художественного качества сценической речи находится еще да
леко не на том уровне, какой может нас удовлетворить. Правда,
есть актеры, великолепно владеющие сценической речью, есть
прославленные мастера художественного чтения, которыми мы
по праву гордимся, но мы говорим сейчас не о них, а о среднем
уровне. Ведь как часто, слушая радио или сидя в театре, в кино, пе
ред экраном телевизора, мы досадуем на низкое качество
актерской речи. Бывает, что нас оскорбляет ее ложная театраль
ность, проявляющаяся в излишней декламационности, в фальши
вом пафосе или слезливой сентиментальности, а при чтении сти
хов— в монотонном завывании, лишающем произведение какого
бы то ни было смысла.
Однако в последнее время причиной досады чаще являются
не эти, а противоположные недостатки: невнятность речи, ее бес
цветность, серость, немузыкальность, невыразительность... «Что
он сказал? Что он сказал?» — часто спрашивают друг у друга си
дящие в театре зрители, пока кто-нибудь из них не потеряет окон
чательно терпение и не начнет просить: «Громче!.. Громче!»
Но дело совсем не в громкости. Можно кричать на сцене, а
зритель все равно ничего не услышит и не поймет. Основная бе
д а — в отсутствии настоящего мастерства.
Этой беде способствует весьма вредный предрассудок, будто
бы на сцене нужно говорить, «как в жизни». Но в жизни слишком
часто говорят плохо, торопливо, невнятной скороговоркой, раз
деляя каждую фразу на множество частей, и превращают таким
образом любой текст в какую-то «рубленую капусту».
Так говорить на сцене можно только в тех случаях, когда дур
ную речь хотят сделать характерной особенностью данного пер
сонажа, имея в виду ее сатирическое осмеяние. Во всех же ос
тальных случаях нужно на сцене говорить лучше, ярче, вырази
тельнее, чем в жизни.
Жизненная речь бывает нередко тривиальной, скучной, моно
тонной. Подражая ей на сцене, актер невольно впадает в тот
«бормотальный реализм», который так раздражает зрителей.
Становясь явлением искусства и подчиняясь требованиям мастер
ства, сценическая речь не теряет естественности и простоты жиз
ненной речи,— наоборот, она приобретает еще большую естест
венность и простоту и становится в то же время способной
выражать человеческие мысли и чувства с гораздо большей сте
пенью силы, ясности, точности, доходчивости и красоты, чем в
жизни.
Русской речи свойственна музыкальность, мелодичность. К
сожалению, в реальной жизни русская речь нередко из музыкаль
но-мелодичной превращается в грубо стучащую: гласные звуки
комкаются, «съедаются», а согласные звучат как барабанная
дробь.
Задача театрального искусства — не опускаться на уровень
недостатков, подчас свойственных жизненной речи, не копировать
4