вновь ввели их, то существовали ли шансы на то, что им удастся
изменить расстановку сил на поле боя? Вероятнее всего, их ожидали
бы новые, еще более тяжелые и позорные поражения. Соотношение
сил позволяло нам со всей уверенностью утверждать это.
Американские империалисты не стали посылать дополнительно
оружие и доллары своим марионеткам в
Сайгоне не потому, что их
резервы истощились, и не из-за ошибочных расчетов, а только
потому, что при тогдашнем общем положении в США и в мире, перед
мощью нашего наступления они понимали, что, сколько бы они ни
помогали марионеточному режиму, все равно он будет свергнут, а
наша армия соберет еще
больше трофеев.
Наша тактика также ставила марионеточную армию в безвыходное
положение. Врага в любом случае ждал один конец — разгром или
уничтожение. Ведь не случайно он отвел свои силы из Тайнгуена, но,
даже если бы он не сделал этого, разве он смог бы избежать
поражения?
После освобождения Буонметхуота и ликвидации контратаковавшей
нас
группировки мы начали готовиться к взятию Плейку и Контума, так
как это отвечало замыслам Политбюро, которое еще в начале 1975
года вынесло решение во что бы то ни стало полностью освободить
Тайнгуен. Перед лицом мощных сил, уже к началу марта
сосредоточенных нами в этом районе, враг понял, что если он и
останется в Плейку и Контуме, то непременно будет уничтожен.
Поэтому после тщательных расчетов он решил уйти, чтобы сохранить
свои силы. Но мы не дали ему и это сделать, остановили и
уничтожили почти всю его живую силу. Однако даже в том случае,
если бы враг не предпринял отступления, мы все равно бы
разгромили его войска при штурме Плейку и Контума, так что их
участь оставалась бы той же. Таким образом, как бы ни решил враг —
уйти или остаться, оборонять или не оборонять Плейку и Контум, —
его в любом случае ожидало полное уничтожение, мы все равно
полностью освободили бы район Тайнгуен. Все это
было обусловлено
нашей мощью и нашей боевой инициативой, а не просчетами
командования марионеточной армии. Враг был поражен таким
быстрым разгромом и крушением, а мы это предвидели, как
предвидели и общий закономерный и неизбежный исход войны.