когда перед учеником ставится единственная задача — запомнить,
сохранить в памяти, воспроизвести, в результате чего он из года а год
повторяет чужие мысли, а своих собственных не выражает.
Но в рассмотренном случае такие нетривиальные вопросы,
поддерживающие интерес у ребят, ставил перед ними талантливый, не по
стандарту преподающий учитель. В интересующем же нас случае речь
идет о том, что подобные вопросы научается ставить перед собой сам
школьник. Подобные не в смысле глубины или сложности, а в том смысле,
что на них нет готового ответа в учебнике или в объяснениях учителя.
Возникший вопрос стимулирует поиск, носящий характер, как было
сказано, свободной игры сил, и создает положительную эмоцию. Вполне
вероятно, что и механизм, указанный Е. Ильиным,— смена напряжения и
разрядки, способствует тому же.
Из того, что в рассмотренных примерах шла речь о ребятах-
старшеклассниках было бы, конечно, неправильно сделать вывод, что
сказанное только к ним и относится. Напротив, ребята более младшего
возраста нуждаются в выработке такого умения, пожалуй, еще больше.
Для них не проходит бесследно разрыв между изложением науки, как оно
строится в школьном курсе, и тем, что окружает маленького человека,
привлекая его внимание и вызывая интерес. Вот как пишет об этом
Георгий
91
Гуревич, писатель, работающий в жанре научной фантастики:
«Логика наук и логика их изложения в школе не совсем совпадают с
психологией человеческой. Наука развивалась (в школе так она и
излагается) от простого к сложному, с самого начала «аЬ ОУО» (от яйца).
Но мы-то — люди, и мы исходим от себя, «ас1 Ьогшгн» (от человека), от
близкого нам, хотя бы и сложного.
Собака неизмеримо сложнее амебы, но каждому ребенку понятно
существо с ножками и зубками. А живой пузырек без глаз, без ног и
представить себе невозможно. И телевизор понятнее электростатической
машины. Телевизор в комнате стоит, его с пяти лет крутишь.
Однако у науки свои привычки, наука хочет излагать себя
последовательно: от яйца, от атома, от пещерного человека, от
абстрактной механики. В результате школьник... погружается в мир
отвлеченностей, чтобы через два-три года узнать, что амеба ведет его к
человеку, Вавилония — к современному миру, а скорости и ускорения — к
автомашине. Добрых два-три года в мире оторванных от жизни, окружения
знаний — школа сама по себе, жизнь — сама по себе. И как подсчитать,
сколько школьников теряют интерес к учению, прежде чем доплывут до
того, что рядом с ними, что их интересует?»
Да, теряют, интерес к учебе, наверное, многие. Но только не те, которые
умеют и про амебу, и про атом, и про пещерного человека поставить перед
собой вопрос, требующий не запоминания, а поиска и размышления. Ну а
корни этой способности, как уже, вероятно, догадался читатель, восходят к