Верзилин Н.М. Сады и парки мира

Подождите немного. Документ загружается.

Здесь начинается «Красная», то есть красивая долина, в конце кото-

рой среди густых ив и зарослей черемухи разрушенные арки, башня и об-

ломки подлинных греческих зданий и статуй. Это еще одни руины, которы-

ми в XVIII веке любили украшать парки.

Вдали виднелась специально выстроенная в старорусском стиле дерев-

ня Глазово, и парк незаметно сливался с окрестными лугами, полями и

рощами.

На границе парка стоит Краснодолинный павильон, весьма причудли-

вой постройки, названный «архитектурным капризом» Камерона. Здесь же

«Poins de vue», точка зрения. С верхней террасы во все стороны открыва-

лись прекрасные виды.

Ч. Камерон начал строить Павловский парк в пейзажном стиле, а за-

кончил его Пьетро Гонзаго. В Павловском дворце он расписал галерею,

получившую название Гонзаговой.

П. Гонзаго, известный театральный художник, был приглашен из Ве-

неции князем Юсуповым в его имение Архангельское под Москвою для по-

стройки и разрисовки домашнего театра. Затем он писал декорации

в Петербурге, вызывая восторг зрителей их удивительной перспектив-

ностью и красотой.

И наконец, он начинает живописать парк. На его долю остались плац

Парадного поля и самые удаленные от дворца окраины парка: Красная

долина, районы Большой звезды и Белой березы, покрытые лесом.

В лесу обоих районов еще до Гонзаго проложили прямые, радиально

расходящиеся просеки, носящие затейливые названия: Красного молодца,

Молодого жениха, Зеленой женщины, Синего пера, Белого султана, Черной

шляпы.

Но, несмотря на эти прямые дороги, Гонзаго создает настоящий пей-

зажный парк. Как скульптор из куска мрамора высекает прекрасное тело,

так Гонзаго, вырубая лес, создавал чудесный парк. Он писал картину

живыми деревьями, вместо красок он смешивал различных тонов живые

листья, добиваясь их выразительного сочетания. Свою работу Гонзаго на-

звал «музыкою глаз».

Пейзажи парка Гонзаго «писал» на ходу. Ранним утром он обходил

парк. Следом за ним шел его ученик Степан Кувшинников с двумя

ведрами краски и кистями. Одно ведро было с белой краской, другое —

с черной. Белой краской Гонзаго отмечал те деревья, которые нужно было

сохранить, черной — намеченные к вырубке. Попутно он указывал места

для посадки новых деревьев и кустарников. Так его кистью были топор и

лопата.

Предоставляя свободу природе, Гонзаго облагораживал ее, придавал

ей большую привлекательность. На небольшом пространстве Парадного

поля он рассадил на лужайках группы деревьев с таким вкусом, что на

403

каждом шагу невольно остановишься полюбоваться художественно создан-

ным уголком.

Отдельные группы деревьев посреди лужайки казались изящными бу-

кетами.

Радовали глаз разнообразные сочетания крон, никнувших вниз у ивы

и стремящихся ввысь, как готические шпили, у елей. Светлая листва берез

гармонировала с темной хвоей сосен.

Гамма самых различных оттенков листвы особенно выразительна

осенью. Теплые тона — желтые, оранжевые, розовые, красные — контрасти-

ровали с холодными: темно-зелеными, почти синими и черными.

Прелесть осенней расцветки листвы удваивается отражениями в

прудах.

Здесь, в Павловске, следует учиться сочетанию окраски листьев и раз-

личных форм крон деревьев.

По проекту Гонзаго вырыли изогнутые Розовопавильонные пруды во-

круг Парадного поля и с другой стороны парка в районе Большой звезды

создали целую Долину прудов — Круглозальных, Новошалейных, Глазов¬

ского, Краснодолинного, Венериного. Берега их то с открытыми солнечны-

ми газонами, то тенистые от посаженных вблизи деревьев.

Краснодолинные пруды имеют обрывистые берега с отраженным в во-

де четким контуром сосен и елей. Круглозальные пруды, устроенные в глу-

боких оврагах, заросших густой чащей кустарников и деревьев, произво-

дили впечатление зеленых мрачных ущелий с темной водой. Пруды деко-

ративно эффектны и романтичны. Особенно хорош Венерин пруд с ирисами

по берегам и овальным «Островом Любви». На острове был трельяж со ста-

туей Амура работы Фальконе.

О характере сменявшихся у прудов пейзажей говорят и названия доро-

жек: «Светлая», «Луговая», «Лесная», «Темная».

Как ни живописны и декоративны пейзажи прудов, но лучшей частью

Павловского парка в художественном, архитектурном отношении являются

открытые места окрестности Белой березы, занимающие более трети всего

парка (245 гектаров). Длина одних дорог имеет протяженность 38 кило-

метров. Семь дорог сходятся в центре, на болотистой лужайке, на которой

посажен круг берез. Это образец красоты и художественного совершенства

построения пейзажа. В промежутках между дорогами разбросаны рощицы,

отдельные деревца, группы различных деревьев: сосны с рябиной и бере-

зами, белые березы с темной елью. И среди обступивших дорогу деревьев

залитая солнцем полянка.

В отдаленном конце парка насаждения расположены так, что перспек-

тива как бы уводит взор вдаль и кажется бесконечной. Стоит немного от-

клониться вправо или влево, как картина меняется. Этот вид и носит назва-

ние «Самое красивое место парка». Вокруг части парка, названной районом

404

«Белой березы», проходят две изогнутые дороги: Окружная и Дерновая.

Идя по ним, любуешься все новыми и новыми уголками парка: Гонзаго

«собрал» в нем целую коллекцию пейзажей.

Все пейзажи типично русской северной природы, раскрывающие

ее поэзию. Нет ни одного привозного дерева. Из обычных деревьев на-

ших северных лесов Гонзаго создал необычайные по живописности соче-

тания.

Здесь школа русских пейзажей. П. Гонзаго доказал, что плани-

ровка пейзажного парка более сложна, требует больших знаний, умения

и художественного вкуса, чем планировка регулярных, геометрических

парков.

Деревья, посаженные Гонзаго, разрослись, и места стали еще красивее.

Художнику, рисующему пейзажи деревьями и кустарниками, необходимо

быть и ботаником, необходимо хорошо знать, какие формы примут впослед-

ствии посаженные молодые растения.

Более того, Гонзаго предугадал, как будут выглядеть сочетания окрас-

ки деревьев в разные времена года — весной, летом, осенью.

И что характерно для садового творчества Гонзаго?

Создавая эту последнюю по времени часть парка, он достиг художест-

венного совершенства без всяких искусственных украшений. Ни прудов, ни

холмов, ни каскадов, ни руин, ни храмов и обелисков, ни реки с изящными

мостами. Своим творчеством в районе Белой березы он бросил вызов всем

другим частям Павловского парка, всем предшествовавшим ему архитек-

торам садов, сторонникам всевозможных ухищрений. Он доказал превос-

ходство естественного, чисто пейзажного стиля парков и садов.

В этом большая заслуга П. Гонзаго, и благодаря ему и Ч. Камерону

Павловский парк является непревзойденным образцом пейзажного стиля,

как Версаль — архитектурного, а вилла д'Эсте — итальянского.

В целом Павловский парк — своего рода энциклопедия садового ис-

кусства. В нем образцы и архитектурного стиля у дворца, и переходный от

архитектурного к пейзажно-сентиментальному в Сильвиях, и пейзажно-

романтический в долине реки Славянки и, наконец, чисто пейзажный в ра-

ботах Гонзаго у Белой березы.

Парк Павловска многообразен, и каждый найдет в нем место по своему

вкусу. Вот почему его любили Н. М. Карамзин, В. А. Жуковский, И. А. Кры-

лов, Ф. М. Достоевский, художник О. А. Кипренский и многие другие.

В то время говорили, что Павловский парк «отвечает всем настроениям

души».

Чувство любви к Павловскому парку испытываем и мы. Гравюры с ви-

дами Павловского парка — прекрасные образцы художественного лириз-

ма — с любовью вырезаны на деревянных досках А. П. Остроумовой-Лебе-

девой.

405

Многие с нежностью и грустью вспоминали о красоте Павловского

парка в дни войны.

«Все мне видится Павловск холмистый,

Круглый луг, Неживая вода.

Самый томный и самый тенистый,

Ведь его не забыть никогда».

А.Ахматова

Во время Великой Отечественной войны этот бесценный памятник са-

дово-паркового искусства был сильно поврежден немецкими фашистами,

дворец разрушен, многие павильоны сожжены, мосты и плотины взорваны,

70 тысяч деревьев вырублено и еще больше повреждено осколками снаря-

дов. Вырыто 80 дзотов и множество траншей.

За последние годы выполнена огромная работа по восстановлению

парка.

Самое трудное — не восстановление павильонов и мостов, а возрожде-

ние пейзажей Белой березы, созданных П. Гонзаго.

Павловский парк не только исторический памятник. Парк живет сего-

дняшней жизнью и продолжает излучать свои чары, свое обаяние. Он при-

ветлив и лиричен. В нем можно отдохнуть, любоваться красотой природы

и, главное, учиться садовому искусству, необходимому для создания новых,

лучших парков.

ПРИЮТ МУЗ

Среди окружающих Ленинград зеленых жемчужин паркового искус-

ства особое место занимают парки бывшего Царского Села, теперь города

Пушкина.

В Царском Селе жили цари до конца существования их власти; для

них были построены дворцы и разбиты парки. Но вся история царей затме-

вается одним славным именем — Пушкин. И этим именем по праву назван

город. В нем и особенно в его парках все связано с поэзией Пушкина. Пере-

читывая его стихи, вы почувствуете, что царскосельские парки и Пушкин

неотделимы.

Я помню экскурсию школьников, только что изучавших творчество

Пушкина и пожелавших посмотреть места, где он жил и учился.

Была осень, любимая Пушкиным пора. Желтые листья плавно слетали

с деревьев, устилая дорожки. Группа школьников остановилась против

бронзового юноши, мечтавшего на садовой скамье.

Вот он, юный Пушкин! Взволнованные, шепотом прочли дети на цо-

коле памятника:

«В те дни, в таинственных долинах,

Весной, при кликах лебединых,

Близ вод, сиявших в тишине,

Являться Муза стала мне».

Памятник Пушкину-лицеисту работы скульптора Р. Р. Баха поставлен в 1900 году.

407

Здесь, в лицейском садике, играл мальчик Пушкин, а рядом в здании

Лицея учился и жил в маленькой комнатке.

Пройдя мимо когда-то сиявшего позолотой дворца, созданного архитек-

тором В. В. Растрелли, школьники вступили в Екатерининский парк и вспо-

мнили стихи поэта:

«Воспоминаньями смущенный,

Исполнен сладкою тоской,

Сады прекрасные, под сумрак ваш священный

Вхожу с поникшей головой.

(1829)

Воспоминание, рисуй передо мной

Волшебные места, где я живу душой,

Леса, где я любил, где чувство развивалось,

Где с первой юностью младенчество сливалось

И где, взлелеянный природой и мечтой,

Я знал поэзию, веселость и покой.

Веди, веди меня под липовые сени,

Всегда любезные моей свободной лени,

На берег озера, на тихий скат холмов!..

Да вновь увижу я холмы густых лугов

И дряхлый пух дерев, и светлую долину,

И злачных берегов знакомую картину,

И в тихом озере, средь блещущих зыбей,

Станицу гордую спокойных лебедей».

(1817)

Пушкин видел еще молодой сад, всего лет двадцать назад законченный

по новой планировке... И учительница знакомит юных экскурсантов

с историей Екатерининского парка, пока они идут через полукруглую

площадь вдоль длинного фасада дворца. На этом месте еще при Петре I

был построен небольшой дворец и разбит сад в голландском стиле.

Дочь Петра I, Елизавета, жила в Царском Селе и очень любила его.

Став императрицей, она всеми мерами старалась сделать свою резиденцию

живописной и роскошной. Четыре раза принимались за постройку дворца;

наконец В. В. Растрелли создает великолепный, блистающий золотом сре-

ди подстриженной зелени парка дворец.

Созданная усилиями Петра I, Молодая империя только что вышла на

европейскую сцену, и Елизавета стремилась показать могущество и богат-

ство государства.

И действительно, иностранцы дивились красоте и роскоши дворца.

Французский посол на вопрос императрицы: «Что еще не сделано?» — от-

ветил: «Недостает футляра на эту драгоценность».

408

«Как если зданием прекрасным

Умножить должно звезд число,

Созвездием являться ясным

Достойно Царское Село», —

написал восхищенный дворцом М. В. Ломоносов.

Но вот экскурсия в саду. Вниз от дворца пятью уступами спускается

старый архитектурный сад, созданный при Елизавете Петровне. В этих трех

прямых аллеях липы были подстрижены шарами. И теперь еще на старых,

двухсотлетних, липах на высоте человеческого роста заметны следы под-

стрижки: деревья сильно ветвятся.

Сквозь молодые подстриженные деревья во всем великолепии блистал

дворец, а из окон его поверх сада виднелись вдали Колпино и Санкт-Питер¬

бурх.

На террасах, тогда открытых солнцу, пестрели ковровые цветники,

стояли скульптуры. Очень хотели владельцы сада, чтобы были фонтаны,

но все попытки устроить их не увенчались успехом: слишком высокое было

место.

Сад пересекает обсаженная акацией аллея лицеистов, а ниже лежат

два пруда. Один круглый, по обе стороны которого расположены два серпо-

видных. Этот пруд изображает фазы луны и называется «полулунным».

У другого, овального, стоит павильон — Верхняя ванна. При Пушкине на

этом пруду зимой устраивали для лицеистов каток. В старом саду, за ста-

ринной аллеей лиственниц, протекает Рыбный канал. В начале XVIII века

он служил границей дворцового сада. За ним аллеи перекрещиваются звез-

дами, раньше деревья были подстрижены шпалерами в виде зеленых стен.

В конце центральной аллеи — сквозной от множества окон Эрмитаж —

место уединения, или «Хижина в пустыне». Этот прекрасный образец стиля

барокко в мировом искусстве — творение Растрелли. Все лепные украшения

и статуи Эрмитажа были позолочены. Эрмитаж окружал фигурный канал,

через который были перекинуты два подъемных мостика. Вокруг Эрмитажа

шла балюстрада с золочеными статуями. В верхнем этаже Эрмитажа рас-

положен зал и четыре кабинета, куда гости поднимались не по лестницам,

а в особых креслах. В зале три опускавшихся и поднимавшихся стола.

В них были проведены 34 трубы, по которым, по желанию гостя, подавали

снизу заказанные блюда. А кухня была далеко, на краю сада, и слуги бе-

гали туда за кушаньями.

Большой дворец и небольшое изящное здание Эрмитажа, построен-

ные в одном стиле, создают впечатление единой композиции всего старого

сада. Слева от Эрмитажа, на берегу Большого озера, стоит грот тоже рабо-

ты В. Растрелли. Это здание ничего общего не имеет с естественным гротом.

На внутреннюю отделку стен грота потребовалось 210 000 штук раковин.

409

Изображения извивающихся на капителях колонн дельфинов, выгляды-

вающих из раковин нимф, и крыша, увенчанная подобием фонтана, указы-

вали на отдаленную связь этого изящного здания с гротом и с водной

стихией.

Екатерина II старалась не отставать от европейской моды. Она писала

знаменитому французскому писателю-философу Вольтеру:

«Я страстно люблю теперь сады в английском вкусе, кривые линии,

пологие скаты, пруды в форме озер, глубоко презираю прямые линии. Не-

навижу фонтаны, которые мчат воду, давая ей течение, противное ее при-

роде». В этом письме чувствуется манерность и фальшь капризной жен-

щины, которая хочет казаться сентиментальной.

И по приказу Екатерины прекратили подстрижку деревьев и кустов и

большую часть парка, кроме Эрмитажной, принялись переделывать, заме-

няя регулярный стиль пейзажным.

В Англии для Екатерины II был сделан Дж. Вэджвудом (в 1774 г.)

знаменитый «сервиз с зеленой лягушкой». На 1300 предметах этого сервиза

были нарисованы наиболее красивые пейзажи 47 лучших английских пар-

ков. Этот сервиз — своеобразная и редчайшая коллекция зарисовок парков

Англии XVIII века.

На границе между старым Елизаветинским садом и новым Екатери-

нинским, у самого дворца, возвышается воздушная Камеронова галерея.

В одном из писем Екатерина сообщала:

«Теперь я завладела мастером Камероном, шотландцем по рождению,

якобинцем по профессии, великим рисовальщиком, который напитан изуче-

нием древних и известен своею книгой «О древних банях». Мы с ним ма-

стерим здесь, в Царском Селе,

сад с террасами, с банями

внизу и с галереей наверху.

Это будет прелесть!» И в

письме опять видно старание

показать себя передовой, тер-

пящей около себя революци-

онера (но не русского) и до-

статочно знающей архитекту-

ру, чтобы вместе с Камероном

«мастерить».

Ч. Камерон действитель-

но создал изумительную по-

стройку. Из зеркальной ком-

наты дворца можно было вый-

ти в «Висячий сад» на камен-

ных арках. В нем росли ред-

410

Камеронова галерея.

кие цветы. Сад украшен павильоном в виде храмика с легкими белыми ко-

лоннами. Внутри павильона комнаты, отделанные агатом и яшмой, отчего

павильон и носит название — «Агатовые комнаты». За это сооружение «Ви-

сячего садика» Екатерину назвали «Семирамидой Севера».

Из «Висячего сада» можно пройти в Камеронову галерею, с которой

открывался широкий вид во все стороны на парк и окрестности. В галерее

зал, со всех сторон остекленный и окруженный открытой террасой, с белой

колоннадой. В зале и на террасе установлены бюсты и статуи героев и богов

древности — Аполлона, Венеры, Антиноя — и среди них бюст М. В. Ломо-

носова работы Ф. И. Шубина и статуя Вольтера, сидящего в кресле с едко-

насмешливым выражением лица. (Скульптура Вольтера теперь хранится

в Ленинградском Эрмитаже.)

Внизу Камероновой галереи в гроте «представлена Клеопатра, умираю-

щая от ужаления змеи». Камеронова галерея сочетанием ее сводов из тем-

но-серого камня и тонких белых колонн наверху производит чарующее впе-

чатление, особенно в лунную ночь.

И, любуясь Камероновой галереей, как не прочесть прекрасных пуш-

кинских стихов.

«И тихая луна, как лебедь величавый,

Плывет в сребристых облаках.

Плывет — и бледными лучами

Предметы осветила вкруг.

Алеи древних лип открылись пред очами,

Проглянули и холм и луг;

Здесь, вижу, с тополем сплелась младая ива

И отразилася в кристалле зыбких вод;

Царицей средь полей лилея горделива

В роскошной красоте цветет.

С холмов кремнистых водопады

Стекают бисерной рекой,

Там в тихом озере плескаются наяды

Его ленивою волной;

А. там в безмолвии огромные чертоги,

На своды опершись, несутся к облакам.

Не здесь ли мирны дни вели земные боги?

Не се ль Минервы Росской храм?

Не се ль Элизиум полнощный,

Прекрасный Царскосельский сад...»

А. С. Пушкин

(Воспоминания в Царском Селе)

С Камероновой галереи прекрасно видна пейзажная планировка Екате-

рининского парка. Главное место в нем занимает Большое озеро. Когда-то

411

здесь протекал пересыхающий ручей. Но провели из Тайц (за 16 километ-

ров) воду и создали правильный многоугольный пруд. При Екатерине II

геометрический пруд превратили в озеро с изогнутыми берегами и островка-

ми. По берегам озера желтые дорожки обегали лужайки, купы деревьев,

переплетались и снова разбегались в стороны.

Разбивали пейзажный парк на месте регулярного архитектор В. И. Не-

елов и его помощники, садовые мастера Трифон Ильин и Иоганн Буш. По

берегам Большого озера воздвигали различные павильоны, и не игрушеч-

ные, как в европейских парках, а основательные, настоящие.

Слева возвышались красные кирпичные павильоны Адмиралтейства

с башнями и стрельчатыми окнами в стиле псевдоанглийской готики.

В Адмиралтействе хранилась целая коллекция различных лодок: и алеут-

ская кожаная байдарка, и индейская пирога, венецианская гондола, турец-

кий каик... На озере плавала на канатах яхта с двенадцатью маленькими

пушками.

В других помещениях Адмиралтейства содержались лебеди, капские

утки и павлины, обычно свободно разгуливавшие по дорожкам.

Далее турецкая баня с двумя куполами и минаретом. При Пушкине

ее не было: она построена в 1852 году в память русско-турецкой войны. За

турецкой баней и пригорком возвышается гранитная пирамида с тонкими

мраморными колоннами, окруженная по сторонам кедрами. У ее стены

расположено кладбище собак, любимцев Екатерины II, — Земиры, Сир

Тома Андерсона и Дюшесс.

Невдалеке от кладбища царских

собачек — прекрасного поэтического

рисунка чугунные ворота. От них до-

рожка ведет к Руине, развалинам го-

тического замка с башней и частью

стены с зубцами и аркой (постройка

Ю. Фельтона). Сохранилась надпись:

«На память войны, объявленной тур-

ками России, сей камень поставлен

1768 года».

На берегу Большого озера через

проток к Лебединым прудкам пере-

кинут гранитный мост с галереей из

голубого мрамора в стиле итальян-

ских мастеров эпохи Возрождения.

На середине Большого озера, на

острове, павильон «Зал на острову».

В нем играл роговой оркестр.

Рядом с островом возносится из

План Екатерининского парка.

412