Якобсон В.А. (отв. ред.) История Востока. В 6 т. Том 1. Восток в древности
Подождите немного. Документ загружается.
противостоять любому чуждому влиянию, но она же в конечном счете придавала ему чрезвычайно
консервативный характер.
Из того, что уже было сказано, ясно, что центральное место в древнеиндийской культуре
принадлежит памятникам религиозной литературы. Древнейшие из них — веды — не только были
поздно записаны, но и впоследствии передавались преимущественно от учителя к ученику в
устной форме. При этом за многие столетия язык стал настолько отличаться от разговорного, что
нередко заучивались наизусть обширные книги практически без всякого понимания их смысла.
Сложившаяся среди брахманов сложная система запоминания и точного воспроизведения
литературных текстов оказала значительное влияние на весь характер образования и науки в
древней Индии.
Огромное внимание, которое уделялось точности передачи и истолкованию священных ведийских
текстов, привело в конечном счете к появлению таких специальных дисциплин, как фонетика и
этимология. На этой основе впоследствии развивалась древнеиндийская лингвистика. Определе-
ние времени для жертвоприношений требовало наблюдений за небесными светилами, а
строительство сложных алтарей — познаний в геометрии. Так уже в поздневедийской литературе
появились зачатки наук, хотя и весьма своеобразных и не совпадающих с современными не только
по своим целям, но и по методам.
Наряду с ведийской оформлялась и эпическая традиция. В своем окончательном виде
Махабхарата и Рамаяна стали подлинной энциклопедией индуизма и неисчерпаемой
сокровищницей образов для поэтов и художников последующих времен. Эпос, можно сказать, и
доныне бытует в устной форме, будучи доступен миллионам неграмотных индийцев и оказывая
огромное воздействие на их мировоззрение.
Ко второй половине I тысячелетия до х.э. относится формирование и буддийской литературы —
Типитаки школы тхеравады. Сочинения других школ буддизма — «великой колесницы» —
сохранились не полностью, иногда на санскрите, а большей частью в китайском, японском,
тибетском переводах.
Расцвет древнеиндийской культуры в первые века христианской эры выражается в развитии
самых разнообразных светских жанров. Особо надо отметить санскритскую драму,
предназначенную как для придворного, так и для городского театра. Огромной популярностью
пользовался сборник басен «Панчатантра». Отдельные рассказы его нанизываются один на
другой, будучи искусно вставлены в общую рамку. Арабский перевод «Панча-тантры» известен
под названием «Калила и Димна». Новеллы «Панчатан-тры» и самый способ построения
литературного произведения оказали в средние века влияние на многие национальные литературы
(«Тысяча и одна ночь», «Декамерон» и др.).
Помимо поэтической лирики, поэм-панегириков и сборников дидактических афоризмов нередко в
стихотворной форме составлялись и научные трактаты, чтобы таким образом облегчить их
запоминание и устную передачу. Большое количество стихов вошло и в трактат о политике —
Артха-шастру. Этот трактат ярко рисует придворные интриги, коварные прово-
431
кации и тайные убийства. Главная цель политического искусства усматривается в подчинении
окружающих территорий, и потому все соседние правители считаются потенциальными
противниками, а соседи соседей — потенциальными союзниками «государя, стремящегося к
завоеваниям».
Из произведений научной и дидактической литературы следует прежде всего упомянуть
грамматику санскрита, составленную Панини примерно в IV в. до х.э. Заслуженной славой
пользуется древнеиндийская философия, включавшая в себя несколько соперничавших школ.
Основные философские тексты могут быть датированы первыми веками христианской эры, но в
некоторых случаях можно предполагать длительную традицию развития той или иной школы во
второй половине I тысячелетия до х.э. Особенно важны достижения индийцев в области логики и
философии языка, заслуживают внимания также их атомистические теории. Впрочем, главной
целью философии в древней Индии являлось не обобщение достижений естественных наук и
расширение практических познаний, а интерпретация священных текстов и достижение
религиозного спасения.
Такой же характер имела и древняя психология, тесно смыкавшаяся отчасти с религией, отчасти с
медициной. В древней Индии был накоплен огромный опыт использования лекарственных
растений, широко занимались врачеванием буддийские монахи. Врачи-индийцы славились в
конце древности и в средние века во всем мире.
Специальные трактаты по естественным наукам датируются рубежом древности и средневековья.
Ряд важнейших математических и астрономических идей несомненно навеян общими
философскими концепциями. Так, знаменитый Арьябхатта (V в. х.э.), исходя из принципа
относительности движения, предполагал вращение Земли вокруг собственной оси и движение ее
вокруг Солнца. С понятием «пустоты» в буддийской философии, возможно, связано введение нуля
в математике (и соответственно позиционной системы счисления). Так называемые арабские
цифры, которые используются доныне, происходят из Индии.
Строительство из кирпича и камня начинается в основном в послема-урийскую эпоху.
Сохранившиеся памятники связаны прежде всего с буддизмом (например, пещерные монастыри
Западной Индии). Высеченные в скалах залы достигают площади примерно 500 кв.м при высоте
около 15 м. Характерно их внутреннее оформление, воспроизводящее традиции деревянного
зодчества (перекрытия и прочие элементы, излишние в постройках из камня и тем более в
пещерах).
Из наземных построек самые значительные находятся в Санчи. Здесь на вершине большого холма,
невдалеке от важного политического центра послемаурийской эпохи, был расположен огромный
буддийский монастырь. От самого монастыря и гостиницы для паломников сохранилось немногое.
А главной достопримечательностью Санчи является большая ступа, сооруженная во II—I вв. до
х.э. С четырех сторон света ее окружают резные каменные ворота с изображением сцен из
буддийских легенд- Каменные ступы являются непременной принадлежностью и пещерных
храмов, будучи вообще самыми характерными памятниками буддийской архитектуры. Наиболее
крупная ступа на Ланке по размерам сопоставима с египетскими пирамидами.
Едва ли не древнейшими памятниками индийской культуры (конечно, если не говорить о периоде
Индской цивилизации) являются колонны, на которых высечены надписи Ашоки. Все колонны
были изготовлены из камня, добытого в окрестностях Варанаси, тщательно отполированы и до-
432
ставлены в отдаленные области Маурийской державы. Скульптура, венчающая колонну, например
знаменитые львы, обнаруживает известное влияние персидского и, возможно, греческого
искусства. Объясняется это, очевидно, тем, что индийские мастера в то время еще не привыкли
работать по камню.
В послемаурийскую эпоху сложились местные школы скульптуры. Наиболее известными
являются школы Гандхары (северо-запад Индии), региона Матхуры (центральная часть Северной
Индии) и одной из областей Декана (школа Амаравати).
Расцвет гандхарской школы, формировавшейся под сильным влиянием эллинистического и
римского искусства, относится к первым векам христианской эры. Стиль Гандхары, начиная с
эпохи Кушан, оказывал воздействие на буддийское искусство Центральной и Восточной Азии. В
большей степени связаны с традициями изобразительного искусства Индии школы Матхуры и
Амаравати. Именно на их основе развивалось средневековое искусство не только самой Индии, но
в известной мере стран Юго-Восточной Азии. Распространение буддизма «великой колесницы»
способствовало появлению обширного пантеона святых-бодхисаттв. Массовые находки тер-
ракотовых статуэток говорят о широком спросе на произведения искусства, связанного с
буддизмом.
Всемирно известные памятники индийской живописи находятся в Ад-жанте (Западная Индия).
Пещерные храмы и монастыри Аджанты создавались в течение почти тысячи лет, начиная с
послемаурийского времени. Стены некоторых залов покрыты яркими изображениями сцен из
буддийских преданий. Замечательные фрагменты живописи, сходной с росписями Аджанты,
находят и на Шри-Ланке.
Несмотря на отсутствие политического единства, различие языков и верований народов Индии,
эта страна в течение средних веков и нового времени сохраняла сложившееся в древности
единство культуры. Господствующая в Индии религия — индуизм — освящала традиционность
повседневного уклада жизни.
Влияние буддийской религии, литературы, философии и искусства прослеживается у многих
народов средневекового Востока. Древнеиндийская медицина и математика славились во всем
мире, а замечательные достижения в области лингвистики, логики, психологии лишь сейчас могут
быть оценены по достоинству.
Глава XXIII
КИТАЙ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ I ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ до х.э. — ПЕРВЫЕ ВЕКА
ХРИСТИАНСКОЙ ЭРЫ
С середины I тысячелетия до х.э. в истории древнего Китая наступает эпоха, ознаменованная
глубокими изменениями в экономике и культуре. Кардинальные сдвиги в развитии
производительных сил были связаны с возникновением в VI—V вв. до х.э. производства железа и
стали, причем оно началось сразу с освоения техники плавки железа, что создавало условия для
быстрого подъема ремесла и земледелия в связи с возможностью налаживания массового
производства железных изделий. Распространение железных орудий позволило выйти за пределы
речных пойм, значительно расширить плошадь обрабатываемых земель. На начало второй
половины I тысячелетия до х.э. падает активная деятельность по созданию системных
гидротехнических сооружений в бассейнах Хуанхэ, Хуайхэ и верховьев Янцзы. С ирригацией
повсюду был связан переход к интенсивной системе земледелия. После осуществления царством
Цинь в конце IV — середине III в. до х.э. водохозяйственных мероприятий в бассейнах рек Вэйхэ
(притока Хуанхэ) и Миньцзян (притока Янцзы) орошаемое земледелие становится основой
экономики циньского государства и залогом его хозяйственного подъема. Большие
ирригационные работы производились в этот период и в других «сильнейших» царствах,
расширивших свои территории до пределов речных долин. Однако не согласованные между собой
локальные гидротехнические предприятия отдельных царств бывали чреваты губительными
последствиями. Так, возведение береговых дамб на Хуанхэ шаньдунским царством Ци привело к
страшным наводнениям в царстве Вэй, расположенном выше по течению реки. Тем не менее
достигнутые в этот период успехи в борьбе с разливами Хуанхэ в нижнем и среднем ее течении
привели к быстрому росту населения в этих регионах. Со второй половины I тысячелетия до х.э.
ирригация, причем крупномасштабная, становится непременным условием сельского хозяйства в
районах исконного земледелия бассейна Хуанхэ, поскольку здесь, с одной стороны, в результате
многовекового сведения лесов и засоления произошло истощение почвы, а с другой — в связи с
увеличением численности и плотности населения и нарастающими симптомами аграрного
перенаселения остро встала проблема массового освоения «высоких» целинных земель,
требующих искусственного орошения. Проведение комплекса необходимых ирригаци-онно-
мелиоративных работ и строительство многопрофильных оросительных систем наряду с
усовершенствованием сельскохозяйственной технологии (введение пахоты на волах, более
эффективных методов удобрения, изобретение водоподъемных механизмов) позволило
значительно повысить общую продуктивность земледельческого производства, что отвечало на-
сущным потребностям древнекитайской экономики. Именно с этого времени развитие культуры
поливного земледелия становится важнейшим фактором прогресса китайской цивилизации.
В сельском хозяйстве основной фигурой остается полноправный земле-
434
делец-общинник. Государство существует теперь за счет регулярного поземельного налога с каждого
общинного двора, обязанного также воинской и рабочей повинностью.
В период «Чжаньго» намечается специализация ремесленного производства по отдельным районам,
возникают новые его отрасли. Стремительно развиваются товарно-денежные отношения.
Распространяется монетная форма денег. Формируется новый социальный слой «торговых людей»
(шанжэнь), у которых преимущественно и скапливаются свободные денежные средства. Появляются
торгово-ремесленные города с полумиллионным населением. Несмотря на трудности внутренней и
внешней торговли, связанные с таможенной политикой царств, товарный рынок сильно вырос по-
всюду.
Развивающаяся торговля требовала разработки устойчивого денежного эквивалента. Постепенно
монеты становились менее громоздкими и приобрели нарицательную стоимость. По археологическим
данным известно 96 мест отливки монет. Имело хождение несколько видов монет: бронзовые в форме
наконечника мотыги (в царстве Цзинь, в 403 г. до х.э. распалось на царства Вэй, Чжао и Хань), в форме
ножа (в царствах Янь и Ци), в виде бронзовых каури (в царстве Чу), круглые с квадратным отверстием
посредине (в царстве Цинь); золотые квадратные и круглые с клеймом столицы Чу; лопатовидные
серебряные деньги царства Чжэн. С расширением денежного обращения получило развитие
ростовщичество. Все это вело к резкому имущественному расслоению общины, в ней появляется ка-
тегория малоземельных семей, у которых, по образному выражению источников, «нет места, куда
воткнуть шило». В царстве Цинь обезземелив-шихся общинников — как «лодырей, впавших в
бедность из-за собственной лени», — обращали в рабство. Впервые общественное мнение, от лица ле-
гистов (школы сторонников закона — фацзя), выдвигает постулат: «Бедность — это порок».
«Нерадивые и ленивые впадают в бедность, трудолюбивые же — богаты», — заявляет философ-легист
Хань Фэйцзы.
В эпоху «Чжаньго» создаются крупные частные хозяйства, как сельскохозяйственного профиля, так и
ремесленно-промысловые, рассчитанные на рынок. Мощный стимул получает частное рабовладение.
Нам поименно известны богачи из разных царств, владевшие сотнями рабов и основывавшие свои
предприятия на подневольном труде. Пределом тяжкой участи в источниках выступает в это время
«горестный труд раба» («Хань Фэйцзы»). Рабы покупались и продавались на городских рынках. В
рабов обращали военнопленных. Рабы приобретались разбойным захватом. Уже упоминалось, что
были и рабы, проданные или сами продавшиеся за долги, хотя эта форма частного рабства относилась
к числу предосудительных. Знаменательно, что именно в период «Чжаньго» в этико-политических
учениях зазвучала «тема народа», и именно с этого времени проблема долгового рабства и кабальных
займов стала превращаться в общественную проблему.
Патриархально-рабовладельческая эксплуатация проникает в общину, разъедает ее изнутри.
Внутриобщинные земельные отношения претерпевали коренные изменения. Поля обедневших семей
из числа неоплатных должников фактически переходили в руки их кредиторов — богатеев, общинной
верхушки. В ряде царств официально была разрешена купля-продажа земли и предпринимались другие
меры, объективно расчищающие путь частнособственническим и товарно-денежным отношениям. По-
степенно община превращалась в самоуправляющееся сообщество зе-
435
мельных собственников, владевших полями по праву принадлежности к общине.
Наиболее последовательно и прямолинейно мероприятия, отвечающие потребностям политического,
социального и экономического развития, были проведены министром Шан Яном в царстве Цинь в
середине IV в. до х.э. Они ставили целью политическую централизацию, административно-
территориальное переустройство, подрыв могущества аристократических родов, изменение системы
налогообложения с учетом трансформации общины. Шан Ян ввел единое законодательство и
судопроизводство, узаконил залог и скупку земли, отменил ограничение размера земельных наделов,
вторгся в землевладение общинных объединений, требуя раздела хозяйств больших семей: в
противном случае с них взимался двойной налог. Отменялись все прежние аристократические
наследственные титулы. Новые ранги знатности (двадцати иерархических степеней) жаловались только
за личные, в первую очередь военные, заслуги, и только они давали право на занятие
административных постов. Их обладатели получали, в соответствии со статусом, права на
регламентированное владение землей, рабами и другим' имуществом. Вскоре ранги стали продаваться,
что открыло доступ в управленческий аппарат имущественной знати. В политике и идеологии царства
Цинь уже в это время намечаются контуры будущей Циньской империи, охватившей менее чем через
полтора столетия все территории древнего Китая.
Бурная эпоха «Чжаньго» была насыщена драматическими военно-политическими событиями,
ознаменована радикальными общественными переменами. Никогда, ни до, ни после, на протяжении
древности и средневековья общество Китая не знало такой напряженности интеллектуальной жизни,
захватившей все слои свободного населения, такой плодовитости в создании морально-этических,
идейно-политических и философских учений, такой активности выражения общественного мнения. На
городских площадях, на улицах и в переулках, во дворцах правителей и домах знати открыто
происходили многолюдные диспуты идейных соперников. В знаменитой на весь чжаньгоский Китай
«академии» Цзися — «у ворот Цзи» в циской столице Линьцзы — одновременно сходилось до тысячи
«мужей, искусных в споре», состязавшихся в философском красноречии. В эту эпоху «соперничества
ста школ» — как ее называют источники — складываются важнейшие древнекитайские литературно-
философские направления, в русле которых создаются художественные произведения, основанные на
авторском замысле и отмеченные яркой индивидуальностью, служившие сотням последующих
поколений своего рода «недосягаемым образцом» культурного наследия китайской цивилизации.
Именно в этот период, как результат длительного процесса преодоления архаических форм обществен-
ного сознания, в древнекитайском обществе формируется новый социально-психологический тип
личности, вырвавшейся из оков традиционного общинно-религиозного мировосприятия. Вместе с ней
возникают критическая философия и теоретическая научная мысль.
Однако на глубинном уровне массового сознания продолжало господствовать нерасчлененное
народно-мифологическое мышление. Культы общинных богов продолжали играть огромную роль, что
говорило о большой живучести породивших их норм общественной жизни. Кроме повсеместно
распространенного культа предков семейной общины, продолжавшего сохранять свое значение в Китае
чуть ли не до нового времени, широко практиковались общинно-территориальные культы, связанные с
ма-
436
шей плодородия, в частности весенней обрядностью. Оргиастические игрища вершились в
священных рощах шелковицы у слияния рек, где, по народным поверьям, обитали души предков,
готовые к перевоплощению. На рубеже V—IV вв. до х.э. в царстве Вэй ежегодно осуществлялся
ритуал священного брака избранницы-девушки с Богом Реки, завершавшийся ее
жертвоприношением: празднично убранную невесту божества привязывали к деревянному
брачному ложу и пускали плыть вниз по реке, пока она не погружалась в ее волны. Общинные
старейшины, облеченные жреческими функциями, использовали этот обряд для взимания с
общинников весьма обременительных поборов. Принесение девушек в жертву (в жены) общин-
ному Богу Реки существовало в царстве Цинь (на территории Сычуани) вплоть до III в. до х.э.
Символическое участие в обряде священного брака было культовой прерогативой чуского
правителя, выступавшего в роли «супруга» богини реки Ло. В весенних обрядах плодородия
принимал личное участие чжоуский Сын Неба. К числу наидревнейших земледельческих культов
относился культ покровителя общины — Божества земли, выступавшего под разными
наименованиями: Хоуту, Шэ, Тубо и др. Источники IV—III вв. до х.э. донесли до нас описание
Бога (Царя) земли и Хозяина подземного царства Тубо — зооморфного чудовища каннибальского
типа: «В стране Тьмы // Царь земли (Тубо), свернувшись в девять колец, // с рогами острыми-
преострыми, // Спиной горбатой и кровавыми когтями, людей преследует // он, быстроногий, //
Трехглазый, с тигровой головой, и телом он быку подобен» («Призыв души», пер. Э.М.Яншиной).
Еще с иньской эпохи существовали культы космических сил природы. Одним из наиболее стойких
и популярных оставался сопровождаемый человеческими жертвами культ священных гор. В 530 г.
до х.э. в ознаменование военной победы чуский царь принес горе Ган человеческую жертву.
Ритуал жертвоприношений пяти священным горным пикам возглавлял чжоуский Сын Неба.
Среди чжоуских верований, которые активно насаждались царской властью, наиважнейшим был
утративший связь с духами природы культ Неба как антропоморфного высшего божества. В
непосредственной связи с укреплением культа верховного божества Неба стоит сакрализация
самого института монархии, выражавшаяся в обоготворении ставленника Неба на земле —
носителя священного титула высшей царственности «Тяньцзы» («Сын Неба»). Титулатуру «Сына
Неба» в период «Чжаньго» стали присваивать себе не только чжоуские ваны, но и правители
других «сильнейших» царств вместе с прерогативой отправления ими культа Неба. Вместе с тем с
ослаблением общинных связей шла постепенная перестройка массовой общественной психологии,
хотя и очень медленно, но подтачивавшая коллективную веру в традиционных родо-племенных
богов. Когда на месте мелких царств стали возникать крупные политические образования,
охватывавшие целые регионы и речные бассейны, общинные культы и верования должны были
потесниться перед общегосударственными.
Консервация патриархальной семейной общины, в чем немаловажную роль сыграло
конфуцианство, сказалась на падении престижа древних богинь (таких, как прародительница,
мать-земля Нюйва), низводимых постепенно до роли безличных супруг своих божественных
мужей. Вместе с тем общинные культы, которые строились на мифологических представлениях и
магических обрядах, особенно связанные с человеческими жертвоприношениями, перестали
пользоваться авторитетом и общим признанием.
437
К тому же материально они становились все более разорительными для основной массы
общинников. По некоторым данным, регулярные внутри-общинные сборы на культовые нужды
составляли (за вычетом поземельного налога) более одной пятой части бюджета средней
земледельческой семьи в царстве Вэй. В этом царстве, так же как и в Цинь, опостылевший народу
ненавистный культ Бога Реки, видимо, без всякого противодействия со стороны общинников к
концу эпохи «Чжаньго» был уничтожен властями и заменен культом официальных святых. Но
там, где местные традиционные верования оказывались устойчивыми и упорно противостояли
внедряемым властями, государство стало вмешиваться в отправление местных культов. Так, в 227
г. до х.э. на захваченной царством Цинь чуской территории законом было предписано уездным
властям под страхом казни «искоренить местные обычаи», как «наносящие вред государству».
Через несколько лет, после подчинения царством Цинь всего древнего Китая, вставший во главе
огромной империи циньский правитель продолжал столь же непримиримо уничтожать
архаические культы; по преданию, он отправил три тысячи рабов на вырубку священных чуских
рощ, где располагались капища местных божеств.
В эпоху «Чжаньго» происходит культурное сближение царств древнего Китая, чему в
значительной степени способствовало повсеместное распространение универсальной
древнекитайской иероглифической письменности. В лингвистическом отношении население
древнего Китая представляло собой конгломерат этнокультурных общностей, говорящих не
только на разных диалектах древнекитайского языка, но и на языках, не родственных китайскому;
особенно ощутим был языковой барьер между «срединными царствами» Великой Китайской
равнины и южным государством Чу, обладавшим своеобразной высокой древней культурой. В
этих условиях древнекитайская иероглифическая письменность, которая могла быть использована
носителями любого языка благодаря отсутствию в ней прямой связи между чтением и
графическим начертанием, оказалась важнейшим фактором, содействующим культурной и
политической интеграции разноязычных царств и народов. Стандартизированный язык
письменных памятников «Чжаньго» не совпадал ни с одним из разговорных языков того времени,
а являлся наддиалектным языком, грамматически и лексически основанным на диалектах
центральных государств Среднекитайской равнины, его называют «классическим китайским
языком». Грамотность охватывала достаточно широкие слои населения и считалась признаком
образованности. Показательно, что царские указы не только оглашались, но и записывались на
скрижалях и выставлялись у городских ворот для публичного ознакомления. Перемещения
огромных людских масс в ходе непрерывных войн и особенно переселений, вызванных
колонизаторской политикой «сильнейших» царств, вели к постепенному смешению и ниве-
лированию диалектных особенностей, в связи с чем в эпоху «Чжаньго» — в ареале формирования
древнекитайской этнической общности — начинал складываться общий устный древнекитайский
язык. Все это открывало возможности для расширения и интенсификации разносторонних куль-
турных контактов и активного обмена идеями.
Одну из отличительных особенностей культурной и общественно-политической жизни эпохи
«Чжаньго» составляет напряженнейшая борьба идеологических школ, которая является
отражением резкого обострения социальных и классовых антагонизмов. Страх перед
возмущением низов звучит во всех этико-политических учениях этого времени. Знаменательно в
этом
438
отношении объяснение философом Мэнцзы (372—289) причин составления (будто бы
Конфуцием) летописи царства Лу «Вёсны и осени»: «Мир пришел в упадок, [прежние] нравы
утрачивались... подданные убивали правителей, сыновья — отцов. Поэтому Конфуций [в
поучение] и составил летопись». Повстанцы — «пагуба всей Поднебесной» в представлении пра-
вящих классов — наводили ужас на господ, но вызывали горячее сочувствие у общественных
низов. Главари этой вольницы народной молвой прославлялись как подлинные герои. «Сердце —
точно бьющий фонтаном источник, силы хватает, чтобы справиться с любым врагом, глаза сияют,
как звезды, волосы стоят дыбом... рост богатырский, от лица исходит блеск, губы — чистая
киноварь, зубы — ровный перламутр, голос — словно медный колокол набатный» — таким
запечатлен философом Чжуанцзы (369—286) образ защитника обездоленных — Разбойника Чжи.
Ожесточенная борьба шла между группировками внутри господствующего класса. Показательно
и, конечно, не случайно, что у большинства мыслителей эпохи «Чжаньго» социальная и этико-
политическая тематика оттесняет на второй план гносеологию и онтологию, что наложило свой
отпечаток на специфику борьбы основных направлений древнекитайской философии.
С общим прогрессом, достигнутым в разделении труда, в частности с высоким уровнем отделения
умственного труда от физического, органически связано возникновение в этот период своего рода
интеллигенции — переходящих из царства в царство странствующих проповедников и бродячих
мудрецов, происходивших из самых различных общественных слоев. Эта «духовная элита»,
вырвавшаяся за рамки интересов отдельных царств, ознаменовала собой появление в обществе
совершенно новых духовных сил, вызванных к жизни развитием индивидуально-личностного
начала.
Эпоха «Чжаньго» считается «золотым веком» китайской философии. В это время впервые в Китае
возникают философские учения в собственном смысле слова. Наиважнейшие из них —
конфуцианство, даосизм, моизм и легизм — оказали огромное влияние на все последующее
развитие китайской философской и общественно-политической мысли.
Период «Борющихся царств» был в известном смысле неповторимой эпохой в истории духовной
культуры как древнего, так и средневекового Китая — эпохой широкой и свободной борьбы идей,
мировоззрений, философских направлений, фактически не стесняемой еще никакой официальной
идеологической догмой. В противоположность этому одним из государственных актов
древнекитайской империи Цинь, возникшей в конце III в. до х.э., был эдикт 213 г., запрещающий
под страхом казни любые дискуссии и споры и повелевающий «изъять песни и предания,
изречения всех учителей», чтобы пресечь «рассуждения о древности», направленные на то, чтобы
«порочить современность». Вне закона были объявлены все частные школы, кроме фацзя,
провозглашенной государственной идеологией.
ИМПЕРИИ ЦИНЬ И ХАНЬ (КОНЕЦ III в. до х.э. — НАЧАЛО III в. х.э.)
С середины IV в. до х.э. среди сильнейших царств резко вырывается вперед окраинное северо-
западное царство Цинь. Расположенное в плодородном бассейне р. Вэйхэ, оно отличалось
богатством и разнообразием при-
439
родных ресурсов и выгодным географическим положением. Будучи защищенным естественными
рубежами — р. Хуанхэ и горными хребтами — от вторжения соседних царств с востока, Цинь
вместе с тем занимало удобную стратегическую позицию для наступления как на царства среднего
течения Хуанхэ, так и на пограничные племена. Торговля с северными племенами —
посредниками в торговле древнекитайских царств со странами Центральной и Средней Азии —
являлась важным источником обогащения царства Цинь. Раскопки последних лет на месте
расположения первой долговременной циньской столицы Юнчэн (в Шэньси), просуществовавшей
с 771 до 382 г. до х.э., показали высокий уровень развития материальной культуры царства Цинь:
найденные здесь железные изделия конца VI в. до х.э. являются самыми ранними из всех
найденных на территории Китая и заставляют отнести царство Цинь к одному из ранних (если не
самому раннему) центров металлургии железа в древнем Китае. Раскопки выявили окруженный
мощными стенами и рвом город с регулярной планировкой, почти квадратный в плане,
занимающий площадь 11 кв.км, с дворцовыми и храмовыми комплексами и обширной базарной
площадью. Рядом с городом были найдены погребения, среди которых огромная могила
циньского правителя Цзин-гуна (577—537), достигающая 24 м глубины, — одна из самых
крупных древних могил Китая. До V в. до х.э. Цинь не принимало активного участия в
междоусобной борьбе царств и считалось сравнительно слабым среди «семи сильнейших».
Причиной его усиления были проведенные Шан Яном политико-административные, финансово-
экономические и военные мероприятия, о которых упоминалось выше. Законы Шан Яна
ограждали интересы выделившихся из общины зажиточных хозяйств. При нем могущество
потомственных знатных родов было подорвано единообразным административным делением
государства. Мелкие территориальные единицы — пяти- и десятидворки — были связаны
круговой порукой; в случае провинности одного лица все члены взаимоответственной группы
дворов становились государственными рабами — тем самым был расширен контингент лиц,
порабощаемых государством по уголовному закону. Унификация Шан Яном мер веса, длины и
объема, а также монетная реформа стимулировали развитие рыночных отношений. Вместо налога
с урожая Шан Ян ввел налог с площади обрабатываемой земли, переложив все убытки от
стихийных бедствий с казны на плечи земледельца. Шан Ян опирался на новую знать, не
связанную с родовитым происхождением, и на зажиточные слои общины, для которых открылись
возможности приобретения полей и рабов. Государство Цинь и само становилось крупным
собственником земли и рабовладельцем. Основное внимание правительство Шан Яна уделяло
повышению продуктивности сельскохозяйственного производства и развитию военного дела.
Разрешение свободной распашки пустошей с освобождением трех поколений заимщиков от
налогового гнета привлекло в Цинь потоки переселенцев из соседних царств — резерв будущих
призывников. Правом изготовления вооружения пользовалось только государство. Военные —
обладатели чиновничьих рангов — составляли самый привилегированный слой циньского
общества. Шан Ян был убежденным сторонником всенаправляющей силы юридического закона,
одним из основоположников школы фацзя. При этом проблема взаимоотношения права и власти
решалась им в пользу самодержавной формы правления. «Как на небе не может быть двух солнц,
так и у народа не может быть двух правителей», — заявлял Шан Ян, обращаясь в данном случае к
авторитету Конфуция.
440
Мероприятия, проведенные Шан Яном, придавали царству Цинь черты централизованного
военно-бюрократического государства.
Старая потомственная знать была лишена всех привилегий и отторгнута от кормила правления.
Это вызвало ее возмущение, и после смерти правителя Шан Ян был казнен. Однако его реформы
остались в силе. После проведения реформ Шан Яна, в том числе важнейшей из них — военной,
заменившей бронзовое оружие железным, а колесницы — маневренной конницей, царство Цинь,
превратившееся по типу государственного строя в военно-бюрократическую монархию,
становится наисильнейшим в древнем Китае и сразу же вступает на путь агрессии. Одной из
первых была захвачена область Шу-Ба в Сычуани с ее плодородными землями и горными
богатствами (в первую очередь — железо); эта область была яблоком раздора между Цинь и Чу.
После осуществления здесь крупных оросительных работ Цинь обеспечило себе добавочный,
очень важный источник сельскохозяйственной продукции. Приобретение богатств Сычуани
облегчило Цинь дальнейшую экспансию. В конце IV в. циньцы захватили верхнее течение р.
Ханыпуй (юг Шэньси) и запад Хэнани, вплотную столкнувшись с царствами Чу, Вэй и Хань.
Напрасно центральные царства заключали против циньских царей союзы; они постепенно теряли
свои территории; наконец, путем подкупа, обмана и интриг циньцам удалось развалить
противостоявшую им коалицию и в 278 г. до х.э. захватить столицу Чу — г. Ин. Но оно и после
потери древней столицы оставалось сильнейшим соперником Цинь. Вскоре последовала
кровопролитнейшая война Цинь с Чжао, стоившая сотни тысяч убитых.
Однако, хотя Цинь и очень расширило свои владения за счет других царств, они еще оставались
достаточно сильны. В 241 г. до х.э. царства Вэй, Хань, Чжао и Чу заключили против Цинь новый
военный союз, но и их соединенные войска также потерпели поражение. Кроме них циньцам
противостояли еще Янь и Ци — т.е. всего шесть царств, все прочие уже погибли в ходе
междоусобных войн. В 238 г. до х.э. на циньский престол взошел энергичный молодой правитель
Ин Чжэн, и ему удалось разбить всех своих противников поодиночке, захватывая одну
территорию за другой в течение семнадцатилетних непрерывных войн. Каждую захваченную
столицу он приказывал сровнять с землей. В 221 г. Цинь завоевало последнее самостоятельное
царство — Ци на Шаньдунском полуострове. После этого Ин Чжэн принял совершенно новый
титул высшей верховной власти — хуанди («император»). Первый император древнего Китая
вошел в историю как Цинь Шихуанди — «Первый император Цинь». Столица царства Цинь, г.
Сяньян на р. Вэйхэ (совр. Сиань), была объявлена столицей империи. Объективно выполняя
задачу объединения областей первого и второго подразделений общественного производства,
Цинь Шихуанди не ограничился покорением древнекитайских царств, но продолжил экспансию
на севере и юге. Завоевания и колонизация стали лейтмотивом всей внешней политики Первого
императора. Все частное оружие в стране было конфисковано и перелито в бронзовые колокола и
двенадцать гигантских статуй людей. Огромная регулярная армия Цинь Шихуанди была воору-
жена железным оружием, усилена кавалерией. К этому времени на северной периферии империи
складывался с поразительной быстротой мощный племенной союз сюнну (гуннов), их набеги на
Китай сопровождались угоном тысяч пленников. Против сюнну выступила 300-тысячная циньская
армия, нанесшая им поражение и оттеснившая их кочевья за излучину р. Хуанхэ. Чтобы
обезопасить северную границу империи, Цинь Шихуанди
441
приказал возвести гигантское фортификационное сооружение — так называемую Великую
Китайскую стену, соединив и значительно расширив звенья крепостных оборонительных
укреплений, ранее сооруженных отдельными царствами вдоль их северных границ для защиты от
вторжений кочевников. Одновременно были снесены внутри страны стены между прежними
царствами. Цинь Шихуанди предпринял завоевания в Южном Китае и Северо-Восточном
Вьетнаме, ценой огромных потерь его армиям удалось добиться подчинения древневьетских
государств Намвьет и Аулак. Под властью империи Цинь оказалась огромная территория,
охватывавшая разные по этническому составу, хозяйственным занятиям и уровню общественного
развития регионы, что не могло не сказаться на результатах крутых мероприятий Цинь Шихуанди,
не учитывавших эти различия, и на самой судьбе его династии.
Цинь Шихуанди распространил на всю страну установления Шан Яна, создав сильную
централизованную военно-бюрократическую империю во главе с единовластным монархом.
Завоеватели-циньцы занимали в ней привилегированное положение, им принадлежали все
руководящие чиновничьи должности в государстве. Законы царства Цинь были дополнены же-
стокими уголовными статьями. Унификация мер и весов, а также монетная реформа, изъявшая все
средства обращения, кроме циньских бронзовых денег, привели к быстрому росту товарно-
денежных отношений. Унифицирована и упрощена была иероглифическая письменность.
Стандартизовано делопроизводство. Империя была разбита на 36 территориально-админи-
стративных областей, без учета прежних политических и этнических границ. Законом было
утверждено единое для всех полноправных свободных гражданское наименование
«черноголовые» (цяныиоу). Даже для своих сыновей и братьев Цинь Шихуанди не сделал
исключения, «низведя их до простолюдинов», как свидетельствуют более поздние источники.
Были введены единое писаное законодательство, единая система чиновничества, а также
инспекторат, державший под надзором деятельность всего административного аппарата сверху
донизу и подчиненный лично самому императору. Легизм с его разработанной теорией
централизованного административно-территориального управления, по сути, стал официальной
идеологией Циньской империи.
По примеру Шан Яна Цинь Шихуанди ввел карательную систему, предусматривавшую как
массовый вид наказания порабощение государством всех членов семьи преступника в трех
поколениях, а также семей, связанных между собой системой взаимной ответственности, круг
которой расширился настолько, что каре одновременно подвергались целые группы сел.
Преступления, которые представлялись властям особо тяжелыми, карались казнью не только
виновного, но и всех его родственников в трех поколениях.
Для введения новых порядков применялись самые крутые меры. В стране царил террор, всех, кто
высказывал недовольство, казнили со всем родом, по закону круговой поруки «соучастников»
обращали в рабство. За счет порабощения массы военнопленных и осужденных судами число го-
сударственных рабов в империи оказалось огромным. Их труд широко применялся в
многоотраслевом царско-государственном хозяйстве. «Цинь учредила рынки рабов и рабынь, где
их содержали в загонах вместе со скотом; управляя подданными, всецело распоряжалась их
жизнью», — сообщают древнекитайские авторы, усматривая в этом обстоятельстве, а также в
узаконении собственности на землю чуть ли не главную причину
442
быстрого падения династии Цинь. Колоссальных затрат и огромных человеческих жертв
требовали непрекращавшиеся далекие походы, строительство Великой стены, ирригационных
сооружений, дорог по всей империи, широкое градостроительство, возведение многочисленных
дворцов и храмов, наконец, сооружение грандиозной гробницы для Цинь Шиху-анди — недавние
раскопки вскрыли огромные масштабы этого подземного мавзолея. Государственных рабов гнали
на работы сотнями тысяч, но их не хватало, несмотря на постоянный приток. Тяжелейшие
трудовые повинности легли на плечи основной массы «черноголовых». В 216 т. Цинь Шихуанди
издал приказ, повелевавший «черноголовым» срочно доложить о наличной земельной
собственности, и ввел исключительно тяжелый поземельный налог, достигавший
2
/
3
дохода
земледельцев. Укрывавшихся от налогов и повинностей (бежали общинами во главе с советом
старейшин) разыскивали и ссылали на окраины колонизовать новые земли. В 210 г., в возрасте 48
лет, Цинь Шихуанди скоропостижно скончался.
Сразу же после смерти Цинь Шихуанди в империи вспыхнули восстания. Первая повстанческая
волна подняла самый обездоленный люд, выдвинув вождей наиболее низкого общественного
статуса, таких, как порабощенный бедняк Чэнь Шэн и бездомный батрак У Гуан. Силами импер-
ских войск она была быстро подавлена. Но тотчас же поднялось широкое антициньское движение,
в котором участвовали все слои населения империи — от самых низов до аристократических
верхов. Наиболее удачливый из вождей повстанцев, родом из бывшего царства Чу, выходец из
среды рядовых общинников Лю Бан сумел сплотить силы народного движения и привлечь на свою
сторону опытных в военном деле врагов Цинь из числа потомственной аристократии. В 206 г. до
х.э. династия Цинь пала, после чего началась борьба за власть повстанческих вождей.
Победителем оказался Лю Бан. В 202 г. до х.э. Лю Бан был провозглашен императором и стал
основателем новой династии — Хань. Она разделяется на два периода правления: Старшей (или
Ранней) Хань (202 г. до х.э. — 8 г. х.э.) и Младшей (или Поздней) Хань (25—220). Столицей
империи Лю Бан объявил г. Чанъань (рядом с бывшей циньской столицей).
В результате длительного взаимодействия различных этнических компонентов на территории
бассейна Хуанхэ и среднего течения Янцзы примерно с середины I тысячелетия до х.э. активно
шел процесс этногенеза древнекитайской народности, в ходе которого складывалась этническая
общность «хуася» и на ее базе шло образование культурного комплекса «срединных царств».
Однако вплоть до начала III в. до х.э. формирование древнекитайской этнокультурной общности
окончательно не завершилось, не сложилось ни общего этнического самосознания, ни
общепринятого самоназвания древнекитайской народности. Политическое объединение древнего
Китая в рамках централизованной империи Цинь стало мощным катализатором процесса
консолидации древнекитайского этноса. Несмотря на кратковременное существование империи
Цинь, ее наименование стало основным этническим самоназванием древних китайцев в
последующую, ханьскую, эпоху, сохраняясь вплоть до конца эпохи древности. В качестве
этнонима древних китайцев «цинь» вошло в язык соседних народов. От него произошли и все
западноевропейские названия Китая: латинское Синэ, немецкое Хина, французское Шин,
английское Чайна.
Первая древняя империя Китая — Цинь — просуществовала всего около двух десятков лет, но она
заложила прочную социально-экономиче-
443
скую и административно-политическую основу для возникшей на ее развалинах империи Хань.
Политическое объединение страны при Цинь Шихуанди, узаконение в масштабах всей империи
частной собственности на землю, последовательное осуществление территориально-
административного деления, фактическое разделение населения по имущественному признаку,
проведение мероприятий, способствующих развитию торговли и денежного обращения,
открывали возможности для подъема производительных сил и утверждения социально-
политического строя империи — совершенно нового типа государства, вызванного к жизни всем
предшествующим общественно-экономическим и политическим развитием древнего Китая. В этой
исторической закономерности смены архаического строя древнекитайских раннегосу-дарственных
образований развитым древним обществом коренились в конечном счете причина феноменальных
успехов деятельности Цинь Щихуанди и неизбежность восстановления после краха его династии
важнейших циньских имперских институтов. Длительное, почти пятивековое существование на
территории Восточной Азии огромной Цинь-Ханьской империи опровергает распространенное
мнение об эфемерности древних империй. Причины столь длительного и прочного существования
державы Хань заключались в способе производства древнего общества Китая, как и древнего
Востока в целом, с характерной для его поздних этапов тенденцией к образованию крупных
империй.
Придя к власти на гребне широкого антициньского движения, Лю Бан отменил жестокие законы
Цинь, облегчил бремя налогов и повинностей. Однако циньское административное деление и
бюрократическая система управления, а также большинство установлений империи Цинь в
области экономической остались в силе. Правда, политическая ситуация заставила Лю Бана
нарушить принцип безусловной централизации и раздать немалую часть земель во владение своим
соратникам и родственникам, причем семи сильнейшим из них вместе с титулом ван, ставшим
отныне высшим аристократическим рангом. Ваны владели территориями в масштабе целых
областей, отливали собственную монету, заключали внешние союзы, вступали в заговоры и
поднимали внутреннюю смуту. Борьба с их сепаратизмом стала первоочередной
внутриполитической задачей преемников Лю Бана. Мятеж ванов был подавлен в 154 г., а
окончательно их сила была сломлена при императоре У-ди (140—87 гг. до х.э.).
Централизация и укрепление империи в первые десятилетия правления Старшей династии Хань
создавали условия для роста хозяйственного благосостояния страны, способствуя тому прогрессу
в земледелии, ремесле и торговле, который единодушно отмечают древнекитайские авторы. Как и
в правление Цинь, общинные структуры являлись важнейшей составляющей ханьского
имперского строя. Именно на них опирался Лю Бан в антицинь-ской борьбе. С представителями
городского самоуправления Сяньяна (фулао — отцами-старейшинами) он заключил свой
знаменитый договор «о трех статьях» — первое уложение империи Хань. Придя к власти, Лю Бан
присвоил всем главам семей общинников статус почетного гражданства гунши и предоставил
право участия в уездном управлении представителям общинной верхушки. В угоду прежде всего
ей Лю Бан узаконил продажу свободных в рабство частным лицам, не предпринимал никаких мер
к ограничению сделок с землей, что не замедлило сказаться на росте частного землевладения и
рабовладения. Подъем производства был особенно заметным в ремесле, прежде всего в
металлургии. Здесь широко приме-
444
нялся рабский труд. Частные предприниматели использовали в рудниках и мастерских
(чугунолитейных, ткацких и др.) до тысячи подневольных работников. После введения при У-ди
государственной монополии на соль, железо, вино и отливку монеты возникли крупные
государственные мастерские и промыслы, где находил применение труд государственных рабов.
Постепенно страна оправилась от последствий многолетних войн, хозяйственного неустройства и
разрушений, вызванных военными действиями и событиями, сопровождавшими падение империи
Цинь, проводились восстановительные ирригационные работы, сооружались новые оросительные
системы, росла производительность труда.
Увеличилось число торгово-ремесленных центров. Крупнейшие из них, такие, как Чанъань,
Линьцзы, насчитывали до полумиллиона жителей. Много городов в то время имели население
свыше 50 тыс. человек. Город становится средоточием общественной и хозяйственной жизни
страны. В ханьскую эпоху на территории империи было построено более пятисот городов, в том
числе в бассейне р. Янцзы. Наиболее густо города располагались в центральной части Великой
Китайской равнины (в Хэнани). Однако большинство городов были небольшими, обнесенными
земляными валами поселениями, окруженными полями. В них функционировали органы