необходимым, в частности, организовать в советском представительстве в Хельсинки
дипломатический прием по случаю окончания войны. Как отмечали участники этого приема,
«он оказался многолюдным», к чему, собственно, и стремились советские дипломаты. В ходе
встреч и бесед на этом приеме советская сторона стремилась прежде всего подтвердить
желание СССР установить новые, дружественные отношения с Финляндией
289
.
Стали проявлять все большую активность и представители НКВД, которые работали в
Хельсинки «под дипломатическим прикрытием». Глава советской резидентуры в Финляндии
тогда советовал своим коллегам, что именно они должны были учитывать в процессе общения
с финскими гражданами. Требовалось, чтобы беседы с населением носили дружественный,
доброжелательный характер, в ходе которых необходимо было разъяснять, что Советский
Союз войны с Финляндией не хотел. Имелось в виду, что еще до начала войны на переговорах
в Москве с финляндской делегацией СССР «за уступку части Карельского перешейка отдавал
территорию в два раза больше в Центральной Карелии»
290
. Óàêèí îáðàçîí, ëèìèÿ ïîâåäåìèÿ
ðîâåòðêèõ äèïëîíàòîâ áøëà ìàïðàâëåìà ê îäìîé ôåëè: ðàðòîïèòù ëåä îò÷ñæäåìèÿ è ìåòåðïèíîðòè ñ óèìðêîãî
ìàðåëåìèÿ ê ðâîåíñ âîðòî÷ìîíñ ðîðåäñ.
284
Salaiset keskustelut. Lahti, 1967. S. 33.
285
Ibid.
286
Pakaslahti A. Talvisodan poliitinen näytelmä. Porvoo; Hels., 1970. S. 302.
287
Metzger H. Poliittiset aseveljet. Hels., 1986. S. 22.
288
Vilkuna K. Sanan valvonta. Hels., 1962. S. 26.
289
Синицын E. Резидент свидетельствует. С. 66-67.
290
Там же. С. 67.
Была разработана и целая программа действий, которую надлежало осуществить для
скорейшей ликвидации последствий «зимней войны» и преодоления проблем и
неурегулированности межгосударственных отношений. В частности, предполагалось ускорить
обмен военнопленными, поскольку в Финляндии распространялись слухи, что их пленных
«русские будут судить и отправлять в Сибирь». Предполагалось также в кратчайший срок
вывести советские войска с территории, которая по Московскому мирному договору входила в
пределы Финляндии. Для преодоления кризиса межгосударственных отношений следовало
незамедлительно приступить к налаживанию экономического сотрудничества двух
государств. Заметим, что эта программа появилась в недрах советской резидентуры в
Финляндии и была направлена Л. П. Берии. Вскоре ее быстро стали реализовывать, поскольку
выдвинутые предложения получили поддержку, о чем были «даны соответствующие
указания»
291
.
В конце мая 1940 г. в Москве начались торговые переговоры, которые, по мнению
финской стороны, протекали хорошо, и уже 27 мая в принципе удалось согласовать общий
договор и платежное соглашение
292
, à ÷åðåç íåðÿô âðå äîêñíåìòø áøëè ïîäïèðàìø. Ïðè ýòîí ðòîðîìø
ïðåäîðòàâëÿëè äðñã äðñãñ «ðåæèí ìàèáîëùøåãî áëàãîïðèÿòðòâîâàìèÿ». Îá÷èé òîâàðîîáîðîò íåæäñ äâñíÿ
ðòðàìàíè â 1940 ã. äîëæåì áøë ðîðòàâèòù 15 íëì. äîëëàðîâ
293
. «Âîîá÷å, — îòíå÷àë ïî ýòîíñ ïîâîäñ Þ. Ê.
Ïààðèêèâè, — òîðãîâøå îòìîøåìèÿ íåæäñ Òèìëÿìäèåé è Èîâåòðêèí Èîþçîí áøëè âøãîäìøíè â ýêîìîíè÷åðêîí
îòìîøåìèè è îáöåêòèâìî ðëñæèëè îçäîðîâëåìèþ îáðòàìîâêè íåæäñ îáåèíè ðòðàìàíè»
294
. Íî òîðãîâëÿ Òèìëÿìäèè
ð ÈÈÈÐ ìå ïîëñ÷èëà òîãäà å÷å ðåðùåçìîãî ðàçâèòèÿ, è ãðñçîîáîðîò îðòàâàëðÿ ïîêà ìà âåðùíà
ìåçìà÷èòåëùìîí ñðîâìå
295
. Äëÿ óèììîâ áøëî î÷åâèäìî, ÷òî Ðîðêâà «äåðæèò â ïîëå çðåìèÿ è ýêîìîíè÷åðêèå
äåëà»
296
.
Наряду с торговлей, не затягивая, решили также проблему обмена военнопленными. Она
была снята к началу лета 1940 г. Причем ввиду особенностей «зимней войны» число пленных
с обеих сторон существенно отличалось. Советский Союз передал более восьмисот
захваченных в плен финских солдат, тогда как Финляндия вернула в СССР чуть менее пяти с
половиной тысяч военнопленных
297
.
В целом ситуация в советско-финляндских отношениях имела тенденцию постепенно
меняться к лучшему, что открыто признавали и финские дипломаты. Даже в Германии в ходе
контактов с немецкими представителями отмечалось, что Советский Союз явно
«демонстрировал проявление дружественного расположения к Финляндии»
298
.
Наиболее отчетливо это замечали в финском представительстве в Москве. 14 мая 1940 г.
посланник Ю. К. Паасикиви сообщал в МИД Финляндии о своих наблюдениях, касавшихся
советской внешней политики. Он указывал на то, что со времени окончания войны «не
заметил проявления существенной враждебности по отношению к Финляндии»
299
. Îì òàêæå
ïèðàë, ÷òî ìåîäìîêðàòìî òîãäà èíåë áåðåäø ð Ðîëîòîâøí, à òàêæå ð åãî çàíåðòèòåëÿíè, â õîäå êîòîðøõ
îáðñæäàëðÿ ëèøù îäèì âîïðîð — î ìîðíàëèçàôèè îòìîøåìèé íåæäñ äâñíÿ ðòðàìàíè. Íàðêîí èìîðòðàììøõ äåë â
ðâîèõ ðàçãîâîðàõ ð Ïààðèêèâè ïðè ýòîí ïîä÷åðêèâàë, ÷òî «ñ Èîâåòðêîãî Èîþçà â ìàðòîÿ÷åå âðåíÿ ìè â êîåé
íåðå ìåò ìèêàêèõ ìàíåðåìèé â îòìîøåìèè Òèìëÿìäèè, êðîíå ïîääåðæàìèÿ êñððà, îðìîâàììîãî ìà Ðîðêîâðêîí
íèðå»
300
. Îò ðåáÿ óèìëÿìäðêèé ïîðëàììèê äîáàâëÿë: «...ìå äñíàþ, ÷òî ñ Èîâåòðêîãî Èîþçà â ìàðòîÿ÷åå âðåíÿ
íîãñò áøòù ìîâøå ìàíåðåìèÿ â îòìîøåìèè ìàð, ð÷èòàþ âðå æå, ÷òî Èîâåòðêèé Èîþç ìå ðåøèòðÿ ìà÷àòù
ðèëîâøå äåéðòâèÿ ïðîòèâ ìàð, åðëè âîçìèêàþ÷èå ïðîòèâîðå÷èÿ òðñäìî áñäåò ðîãëàðîâàììî ðàçðåøèòù...»
301
В итоге позиция советского руководства в тот период действительно приносила
291
Там же.
292
Paasikivi J. K. Toimintani Moskovassa ja Suomessa 1939-41. Osa II. S. 121.
293
Документы внешней политики. Т. XXIII. Кн. 1. M., 1995. С. 389-390; Документы внешней политики.
Т. XXIII. Кн. 2 (Ч.: 2). М., 1998. С. 803.
294
Paasikivi J. K. Toimintani Moskovassa ja Suomessa 1939-41. Osa II. S. 119.
295
См.: Jokipii M. Jatkosodan synty. S. 54-55.
296
Paasikivi J. K. Toimintani Moskovassa ja Suomessa 1939-41. Osa II. S. 5.
297
Ibid. S. 34.
298
Documents on German Foreign Policy 1918-1945. Vol. IX. London, 1956. P. 597.
299
UM. 12 L. Донесение из Москвы. 14.5.1940; Paasikivi J. K. Toimintani Moskovassa ja Suomessa 1939-
41. Osa II. S. 4-5.
300
Цит. по.: UM. 12 L. Донесение из Москвы. 14.5.1940; Paasikivi J. K. Toimintani Moskovassa ja
Suomessa 1939-41. Osa II. S. 4-5.
301
UM. 12 L. Донесение из Москвы. 14.5.1940. Paasikivi J. К. Toimintani Moskovassa ja Suomessa 1939-
41. Osa II. S. 5.
определенные плоды. Да и большинство финнов на самом деле не стремилось тогда к новой
войне, понимая те бедствия, к которым она могла привести. В атмосфере горького чувства
поражения, сохранившегося в Финляндии после войны, и несогласия с территориальными
положениями мирного договора у сотен тысяч людей все же преобладало стремление
предотвратить дальнейшее сползание страны на путь конфронтации с Советским Союзом и
тем более подготовки к новой войне с ним. Эти взгляды были близки Паасикиви.
Свидетельством существовавшего явного стремления к тому, что нельзя опять допустить
возникновение новой войны со своим соседом стало основание в Хельсинки 22 мая 1940 г.
Общества мира и дружбы с СССР.
Однако данный феномен послевоенной ситуации в Финляндии никоим образом не
вписывался в господствовавшую тогда в стране систему пропаганды. Руководство Финляндии
воспринимало создание Общества с явной настороженностью. Не влияло на их позицию и то,
что в Советском Союзе образование этой организации было встречено с надеждой на активное
содействие улучшению отношений между Финляндией и СССР. Как отметил тогда финский
посланник в Москве, у него «было хорошее впечатление при чтении первых сообщений
русских газет об Обществе»
302
. Óåí ìå íåìåå Ïààðèêèâè âðêîðå èç Õåëùðèìêè ïîëñ÷èë «èçâåðòèÿ î
äåÿòåëùìîðòè Îá÷åðòâà», êîòîðøå èðõîäèëè, «åðòåðòâåììî, èç äîìåðåìèé ãîðñäàððòâåììîé ïîëèôèè». Ïî
ðëîâàí ïîðëàììèêà, «âøÿðìèëîðù, ÷òî çà Îá÷åðòâîí ðòîÿò ëåâîðîôèàëèðòè÷åðêèå è êîííñìèðòè÷åðêèå
ýëåíåìòø»
303
. Ïîäîáìàÿ èìóîðíàôèÿ î ðàáîòå Îá÷åðòâà, î÷åâèäìî, íåìÿëà ïîäõîä ê ìåíñ, ïîðêîëùêñ
ñðíàòðèâàëàðù ÿâìàÿ çàâèðèíîðòù äàììîé îðãàìèçàôèè îò ïîëèòèêè ÈÈÈÐ.
В этой связи следует отметить, что в финской исторической литературе бытует
утверждение, что Общество мира и дружбы с СССР находилось в самом тесном контакте с
советским представительством в Хельсинки, и оно чуть ли не руководило этой
организацией
304
. Óàêîå ñòâåðæäåìèå, îäìàêî, ìå âïîëìå ðîîòâåòðòâîâàëî ðåàëùìîé ðèòñàôèè â ðîâåòðêîí
ïîëïðåäðòâå, ïîðêîëùêñ äàæå â ðïåôðëñæáàõ ïðåäðòàâèòåëùðòâà óèìðêèí ÿçøêîí âëàäåë ëèøù îäèì
÷åëîâåê, à îðòàëùìøå — äðñãèíè èìîðòðàììøíè ÿçøêàíè, äà è òî ðëàáî
305
. Â ïîäîáìîé îáðòàìîâêå òðñäìî áøëî
ïðåäðòàâèòù ðòåïåìù ýóóåêòèâìîðòè âîçäåéðòâèÿ ìà õàðàêòåð ðàáîòø Îá÷åðòâà äðñæáø è íèðà ð
ÈÈÈÐ. Ê òîíñ æå ïîðòîÿììîå è äèìàíè÷ìîå ñâåëè÷åìèå ÷èðëåììîðòè Îá÷åðòâà ìèêîèí îáðàçîí ìåëùçÿ
ðâÿçøâàòù ð âîçäåéðòâèåí ðîâåòðêîãî ïðåäðòàâèòåëùðòâà ìà òøðÿ÷è óèìðêèõ ãðàæäàì.
В начале июня в Общество входило 2,5 тыс. человек, в июле — 10 тыс., в августе — 30
тыс., а в конце года — 40 тыс. членов. При этом по всей стране возникло 115 его местных
организаций
306
. Î÷åâèäìî, åðëè áø ìå ãîìåìèÿ ìà ðòîðîììèêîâ ðàçâèòèÿ äîáðîðîðåäðêèõ îòìîøåìèé ð ÈÈÈÐ
è çàïðå÷åìèå Îá÷åðòâà â äåêàáðå 1940 ã., ÷èðëåììîðòù åãî ïðîäîëæàëà áø ñâåëè÷èâàòùðÿ. Îäìàêî â
ïðàâèòåëùðòâåììøõ êðñãàõ ð÷èòàëè, ÷òî ðàíî ðñ÷åðòâîâàìèå Îá÷åðòâà íèðà è äðñæáø ð ÈÈÈÐ «îïàðìî
äëÿ ðòðàìø», ïîðêîëùêñ â ìåí íøðëèëè îá «èçíåìåìèè ïîëèòè÷åðêîãî ñðòðîéðòâà»
307
.
Таким образом, ситуация в советско-финляндских отношениях приобрела несколько иное
качественное состояние, отличное от того, которое было в предшествующий период.
Подозрительность в отношениях между двумя странами сохранилась, но одновременно с этим
в Финляндии шел процесс дифференциации в подходе к осуществлению восточной политики,
поскольку определенная часть общества стала более открыто выступать за улучшение
отношений с СССР. Однако прежнее финское руководство фактически продолжило ту
политическую линию в стране, которая осуществлялась в 30-е годы, добавив к этому
определенную «скрытую» цель вернуть все то, что было утрачено во время «зимней войны».
ПОИСК СОЮЗНИКА
Позиция государственно-политического и военного руководства Финляндии наиболее
четко выражалась на закрытых заседаниях парламента. Там твердо звучали голоса, что «этот
мир не будет окончательным» и «надо считать его перемирием»
308
.
В духе таких заявлений прозвучало и письменное обращение К. Г. Маннергейма от 14
марта 1940 г., направленное государственному совету. В нем маршал, ссылаясь на
302
Paasikivi J. K. Toimintani Moskovassa ja Suomessa 1939-41. Osa II. S. 63.
303
Ibid. S. 63-64.
304
Karttunen S. Ystävyys vastatuulessa. Hels., 1966. S. 139-140; Jokipii M. Jatkosodan synty. S. 107.
305
Синицын E. Резидент свидетельствует. С. 66.
306
Viitala H. M. Rauhanoppositio. Pori, 1969. S. 22, 46.
307
Jatkosodan kujanjuoksu. Porvoo; Hels.; Juva, 1982. S. 113-114.
308
Salaiset keskustelut. S. 33.
«неопределенность» сложившегося политического положения, считал необходимым, чтобы
«полевая армия временно оставалась на новых местах дислокации, причем достаточно
усиленная» соответствующей реорганизацией
309
.
Казалось бы, что после заключения мира должны были бы сократиться ассигнования на
военные цели. Этого однако не произошло. В 1940 г. они составили 71% всего
государственного бюджета страны. Был образован специальный штаб военной экономики с
непосредственным подчинением главнокомандующему, которым по-прежнему оставался
Маннергейм, хотя по конституции в мирное время этот пост должен был занимать президент
страны. Шли интенсивные закупки вооружения за рубежом, в особенности самолетов,
артиллерийских орудий, стрелкового оружия и боеприпасов. Численность армии, несмотря на
проведенную демобилизацию, оставалась значительной. Летом 1940 г. в ее рядах находилось
почти 200 тыс. человек, причем около 25 тыс. из них были резервистами
310
. Ïî ðëîâàí ïðîóåððîðà
Þ. Íåâàêèâè, â ðàíîé Òèìëÿìäèè ãîâîðèëè èìîðòðàìôàí, ÷òî åå âîîðñæåììøå ðèëø «áøëè òåïåðù ðèëùìåå, ÷åí
êîãäà-ëèáî ïðåæäå»
311
.
Принимавшиеся меры военного характера обосновывались в Финляндии сохранявшейся
все еще определенной угрозой со стороны Советского Союза. У финской разведки имелись
даже сведения (весьма далекие от реальности) о дислокации значительного количества
советских войск
312
â ïðèãðàìè÷ìøõ ð Òèìëÿìäèåé ðàéîìàõ. 22 íàðòà Ðàììåðãåéí ðåøèë ìåçàíåäëèòåëùìî
ïðèðòñïèòù ê ððî÷ìîíñ ñêðåïëåìèþ ìîâîé ãðàìèôø
313
.
В руководящих финских правительственных и военных кругах с весны 1940 г. стали
обсуждать вопрос о поиске союзников. В СССР с получением такой информации проявляли,
естественно, весьма настороженное отношение. Позднее Паасикиви получил из Хельсинки
указание, каким образом он должен отвечать на возможные запросы с советской стороны в
этой связи. «Если возникнут разговоры с Молотовым по поводу предложений западных
держав об оказании помощи Финляндии», говорилось в направленной посланнику телеграмме,
то следует подчеркнуть, что еще во время переговоров в Москве в марте 1940 г. Финляндия
разъяснила свою позицию и, в частности, «заявила о неприемлемости» положении мирного
договора
314
.
Советское руководство оценивало такой ход событий, как сохранение Финляндией
ориентации на англо-французских союзников. По воспоминаниям Е. Т. Синицына, Молотов
тогда указывал, что против СССР в Финляндии «интриги... ведут в первую очередь Франция,
Англия и США»
315
. Ïðè ýòîí îïðåäåëåììøå ñðëîâèÿ ïîäîçðåâàòù ýòè äåðæàâø, îðîáåììî Âåëèêîáðèòàìèþ,
â ðêðøòøõ êîìòàêòàõ ð Òèìëÿìäèåé ñ Ðîðêâø, î÷åâèäìî, èíåëèðù. Áøëî çàíåòìî, ÷òî Àìãëèÿ, ìàïðèíåð,
ïðîäîëæàëà çàìèíàòù âèäìîå íåðòî âî âìåøìåýêîìîíè÷åðêèõ êîìòàêòàõ Òèìëÿìäèè. Ýòî, êàê íîæìî áøëî
ïðåäðòàâèòù, ïðèâåëî áø ê òîíñ, ÷òî «ðâÿçàëî áø óèìðêñþ è àìãëèéðêñþ âîåììñþ ýêîìîíèêè»
316
.
Но особого прогресса в отношениях с этими державами у Финляндии все-таки не
происходило и экономические связи с Великобританией постепенно стали замораживаться.
Что же касается развития военного сотрудничества, то и здесь во взглядах финского
руководства уже произошли определенные перемены. Как отмечалось в германском
представительстве в Хельсинки, финское руководство было явно разочаровано действиями
Англии и Франции в ходе «зимней войны», поскольку эти страны «не сумели оказать
решительной помощи финской армии». Немецкие дипломаты пришли к выводу, что в
Финляндии «доверие к западным державам, в особенности к Англии, потеряно»
317
.
Действительно, правительство Финляндии склонялось к необходимости изменить свою
внешнеполитическую ориентацию. Финляндия стояла перед выбором: вновь возвратиться к
традиционным неплохим отношениям с Германией или взять курс на более тесное военно-
политическое сотрудничество с соседними дружественными северными странами и прежде
всего со Швецией.
Что касалось Германии, то сближение с нею сдерживалось двумя обстоятельствами: она
309
KA. G. Mannerheimin kokoelma. 611. Pддmaja 1939-1944.
310
Suomen sota 1941-1945. 11. Hels., 1975. S. 116.
311
Nevakivi J. Ystävistä vihollisiksi. Suomi Englannin politiikassa 1940-1941. S. 28.
312
SA. Sark. 1993/4 (1940).
313
Jalanti H. Suomi puristuksessa 1940-1941. S. 51.
314
UM. 12 L/34. — Телеграмма Р. Виттинга в Москву Ю. К. Паасикиви 6.7.1940.
315
Синицын Е. Резидент свидетельствует. С. 62.
316
Berry R. M. American Foreign Policy and the Finnish Exception. Hels., 1987. P. 82.
317
KA. AA, BdS. В 19 / В 3563.
находилась в состоянии войны с западными державами и, кроме того, демонстрировала
верность заключенным в 1939 г. договорам с СССР, а он в сознании многих в Финляндии
продолжал оставаться противником. Смещение же внешнеполитических ориентиров в сторону
скандинавских стран представлялось для ряда влиятельных финских политических деятелей
наиболее целесообразным, хотя северные соседи в недавних военных событиях показали себя,
как заметил германский посланник в Хельсинки В. Блюхер, «недостаточно способными
помочь Финляндии в борьбе против крупной державы»
318
. Óåí ìå íåìåå â ðêëàäøâàâøåéðÿ
îáðòàìîâêå èíåììî òàêîé ïñòù è ïðåäëàãàëîðù èçáðàòù.
14 марта, через день после заключения мира, премьер-министр Ристо Рюти на закрытом
заседании парламента довольно прямолинейно высказался за необходимость создания
«оборонительного союза» северных стран
319
. Â ðâîåí æå äìåâìèêå Ð. Ðþòè òàê îáîðìîâøâàë äàììîå
çàÿâëåìèå: ñ ðñððêèõ òåïåðù ðòàëè «èðêëþ÷èòåëùìî âøãîäìøå ðòðàòåãè÷åðêèå ãðàìèôø äëÿ âåäåìèÿ
ìîâîé àãðåððèâìîé âîéìø... Ïîýòîíñ íø ñæå âî âðåíÿ íîðêîâðêèõ íèðìøõ ïåðåãîâîðîâ ñðòàìîâèëè êîìòàêòø ðî
Øâåôèåé è Íîðâåãèåé»
320
. Ýòîíñ çàÿâëåìèþ â ïàðëàíåìòå ïðåäøåðòâîâàëî ïðî÷ñïøâàìèå ïîçèôèè
ïðàâèòåëùðòâ Øâåôèè è Íîðâåãèè. 18 íàðòà Ðèìèðòåððòâî èìîðòðàììøõ äåë Òèìëÿìäèè ìà÷àëî ñæå
ðàðïðîðòðàìÿòù èìóîðíàôèþ îá ýòèõ ïåðåãîâîðàõ
321
, ïøòàÿðù òàêèí îáðàçîí äîáèòùðÿ áîëåå êîìêðåòìîãî
ðåçñëùòàòà.
В свою очередь, скандинавские страны демонстрировали желание развивать начавшийся
процесс, связанный с переговорами относительно такого союза. Был дан и положительный
ответ на предложение «изучить возможность заключения оборонительного союза между тремя
странами»
322
. Áîëåå òîãî, â ïå÷àòè ðåâåðìøõ ðòðàì ðàçâåðìñëàðù îðòðàÿ äèðêñððèÿ î Èåâåðìîí ðîþçå,
êàê ðîðòàâìîé ÷àðòè óèìðêî-ðîâåòðêîãî íèðìîãî ñðåãñëèðîâàìèÿ
323
.
Все эти события были встречены в Москве с явной обеспокоенностью, поскольку
советское руководство расценивало их как определенную ревизию мирного договора с
Финляндией, который только что подписали, а переговоры с руководством северных стран
предполагали объединение Финляндии в новый военный союз. Выступивший в те дни
председатель норвежского стортинга Карл Хамбро расшифровал, что скрывалось за целями
этого союза. Он сказал, что этот союз «помог бы Финляндии возвратить утраченные
территории». Тогда Хамбро особо подчеркнул, что «никакой противоправный и
несправедливый мир не может существовать очень долго», а «в финских сердцах и в наших
сердцах будут жить слова нашего поэта: "Еще наступит день"»
324
. Åðòåðòâåììî, âðå ýòî ìå íîãëî ìå
ñ÷èòøâàòù è ðñêîâîäðòâî ÈÈÈÐ
325
.
В это время к тому же в Советский Союз начала поступать достаточно тревожная
разведывательная информация, в которой указывалось на наблюдавшиеся в Финляндии и
другие явления, которые находились в противоречии с мирным договором. В одном из
сообщений отмечалось, в частности, следующее: «До настоящего времени в Финляндии
продолжают действовать законы военного времени, армия не сокращена, обстановка может
быть охарактеризована как военная... Интенсивная деятельность финской авиации
свидетельствует о том, что она используется для систематической разведки...»
326
В результате в Москве сведения о начавшейся разработке идеи образования с участием
Финляндии военного союза стали ассоциироваться с реваншистскими целями финляндского
руководства. Поэтому 20 марта в заявлении ТАСС указывалось, что этот союз противоречит
советско-финляндскому мирному договору и направлен против СССР. 21 марта Молотов в
беседе с Юхо Паасикиви и представителем комиссии парламента по иностранным делам
Вяйне Войонмаа сказал, что видит в этом угрозу безопасности Советского Союза
327
. Èî ðâîåé
318
Ibid. В 19 / В 3562-3563.
319
UM. 109 F1. План оборонительного союза северных стран; Reimaa M. Puun ja kuoren vдlissд. Rytin
toinen hallitus (27.3-20.12.1940). Ulkopoliittisten vaihtoehtejen edessд. S. 49; Paasikivi J. K. Toimintani
Moskovassa ja Suomessa 1939-41. Osa H. S. 42.
320
KA. Risto Rytin kokoelma. Oikeuskanslerin virasto. Дневник Р. Рюти (1940-1941).
321
UM. 109 Fl. План оборонительного союза северных стран.
322
Советско-норвежские отношения. 1917-1955. М., 1997. С. 293.
323
UM. 109 F1. План оборонительного союза северных стран. См. также: Paasikivi J. K. Toimintani
Moskovassa ja Suomessa 1939-41. Osa II. S. 42.
324
Советско-норвежские отношения. С. 294.
325
Известия. 1940. 20 марта.
326
РГА ВМФ. Ф. р-92. Оп. 2. Д. 767. Л. 54-55.
327
Документы внешней политики. Т. XXIII. Кн. 1. С. 169; UM. 109 Fl. План оборонительного союза
ðòîðîìø, Ïààðèêèâè ð÷åë ìåîáõîäèíøí ïðåäñïðåäèòù ðâîå ðñêîâîäðòâî, ÷òî, âîçíîæìî, «àòíîðóåðà â ìøìåøìèõ
ïðàâÿ÷èõ êðñãàõ Ðîðêâø ïî îòìîøåìèþ ê Òèìëÿìäèè â ôåëîí íîæåò ñõñäøèòùðÿ», è, ñ÷èòøâàÿ «ðåðùåçìîå
ìåäîâåðèå» ÈÈÈÐ, ìàðòàèâàë ìà ïðîÿâëåìèè «áîëùøåé îðòîðîæìîðòè»
328
.
Тогда же определенную осмотрительность в вопросе о военном союзе стали проявлять и в
Швеции. На это в первую очередь обратили внимание финские дипломаты, которые работали
в Стокгольме. Так в это время из финляндского представительства в Швеции поступило в
Хельсинки сообщение: «Тассовская публикация Советского Союза относительно
оборонительного союза вызывает чрезмерное внимание в Швеции»
329
. Îäìàêî ýòî å÷å âîâðå ìå
îçìà÷àëî, ÷òî Øâåôèÿ ðîáèðàëàðù îòõîäèòù îò ìà÷àâøåãîðÿ ðîòðñäìè÷åðòâà.  óèìðêñþ ðòîëèôñ èç
Èòîêãîëùíà ïðîäîëæàëè ìàïðàâëÿòù è âåðùíà îáìàäåæèâàþ÷ñþ èìóîðíàôèþ. 21 íàðòà ìà÷àëùìèê îïåðàòèâìîãî
îòäåëà îáîðîìèòåëùìøõ ðèë Øâåôèè Íèëå Áù¸ðê â áåðåäå ð óèìðêèíè äèïëîíàòàíè ïðÿíî ïîä÷åðêèâàë
ìàçðåâøñþ àêòñàëùìîðòù ðåàëèçàôèè èäåè îáîðîìèòåëùìîãî ðîþçà, ð÷èòàÿ åãî äîðòàòî÷ìî âàæìøí è
òðåáñþ÷èí ïîðïåøìîðòè
330
. Èïñðòÿ äåìù ýòñ íøðëù ïîäòâåðäèëî è øâåäðêîå Ðèìèðòåððòâî èìîðòðàììøõ äåë,
êîòîðîå ñêàçàëî, ÷òî «ìå ðòàâèò ðâîåé ôåëùþ ïðåêðàòèòù îðñ÷åðòâëåìèå çàíøðëà»
331
.
Но все же финляндское представительство в Стокгольме сообщало, что следует прежде
всего спешить с договором не по военным соображениям, а по политическим. По всей
видимости, данные взгляды высказывались, поскольку весьма ответственные шведские
государственные деятели считали, что тогда «нельзя думать об использовании
оборонительного союза для возвращения... территории, отошедшей к СССР по мирному
договору»
332
. Òèìëÿìäðêîíñ ðñêîâîäðòâñ áøëî âàæìåå èíåììî ìà ýòîí ýòàïå äîáèòùðÿ ðêîðåéøåãî ðîçäàìèÿ
òàêîãî ðîþçà, ìåæåëè ïîëñ÷èòù âåðîíñþ ãàðàìòèþ àêòèâìîãî ïðîòèâîáîððòâà ð âîðòî÷ìøí ðîðåäîí. Óàêæå
âøðêàçàëðÿ â ðâîåé ðå÷è ïî ðàäèî è ïðåíùåð-íèìèðòð Øâåôèè Ï. Õàìððîì, îáöÿðìèâ, ÷òî ðî ðòîðîìø Øâåôèè
ìå íîãñò âåðòèðù ðàçãîâîðø îá èðïîëùçîâàìèè ðîâíåðòìøõ ðèë ìè â êàêîí äðñãîí ðëñ÷àå, êàê òîëùêî äëÿ
îòðàæåìèÿ â áñäñ÷åí àãðåððèè
333
.
Однако в тот же день, когда шведский премьер выступал по радио с разъяснением
позиции своего государства относительного оборонительного союза, Молотов поочередно
приглашал к себе на беседы дипломатических представителей Швеции и Норвегии в СССР по
данному же вопросу. Он подчеркивал, что «от Финляндии советское правительство хочет
только одного: чтобы Финляндия точно выполняла свой договор с СССР», а скандинавские
дипломаты, в свою очередь, заверяли, что всерьез идея союза Северных стран пока еще не
рассматривается. Норвежский представитель особо отметил, что его правительство «не будет
вести политику, которая противопоставлялась бы политике Советского Союза»
334
.
Скандинавские страны, очевидно, понимали, что следствием наращивания военно-
политических контактов с Финляндией станет обострение отношений с СССР. Нельзя сказать,
что твердая позиция Молотова полностью остановила северные страны от попыток развития
этого сотрудничества, поскольку между представителями шведских и финских вооруженных
сил процесс обмена мнениями по проблемам военного сотрудничества продолжался и
позднее
335
.
Более того, в Финляндии использовали жесткую позицию советского руководства в
качестве аргумента «агрессивности замыслов» Москвы по отношению к Финляндии. Ристо
северных стран; Suomen sinivalkoinen kirja. Osa H. Hels., 1941. S. 58-61; Paasikivi J. K. Toimintani
Moskovassa ja Suomessa 1939-41. Osa II. S. 44-47; Reimaa M. Puun ja kuoren välissä. Rytin toinen hallitus
(27.3-20.12. 1940). Ulkopoliittisten vaihtoehtejen edessä. S. 51.
328
UM. 12 L / 34. Донесение Ю. К. Паасикиви в МИД 14.5. 1940.
329
Ibid. 109 Fl. План оборонительного союза северных стран.
330
Reimaa M. Puun ja kuoren välissä. Rytin toinen hallitus (27.3-20.12.1940). Ulkopoliittisten vaihtoehtejen
edessä. S. 52.
331
UM. 109 Fl. План оборонительного союза северных стран.
332
Ibid; Reimaa M. Puun ja kuoren vдlissд. Rytin toinen hallitus (27.3-20.12.1940). Ulkopoliittisten
vaihtoehtejen edessд. S. 53-54.
333
UM. 109 Fl. План оборонительного союза северных стран; Reimaa M. Puun ja kuoren välissä. Rytin
toinen hallitus (27.3-20.12.1940). Ulkopoliittisten vaihtoehtejen edessä. S. 56; Paasikivi J. K. Toimintani
Moskovassa ja Suomessa 1939-41. Osa II. S. 48.
334
Документы внешней политики. Т. XXIII. Кн. 1. С. 181-183; UM. 109 F1. План оборонительного
союза северных стран.
335
Reimaa M. Puun ja kuoren välissä. Rytin toinen hallitus (27.3-20.12.1940). Ulkopoliittisten vaihtoehtejen
edessä. S. 61.
Рюти прямо отметил это в своем дневнике. Он подчеркнул, что «Советский Союз, очевидно,
хотел вообще сделать Финляндию целиком входящей в свою сферу влияния, изолировать ее
от других государств и шаг за шагом расширять свое воздействие на нее»
336
. Òèìëÿìäèÿ
ïøòàëàðù îáðàòèòù âìèíàìèå Èêàìäèìàâðêèõ ðòðàì ìà «ñãðîçñ» ðî ðòîðîìø Èîâåòðêîãî Èîþçà è ñêàçøâàëà
ìà ðñ÷åðòâîâàìèå «ãëàâìîé ôåëè èíïåðèàëèðòè÷åðêèõ ñðòðåíëåìèé Ðîððèè, ìàïðàâëåììøõ ê
Àòëàìòè÷åðêîíñ îêåàìñ ÷åðåç ðêàìäèìàâðêèé Èåâåð»
337
.
При этом подобные взгляды весьма настойчиво распространялись и в Германии, где с
помощью прессы пытались тогда повлиять на Скандинавию, убеждая в том, что «даже
объединенных сил северных стран будет недостаточно, чтобы отразить агрессию на их
территорию какой-либо великой державы»
338
. Áîëåå òîãî, ðòàòð-ðåêðåòàðù Ðèìèðòåððòâà
èìîðòðàììøõ äåë ðåéõà Ý. Âàéôçåêêåð çàíåòèë òîãäà øâåäðêîíñ ïîðëàììèêñ â Áåðëèìå, ÷òî ÈÈÈÐ
ðòðåíèòðÿ â ðâîåé ïîëèòèêå îâëàäåòù Èêàìäèìàâðêèí ïîëñîðòðîâîí è ïîýòîíñ åäâà ëè ïîçâîëèò âåðòè
ðîâíåðòìøå ïåðåãîâîðø Òèìëÿìäèè, Øâåôèè è Íîðâåãèè îá îáîðîìèòåëùìîí ðîþçå
339
.
В результате негативное отношение в Советском Союзе к идее военно-политического
сближения стран Северной Европы было активно использовано для доказательства
«сохраняющейся опасности» для стран этого региона с востока. В такой атмосфере уже в
самом начале апреля 1940 г. на новую финляндско-советскую границу стали прибывать
первые группы шведских и норвежских строителей для участия в сооружении военных
укреплений
340
. Ýòî ðâèäåòåëùðòâîâàëî î òîí ìàðêîëùêî ïðîáëåíà ìîâîé âîéìø ð ÈÈÈÐ êàçàëàðù ðåàëùìîé
â Èêàìäèìàâèè. Îôåìèâàÿ ðêëàäøâàþ÷ñþðÿ òîãäà îáðòàìîâêñ Þ. Ê. Ïààðèêèâè îòíå÷àë: «Ðåçêî
îòðèôàòåëùìñþ ïîçèôèþ Êðåíëÿ áøëî íìå, êàê è íìîãèí äðñãèí, òðñäìî ïîìÿòù. ß ìå íîã ìå ð÷èòàòù ýòî ìè÷åí
èìøí, êðîíå êàê îøèáêîé. Îáîðîìèòåëùìøé ðîþç Òèìëÿìäèè è Øâåôèè ìå áøë áø ìè â íàëåéøåé ðòåïåìè ñãðîçîé
Èîâåòðêîé Ðîððèè. Íàïðîòèâ, îì ÿâèëðÿ áø â çìà÷èòåëùìîé íåðå ïðÿíî-òàêè ñêðåïëåìèåí íèðìîé îáðòàìîâêè ð
ýòîé ðòîðîìø ìà ãðàìèôå Èîâåòðêîãî Èîþçà»
341
. Ïîäîáìñþ òî÷êñ çðåìèÿ âøðêàçøâàëè òîãäà è äðñãèå
óèìðêèå ïîëèòèêè
342
.
Действительно, вряд ли столь поспешная реакция Москвы была необходима. Могло ли на
деле военное сближение Финляндии с нейтральными государствами, какими являлись Швеция
и Норвегия, создавать реальную опасность для СССР? Позднее над этим задумывались и
советское руководство, и в дипломатических кругах
343
. Ïðîÿâëåìèåí æå êàòåãîðè÷ìîðòè â äàììîí
ðëñ÷àå, ñõîä îò ãèáêîãî è âçâåøåììîãî ïîäõîäà ðêîðåå ïîâðåäèëè.
С другой стороны, разрабатывая идею северного оборонительного союза, финляндское
руководство, по всей видимости, не до конца еще понимало реальность такого объединения в
условиях разгоравшейся второй мировой войны. В момент, когда мир раскалывался на две
враждующие части, трудно было бы представить появление в Европе еще одной, причем
весьма небольшой, обособленной третьей военно-политической группировки. Как весьма
справедливо отметил по этому поводу финский историк М. Реймаа, «оборонительный союз не
был реалистичной альтернативой и подходящим решением для того времени»
344
. Ê òîíñ æå
î÷åâèäìî, ÷òî äàæå â ðëñ÷àå åãî ðîçäàìèÿ Òèìëÿìäèÿ â ýòîí ðîþçå ïðèìèíàëà áø âåðùíà ðâîåîáðàçìîå
ñ÷àðòèå, ïîðêîëùêñ îìà ìå áøëà ãîòîâà îêàçøâàòù ýóóåêòèâìñþ âîåììñþ ïîíî÷ù äðñãèí Èêàìäèìàâðêèí
ðòðàìàí. Äàæå 1 àïðåëÿ 1940 ã., â íîíåìò ìàèáîëåå æàðêîãî îáðñæäåìèÿ ïðîáëåíø îáîðîìèòåëùìîãî ðîþçà â
óèìðêîí Ðèìèðòåððòâå èìîðòðàììøõ äåë, äîðòàòî÷ìî îòêðîâåììî çàÿâëÿëè: «Òèìëÿìäèÿ ìå ð÷èòàåò âîçíîæìøí
â ìàðòîÿ÷åé ðèòñàôèè ïîíîãàòù Øâåôèè è Íîðâåãèè, åðëè ìà ìèõ ìàïàäñò ð Æàïàäà»
345
.
Однако возможность образования этого союза, при оценке в СССР перспектив
последующих действий Хельсинки, сыграла весьма негативную роль. Она объективно
336
KA. Risto Rytin kokoelma. Oikeuskanslerin virasto. R. Rytin päiväkirjat (1940-1941).
337
Paasikivi J. K. Toimintani Moskovassa ja Suomessa 1939-41. Osa II. S. 52.
338
Reimaa M. Puun ja kuoren vдlissд. Rytin toinen hallitus (27.3-20.12.1940). Ulkopoliittisten vaihtoehtejen
edessд. S. 58.
339
Ibid. S. 59.
340
Вайну X. M. О попытках политического сближения Финляндии со скандинавскими странами в 1940
году // Скандинавский сборник. XXV. Таллинн. 1980. С. 150.
341
Paasikivi J. K. Toimintani Moskovassa ja Suomessa 1939-41. Osa II. S. 51.
342
См.: Frietsch С. O. Suomen kohtalonvuodet. Hels., 1945. S. 259.
343
См.: Синицын E. Резидент свидетельствует. С. 115.
344
Reimaa M. Puun ja kuoren vдlissд. Rytin toinen hallitus (27.3-20.12.1940). Ulkopoliittisten vaihtoehtejen
edessд. С 62.
345
Цит. по: Вайну X. M. О попытках политического сближения Финляндии со скандинавскими
странами в 1940 году. С. 150.
подтолкнула советское руководство к мысли о том, что Финляндию опять следует
рассматривать как потенциального противника. Причем ее сближение в военном отношении
со Скандинавскими странами анализировали в Москве под углом зрения причастности к этому
великих держав, и прежде всего Великобритании, которая весьма активно выступала против
Советского Союза в период «финской войны», а в новых условиях демонстрировала
поддержку идеи скандинавского объединения
346
.
Позиция руководства СССР в этой связи наиболее наглядно отражалась в военных
документах того времени. В частности, в установке, данной 4 апреля 1940 г. наркомом ВМФ
Н. Г. Кузнецовым Военному совету Балтийского флота относительно составления
оперативного плана на случай войны, указывалось: «Англия в стремлении восстановить
утерянные исходные рубежи для наступления на СССР с севера пытается создать “Военно-
оборонительный союз” стран Скандинавии и Финляндии, направленный против Советского
Союза... Таким образом, на данном этапе противником на Балтийском море может явиться
шведско-финская коалиция...» Позднее в эту установку вносились некоторые коррективы, но
подчеркивалось, что основной задачей надо считать «создание прочной обороны побережья и
баз»
347
.
Такая оценка не вполне соответствовала действительности, поскольку как в Лондоне, так
и в Париже к идее союза северных стран относились достаточно сдержано. Более того, сама
попытка сформировать подобный союз свидетельствовала о том, что финляндское
руководство не питало особых надежд на военную помощь Англии и Франции в случае
кризисной ситуации. У. Черчилль тогда же заметил, что у Великобритании нет больше
стратегических интересов в Финляндии
348
.
К тому же тем временем на Европейском севере произошли серьезные перемены в связи с
захватом немецкими войсками 9 апреля 1940 г. Дании и Норвегии. Германская агрессия
нанесла смертельный удар по надеждам на создание оборонительного союза северных стран.
Захват Германией двух нейтральных государств демонстрировал всему миру, что она
бесцеремонно поступает даже по отношению к таким странам, которые находятся в отдалении
от театра военных действий. В результате в Северной Европе сложилась новая
геополитическая обстановка, а рейх серьезно укрепил здесь свои позиции, приблизив войска к
сухопутным и морским рубежам Советского Союза, Финляндии и Швеции, а также занял
ключевое положение в бассейнах Балтийского и Северного морей. По этому поводу Р. Рюти в
своем дневнике отметил, что захват Дании и Норвегии «значительно повлиял в дальнейшем на
внешнеполитическое положение нашей страны»
349
.
Действительно, сложившаяся ситуация требовала от финляндского руководства новых
дипломатических решений. «В связи с военными действиями в Норвегии и событиями на
западном фронте, — утверждает упоминавшейся уже исследователь М. Реймаа, — финны
оказались перед необходимостью сделать выбор между симпатиями и войной... В глазах
финнов военные результаты Англии и Франции не вселили военных симпатий к ним...
Военные достижения Германии были особо значимыми с учетом будущих перемен на
европейском континенте»
350
. Åðëè å÷å ðîâðåí ìåäàâìî â Õåëùðèìêè ðåøàëè âîïðîð î ðåâåðìîí
îáîðîìèòåëùìîí ðîþçå, òî òåïåðù, êàê òîëùêî Ãåðíàìèÿ ðòàëà çàõâàòøâàòù Èêàìäèìàâðêèå ðòðàìø,
Òèìëÿìäèÿ ððàçñ çàáøëà î ïîääåðæêå ïîäâåðãøèõðÿ àãðåððèè ãîðñäàððòâ. Åå ðñêîâîäèòåëè äàæå ìå
çàõîòåëè ðàððíàòðèâàòù âîçíîæìîðòù ïîðøëêè óèìðêèõ äîáðîâîëùôåâ äëÿ îêàçàìèÿ ïîíî÷è ìîðâåæðêèí
âîéðêàí, êîòîðøå íñæåðòâåììî ïðîäîëæàëè ððàæàòùðÿ ìà ðåâåðå ðòðàìø ñ ãðàìèô ð Òèìëÿìäèåé. Áîëåå
òîãî, èç Õåëùðèìêè ïîðëåäîâàëè çàïðîðø â Áåðëèì î âîçíîæìîðòè ïîëñ÷åìèÿ òðîóåéìîãî îðñæèÿ, çàõâà÷åììîãî
ìåíåôêèíè âîéðêàíè â Íîðâåãèè
351
. Óàêèí îáðàçîí, äåéðòâèÿ Òèìëÿìäèè îòêðîâåììî ðâèäåòåëùðòâîâàëè îá
èçíåìåìèè åå ïðèîðèòåòîâ.
В Министерстве иностранных дел Финляндии внимательно анализировали сообщения,
которые поступали от дипломатических представительств за рубежом и прежде всего из
Берлина. Особенно волновал финское руководство внешнеполитический аспект
346
Reimaa M. Puun ja kuoren välissä. Rytin toinen hallitus (27.3-20.12.1940). Ulkopoliittisten vaihtoehtejen
edessä. S. 58.
347
РГАВМФ. Ф. p-92. On. 2. Д. 502. Л. 31-32.
348
Nevakivi J. Ystävistä vihollisiksi. Suomi Englannin politiikassa 1940-1941. S. 16.
349
KA. Risto Rytin kokelma. Oikeuskanslerin virasto. Дневник Р. Рюти (1940-1941).
350
Reimaa M. Puun ja kuoren välissä. Rytin toinen hallitus (27.3-20.12.1940). Ulkopoliittisten vaihtoehtejen
edessä. S. 106.
351
Ibid. S. 80, 107.
происходивших на севере Европы событий. Финские дипломаты в Германии докладывали в
Хельсинки, что случившееся явилось «большим сюрпризом», хотя, несомненно, было
заблаговременно и целенаправленно подготовлено. Но ничего не говорились о том, как это
может затрагивать Финляндию. Вместе с тем военный атташе передавал из Берлина
информацию о реакции советской стороны на германскую агрессию в Скандинавии: «Русские
испытывают озабоченность в связи с успехом немцев»
352
.
У Советского Союза, действительно, были основания для серьезного беспокойства по
поводу выдвижения сил вермахта в Заполярье, к морским коммуникациям на Балтике и
дальнейшего поведения Германии в отношении Швеции и Финляндии. Немецкое руководство,
конечно, понимало это. Ф. Шуленбург поспешил тогда сообщить В. М. Молотову, что «мера
германского правительства» предпринята только в отношении Дании и Норвегии, но «не
касается Швеции и Финляндии и не затрагивает интересов СССР». При этом Шуленбург
добавил, что рейх обладает информацией о существовании «англо-французского плана»,
который мог превратить «Скандинавию в театр военных действий, а это, по всей вероятности,
привело бы к возобновлению советско-финляндского конфликта»
353
.
В целом, если судить по донесению Ф. Шуленбурга в Берлин, Германии удалось
успокоить советское руководство
354
. Îá ýòîí æå ðâèäåòåëùðòâñåò è èìóîðíàôèÿ ïîðëàììèêà Íîðâåãèè â
Ðîðêâå, êîòîðøé, àìàëèçèðñÿ ïîçèôèþ ÈÈÈÐ, êàðàâøñþðÿ Èêàìäèìàâèè, îòíå÷àë, ÷òî «îá÷àÿ
ïîëèòè÷åðêàÿ îðèåìòàôèÿ ÈÈÈÐ ïðåæäå âðåãî ÿâëÿåòðÿ âðàæäåáìîé ïî îòìîøåìèþ ê Àìãëèè è Òðàìôèè è
çäåðù æåëàþò êàê íîæìî ðêîðåéøåãî îêîì÷àìèÿ âîéìø», ïîðêîëùêñ â Èîâåòðêîí Èîþçå ðîâåðøåììî ìå õîòÿò,
«÷òîáø êàêàÿ-ìèáñäù èç âåëèêèõ äåðæàâ ïîëñ÷èëà ïëàôäàðí â Íîðâåãèè»
355
.
Однако говорить о том, что правительство СССР не понимало значения военных
операций в Скандинавии, все же нет оснований. По данным Е. Т. Синицына, весной 1940 г. в
советской резидентуре в Финляндии был выработан план работы разведчиков, по которому
Германия определялась как главный противник СССР, стремящийся усилить свое влияние на
севере Европы
356
. Ê òîíñ æå è Èòàëèì ïîëñ÷àë ðàçìîîáðàçìñþ èìóîðíàôèþ, ïîðòñïàâøñþ ïî ðàçëè÷ìøí
êàìàëàí.  ÷àðòìîðòè, ðâåäåìèÿ, êîòîðøå ðîîá÷èë ðåçèäåìò ÍÊÂÄ â Èòîêãîëùíå, ðâèäåòåëùðòâîâàëè î òîí,
÷òî «ïðîäâèæåìèå ìåíôåâ ìà ðåâåð Íîðâåãèè èíåëî ãëàâìñþ ôåëù — áëîêèðîâàòù Ðñðíàìðê»
357
.
Возникал вопрос, какой же поворот могла совершить внешнеполитическая стрелка
компаса в Хельсинки в условиях этих весьма существенных изменений, которые в столь
короткий отрезок времени произошли на севере Европы?
Провал идеи создания оборонительного союза северных стран приводил к тому, что для
Финляндии из указанной выше альтернативы оставался теперь, как представлялось в финской
столице, только один путь — последовательного сближения с Германией. «Обстановка была
запутанной», отметил по этому поводу М. Реймаа. По его словам, «дело складывалось так, что
нужно было прямо переходить на сторону Германии. К тому же со стороны Германии
откровенно давали понять, что она занимает благожелательную позицию в вопросе
предоставления Финляндии военно-промышленных материалов»
358
.
С точки зрения перспектив финляндско-германского сближения для Хельсинки оставался
нерешенным весьма существенный вопрос — немецко-советские отношения. Финское
руководство было заинтересовано в том, чтобы у Германии произошли перемены в
отношениях с СССР и прежняя политика, основанная на пакте Молотова-Риббентропа,
перестала осуществляться. Именно в этом была особенно заинтересована финляндская
дипломатия. Поступавшая из Берлина информация обнадеживала: «В Европе стало обычным
говорить об отношениях между Германией и Россией, как о прохладных, — докладывал в
ставку Маннергейма финский военный атташе. — Не исключено, что эти отношения,
действительно, ухудшились»
359
.
Финляндское руководство склонялось к мысли о необходимости вернуться к прежнему
более тесному сотрудничеству с Германией. Правда, широкие круги общественности
352
UM. 5 С 5; SA. S Ark 2139/35. Донесение военного атташе из Берлина, № 9.
353
1939-1941. Советско-нацистские отношения. С. 140.
354
Там же. С. 141-142.
355
Советско-норвежские отношения. С. 296, 297.
356
Синицын Е. Резидент свидетельствует. С. 62.
357
РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1307. Л. 22; Д. 1306. Л. 221.
358
Reimaa M. Puun ja kuoren välissä. Rytin toinen hallitus (27.3-20.12.1940). Ulkopoliittisten vaihtoehtejen
edessä. S. 76-77.
359
SA. S Ark 2139/29.
Финляндии к этому еще не были готовы. Немецкий посланник в Хельсинки В. Блюхер 13
марта докладывал в Берлин: «Германия своим отношением к финско-русскому конфликту...
вызвала в Финляндии глубокое разочарование, а во многих кругах и ненависть»
360
. Îðîáåììî
çàíåòìî ïðîÿâëÿëèðù òàêèå ìàðòðîåìèÿ â àðíèè. Êàê ïèðàë âïîðëåäðòâèè ãåìåðàë À. Å. Ðàðòîëà, âîåâàâøèé
ìà âøáîðãðêîí ìàïðàâëåìèè â ïåðèîä «çèíìåé âîéìø», «ðñãàëè Ãåðíàìèþ, êîòîðàÿ áðîðèëà ìàð»
361
. Íî òàêèå
ïðîÿâëåìèÿ ìàðòðîåìèé áøëè õàðàêòåðìøíè, ïî ñòâåðæäåìèþ ëèäåðà Èîôèàë-äåíîêðàòè÷åðêîé ïàðòèè Â.
Óàììåðà, è äëÿ ðàáî÷åé ððåäø. «Âî âðåíÿ çèíìåé âîéìø è ïîðëå ìåå, — îòíå÷àë îì, — ïî âðåé Òèìëÿìäèè è
ïðåæäå âðåãî â êðñãàõ ðàáî÷èõ áøëî áîëùøîå ìåäîâîëùðòâî Ãåðíàìèåé»
362
.
Перспектива поворота внешнеполитического курса на сближение с Германией встретила
серьезные возражения и у влиятельных финских дипломатов. Бывший министр иностранных
дел Финляндии Р. Холсти, представлявший страну в Лиге наций, 16 апреля писал в Хельсинки
из Женевы: «...я говорю после всего происшедшего о своем прежнем взгляде: не надо
поддерживать Германию»
363
. Óåí ìå íåìåå âåðõ âðå æå ìà÷àëè áðàòù òå äåÿòåëè ðñêîâîäðòâà
Òèìëÿìäèè, êîòîðøå ðåøèòåëùìî âøðòñïàëè çà îðñ÷åðòâëåìèå ïðîãåðíàìðêîãî êñððà. Ýòî ìàïðàâëåìèå
ïîëèòèêè óèìàìðîâîãî ðñêîâîäðòâà ðòàëî àêòèâìî âìåäðÿòùðÿ è â ðîçìàìèå ìàðåëåìèÿ. Õîëðòè èíåë
âîçíîæìîðòù ñáåäèòùðÿ â ïðîèðõîäèâøèõ ïåðåíåìàõ â îá÷åðòâå èç õåëùðèìêðêèõ ãàçåò.  ìèõ ãîâîðèëîðù,
êàê îì îòíå÷àë, ÷òî «Ãåðíàìèÿ ÿâëÿåòðÿ ìàøèí îðìîâìøí âìåøìåïîëèòè÷åðêèí äðñãîí»
364
.
Действительно, в это время наблюдался зондаж с финской стороны в дипломатических и
военных кругах Германии с целью выяснения складывавшегося отношения к Финляндии
после окончания «зимней войны». В результате удавалось получить представление о
происходивших весьма существенных позитивных переменах в финляндско-германском
сотрудничестве, о чем информировал, в частности, из Берлина финский посланник А.
Вуоримаа. По его словам, в немецкой столице в разговоре с ним не скрывали, что «договор с
русскими является не чем иным, как вынужденной акцией», и давали понять о существовании
между Германией и СССР «непреодолимой трещины». Финским дипломатам доверительно
сообщалось, что после «зимней войны» еще не все потеряно и с окончанием войны Германии
на Западе положение, в котором оказалась Финляндия, будет «исправлено». При этом
подчеркивалось, что Финляндии и Германии «надо быть вместе» в условиях, когда «русские
проводят на Балтийском море явно антинемецкую политику». В свою очередь, из кругов
руководства вермахтом следовали заверения в искреннем стремлении к «возобновлению
взаимного сближения и дружественности с финской армией»
365
.
К тому же и немецкие политики и дипломаты чувствовали явно подчеркивавшуюся
благожелательность со стороны Финляндии в отношении Германии. Это отмечалось и в
документах главного управления имперской безопасности. В одном из них говорилось, что
«до настоящего времени неизвестен ни один случай попытки финнов вести у нас разведку»
366
.
Ýòî áøëî äîðòàòî÷ìî ïîêàçàòåëùìøí.
Но в Берлине не хотели, чтобы происходившее сближение Германии с Финляндией
привлекало внимание СССР. В своих воспоминаниях И. Риббентроп объяснял это так: «...
Россия в результате зимней войны с Финляндией осуществила новые территориальные
приобретения. Во время этой войны симпатии очень многих немцев, в том числе и Гитлера,
были на стороне финнов... Но все-таки я старался, чтобы из этого спонтанного чувства,
учитывая наши отношения с Советским Союзом, не возникли многие трудности для
германской внешней политики»
367
. Èìøíè ðëîâàíè, Áåðëèì ïîðëå «çèíìåé âîéìø» ïîäõîäèë ê
ðîòðñäìè÷åðòâñ ð Òèìëÿìäèåé êðàéìå îðòîðîæìî.
При проведении такой политики прежде всего имелись в виду экономические связи,
которые обе стороны, несомненно, пытались энергично развивать. Как отметил немецкий
историк М. Менгер, в Германии тогда «перспективные задачи сводились к тому, чтобы
максимально открыть экономические ресурсы Финляндии для нацистской военной
360
KA. AA, BdS, В 19/В 3563. Донесение В. Хорна в ставку. 28.5.1940.
361
Martola A. E. Sodassa ja rauhassa. Hels., 1973. S. 133.
362
KA. G. Mannerheimin kokoelma. 617. Sotasyylisyys (10.12-21.12.1945).
363
Ibid. R. Holstin kokoelma. 68. N 13.
364
Ibid. N 14.
365
UM. 5 C5. Донесение из Берлина. 18 марта 1940 г.
366
Цит. по: Органы безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сборник документов. Т. 1.
Кн. 1. С. 355.
367
Риббентроп И. Между Лондоном и Москвой. Воспоминания и последние записи. М., 1996. С. 172.