Воронцова Ю.А., Хорошко Е.Ю. Правовой статус языка: учебное пособие

Подождите немного. Документ загружается.

В профессиональной речевой практике юрист не должен пользоваться

разговорным языком, не приспособленным к четкому обозначению и ясной

квалификации тех или иных действий, процессов, поступков и т.д. К его

услугам специально разработанная подсистема официально-деловой речи —

«юридический язык», обладающий достаточным количеством разнообразных

средств. С помощью этих средств в юридических текстах можно

профессионально описать любые объекты и действия.

§2. СИСТЕМА ЮРИДИЧЕСКИХ ТЕРМИНОВ

Наиболее значимым компонентом языка закона является юридическая

терминология. Однако весь юридический терминологический аппарат

функционирует не изолированно, а в окружении обычных, общепонятных

слов, при этом почти всегда в законодательном тексте можно отграничить

общеупотребительные слова от специальных.

Юридические тексты требуют предельной точности, которая

достигается прежде всего использованием терминов, как широко

распространенных, так и узкоспециальных.

Термины чаще всего обозначают:

а) наименование документов: постановление, уведомление, запрос и

др.;

б) наименование лиц по профессии, состоянию, выполняемой функции,

социальному положению: судья, следователь, свидетель и др.;

в) процессуальные действия: экспертиза, допрос, выемка и т. д.

Терминология языка права представляет собой довольно своеобразное

явление. Выбор и функционирование терминов определяются здесь

экстралингвистическими факторами, в результате чего нередко

обнаруживаются семантическая и терминологическая «двойственность»

лексических единиц, наличие разговорных и эмоционально окрашенных

элементов. Юридический термин – это нормативно-функциональное

словесное обозначение понятия, которое служит не только для выражения и

закрепления содержания нормативно-правового предписания государства.

Появление множества экономических и юридических терминов

обусловлено условиями современной российской жизни. В тех случаях, когда

эти термины не имеют по форме ничего общего с обычными русскими

словами, носители русского языка узнавали их значения из словарей, или,

что, видимо, чаще, просто догадывались о них из контекста. Когда же

соответствующий термин звучит (пишется) абсолютно так же как и слово

или словосочетание «обычного» языка, русскоязычный читатель или

слушатель склонен приписывать термину общеупотребительное значение его

омонима. И даже в тех случаях, когда в силу различных обстоятельств

семантическая справедливость торжествует в сознании читателя и/или

слушающего более или менее ослабленный субъективный компонент

общеупотребительного слова не может не распространяться и на

соответствующий омонимичный термин.

Энциклопедический юридический словарь относит понятие

«юридического термина» к элементу юридической техники и определяет

юридические термины как «словесные обозначения государственно-

правовых понятий, с помощью которых выражается и закрепляется

содержание нормативно-правовых предписаний государства». В

соответствии с положениями Энциклопедического юридического словаря

юридические термины делятся на три разновидности по признаку

«понятности» той или иной части населения:

1) общезначимые термины характеризуются тем, что они

употребляются в обыденном смысле и понятны всем, к этой группе терминов

относятся, например, беженец, свидетель, работник;

2) специальные юридические термины обладают особым правовым

содержанием (понятны далеко не всем, а лишь специалистам в области

права), например, необходимая оборона, исковая давность, вменяемый,

деяние;

3) специально-технические термины отражают область специальных

знаний – техники, экономики, медицины и т.д. (эти термины должны быть

понятны юристу, являющемуся еще и специалистом в другой области),

например, недоброкачественная продукция, правила техники безопасности.

Терминология современного закона, защищающего интересы граждан,

должна быть доступной, понятной для всех носителей русского языка.

Источником формирования терминов, обозначающих особые

юридические понятия, было римское право, рецептировавшееся в страны

Европы. В российском языке права это латинизмы:

 заимствованные прямо из латинского языка: диверсия, кодекс, колония,

конфискация, претензия, рецидивист, симуляция, эксперт;



пришедшие к нам через посредство французского, итальянского

языков.

Отдельные термины заимствованы из немецкого, арабского,

древнегреческого языков. Значение большинства терминов иноязычного

происхождения разъясняется в статьях УК РФ.

Терминология закона системно организована, ее коммуникативно-

тематическое задание определяется назначением закона, который

предусматривает виды преступлений, их конструирующие признаки, вред,

причиняемый преступлениями, и определяет наказание за них.

В зависимости от соотнесенности и связанности выраженных

терминами понятий их можно условно разделить на несколько рядов

(семантических групп), наиболее многочисленные из которых называют:

 виды преступлений, их конструирующие признаки (эти термины

находятся в диспозиции нормы);

 вред, причиняемый преступлениями (они находятся в гипотезе);

 виды наказания (они в санкции). Следует также назвать группы

терминов, обозначающих правоохранительные органы, органы правосудия,

процессуальные действия, физических лиц (обозначенных по их профессии,

полу и возрасту, по отношению к гражданству, по участию в судебном

разбирательстве и т. д.).

2.1 ТРЕБОВАНИЯ, ПРЕДЪЯВЛЯЕМЫЕ К ТЕРМИНАМ,

ФУНКЦИОНИРУЮЩИМ В ЮРИДИЧЕСКИХ ТЕКСТАХ

Первое требование гласит, что один и тот же термин в том или ином

нормативно-правовом акте должен употребляться однозначно. Это

требование предполагает, однозначность термина только в одном

нормативном акте, даже не в одной отрасли права. Однако это

«незаконченное» требование, которое достаточно последовательно

соблюдается законодателем, порождает один из недостатков юридической

терминологии, а именно, двойное или более обозначения одного и того же

понятия. Например, государство – в конституционном праве обозначает

«совокупность официальных органов власти (правительство, парламент,

суды и пр.), действующих в масштабе страны или субъекта федерации, либо

пользующихся законодательной автономией территориального сообщества, в

международном – просто «участник международных отношений», в теории

права – «способ организации общества». Грант – в гражданском праве – это

и «благотворительное пожертвование, имеющее целевой характер», и

«целевое финансирование отдельных общественно – полезных программ,

общественных объединений по их заявкам», и «бюджетные ассигнования», и

«налоговые освобождения»; в налоговом праве есть четкое определение

гранта как «целевых средств, предоставляемые безвозмездно иностранными

благотворительными организациями предприятиям, организациям и

физическим лицам в денежной или натуральной форме на проведение

научных или других исследований, опытно-конструкторских работ,

обучение, лечение и другие цели с последующим отчетом об их

использовании».

Второе требование состоит в том, что термины должны быть

общепризнанными, т.е. общеупотребительными, а не быть изобретены

разработчиками правовых предписаний. Это требование не всегда

выполняется, так как понятия, используемые в общеупотребительном языке

и являющиеся частью наивного сознания, очень часто не совпадают с

понятиями, употребляющимися в качестве юридических терминов, и поэтому

«ложно» ориентируют читателя нормативного акта, предполагающего, что он

точно понимает общеупотребительные слова, являющиеся юридическими

терминами. Например, слова работник и благотворитель как элементы

лексической системы языка гораздо шире, чем эти же слова, выступающие в

качестве юридических терминов, и наоборот, слово беженец в

общеупотребительном языке имеет более узкое значение, чем юридический

термин беженец.

В некоторых случаях, учитывая различную интерпретацию

общеупотребительных слов омонимичных терминам, было бы правильнее

использовать новое слово, вероятно, заимствование, чем пользоваться

словами общеупотребительного языка, которые могут быть неверно, неточно

интерпретированы читателем.

Третье требование определяет, что термины должны обладать

устойчивым характером, т.е. сохраняют свой особый смысл в каждом новом

правовом акте.

Четвертое требование связано с точностью выбора понятийных и

стилистических синонимов терминов, когда из всех возможных лексических

вариантов выбирается один, который на основе своей адекватности

соответствующему значению становится постоянным средством выражения.

Так, слово воровство понимается лингвистами как «хищение чьей-либо

собственности, кража». В уголовном же праве различаются понятия кража,

хищение, для обозначения которых в законе имеются соответствующие

термины кража, хищение, похищение.

Терминами являются понятийные синонимы исполнитель,

организатор, пособник, подстрекатель, отражающие точность языка закона.

С требованием точности наименования преступления связано

использование разговорных элементов в функции терминов: оговор,

приискание, попрошайничество, промотание. Так, термин промотание,

который обозначает воинское преступление, наиболее точно, в сравнении с

терминами кража, хищение, недостача, определяет данное преступление –

«нерасчетливое израсходование, неразумная, пустая растрата чего-либо». Как

видно, слова существуют как термины только в пределах одной

терминосистемы.

Несоблюдение установленных самим законодателем требований к

юридической терминологии, в частности, порождает невозможность четкой и

правильной интерпретации текста закона.

Кроме уже указанных выше требований, соблюдение которых

способствует правильному пониманию юридических текстов, существуют и

другие особенности юридической терминологии, затрудняющие процесс

понимания юридического текста рядовым носителем языка. Например, такие:

в определении не должно быть замкнутого круга, т.е. значение одного

термина не должно определяться с помощью другого, который сам

определяется через первый. Однако в некоторых случаях законодатель все же

определяет некоторые термины через однокоренные слова и обобщенные

понятия, так, например, термин гражданин определяется через термин

гражданство, что принципиально затрудняет многие правоотношения, ибо

гражданин, лицо без гражданства и иностранный гражданин имеют в

различных случаях различные права и обязанности, так, например, для не-

граждан ограничено избирательное право, право вступать в политические

общественные объединения и т.п.

Таким образом, при создании нормативного акта законодатель часто не

учитывает, что основные признаки термина – четкая сфера его применения и

точное соотношение слова и отображаемого им объекта действительности.

Термин всегда однозначен, его значение не должно зависеть от

контекста. Без смысловой однозначности термин не может выполнять

функцию обозначения специального понятия. Юриспруденция, может быть,

даже более чем любая другая наука оперирует правовыми понятиями,

которые в идеале должны быть ясны рядовым гражданам – носителям языка.

Нет сомнения, что рядовой житель России достаточно смутно понимает

такие юридические термины, как юридическое лицо, оперативное

управление, хозяйственное ведение, а толкование, данное им законодателем

вряд ли проясняет ситуацию. Например, юридическое лицо толкуется как

«организация, которая имеет в собственности, хозяйственном ведении или

оперативном управлении обособленное имущество и отвечает по своим

обязательствам этим имуществом, может от своего имени приобретать и

осуществлять имущественные и личные неимущественные права, нести

обязанности, быть истцом и ответчиком в суде».

Не все термины вбирают в себя все характерные и необходимые для

четких определений признаки, например, для различных объединений

граждан это признаки, связанные с характером членства, сферой

деятельности и видами деятельности. Понятно, что чем больше в

законодательном тексте терминов, тем более он точен, четок, лаконичен.

Тесная связь юридических понятий и соответствующих им терминов

проявляется в том, что упорядочение правовой терминологии невозможно

без достаточно глубокой научной разработки юридических понятий, их

логического анализа и точного определения. Если юридические понятия

определены недостаточно ясно, о точной, совершенной терминологии не

может быть и речи.

Юридический термин бывает и многозначным, хотя одним из

требований к термину является именно его однозначность, ведь законодатель

должен дать юридическому термину одно-единственное определение,

включая в него все существенные с его точки зрения признаки, т.е. такие,

которые носят регулирующий характер, имеют правовое значение. Наличие у

термина нескольких различных законодательных дефиниций ведет к

нечеткости, расплывчатости правового регулирования, порождает

недоразумения и ошибки, как правило, со стороны тех, на кого

распространяется действие законодательного акта. Однако определение

правового понятия в законе очень важно и с нормативной стороны. Орган

или лицо, применяющие или исполняющие правовое предписание, не могут

трактовать данное законодателем понятие иначе, чем это сформулировано в

нормативном акте. Нормативные дефиниции – нормы особого рода,

органически включаемые в механизм правового регулирования,

определяющие его общие основы, организационные предпосылки.

Различается многозначность особенно ярко в тех случаях, когда для

рядового носителя языка, казалось бы, многозначность очевидна. Примеры

нечеткого различения многозначности можно условно разделить на две

группы: примеры «сознательного введения в заблуждение читателя» и

примеры «бескорыстной небрежности».

К первой группе примеров можно отнести те, которые так или иначе

связаны с семантическим полями государство и власть.

Например, в статьях Энциклопедического юридического словаря,

толкующих названия различных должностей (мэр, глава правительства,

президент т.п.), особое внимание уделяется не должности, а лицу, которое,

занимая соответствующую должность (пост) характеризуется определенным

набором функций и порядком занятия соответствующей должности (поста);

здесь наблюдается регулярная двузначность «должность» и «лицо,

занимающее эту должность».

Ко второй группе относятся примеры, связанные с неразличением

таких понятий как документ – «правовое отношение», документ –

«материальный объект». В названиях документов, например, встретились

такие слова и словосочетания, у которых значение «документ» выступает

наряду с иными. Это слово договор и словосочетание акт дипломатический,

трактуемые и как документы, имеющие письменную форму, и как

соответственные действия, однако у множества слов и словосочетаний,

являющихся юридическими терминами, многозначность, присутствующая в

их общеупотребительном значении, отсутствует, что отчетливо видно у

таких слов как кодекс, конституция, устав, в которых ни юридические, ни

толковые словари не выделяют значения «документ», что абсолютно

очевидно для рядового носителя языка. Так же не отражается ни толковыми

словарями, ни юридическими источниками аналогичная двузначность слова

кодекс, трактуемого в праве однозначно как «систематизированный

законодательный акт, в котором содержатся нормы какой-либо отрасли

права». Эти же соображения относятся и к терминам, обозначающим

одновременно «процесс» и «результат процесса», например, ликвидация,

реорганизация и т.п.

Такое неразличение многозначности затрудняет правильную

интерпретацию юридического текста носителем языка.

Одним из требований к термину является его стилистическая

нейтральность, отсутствие экспрессии и коннотативных значений.

Правила синтаксиса специального текста не должны приводить к

изменению значения входящих в него элементов. Или все такие изменения

должны быть эксплицированы в строгой форме. Поскольку юридические

тексты, включая и юридическую терминологию, представляют собою тексты

современного русского языка, они в той или иной степени отражают те

закономерности, которые характерны для функционирования русских слов в

тексте. Это обстоятельство не способствует тому, чтобы специальные

юридические тексты выполняли свою номинативную функцию, одинаково

оцениваемую как автором, так и читателем.

Русская юридическая терминология почти полностью опирается на

общеупотребительные слова, что считается допустимым. Однако

специальных юридических терминов в законодательстве не так много.

Применяются они для обозначения особых понятий и только в

юриспруденции. Как правило, специальный юридический термин создается

законодателем, когда в общелитературном языке нет подходящего слова для

обозначения соответствующего понятия. Существует достаточно много

расхождений в дифференциальных признаках, составляющих значение слов

– омонимов, что затрудняет точное понимание термина носителем языка.

Этому есть множество примеров: соотношение между словами беженец,

безработный, доброволец, таможня, банк и др. как общеупотребительными

единицами и как юридическими терминами. Слова беженец и безработный

как единицы общеупотребительного языка толкуются шире, чем эти же

буквенные и звуковые комплексы, являющиеся юридическими терминами, а

значение общеупотребительных слов банк и таможня – это лишь некоторые

значения соответствующих терминов.

Однако есть и те моменты, в которых юридические термины являются

гораздо более совершенными, нежели филологические толкования

соответствующих общеупотребительных слов и наивные представления о

соответствующих понятиях. Например, понятия пожертвование, инвалид,

доброволец, работник в юриспруденции истолкованы гораздо более четко и

системно, чем в толковых словарях русского языка

Представляется важным отметить и некоторые особенности

юридического времени, проявляющиеся в терминах и не присущие

толкованиям общеупотребительных слов. Например, термины беженец и

потребитель шире общеупотребительных слов беженец и потребитель

именно фактором времени, поскольку для юриспруденции исчисление

сроков крайне важно особенно при разрешении спорных вопросов,

вытекающих из договорных правоотношений.

2.2 СТРУКТУРА ТЕРМИНОВ

Очень часто некоторые особенности функционирования знаковых

единиц русского литературного языка без серьезных оснований переносятся

на единицы, структурирующие специальный юридический текст. Первый

момент касается тенденции к универбации, т.е. выражению одним словом

(простым, производным или сложным) комплекса значений, выражаемых

сочетаниями слов.

В юридических текстах указанная выше тенденция к универбации

проявляется не так уж редко. Причем, в языке закона, естественно, не

представлены разговорные образования типа читалка или Достоевский

(вместо произведения Достоевского), но выступают такие однословные

обозначения, которые, будучи стилистически нейтральными, обладают

семантической неопределенностью. Сравним, например, электрический

поезд – электропоезд (официальное), электричка (разговорное) и просто

поезд (с потерей существенной семантической составляющей, что может

приводить к содержательным недоразумениям).

Именно таким образом в юридических текстах законодатель опускает

определение и сводит термины, оформленные как «прилагательное +

существительное» к одному слову, существительному, например,

федеральный бюджет сводится просто к бюджету, общественное

движение – к просто движению, политическая партия – к партии.

Второй момент связан с лингвистическим упрощением, когда любое

производное слово воспринимается как знак, семантизация которого может

быть легко осуществлена с помощью отсылки к производящему.

Для современной русистики совершенно очевиден тот факт, что

каждое новое слово (в отличие от формы слова), вне зависимости от

характера производного, способа словообразования, словообразовательного

типа и т.п. вовсе не обязательно представляет собою регулярное

семантическое преобразование производного. Сравним, например,

кондуктор – кондукторша («женщина кондуктор»), но генерал – генеральша

(«жена генерала») или стена – стенка («предмет мебели»), книга – книжка

(стилистическое снижение). Очевидно, что, например, слово сделка

невозможно семантизировать только как производное от делать – сделать.

Невнимание к возможной «нестандартности» значения производного в

производящем относится не только к отглагольным существительным

(например, неразличение многозначности, связанной со значением действия

и результата действия), но и к ряду других случаев.

Однако наряду с усилиями законодателя необходимо приложить

усилия и со стороны филологов, т.е. несколько изменить те статьи толковых

словарей русского языка, которые посвящены словам, омонимичным

юридическим терминам. Например, статьи слов беженец и потребитель

должны быть дополнены фактором времени, статьи слов доброволец,

пожертвование, работник и пр. должны быть уточнены с учетом требований

законодательства, статьи, посвященные словам банк, таможня и пр.,

должны быть усовершенствованы таким образом, чтобы они точно

ориентировали носителя языка. А статья, посвященная слову собственность,

должна непременно охватывать крайне важную для понимания так

называемую триаду собственности – владение, пользование и распоряжение.

Назначением языка права определяется и специфика грамматического

оформления его терминов. Простые термины, обозначающие виды

преступлений и наказания выражаются, как правило, отглагольными

существительными, например, оговор, хулиганство, клевета, убийство,

шпионаж. Значительная часть терминов уголовного закона сформирована на

базе общелитературного языка. Однако нередко в функции терминов

отмечаются такие отглагольные существительные, которые не переходят

границу специальной замкнутости, не характерны для общего употребления:

доведение, дознание, наказуемость, недонесение, неоказание, отобрание,

отчуждение, понуждение, постановление, промотание, учинить,

приискание, угон.

В языке права широко представлены составные термины, которые

образуются по следующим моделям:

 прилагательное + существительное: необходимая оборона, крайняя

необходимость, материальный ущерб;

 им. падеж существительного + существительное в косвенном падеже:

организатор совершения преступления, мера наказания, передача на поруки,

изоляция от общества;

 наречие + прилагательное + существительное: особо опасный

рецидивист, заведомо ложный донос;



причастие + существительное: проникающее ранение, позорящие

сведения;

 прилагательное + существительное + (прилагательное +

существительное в косвенном падеже): принудительные меры

воспитательного характер;

 существительное + причастный оборот: действия, грубо нарушающие

общественный порядок, обстоятельства, смягчающие ответственность.

Спецификой оформления терминов в языке права является:

 употребление в составе термина сравнительной степени

прилагательного без сравнения с другим предметом: менее тяжкие

телесные повреждения;

 использование причастия настоящего времени в значении прошедшего:

лицо, ранее судимое;

 замена страдательного причастия сужденным действительным: лицом,

ранее судившимся, что придает фразе разговорную окраску.

Термины, образованные по моделям: прилагательное +

существительное; наречие + прилагательное + существительное; причастие +

существительное; существительное + причастный оборот, как правило,

прямо связаны с выражением оценки: активное участие в групповых

действиях, вредные последствия, дурное обращение с военнопленными,

мягкое наказание, особо крупные размеры, особо опасный рецидивист,

хулиганские последствия и др. Но они лишены экспрессивности, так как в

них прежде всего проявляется логическое начало, правовая оценка.

Юристами подобные термины понимаются как оценочные понятия,

представляющие собой специфическую форму отражения правовых явлений,

посредством которой в ряде случаев создаются оптимальные условия для

реализации воли законодателя. Присутствует в языке права и экспрессивно

окрашенная лексика, употребляемая в качестве терминов. Кара, возложение,

посягательство, сокрытие — слова высокой лексики, придающие тексту

закона оттенок официальности. Подстрекатели, пособники, халатность

эмоционально окрашены, они выражают неодобрительное отношение к

явлениям; слово сводничество дано в словаре с пометой презрит.

2.3 МНОГОЗНАЧНЫЕ СЛОВА В СОСТАВЕ ТЕРМИНОВ

Использование многозначных слов в функции терминов языка права

представляет особый интерес. В юридической литературе неоднократно

поднимался вопрос о многозначности терминов уголовного закона. Это

связано в первую очередь с наличием в нем терминов оценочного характера,

в состав которых входит многозначная оценочная лексика, требующая

уточнения.

Примечательным является то, что немногие из них используются в

первом значении, например, наказание, закон, приговор, заключение, кодекс,

опьянение, производство, разврат, рознь и некоторые другие. У большей же

части многозначных слов, входящих в состав терминов, модифицируются

прежние связи и отношения и развиваются новые, в соответствии с этим

большинство многозначных слов употреблено в одном из производных

значений. Однако производное значение этих слов является основным в

языке уголовного закона, что позволяет им выполнять функции терминов.

Отдельные многозначные слова используются в составе терминов не в

одном, а в нескольких значениях. Так, в термине оставление противнику...

средств ведения войны слово оставление употреблено в первом значении:

«уходя, оставить что-либо».

Перенос значения слова может происходит на основе сходства

предметов и их функций и на основе смежности предметов. Переносное

наименование, возникшее на основе сходства признаков предметов (формы,

цвета, места расположения), их характера, функций, называется метафорой.

Ср.: золото – драгоценный металл желтого цвета; золото волос – перенос

наименования по сходству цвета; золото – сердце народное – перенос по

сходству внутренних качеств, ценности. Расколоть – рассечь на части

ударом что-либо; расколоть группу – перенос по сходству функций. Дворник

– человек, следящий за чистотой двора, и дворник (очистительное устройство

у машины) – перенос по сходству функций. Мягкий – легко уступающий при

надавливании, прикосновении и мягкое наказание – перенос по сходству

качеств. Лицо – передняя часть головы человека; лицо дома было веселое –

перенос по сходству места расположения.

Метафоры, подобные последней (лицо дома), отличаются новизной,

оригинальностью и являются образным средством: драгоценный свидетель.

Следующим типом многозначности является метонимия. Это

переносное значение слова, возникшее на основе связи, смежности.

Смежность предметов может быть:

1) временной, когда называется а) действие и его результат:

подозреваемый дает подписку (действие) – подписка приобщена к делу;

пропажа денег (действие) – пропажа не обнаружена; б) материал и изделие

из него: серебро (металл) – похищено серебро: чайный сервиз, столовые

ложки;

2) пространственной: может быть названо а) место, где происходит

действие, и люди, находящиеся в этом месте: прокуратура – здание, в

котором находится орган, осуществляющий надзор за соблюдением

законности, и прокуратура – работники этого органа; б) место, где

происходит действие, и само действие: вход открыт, но посторонним вход

воспрещен; в) действие и человек, производящий его: защита обвиняемого

на суде и защита в лице адвоката.

Разновидностью метонимии является синекдоха — перенос