Виппер Р.Ю. Учебник истории. Новое время

Подождите немного. Документ загружается.

— 120 —

лась опасность от казацких набегов на центр московского госу-

дарства; казаки осели прочно на низовьях Доиа и обратились к

борьбе за побережье Азовского и Черного морей.

Извне Москва необычайно ослабела. Шведы и поляки, при

воцарении Михаила, не только занимали большие територии на

окраинах государства, но и продолжали угрожать центру. Не-

избежны были важные уступки, чтобы спасти остальное. По миру

Столбовскому (1617) Швеции отдали К ар ел и ю и берега

Финского з а л и в а, за что шведы сами согласились возвра-

Посольский двор в Москве около 1630 г. (по сочинению голштинца Олеария).

тить Новгород. Король Густав II Адольф сказал с торжеством

по поводу этого мира: «теперь без нашего позволения ни одна

русская лодка не может появиться в Балтийском море». В том

же году польский королевич Владислав двинулся к Москве добы-

вать престол, на который он был избран по низвержении Шуй-

ского. Его нападение на столицу отбили, но прогнать его не

могли. В оаою очередь сейм отказал ему в помощи, и у него не

было сил продолжать войну; заключено было перемирие (Д е у -

л и н с к о е) на 14 лет с уступкой Польше Смоленска и Се-

ве р с к о й земли. В 1632 г. война возобновилась: русские пыта-

— 121 —

лись вернуть Смоленск, но Владислав вынудил их к отступлению.

Однако обе стороны чувствовали себя обессиленными и заклю-

чили «вечный мир», в силу которого Владислав отказался от прав

на московский престол.

В ^остановленном после Смуты московском государстве за-

метны известные перемены. Родовитое боярство, расстроенное

уже опричниной, было окончательно добито Смутой; старинные

княжеские роды или вымерли или потеряли влияние. На первое

место выдвинулось незнатное дворянство. В его пользу

при первом из Романовых был издан указ, продолживший срок

преследования беглых крестьян с 5 лет до 10 лет. Все более и

более сокращалось количество крестьян, которые сохранили право

свободного перехода. К середине XVII в. в Москве установилось

такое же суровое крепостное право, как в странах Средней

Европы за 100—150 лет до того. У правителей московских и в

обществе московском после тяжелых испытаний Смуты исчезла

вера в нерушимость старинного уклада жизни; умы по большей

части увлечены мыслью о реформах во всех областях, в церков-

ном строе, в управлении, в военном деле. Будучи разбиты поля-

ками, учениками западно-русской культуры, москвичи ищут по-

учения у вріага и начинают усиленно подражать западу.

Польско-литовское государство до середины XVII века. В

Польше, близкой к гуситской Чехии, реформация в начале имела

большой успех, протестантизм увлек значительную часть поль-

ской шляхты. Одноврем^енно с идеями религиозной реформы среди

дворянства распространились планы политического преобразо-

вания: предполагалось объединить Польшу с Литвой и западно-

русскими областями, теснее сблизить почти независимые воевод-

ства, управляемые крупными панами, и поднять силу общего

сейма; послы сеймиков, собиравшиеся, на нем," должны были сде-

латься выразителями голоса всего народа-шляхты, а сейм пре-

вратиться в настоящий парламент с решающим большинством го-

лосов. Вместе с тем преобразователи хотели поднять королев-

скую власть, дааши ей новую финансовую силу в виде довода

с церковных имуществ, которые при реформе должны были под-

вергнуться конфискации.

Сторонники одновременной политической и церковной ре-

формы имели наибольшую силу в 60-х гг. XVI в. при последнем

короле из династии Ягеллонов, Сигизмунде II Августе (1548—72).

В виду его бездетности возник вопрос о дальнейших отношения-:

между Литвой и Польшей, до тех пор государствами совершенно

отдельными, связанными только личностью короля. В Литве

также распространился протестантизм: сторонники нового испо-

ведания в обоих государствах особенно ревностно хлопотали о

тесной у н и и их и о выработке обших центральных установлений.

Однако реформа не удалась. Против политических преобразо-

122 —

Польско-литовское государство в эпоху наибольшего расширения, при Сигазмунде III

(1587—1632): 1. Великая Польша; 2. Малая Польша; 3. Мазовия; 4. Литва; 5. Бе-

лая Русь; 6. Червонная Русь; 7. Украина. Мелкими полосками показаны области,

потерянные в XVII в., клетками вассальные владения, Пруссия и Курляндия

граница Польши и Литвы по Люблинской унии 1569 г.

— 123 —

ваний были крупные аристократы, занимавшие по наследству вое-

водства и коронные должности гетмана, маршалка, канцлера и др.

Церковному преобразованию помешало то, что протестанты раз-

делялись на

лютеран, кальвинистов и гуситов, враждовавших

между собою; высокомерные шляхтичи пренебрегали исповеда-

нием ОБОИХ хлопов, и простонародье осталось при католичестве.

Духовенство, хотя и было готово отделиться от Рима, но проти-

вилось отобранию церковных имуществ, а король был слишком

слаб, чтобы приступить к этой мере.

Вместо общего преобразования при Сигизмунде II была про-

ведена только уния с Литвой (на Люблинском сейме 1569):

оба государства должны были выбирать вместе одного короля и

соединять овоик представителей в общем сейме. Но по прежнему

осталась слабость королевской власти, и даже она увеличилась

потом от тех ограничительных условий, которые

предъявлялись всякому новоизобранному королю (pacta cenventa):

так Генрих Вал}*а, избранный в 1573 г., обязался не объявлять войны

и не заключать мира без согласия сената, т. е. высшего совета

коронных и областных сановников и епископов. По прежнему

осталась слабость сейма и разрозненность областей. Противники

реформы, под видом защиты шляхетской вольности, оставили в

силе старый порядок решения на сеймах, требовавший едино-

гласия депутатов, так как они считались представителями са-

мостоятельных сеймиков ів! воеводствах; меньшинство, несогласное

с мнением большинства, всегда могло уехать с сейма и расстроить

этим решение (в XVII в. из этого выработался обычай liberum veto,

т. е. право единоличного протеста, в силу. которого

любой депутат мог «сорвать» сейм).

Эта особенность польского сейма, осуждавшая его на без-

действие, вызвала в виде отпора обычай, в свою очередь несовме-

стимый с правильной политической жизнью: партия, которая не

надеялась найти на сейме зашиту своих прав, составляла кон-

федерацию и принималась действовать угрозой вооруженной

силы. Впервые такую конфедерацию образовали протестанты во

время первого бескоролевья в 1573 г.: они предъявили требование

религиозной свободы вновь избранному королю Генриху фран-

цузскому и заставили сейм включить это требование в условия

избрания; но закона, который бы охранял свободу исповедания,

так и не было издано. Конфедерации были восстановлением права

феодальных усобиц и частной войны: по понятиям шляхты, от-

дельный дворянин в преде оказывать личное сопротивление вла-

стям, поднимать бунт (р о к о ш), если находил их действия не-

правильными.

Совокупность этиіх устарелых средневековых обычаев соста-

вила то, что называли «золотой вольностью» Речи Поспо ли-

той (т, е, республики). Польшу действительно нельзя было на-

— 124 —

звать монархией: король был только пожизненным, очень огра-

ниченным в своих действиях сановником государства. Когда Си-

гизмунд III (1587—1632), из шведской династии Ваза., заговорил

несколько властным тоном, польский примас напомнил ему, что

он государь шляхтичей, подобных которым нет во всем мире, а

не мужиков, как его отец в Швеции. Хотя по смыслу вольностей

шляхтичи все считались равными, но в дейстщительности сила при-

надлежала большим магнатским фамилиям Потоцких, Конецполь-

ских, Вишнавецких, Радзивилов и др., которые соединяли в своих

Прием иностранного посла у царя московского; вдоль стен бояре в высоких гор

латных шапках, в середине залы посольская свита.

руках громадные имения, целые округа с городами, равные гер-

манским княжествам, кормили при своих дворах массы зависимых

людей, между ними и мелких шляхтичей. Король был для них

«маткой пчел», раздавателем щедрот, коронных имений, подар-

ков и пенсий.

Польская анархия открыла выгодные условия деятель-

ности иезуитам, которые и принялись в свою очередь всеми си-

лами поддерживать и выхвалять вольности шляхты. При Си-

гизмунде III они приобрели особую силу. Этот король взял себе

— 125 —

за образец Филиппа II испанского и заключил союз с австрий-

скими Габсбургами; из Кракова, где было много протестантов,

он перенес столицу в Варшаву, центр строго католической

шляхты Мазовии. Иезуиты проникли ко дворам магнатов и

своими школами отвлекли аристократическую молодежь от про-

тестантизма. Они стали воинственно настраивать против проте-

стантов католические массы; народ разгонял протестантское бо-

гослужение, разрушал церкви, избирал иноверцев. Иезуитская

ревность 'принесла вред польскому просвещению: водворилась

цензура, похожая на испанскую; учение Коперника было объ-

явлено ересью и кощунством.

Католическая реакция содействовала также падению внешнего

могущества Польши. При вступлении Сигизмунда III, внука Гу-

става Ваза, Польша находилась в крайне выгодных условиях: ко-

роль \Ц своем лице соединил Швецию и польско-литовское государ-

ство ; т. о. в его обладании находиласьщся Балтика, от которой пред-

шественник Сигизмунда, Стефан Баторий, отрезал московское госу-

дарство. Была полная возможность поставить в зависимость от

Польши ее главного соперника Москву, ослабевшую к тому-же

благодаря тяжелой смуте. Все выгоды испортила католическая

ревность Сигизмунда. В Швеции, угрожая протестантизму, он

вызвал возмущение, лишился шведской короны и навязал Польше

войну, вследствие которой она должна была уступить Швеции

важную Лифляндйю. Вмешательство В' дела Москвы было

также неудачно; своими католическими замыслами он вооружил

против себя православную церков, и она приняла участие в на-

циональном движении віеликоруссов, которое закончилось вос-

становлением московского государства в 1613 г.

Бессилие короля и сейма, отсутствие в государстве финан-

сов и постоянного войска делало чрезвычайно трудной борьбу с

казацкими восстаниями, которые начались в XVII веке.

Казачество, подобно московскому, возникло на юговосточной

границе польско-литовского государству, вдоль длинной линии

укреплений и поселений для зашиты от турок и союзных с ними

крымских татар; также, как в московской Украине, и в литовской

оно делилось на городовых и низовых, вольных. Послед-

ние составили на островах нижнего Днепра за его порогами

военную республику (Запорожскую Сечь); в ней скопля-

лись недовольные господством польской, аристократии, крепо-

стные, бежавшие от тяжелой барщины, а с конца XVI в., также

яріаівославные, притесняемые католиками и униатами (т. е. ду-

ховенством, которое сохранило восточные обряды, но под вли-

янием иезуитов признало верховенство папы). Со времени Ба-

тория польское правительство старалось подчинить вольное ка-

зачество своей власти: требовало прекращения самовольных на-

бегов на турецкие области, ограничивало число казаков списком

— 126 —

(реестром), всех незаписанных в таковой рассматривая как обы-

кновенных крестьян; аристократия же хотела отстріанить казаков

от колонизации «дикого поля» и уничтожить убежище в Сечи

для беглых хлопов.

В ответ на эти стеснения казаки низавіые перенесли свои на-

беги на польские области, стали увлекать за собою городовых ка-

заков, также недовольных польской аристократией, состоявшей

у них воеводами и старостами, и наконец начали поднимать кре-

постных крестьян в имениях самих польских помещиков. Боль-

шие казацкие восстания 1629 и 1648 гг. были обширными возму-

щениями нисших классов против польских панов и шляхты. Это

была социальная борьба, начатая на границе беглецами и

изгнанниками и перенесенная внутрь государства. Непримири-

мые начала встретились тут друг с другом: сейм 1638 г. принял

закон, по которому вольные казаки должны быть обращаемы в

хлопов, т. е. подневольных крестьян; обратно вожди казаков объ-

являли, что пришло время освободить весь простой народ в

Польше и Литве от неволи.

Глава 6.

Время Тридцатилетней войны.

Западная Европа в начале XVII в. В XVI в. Испания была ве-

личайшей державой мира. Ее сила отиралась на колоссальные

богатства двух частей света, но неуменье использовать по насто-

ящему средства Америки и неудачная политика в Европе привели

Танцы в начале XVII в.

ее к падению, которое начитается приблизительно с 1600 года.

На счет разрушающегося испанского могущества выросли: Фран-

ция после того, как в ней прекратились религиозные междоусобия,

столь выгодные для Испании, и две морские силы, Голландия и

Англия. Одновременно с развитием океанических сношений на

— 128 —

западной окраине материка приходит іві упадок среднеевропейская

торговля, питавшая главным образом Германию; к довершению

несчастий средней Европы служит Тридцатилетняя междо-

усобная война (1618—1648).

Возвышение морских государств, Голландии и Англии. Глав-

ный выигрыш от потерь Испании достался новой нидерландской

республике. Зеландия, область, расположенная на островах

устьев Рейна, Мааса и Шельды, держала теперь в своих руках

концы всех водных путей, выходивших из южных нидерландских

провинций, которые остались в руках Испании. После разгрома

Антверпена его значение стало переходить к Амстердаму,

главному городу Голландии'. В тоже время северные провинции,

отделившись от Испании, не потеряли своих торговых выгод на

Пиренейском полуострове. Среди самой войны, под чужими име-

нами, голландцы доставляли в Испанию строительный материал

и паруса для кораблей, а главное они принялись возить столь не-

обходимый южноевропейским странам хлеб, за которым ездили в

Балтийское море. Наряду с этим развивается голландское рыбо-

ловство, особенно ловля сельдей, которые потом раскупаются по

всей северной Европе. Пользуясь,, своим выгодным положением

между северными и южными морями, голландцы скоро стали по-

ликой немецкой Ганзы. Они первые из европейцев, освободив-

шись от национальных и религиозных предразсудков, заключили

торговый договор с иноверной Оттоманской пюртой. «Жители

Голландии, подобно пчелам высасывали сок со всех стран: Норве-

гия была их строевым лесом, берега Рейна и Гаронны их вино-

градниками, Германия, Испания и Ирландия их овечьими заго-

нами, Пруссия и Польша — их житницами, Индия и Аравия их

садами».

Голландцы устремились также на отвоевание колониальной

торговли у испанцев и португальцев. Еще раньше, со времени

открытии португальцами пути в Индию, голландцы привыкли при-

езжать в Лисабон для скупки индийских пряностей. Но когда

Филипп запретил купцам мятежных провинций всякие сношения

со своими португальскими подданными, голландцам осталось на

выбор: или отказаться вовсе от торговли индийскими продук-

тами, или захватить себе прямой доступ в Индию. Сначала гол-

ландцы искали проезда к Индии и Китаю вдоль северных бере-

гов Европы и Азии, и республика снарядила туда несколько' эк-

спедиций, из которых одна зимовала на о. Новой Земли. Попытки

эти были брошены для того, чтобы остановиться окончательно

на пути кругом Африки, который в течение почти 100 лет состав-

лял тайну португальцев. Пользуясь ослаблением португальцев,

с 1580 г. подчинившихся Испании, голландцы вытесняют порту-

гальцев из Индии, выбивают их с Пряных островов Молуккского

— 129 —

архипелага, затем из Цейлона и Мадакки. На большой португаль-

ской дороге к Индии, голландцы заняли южную оконечность

Африки, получившую название Капской з е м л и, т. е. страны

за мысом (Доброй Надежды), единственную область этого ма-

терика, в которой умеренный климат подходнл для привычек ев-

ропейца, его земледелия и скотоводства.

Голландцы не отправляли за море ни конкистадоров» ни мис-

сионеров: они не хлопотали ни о завоеваниях, ни о распростра-

нении своей веры; со всяким правительством они старались за-

ключить выгодный торговый договор. Голландские промышлен-

Нагрузка сельдей в голландском порте.

ники сплотились в большое общее предприятие, Ост индскую

компанию (1602), которая взяла в.свои руки добывание и

привоз пряностей: гвоздики, перца, корицы, муската. Голландцы

видели в них свои «золотые рудники» и направляли все усилия,

чтобы поддержать огромные цены на редкие продукты. Компа-

ния провела свою монополию самым беспощадным образом. Все

европейцы были удалены с Молуккских и Зондских островов;

гвоздичные деревья вырубили на всех островах, кроме Амбонны,

жители которой, превращенные в крепостных, обязаны были об-

рабатывать это растение и отдавать по определенной цене ком-

пании.

Р. Виппер, Новое время. _, 9