Алаев Л.Б., Ашрафян К.З. (отв. ред.) История Востока. В 6 т. Том 2. Восток в средние века
Подождите немного. Документ загружается.
Камакура юридически признавало владения местных деревенских феодалов.
В начале XIV в. тенденция к сосредоточению прав и дохода с земли в руках одного собственника
проявляется и во владениях храмов, провинциальных управлений, где не было вотчинных
администраторов дзито из числа местных феодалов.
С XIV в. местные деревенские феодалы стали называться кокудзин («провинциальные феодалы») в
отличие от феодальных лордов (рёсю). Кокудзин самостоятельно проводили кадастр полей, выявляя те,
что не попали в провинциальный кадастр, и назначали с них подати в свою пользу. Укрепляя
политические связи с такими же феодалами, кокудзин нередко формировали самоуправляемые союзы
(кокудзин икки, купи икки), заключая соглашения о поддержании контроля над рынками совместного
пользования, водворении на место бежавших крестьян, отпоре внешним врагам. Они были носителями
принципов нового территориального господства, не случайно из их среды вышло большинство
владельцев княжеств XVI в. Процесс формирования территориальных владений шел и на уровне
провинции. Военные губернаторы сюго, назначенные Асикага бакуфу, имели более обширные права,
чем в период Камакура. В частности, они получали право изымать на военные нужды половину
налогов с вотчин и государственных земель, которые раздавали местным феодалам. Таким путем
сегуны пытались поставить под контроль стремившихся к независимости местных деревенских
феодалов. Но в результате только открывалась дорога к формированию военными губернаторами
собственных владений, включавших значительные территории. Феодалы такого ранга еще не
ликвидировали полностью сёэн и государственные земли, но использовали их как единицу
налогообложения в свою пользу, в обмен на обещание гарантировать поставку налога получали права
управлять вотчинами, превращали местных феодалов в своих вассалов, и вопрос окончательной
ликвидации вотчинной системы оставался только делом времени. Однако владения военных
губернаторов (сюго рёкоку) XIV-XV вв. были менее централизованными по сравнению с
территориальными княжествами XVI в. Это проявилось, во-первых, в области ленных отношений и
структуре власти. Во владениях военных
губернаторов все категории местных феодалов уплачивали своим военным сюзеренам или
гражданским патронам ренту, объем и структура которой складывались исторически и имели
значительные региональные отличия, а в территориальных княжествах XVI в. существовали система
определения размеров ленов в денежных единицах и пропорциональная военная служба вассалов. В-
XIV-XV вв. ленная система только формировалась путем использования военными губернаторами
своих полномочий на пожалование местным феодалам права обложения налогом в свою пользу
отдельных территорий, предоставление им конфискованных земель и т.д. Незавершенность ленных
связей проявлялась в том, что в пределах владений сюго немало местных деревенских феодалов
являлись прямыми вассалами сегуна и не подчинялись военным губернаторам, а то и вовсе были
самостоятельны. На подвластных военным губернаторам территориях существовали и другие виды
феодальной собственности — вотчинная, храмовая и т.д.
Во-вторых, в отличие от владельцев княжеств, проживавших в своих владениях и непосредственно
контролировавших землю и крестьян, что проявлялось в составлении ими для себя земельных
реестров, строительстве ирригационных сооружений, законодательной деятельности в отношении
крестьянства, военные губернаторы большую часть времени проживали в столицах, еще не
устанавливали непосредственного господства над крестьянством.
В-третьих, если владельцы княжеств активно совершенствовали структуру своих владений: создавали
сферу товарного обращения, транспортные пути, почтовые станции и прочее, — то во владениях
военных губернаторов такая структура была крайне незрелой.
В данный период получил дальнейшее развитие процесс отделения ремесла от земледелия. В области
ремесленной технологии серьезные изменения произошли в более позднее время — в XVI в., а в XIV-
XV вв. шло распространение вширь прежних технических достижений — глиняных горнов для
выплавки железа вместо ям в земле, пил для продольной распилки и др. Росло количество ремесленных
цехов, которые охватывали все новые виды ремесла, возникали не только в столичном регионе, но и на
периферии. Как и прежде, они вступали в патронатные отношения с киотоской аристократией, членами
императорской фамилии и монастырями. Однако если в предыдущий период служба или производство
для патрона являлись основным, а наемный труд или производство на рынок побочными, то теперь
наоборот. И если ранее патронат заключался в предоставлении полей для поддержания существования,
то теперь покровительство могущественных домов включало гарантии особых, монопольных прав при
занятии определенным видом производственной деятельности, а цехи, в свою очередь, были обязаны
выплачивать определенные денежные суммы. Цехи становятся важным финансовым источником
поддержания императорского двора и придворной аристократии, важной их опорой в социальном
плане. С XIV в. цехи иногда уже представляли собой вооруженные формирования.
Сельские ремесленники переходят от бродячего образа жизни к оседлому, возникают сельские районы,
жители которых специализируются на одном из видов ремесла. Ремесленники могли сохранять
прежний формальный статус зависимых людей храма или другого патрона, но фактически их
ремесленные организации являлись независимыми. Возникали городские и сельские центры по
производству шелковых тканей,
566
бумаги, фарфоровой посуды, гончарных изделий. В Киото развилось специализированное
производство сакэ (в XV в. его производили в 342 домах), в г. Оямадзаки — производство
растительного масла. Так, цеху маслобойщиков, имевшему статус клиента храма Хатимангу,
бакуфу гарантировало особые права на закупку сырья и продажу товара по всей центральной
части страны. В окрестностях столицы, например, существовали многочисленные деревенские
цехи, занимавшиеся переработкой продуктов сельского хозяйства. Ремесленники
концентрировались и в ставках военных губернаторов, в усадьбах провинциальных феодалов.
Развитие ремесла вызывало активизацию торговли. С начала XIV в. наблюдается расширение ее
масштабов. Если в предшествующий период ремесленные цехи одновременно занимались и
торговой деятельностью, то теперь возникают специализированные торговые гильдии. В то же
время торговлей продолжали заниматься и ремесленные цехи. Стала процветать деятельность
ростовщиков, которые часто одновременно занимались производством сакэ, бакуфу использовало
склады таких ростовщиков в качестве хранилищ поступавшего в счет налога риса. Пользуясь
затруднениями владельцев сёэн при сборе налога, ростовщики брали последний на откуп, внося
заранее сумму предполагаемого налога, а затем с помощью военных губернаторов и местных
феодалов выбивали налоги с крестьян. Тем самым ростовщики активно включались в систему
эксплуатации крестьянства, и не случайно с XV в. многие восстания крестьян в пригородах
столицы были направлены против ростовщиков. Для военного правительства уплачиваемый
ростовщиками налог на их деятельность имел исключительное значение, являясь важным
источником денежных поступлений. Специализировавшиеся на перевозке продуктов,
уплачиваемых в счет налогов, торговцы тоимару значительно расширяют сферу своей
деятельности, постепенно превращаясь в торговцев-посредников, занимающихся продажей и
перевозкой различных товаров, ростовщической деятельностью. Базой их операций становятся
расположенные на побережье города, совмещавшие функции территориальных рынков и
перевалочных пунктов, т.е. выполнявшие роль посредников между центром и периферией.
Наряду с укреплением экономических связей между столичным районом и провинциями активно
развивались и периферийные рынки, чаще всего возникавшие в местах нахождения гаваней,
переправ, почтовых станций, застав и т.д., на границах между сёэн. Иногда на территории одного
сёэн находилось 2—3 рынка. Если до XIV в. рынки являлись местами временного сбора торговцев,
то в XIV-XV вв. купцы уже жили на территории рынков в постоянных домах-лавках. Владельцы
таких лавок вели свое происхождение от оседавших странствующих торговцев, ремесленников и
возчиков, ранее проживавших при провинциальных управлениях и в сёэн, крестьян.
В ходе формирования владений военных губернаторов и провинциальных феодалов под их
контроль подпадали рынки при губернаторских управлениях и внутри вотчин. В XIV в. было
много деревенских рынков, обслуживающих территорию радиусом 2-3 км, впоследствии
появляются крупные, которые в XVI в. становятся центрами торговых зон радиусом 4-6 км.
Учащаются дни их функционирования (от трех до шести дней в месяц). Кроме того, в отдельных
княжествах из таких рынков возникают торговые сферы, когда, например, пять рынков
открываются по очереди, тем самым торговля не прекращается в районе ни на день. Рынки
обслуживали иногда обширные территории — например, рынок в г. Обама
567
служил экономическим центром всей северной части побережья Японского моря.
Развитие торговли оказало большое влияние и на внешние связи Японии. В XIII — первой
половине XIV в. в Японию часто приезжали буддистские монахи для участия в широко
развернувшемся в стране строительстве буддистских храмов, многие японские монахи секты Дзэн
ездили учиться в Китай. О масштабах частной торговли говорит тот факт, что с направлявшегося в
Японию и затонувшего в 1323 г. судна в наше время было поднято свыше 20 тыс. экземпляров
керамической посуды и около 27 т медных монет.
После монгольских нашествий 1274 и 1281 гг. гражданские и военные правители поняли
невозможность сохранения дипломатической изоляции и необходимость установления связей с
другими странами региона, в первой половине XIV в. давали разрешения на отправку в Китай
торговых кораблей, груженных товарами, прибыль от продажи которых шла на строительство
буддистских храмов. Во время двоецарствия XIV в. Южный двор неоднократно отправлял послов
в Китай, в 1380 г. сегун Асикага Ёсимицу направил миссию в минский Китай с целью
установления дипломатических отношений, но получил отказ. В конце XIV в. бакуфу, приняв
меры против нападавших на территорию Китая и Кореи японских пиратов, способствовало
восстановлению в 1401 г. дипломатических и торговых отношений с Китаем, прерванных в X в.
Сегуны Асикага монополизировали с начала XV в. торговлю с Китаем, проводившуюся на основе
выдававшихся китайским правительством лицензий для захода японских торговых судов в
китайские порты. С середины XV в. торговля между двумя странами стала активно идти уже под
эгидой отдельных феодалов, однако реально она находилась в руках крупных купцов.
Ассортимент товаров существенно не изменился по сравнению с предыдущим периодом, когда из
Китая ввозились шелк, парча, благовония, парфюмерия, сандаловое дерево, фарфор, медные
монеты, а вывозились золото, сера, веера, лакированная посуда, ширмы, мечи, древесина.
Например, в 1483 г. японцы отправили в Китай 37 тыс. мечей. Торговля с Китаем была настолько
выгодна, что Асикага Ёсимицу даже согласился на присвоение ему титула «короля Японии»
(Нихон кокуо) (титул «король» обычно давался правителям зависимых от Китая стран).
Торговые отношения были установлены с Кореей и странами Южных морей. В XV в. развивались
торговые отношения с Рюкю, где в 1429 г. было создано объединенное государство. На Хоккайдо
в 1457 г. было подавлено большое восстание айнов, после чего возникли предпосылки полного
подчинения коренного населения острова.
Исключая Киото, Нара и Камакура, города XIV-XV вв. по условиям возникновения можно
разделить на три группы. Во-первых, появившиеся еще с XII в. и связанные с развитием торговли
города, выросшие из почтовых станций, портов, таможенных застав, рынков. Во-вторых,
прихрамовые. В-третьих, рыночные поселения при замках военных губернаторов и ставках
провинциальных губернаторов. Если до XIV в. города первой группы были связаны с вотчинной
системой и являлись ареной деятельности вотчинных чиновников, занимавшихся перевозкой
натуральных продуктов, то в XIV-XV вв. на основе развития внутренней торговли и торговли с
Китаем, Кореей и Рюкю этих чиновников сменяют занимающиеся морскими перевозками оптовые
торговцы, специализирующиеся на операциях с товарами. С развитием производительных сил был
568
связан и рост прихрамовых городов, наблюдавшийся особенно в XIV в. Возникновение
призамковых городов, которые нередко создавались по воле феодалов, шло особенно активно с
XV в. Этот тип городов имел наименее зрелые городские черты.
Первые два типа городов имели определенное самоуправление, третий находился под полным
контролем феодалов.
Если в XII-XIV вв. в Японии появилось 40 городов, то в XV в. — 45, в последующем этот процесс
принял еще большие масштабы. Характерная черта японских городов рассматриваемого периода
заключалась в многослойном переплетении здесь связей территориальных общин, религиозных
организаций, цеховых и гильдейских корпораций, объединенных производственными
принципами.
Социальная структура в XIII-XIV вв. не претерпела принципиальных изменений. Придворная
аристократия, военное дворянство и верхушка духовенства составляли господствующий класс. Им
противостоял простой народ — крестьяне, ремесленники и торговцы. Последние две группы
фактически составляли два отдельных сословия, но не признавались в качестве таковых
феодальными властями.
До XV в. сословные взаимоотношения зиждились на принципах, основанных на землевладении. В
последующем все большее воздействие стало оказывать наличие денежного капитала, богатства,
независимых от владения землей и от принадлежности к сословию феодалов.
В XIV-XVI вв. значительное распространение получил принцип общинного, корпоративного
самоуправления. Кроме упоминавшегося самоуправления сельских общин и союзов самураев
существовали самоуправляющиеся территориальные общины в городах, общинную организацию
имели цехи, даже нищие и отверженные формировали организации типа общинных. Высшим
проявлением самоуправляющейся общины явились вольные города и самоуправление целых
провинций, как это было при восстании крестьян и самураев провинции Ямасиро в конце XV в.
Длительное существование промежуточных слоев, сочетавших в себе черты эксплуататора и
эксплуатируемого, говорит о том, что классы феодалов и крестьян полностью еще не
сформировались. Только после исчезновения категории мёсю к XVI в. четко установились классы-
сословия феодалов и крестьян. В Японии в течение всего периода развитого феодализма границы
между дворянством и простым народом оставались открытыми. Со второй половины XIII в.
наблюдается процесс социального расслоения мёсю, когда часть верхнего слоя превращалась в
самураев. С другой стороны, часть слоя мёсю переходила в ряды крестьянства, в разряд крестьян-
середняков, обрабатывающих свои участки трудом своей семьи. К этому слою в XIV-XV вв.
принадлежало подавляющее большинство крестьян — 80—85%, 5% приходилось на мёсю и 5-10%
— на лично-зависимых крестьян.
Установление в стране сильной военной власти, которая могла иметь в своем распоряжении
многочисленные самурайские отряды, имело следствием то, что в XIII-XIV вв. основными
формами борьбы крестьян являлись петиции, побеги и прочие мирные формы борьбы, не
исключающие, конечно, отдельных боевых выступлений. Верхушка деревни активно участвовала
в междоусобной борьбе феодалов XIV в., которая в силу этого затянулась на шесть десятилетий,
но и дала богатому крестьянству возможность достичь своих целей — подняться в ряды
569
феодального класса и укрепить позиции в отношении других слоев крестьян. По мере разрушения
системы сёэн и государственных земель и формирования крупной феодальной собственности —
княжеств — в XV-XVI вв. поднимается волна крестьянских восстаний (до икки, цути икки,
токусэй икки, в последних, где основным требованием являлась ликвидация задолженности,
активно участвовали и горожане), направленных на укрепление крестьянского самоуправления
(фактически за оставление доли прибавочного продукта в деревне), против новых форм
феодальной эксплуатации со стороны ростовщиков и торговцев. 80% крестьянских восстаний
проходили в наиболее развитых экономически центральных районах страны. Подъему
крестьянской борьбы способствовало наступление феодальной раздробленности, когда отдельные
феодалы стали сильнее, но в целом класс феодалов ослабел. Объединение Японии в конце XVI в.
было вызвано наряду с другими причинами и страхом феодалов перед выступлениями народных
масс.
В то время эксплуатируемый класс состоял из различных слоев, он был разделен в силу
специфических средневековых особенностей — наличия кровнородственных союзов,
территориальных общинных объединений на различных уровнях, наличия многочисленных
сословных и внутрисослов-ных градаций, многообразных связей подчинения низших высшим.
Поэтому закономерно, что часто классовая борьба принимала сложный характер. Она шла в
нескольких направлениях. Во-первых, борьба за свою самостоятельность лично-зависимых
крестьян внутри больших патриархальных хозяйств и бедных крестьян, ведших небольшое,
экономически неустойчивое собственное хозяйство. Борьба, особенно первых, не принимала
форму массовых восстаний или побегов (как, например, у рабов), они боролись за право создания
своей семьи и увеличение размеров земли, которую они держат или обрабатывают, за укрепление
прав на эту землю. Эта форма борьбы чаще носила разобщенный, индивидуальный и
повседневный характер. Даже добившись определенной экономической самостоятельности, за-
висимые крестьяне не могли в тех экономических условиях полностью освободиться от
подчинения главам больших патриархальных семей, на протяжении всего периода развитого
феодализма постоянно воспроизводился цикл: полунезависимость — падение (разорение) —
зависимость — полузависимость. Со второй половины периода развитого феодализма, в XIV-XVI
вв., постепенно росло число самостоятельных мелких хозяйств.
Во-вторых, антиналоговая борьба всего сословия крестьян. Это был самый массовый вид
классовой борьбы. В ней крестьянство в целом имело общие интересы, не во всем, однако,
совпадавшие для различных его слоев. Например, главы крупных патриархальных хозяйств —
мёсю — собирали подать у мелких крестьян для феодалов, и, естественно, их интересы отличались
от интересов мелких крестьян. Поскольку мёсю отвечали за сбор податей, то сокращение налогов
означало, что увеличивается остающаяся в их руках доля прибавочного продукта. Тот факт, что к
концу периода развитого феодализма остававшаяся в их руках земельная рента превышала ренту,
уплачиваемую феодалу, нельзя объяснить только ростом производительных сил, это был и
результат борьбы против налогов.
В-третьих, борьба против личной зависимости от чиновников в сёэн и других местных феодалов,
которые объявляли крестьянские земли своими, налагали дополнительные повинности,
арестовывали крестьян и их семьи, что препятствовало действию формально существовавшего в
XIII-XIV вв. права крестьян после уплаты феодалу всех податей и повинностей уйти в
570
другое место. Пока проявлялись противоречия между центральными и местными феодалами,
крестьяне могли использовать их взаимную борьбу, и имело значение то обстоятельство, в
зависимости от кого из них крестьяне находились. С усилением власти местных феодалов и
установлением ими компактных территориальных владений их власть распространялась на всех
крестьян на определенной территории, различия в положении земледельцев по отношению к
феодалам стирались.
Во второй половине XIII в. усиливается популярность буддистских сект Хоккё, Риндзай, Сото,
провозглашавших упрощенный буддистский ритуал и свободу вероисповедания, независимость от
государства. Секта Хоккё привлекала многих торговцев и ремесленников, а секта Риндзай,
проповедовавшая учение дзэн, получила распространение среди аристократии и самурайства. В
конце XIV — начале XV в. необуддистские секты, пустив корни в широких народных массах,
стали играть важную роль и в политической жизни — например, секта Дзёдо в XV—XVI вв.
организовала массовые крестьянские восстания под религиозными лозунгами, так называемые
икко икки. В условиях феодальной раздробленности ей удавалось на протяжении многих лет
контролировать обширные территории. С этого же времени в буддизме стали усиливаться
светские элементы. Наряду с необуддизмом идеологической опорой военного сословия служили
местные синтоистские храмы предков, в которых освящались все важнейшие события жизни
самураев. Такие храмы являлись духовной опорой общинно-деревенской солидарности крестьян.
Культура киотоских придворных замкнулась в узком мирке составления поэтических антологий и
комментариев к традиционной литературе, хотя появлялись отдельные шедевры, такие, как
«Записки о правильном наследовании божественной линии императоров» («Дзинно сётоки»)
Китабатакэ Тикафуса, который отвергал господствовавшие в аристократической среде идеи конца
света и с позиций конфуцианской идеологии соответствия деяний и судьбы правителя рассмотрел
историю Японии.
Самурайская литература пополнилась популярными «Записками о великом мире» («Тайхэйки»),
где правдиво описаны действия и идеология всех классов, участвовавших в феодальных войнах. В
целом самурайская культура все более сближалась с аристократической. В то же время народная
культура получала все большее развитие. Это проявилось, в частности, в распространении среди
господствующего класса театра Но, ведшего происхождение от деревенских представлений,
фарсов кёгэн, чайной церемонии, первой формой которой были коллективные чаепития крестьян,
искусства аранжировки цветов икэбана. Рождались новые формы в живописи (например,
монохромная живопись суйбокуга), поэзии, музыке. Если ранее художественные произведения
создавались только в среде аристократии, то теперь простой народ, периферийные феодалы
являются не только действующими лицами произведений искусства, но и их авторами.
Из синтеза материковой и традиционной культуры, столичной и периферийной,
аристократической и периферийной формировалась национальная культура.
Культуру рубежа XIV-XV вв. символизирует построенный Асикага Ёсимицу «Золотой павильон»
(«Кинкакудзи»), сочетавший традиционный стиль синдэндзукури и архитектурный стиль секты
Дзэн, а для культуры конца XV в. характерен воздвигнутый при восьмом сегуне Асикага Ёсимаса
571
«Серебряный павильон» («Гинкакудзи»), с присущей секте Дзэн простотой форм.
ДАЙВЬЕТ В XIV-XV вв.
Длительное и упорное сопротивление вьетов монгольским завоевателям вынудило монгольскую
династию Юань заключить в 1289 г. мир с Дайвьетом. Хотя Юани признавались номинально
«старшими», но фактически Дайвьет сохранял свою независимость, выстраданную в ходе
принявших общенародный характер войн.
Войны второй половины XIII в. опустошили страну, сельское хозяйство и ирригация находились в
упадке, много крестьян погибло во время военных действий. В 1290 г. начался массовый голод,
крестьяне бросали свои земли или продавали их (а часто и своих родственников) владельцам
частных земель. Раздача хлебных запасов не помогала, так как ресурсы государства были
истощены войной.
Тем не менее вуа Чан Ань Тонг продолжал борьбу за расширение территории Дайвьета на юге. В
1307 г. по договору с Чампой он получил как подарок от зятя — чамского короля — области О и
Ри (район совр. г. Хюе). В уступленных областях немедленно начались восстания «подаренного»
населения. В 1311 г. разразилась война с Чампой, повторившаяся в 1318 и 1326 гг.
В 30-х годах XIV в. шли войны с горными народами и с лаосцами. Выступив в поддержку
восставших горных народностей, лаосцы вторглись в Дайвьет, разорили его южные области и
нанесли ряд поражений полководцам Дайвьета.
Одновременно возобновились нападения чамов, стремившихся вернуть утраченные провинции.
Войска чамского короля Тебоннга неоднократно опустошали южные провинции Дайвьета и
доходили до столицы — Тханглаунга. В 1369 г. чамы захватили и разграбили столицу. Армия вуа
к этому времени была ослаблена вследствие общего упадка центральной власти, крупные
владельцы не поддержали вуа в войне, казна была пуста. Но чамы не могли освоить и заселить
захваченные районы, где уже имелось многочисленное вьетское население, этнически и
экономически связанное с Дайвьетом.
В том же году по всему Дайвьету крестьяне сражались с крупными феодалами. 130(>-1380-е годы
— время затяжного аграрного кризиса, приведшего к открытым формам борьбы — крестьянским
восстаниям. Начало 40-х годов отмечено неурожаем и голодом, вызвавшим восстание Нго Бе,
длившееся целых 17 лет. В 1354 г. началось восстание под руководством крестьянина Те,
объявившего себя родственником Чанов.
Важные процессы происходили в сфере аграрных отношений. Еще в ходе антимонгольских войн,
когда стала ясна важная роль собираемых крупными провинциальными землевладельцами,
родственниками вуа, на свои средства дружин, эта группа вьетских феодалов существенно
укрепила свое положение. В 1266 г. получила юридическое оформление передача крупных
владений по наследству без уменьшения «вотчины» (чанг). Феодальным владельцам было
разрешено создавать на целинных землях вотчины-чанги, что объяснялось нехваткой казенных
земель для наделения знати. Чанги быстро распространялись, исчерпывая фонд еще не
возделанных земель. Говоря о XIII-XIV вв., автор начала XV в. писал: «Население густое,
572
обрабатываемой земли не хватает». Колонизация целинных земель позволила титулованной знати
«сохранить мир с населением» — не прибегать к отнятию земель у крестьян в больших
масштабах. При создании чангов в принудительном порядке сгонялись безземельные —
«бродяги». Барской запашки в чангах не было. За счет чангов был реализован последний
земельный резерв в дельте Красной реки; в дальнейшем можно было лишь идти на восток вслед за
медленно растущей в этом направлении из-за ежегодных наносов Дельтой или покидать Дельту.
Для растущего населения реальным все больше становился второй выход — переселение на юг,
так как в горах на севере и западе не было условий для вьетского поливного рисоводства, а на
востоке простиралось море. Значительную роль в освоении юга играли крупные владельцы,
которые перевозили сюда крестьян («освобожденные семьи»), оторванных от своих общин
полностью, т.е. не внесенных в общинные списки. Они зарабатывали «в чужих краях», поставляя
вотчинам рабочую силу.
В конце XIII-XIV вв. продолжался, благодаря дарениям, рост землевладения буддийских храмов,
монастырей и отдельных монахов. Они имели тысячи мау земли и тысячи зависимых (но-ти);
«там, где живут люди, — непременно храм Будды», «духи-предки и Будды были повсюду».
Однако положение средних служилых владельцев несколько ухудшилось в результате сокращения
доходов от государственной эксплуатации крестьян из-за обнищания многих налогоплательщиков.
Упало к середине XIV в. и влияние этой части управленцев, в итоге ослабла и власть вуа.
С 1371 г. главой администрации Дайвьета постепенно становится Хо Кюи Ли, возглавлявший
сторонников централизации. Опираясь на мелких и средних служилых, он начал борьбу с
крупными светскими и духовными феодалами.
Борьба двух главных группировок — титулованной частновладельческой знати и служилых —
протекала на фоне все усиливавшихся крестьянских восстаний, что, видимо, ускорило принятие
реформ. Хо Кюи Ли пресек заговоры при дворе и сместил многих чиновников; обновленный
государственный аппарат стал надежным орудием Хо Кюи Ли (с 1400 г. — императора) в
проведении широкой программы социальных реформ.
Первый удар был нанесен по землевладению буддийского духовенства: в начале XV в. оно
перестало быть крупным землевладельцем, тем более что в годы реформ буддизм, потесненный
неоконфуцианством, утратил функции государственной религии. Тогда же металлические деньги
были заменены бумажными, что укрепило финансовое положение государства. За этим
последовал отказ от мелочного контроля государства за внутренними делами общины. Была
введена практика раздачи полей для содержания школ и учителей, начал складываться
постоянный фонд земель, выделяемых внутри общин на нужды государства.
Самый главный удар по крупному частному землевладению был нанесен в 1397 г., когда все
частные земли, в том числе чанги (кроме чангов старших принцев и принцесс), были превращены
в казенные земли. Целью реформы была объявлена «помощь бедным и слабым». Площадь
казенных земель резко увеличилась. Проведенная перепись показала, что число зависимых от
частных владельцев достигало до реформы одной трети трудоспособного населения страны.
Реформа привела к резкому сокращению их числа.
573
На земли средних и мелких владельцев и на частные земли крестьян реформаторы не посягали,
реформы проводились для служилых и их руками. Крестьян затронула лишь часть программы Хо
Кюи Ли, касавшаяся ослабления малоземелья в Дельте за счет переселения части безземельных в
южные районы.
Но полоса реформ была прервана захватом страны войсками династии Мин в 1407-1427 гг. Лишь
после их изгнания реформы были продолжены. В целом они привели к укреплению служебного
землевладения и значительному распространению отношений, основанных на публично-правовых
началах.
Ле Лой, вождь победоносной войны с захватчиками, стал основателем новой династии Ле
(Поздние Ле, 1428-1788). Перед ним и его ближайшими преемниками стояла задача
восстановления экономики, и прежде всего общинного хозяйства, разоренного войной. Крупные
землевладельцы, уже ослабленные реформами Хо Кюи Ли, не смогли за годы войны восстановить
свое могущество. Сам Ле Лой располагал сильной армией, его авторитет полководца был очень
высок, в его окружении было немало бывших чиновников — носителей реформаторских традиций
(например, Нгуен Чай).
Человек больших дарований, обладавший огромным авторитетом, Ле Лой предпринял попытку
аграрных преобразований, по масштабам равных реформам Хо. Поскольку многие крупные
феодалы были скомпрометированы фактом своего сотрудничества с захватчиками, то их владения
были объявлены казенными. Так как основной силой армии Ле Лоя было крестьянство, сразу же
после победы был произведен всеобщий учет и передел казенных земель в соответствии с числом
крестьян. Все пустующие казенные, находившиеся в пользовании общин земли были переданы
тем, кто не имел земли, в том числе переселенным крестьянам из других общин. Запрещались
продажа и захват упомянутых казенных земель (захват казенных земель карался строже, чем
частных). Свободно можно было занимать только невозделываемые земли. Были отменены налоги
на два года вперед, что не могло не способствовать улучшению экономического положения
разоренной войнами страны.
Уже в первые годы реформ практиковалось выделение земли в общинах для чиновников в
соответствии с их рангом. Было также установлено, что основой для налоговых привилегий
чиновников является не только ранг или титул, но сам факт выполнения чиновных обязанностей.
Существовало право «наследственно сменять отца и деда» на чиновничьем посту и
соответственно пользоваться плодами труда крестьян-общинников. Однако запрещалось
продавать или дарить земли, полученные за службу в условное владение, или объявлять «своими»
крестьян, сидящих на таких землях.
Власти активно побуждали крестьян к обработке новых земель, казенных и частных, при условии
уплаты налогов. Но не все крестьяне в разоренной стране могли наладить собственное хозяйство;
документы того времени часто упоминают арендаторов казенных и частных земель. Некоторые
бедняки готовы были идти и в зависимые, но это строго запрещалось из фискальных соображений,
так как государство теряло в их лице налогоплательщиков. Одновременно государство боролось с
распространением чангов, где сосредоточивались зависимые.
Последующие указы, уже Ле Нян Тона (1442-1454), были посвящены защите частного
землевладения малых семей от распыления внутри большой семьи и от распродажи таких земель в
интересах неблизких
574
родственников. При передачах земельного имущества строго требовали составления
официального документа, что ограничивало действие обычного права. Тогда же было
подтверждено право чиновников на получение земельного пая в общине; наряду с установленным
ежегодным ранговым денежным жалованьем он составлял основу дохода чиновника.
В целом к концу 50-х годов XV в. в Дайвьете, и прежде всего в дельте Красной реки,
землевладение стабилизировалось. Преобладали казенные, а также средние и мелкие частные
земельные владения. Были зафиксированы налоги: поземельный и подушный.
Реформы Ле были дополнены и отчасти закреплены созданием кодекса эры «Хонг-дык» (1470-
1497), отразившего попытку создания централизованной монархии с господством феодальной
бюрократии, а также те изменения, которые произошли в аграрных отношениях к середине XV в.
Армия и государственный аппарат получили более стройную организацию; была проведена новая
административная реформа, унифицировавшая административное деление страны, сложилась
система учебных заведений и конкурсных экзаменов, при помощи которых комплектовались
гражданские чины. Не менее важны были денежная реформа и налоговые преобразования,
которые укрепили экономическое положение центральной власти.
В конце XV в. при переписи впервые в общинах стали отдельно учитывать «коренные» и
«гостевые» (т.е. чужие) семьи, а внутри тех и других появились категории «наемных» и «бедных».
После уточнения «табели о рангах» власти упорядочили ранговое жалованье чиновникам. Тогда
же были систематизированы титулы и установлен порядок их уменьшения для не служащих
наследников.
Был принят также «закон о предоставлении полей чиновникам». Больше всего феодалы-
чиновники имели частных служебных полей, которые не должны были переходить по наследству.
У титулованных и ранговых чиновников имелись и «поминальные» земли. Некоторое число
зависимых имелось у двух высших групп титулованных. Прочим титулованным «людей» для
обработки дозволенных площадей земли не хватало. Эти земли, видимо, обрабатывали
арендаторы. Указ был призван ограничить размеры владений титулованных и ранговых
чиновников, в нем указывался максимум землевладения, подчеркивалось также, что каждое
наследование рассматривалось специально. Частные земли ранга или титула считались
принадлежащими государству в отличие от частных земель, приобретенных обработкой, покупкой
или полученных не служащим владельцем по наследству. Эта система ограничений была призвана
укрепить условное землевладение на всех уровнях, но действие ее было возможно лишь при
сильной центральной власти.
Закон 1481 г. регулировал выдачу средним и мелким чиновникам паев в общинах. Владельцы
таких земель платили налоги, но небольшие; обрабатывали владения арендаторы, в основном, по-
видимому, из «коренных» безземельных общинников и «гостевых» семей. При увольнении
чиновника и отсутствии у него потомков-преемников эти земли отбирали. Это была публично-
правовая система введения чиновника внутрь общины, но с определенными гарантиями
недопущения превращения пая в частную землю. Государство стремилось расширить фонд
казенных земель, объявив своей монополией освоение новых наносных земель в приморских
провинциях; эти земли объявлялись казенными, тогда как ранее их часто осваивали феодалы,
создавая чанги.
575
Трудности, связанные с растущим малоземельем, усугублялись, резко поднялись цены на рис,
увеличилось число недоимщиков. В конце XV в. правители стали экономить на содержании
аппарата; спешно строили рисовые склады и создавали запасы, одновременно активизировали
переселенческую политику, что расширяло площадь казенных земель на юге; прекратили выдачу
земель неслужилым группам, из деревень стали брать на военную службу только безземельных.
Однако положение в сельском хозяйстве продолжало ухудшаться.
Дайвьет вел успешные внешние войны, в результате которых в 1448 г. правитель княжества
Бонман и племена лоло признали сюзеренитет Дайвьета; тогда же были установлены регулярные
контакты с лаосским государством Лангсанг.
В 1471 г. был предпринят тщательно подготовленный поход против Чам-пы, он завершился
захватом части чамских территорий. Аналогичным был поход на Лангсанг в 1479-1480 гг., в
результате которого Лангсанг на некоторое время попал в вассальную зависимость от Дайвьета, а
его восточные области вошли в состав вьетского государства. Одновременно все племена, жившие
в горах к западу от вьетских долин, стали данниками Дайвьета, а издавна контролируемые ими
горные районы на севере получили статус провинций; в них уже было значительное вьетское
население, хотя население новых областей еще не слилось полностью с вьетами.
XIV-XV века были временем культурного подъема. Важной приметой его стало окончательное
оформление национальной письменности. Многочисленные литературные произведения отражали
быт и обычаи различных слоев общества. Национальная поэзия обогатилась многими
прекрасными образцами. На вьетнамском языке творил поэт Нгуен Чай. На вьетнамском же языке
и вьетнамским письмом были написаны труды по различным отраслям знания. Именно в это
время были составлены первые труды по истории, положившие начало средневековой
национальной историографии. В архитектурном «стиле Поздних Ле» созданы многие другие
шедевры вьетнамского средневекового зодчества.
Искусствам, науке и литературе покровительствовал один из самых образованных вуа Дайвьета —
Ле Тхань Тон. При нем большие средства тратились на образование и учебные заведения.
Местный толк буддизма — тхиен, господствовавший в X-XIII вв., к концу XIV в. уже не был
государственной религией. Среди последователей буддизма, ставшего более массовой религией,
чем прежде, активно распространялось новое его течение — амидаистское, представлявшее
особый толк махаяны. Вместе с ростом бюрократического аппарата, усилением влияния
чиновничества значительные позиции приобрело в Дайвьете неоконфуцианство, превращавшееся
постепенно в официальную философию чиновничества и двора.
Не утратили своего значения и местные верования, связанные с верховным божеством — Небом.
ИМПЕРИЯ КАМБУДЖАДЕША В XIII-XV вв.
Второй четвертью XIII в. датируется начало позднего периода в истории империи Камбуджадеша.
При Индравармане II (1220-1243), сыне и преемнике Джаявармана VII, процветание империи,
казалось, продолжалось.
576
Государственные налоги с крестьян-ана/cos были основной формой их эксплуатации. И все же
имело место некоторое сокращение удельного веса публично-правовых отношений. В 1223 г. на
восстановленный с согласия империи в Чампе трон был посажен чамский принц.
Нельзя не заметить, что уже к середине XIII в. процесс социальной эволюции шел на фоне
экономического кризиса, связанного с истощением почв и водных ресурсов столичной области.
Интенсивный полив водами, содержащими мало органических веществ, засорение каналов, часто
проложенных по насыпным руслам, и регулярная распашка богатых окислами железа почв
привели здесь к латеризации почвы и резкому падению урожайности. Одновременно понизился
уровень воды в главной артерии района — р. Сиемреап. Латеризация почвы вызвала упадок
сельского хозяйства, и начался постепенный уход крестьян-знаков из района столицы, где стал
иссякать важнейший источник доходов и людских ресурсов.
При Джаявармане VIII (1243-1295) наблюдается усиление шиваитов, восстановление культа
линги; буддизм как религия верхних слоев общества временно отошел на второй план, хотя в
столице и в провинциях продолжалось распространение теравадского буддизма. Возврат к культу
линги не повлек за собой в то время разграбления и закрытия крупнейших буддийских храмов. Но
сам факт религиозной борьбы и противопоставления политики двора общим массовым
тенденциям привел к ослаблению империи. Положение в верхах было неспокойным. Насколько
можно судить, Джаяварман VIII пришел на трон (как и ушел с него) путем переворота; страна
погрузилась в пучину религиозной борьбы, ослаблявшей империю.
Немалую роль в наметившемся упадке империи сыграло и то, что военные силы ее в 80-х годах
были оттянуты на восток для отражения монгольского нашествия. Усилились центробежные
тенденции на некхмерских окраинах, сначала в тайских княжествах на верхней Тяо-Прайе. Здесь
внутреннее равновесие с середины 50-х годов XIII в. было нарушено прибытием с севера князей с
их дружинами и значительных групп населения из района империи Дали (в Юньнани), особенно
после ее окончательного захвата монголами в 1253 г. Началось вытеснение кхмерских гарнизонов
из городов средней Тяо-Прайи, где возникло тайское государство Сукхотаи. Когда же во время
борьбы с монголами в 1283-1287 гг. восстановило свою независимость монское государство Лаво,
начавшийся распад империи стал очевиден. Серьезным оказалось вооруженное столкновение с
объединением тайских князей в начале 90-х годов; хотя война была неудачной для таи, большого
напряжения она потребовала и от империи. Тем не менее ее блеск по-прежнему поражал
современников, и только прогрессирующее обеднение западного рисового очага подрывало
экономику. К концу XIII в. кхмерское общество завершило свою идеологическую реконструкцию,
буддизм теравады распространялся все шире, оказывая влияние на тайские и лаосские княжества.
Массы теравадских монахов вряд ли обходились дешевле пышных, но немногочисленных храмов
X-XIII вв., зато первые более эффективно выполняли те же задачи.
Процессы упадка империй шли в это время в Пагане, Шривиджайе, век спустя — в яванской
империи Маджапахит. Повсюду в Юго-Восточной Азии на месте полиэтнических империй в XIV-
XV вв. возникли меньшие по размерам, но более высокоразвитые по своей социальной
организации моноэтнические феодальные государства. Одним из них и становится
577
кхмерский центр империи Камбуджадеша, с конца XIII в. уже называвшийся своим
современным названием — Камбоджа.
Она была богатым и процветающим государством. Жители столицы имели в услужении по
нескольку «рабов». Власть монарха по-прежнему была сильной, а престиж его — высоким.
Население страны исповедовало в основном буддизм; везде стояли изображения Будды, причем
храмы были уже теравадскими. Образование также полностью находилось в руках буддийских
монахов-теравадинов. Но традиции XII — начала XIII в. продолжали проявляться в самых разных
областях общественной жизни. Об этом говорят и наличие буддийских монахов-чиновников
(традиция сращения служилых и духовенства, впоследствии изжитая), и культовый характер ряда
государственных церемоний, и наличие храмов-мавзолеев. По-прежнему храм Байон был центром
не только планировки, но и духовной жизни столицы. Сохранились и имперский династический
миф, и культ девараджи в его буддийском варианте.
Начало 90-х годов XIII в. было временем отказа правящей верхушки от чреватых внутренними
конфликтами реакционных экспериментов с реставрацией шиваизма, тем более что все развитие
общества обусловливало дальнейшее распространение буддизма теравады, и двор не мог
длительное время идти против течения. Монарх-шиваит Джаяварман VIII был свергнут своим
зятем, главнокомандующим, правившим под именем Шри Индравармана III (этот последний
претендовал на родство со старой династией). Буддизм теравады стал господствовать в стране, сам
Шри Индраварман III был буддистом-теравадином; индуизм сохранился в качестве одного из
придворных культов. При Индравармане III официальным языком стал язык теравадского
буддизма т— пали, сменивший санскрит. При нем продолжалось развитие экономики и культуры,
спокойным было внутреннее положение.
Но шиваитским кругам трудно было отказаться от вековой привычки властвовать. Когда в 1308 г.
Шри Индраварман III ушел в монастырь, власть перешла при неясных обстоятельствах к
Индраджаяварману (1308-1327), который предпринял последнюю попытку восстановить шиваизм
как государственную религию. Он начал с разрушения буддийских храмов и преследования
буддистов. Попытка продолжения этой политики Джаяварманом IX (1327-1336) привела к
открытому возмущению. Джаяварман IX был свергнут и, судя по некоторым свидетельствам,
убит. Политический центр империи был необратимо ослаблен этой борьбой, и вскоре империя
Камбуджадеша начала распадаться.
На троне, после периода безвластия в 30-х годах XIV в., оказался человек «из низов», к власти в
1336 г. (дата приблизительная) пришел Чай (1336-1340). Он стал основателем новой династии.
В XIV в. динамичнее развивались восточные районы между Меконгом и Большим озером.
Перенос «центра тяжести» с запада был длительным и затянулся на 100 лет; кхмерское
государство все более ощущало необходимость иметь столицу в экономическом центре, в
треугольнике Ловек — Удонг — Пномпень, к востоку от Большого озера. При первых королях
новой династии, занятых внутренней борьбой и сменой центрального аппарата, отпали последние
имперские владения на Тяо-Прайе и оставшиеся тайские и лаосские вассальные княжества.
Завершилась и внутренняя борьба, сопровождавшая изменения в кхмерском обществе.
Экономическое же положение собственно кхмерских земель не изменилось; автор середины XIV
в. сообщает о «богатой Камбодже». Это
578
время отмечено определенной «демократизацией» монархической власти, которая стала «ближе» не
только к средним и мелким феодалам-чиновникам, но и к народу. Вместе с этим почти исчез культ
недосягаемого бога-царя. Полностью закрепился теравадский буддизм, санскритская литература была
частично вытеснена палийской. Новые храмы были меньше по своим размерам, но они широко
распространились по всей стране.
В начале 50-х годов разразились длительные войны на территории кхмеров. В 1351 г. две тайские
армии начали большое наступление. После того как они были отбиты, король Лампон (1346-1352) по
каким-то соображениям распустил армию по домам и отменил уже проводившуюся мобилизацию. В
это время новая тайская армия присоединилась к двум отброшенным, и началась осада Яшодхарапуры;
кхмерские войска были вытеснены из города в 1353 г. Но в 1357 г. кхмерская армия уничтожила
тайский гарнизон в Яшодхарапуре, тайские походы окончились ничем.
В 1393 г., почти полвека спустя после первого нападения, войска Аютии повторили рейд на
Яшодхарапуру. Сильная своим первым ударом, тайская армия добилась первоначальных успехов, но
несколько месяцев спустя кхмерская армия под командованием короля Тяо Понья (1394-1404)
окружила и уничтожила часть тайского гарнизона города; вскоре король Понья Ят (1405-1467)
полностью очистил страну от остатков тайских войск. Эта победа на длительный период привела к
мирным отношениям между странами. Но военная победа не могла «оживить» западный район, где к
экономическому упадку добавились разрушения от длительных военных действий и где латеризация
почв привела к уменьшению числа сельских жителей, уходивших в другие области. В 1434 г. Понья Ят
обосновался в Тядомуке (близ совр. Пномпеня). Сильно укрепленная Яшодхарапура (с этого времени