Соколова М.Н. Существовал пи дофеодальный период в Западной Европе?

Подождите немного. Документ загружается.

Вопросы истории, № 8, Август 1969, C. 91-99

Статьи.

Дискуссии и обсуждения. СУЩЕСТВОВАЛ ЛИ ДОФЕОДАЛЬНЫЙ ПЕРИОД В

ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ

М. Н. СОКОЛОВА

К вопросу о дофеодальном периоде в Западной Европе историки обращались не раз,

пытаясь решить его и с общих методологических позиций и на материале конкретной

истории

. Мысль о выделении дофеодального периода как особой ступени, лежащей между

первобытнообщинным и феодальным строем, была выдвинута в свое время при обсуждении

школьных учебников истории. Это не просто «спор о словах», терминологические нюансы,

могущие заинтересовать лишь специалистов по истории раннего средневековья. Дело,

разумеется, не в том, как назвать начальный период того общественного развития, которое

последовало за расселением германских племен на территории Западной Римской империи,

― дофеодальным, протофеодальным, раннефеодальным (хотя эти термины уже содержат

некоторый элемент дефиниции) или временем существования «варварских государств». Дело

в содержании этих понятий и в соотнесении их с нашим представлением об общественных

формациях. Оправдано ли выделение дофеодального периода как особой стадии развития,

что это дает для понимания общих закономерностей исторического процесса; можно ли

рассматривать дофеодальный период (или другой, подобный ему) как особую формацию;

какими качественными признаками этот период отличается от родоплеменного строя, с

одной стороны, и от феодального ― с другой?

Обратимся к рассмотрению аргументов сторонников гипотезы дофеодального периода,

а затем проверим доказательность возможных возражений против них, В пользу выделения

дофеодального периода приводятся следующие соображения: дофеодальный период в

отличие от феодальной формации характеризуется преобладанием труда свободных

общинников―аллодистов в системе общественного производства. Аллод эволюционирует в

это время от ограниченного права наследования пахотного поля в пределах большой семьи

до свободно отчуждаемой собственности малой семьи ― такова важнейшая черта этого

периода, окончание которого и начало раннего феодализма характеризуются завершением

формирования индивидуально-семейной собственности; труд в течение дофеодального

периода все более перестает быть свободным, направленным только на прокормление себя и

своей семьи, и в той его части, которую непосредственный производитель в новых условиях

вынужден отдавать верховному владельцу земли, становится трудом несвободным. Это, то

есть превращение, таким

_____________________________________________________________________________

См. материалы научной сессии «Итоги и задачи изучения генезиса феодализма в Западной Европе».

Москва, 30 мая - 3 июня 1966 года. Сборник «Средние века». Вып. 31. 1968.

образом, основной массы мелких непосредственных производителей из свободных

собственников в зависимых держателей, и было решающим, что отличало феодальную

формацию от дофеодального периода.

От родоплеменного строя дофеодальный период, по мнению сторонников этой точки

зрения, отличается прежде всего перерождением свободной общины, которое было

обусловлено как внешними разрушительными влияниями, так и внутренними процессами,

протекавшими в самой общине. Одной из важнейших сторон этого перерождения являлось

выделение аллода. Дофеодальный, или протофеодальный, период историки отмечают у всех

народов, расселившихся в V - VI вв. на территории Западной Европы, у многих народов

Восточной Европы, Азии и Африки. В Западной Европе это относится как к тем народам,

общественный строй которых формировался в тесном соприкосновении с остатками римских

рабовладельческих институтов, так и к тем, которые такого синтеза не пережили. Такова

вкратце система рассуждений тех исследователей, которые считают оправданным выделение

дофеодального периода.

Приведем некоторые возражения по самой постановке проблемы. Выдвигая гипотезу

дофеодального периода, историки опираются не на качественное его отличие от

родоплеменного и феодального строя, а лишь на признак количественный. Действительно,

речь идет о сосуществовании в разных пропорциях, которые могут меняться в зависимости

от конкретных условий, двух основных типов производственных отношений; труда

свободных общинников ― черта, характерная для родоплеменного строя, и труда в какой-то

степени и форме зависимых крестьян, что является признаком, типичным для феодализма.

Промежуточные переходные периоды, когда какое-то время сосуществуют два или более

типов производственных отношений, мы наблюдаем на грани всех общественных формаций:

это не является спецификой перехода от родоплеменного к феодальному строю. Причем, как

правило, на раннем этапе доминирует признак предшествующей формации, пока новые

отношения не разовьются и не оттеснят его.

Дофеодальный период, судя по приведенной выше системе доказательств, отличается от

предыдущей и последующей формации лишь признаком количественного преобладания

определенного типа производственных отношений, в данном случае ― труда свободных

общинников-аллодистов, связанного всеми корнями с уходящим родоплеменным,

бесклассовым строем. Однако, если форма организации труда, количественно

преобладающая в данное время, является атавистической, она может определить статику, но

не динамику исторического процесса. Между тем задача исследователя, как мы ее понимаем,

заключается в том, чтобы уловить направление общественного развития, его динамику,

сквозь толщу всевозможных наслоений прошлого обнаружить в обществе то новое, те формы

организации и эксплуатации труда, которые не стали еще преобладающими, но которые

являются перспективными и в дальнейшем неизбежно вытеснят или отодвинут на второй

план все другие формы общественных отношений. Явлением, развивающимся и

определившим главную тенденцию развития для феодальной формации, была феодальная

рента. К. Маркс писал, что земельная рента при феодализме была тождественна прибавочной

стоимости, это была «нормальная, всѐ поглощающая... форма прибавочного труда»

, то есть

такая форма, в которой реализовались все общественные отношения, основанные на

эксплуатации несвободного труда, причем эта несвобода могла изменяться «от

крепостничества с барщинным трудом... до простого оброчного обязательства»

______________________________________________________________________________

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 25, ч. II, стр. 356.

Там же, стр. 353.

Выделение дофеодального периода представляет собой попытку дробления

исторического процесса на статичные отрезки, так сказать, «по временной вертикали»;

думается, что это может привести к тому, что диалектическая связь событий будет разорвана

и вместо процесса мы увидим неподвижные картины, нарисованные как бы современником

событий, но не историком, который имеет то преимущество, что знает, в каком направлении

пошло движение дальше.

Кроме этих общих соображений, выделение дофеодального периода вызывает

возражения еще и потому, что источники, послужившие базой для теоретических выводов,

имеют весьма специфический характер. Это в основном «варварские правды», записи

обычного права, восходящие иногда к глубокой старине, к тем временам, когда

действительно в обществе не намечалось никаких сдвигов в сторону феодализма. Пытаясь

без соответствующих корректив проецировать данные «варварских правд» на более позднее

время, мы невольно смещаем перспективу, представляем общественный строй более

архаичным, чем он был на самом деле. Мало того, документы исследуемой эпохи настолько

скудны, что нам кажется почти невозможным установить сколько-нибудь объективно ту

грань, которая отделяет время господства труда свободных общинников от того времени,

когда в системе общественного производства стал преобладать труд зависимых держателей,

так называемое дофеодальное время от феодального. Если взять, например, историю такой

страны, как Англия, это будет совершенно очевидно: во всяком случае, на материале

англосаксонских документов такую грань установить невозможно.

Для подтверждения высказанных соображений обратимся к истории Англии до

нормандского завоевания, то есть именно того времени, когда можно было бы предполагать

существование в этой стране дофеодального периода. Выбор в качестве примера истории

английского феодализма обоснован тем, что здесь мы имеем дело с «чистым» вариантом

генезиса феодальных отношений, не ускоренного и не деформированного влияниями

классового рабовладельческого общества. Вместе с тем история Англии дает исследователю

и то преимущество, что феодализм сложился здесь в достаточно определенный и обозримый

промежуток времени в отличие от скандинавских стран, где этот процесс растянулся на

несколько столетий. К тому же в Британии предполагаемый дофеодальный период может

быть отграничен двумя событиями: германским завоеванием, с одной стороны, датским

завоеванием и образованием единого государства под гегемонией Уэссекса ― с другой (V ―

конец IX в.). Таким образом, на примере английской истории можно с наибольшей

вероятностью ожидать проявления тех черт, которые считаются наиболее характерными для

дофеодального периода. Посмотрим, так ли это.

Феодальные отношения в Британии складывались без сколько-нибудь заметного

синтеза с остатками рабовладельческого строя: римское влияние в этой отдаленной

провинции было незначительно. Попытки покорения Британии, начатые еще Юлием Цезарем

(походы 55 и 53 гг. до н. э.) и завершенные при императоре Клавдии (43 г. н. э.), не дали

ожидаемых результатов. Римлянам удалось построить ряд укрепленных пунктов,

оборонительных рубежей и дорог, игравших в основном роль военных коммуникаций, но

сопротивление бриттов не позволило легионам продвинуться на север и запад и более прочно

закрепить свои позиции на уже занятой территории. До нас дошли сведения о крупных

восстаниях племени иценов под предводительством Боадицеи (60 г.), поставивших под

угрозу самое пребывание римлян в Британии, о волнениях последующих десятилетий, о

восстании бригантов (154 г.), о непрекращавшихся столкновениях с северными племенами

гойделов. Отношение местного населения к завоевателям хорошо иллюстрирует

приведенная Тацитом речь вождя бриттов Калгака: «Похищать, убивать, грабить ― это они

лживо называют «управлением», когда же везде сделают пустыню, то называют это миром»

Карательные экспедиции, предпринятые Септимием Севером в 208 и 211 гг., ничего не

изменили, и после ряда неудачных попыток подавить наступление бриттских племен

римляне в 407 г. вывели легионы из Британии. Археологические раскопки последних лет

подтверждают, что, если римское влияние и существовало в Британии, оно носило

поверхностный характер и коснулось главным образом некоторых внешних форм жизни

(дома богатых людей строились по римскому образцу, римским образцам следовали

украшения; небольшая часть образованной верхушки бриттов усвоила латинскую

письменность и т. п.)

. Бриттские племена продолжали жить родовым строем в небольших

поселениях, тревах, сохраняя свою самобытную и довольно высокую культуру.

Германские племена англов, саксов и ютов, пришедшие с континента в Британию в

середине V в., также почти не испытали на себе влияния римского мира, и их общественный

строй сохранил многие весьма архаические черты

. Их расселение на новых землях

проходило отнюдь не мирно. Как и римляне, они встретили сопротивление бриттских

племен; военные столкновения не прекращались до середины VII века. То, что оставалось от

римских вилл, было почти полностью уничтожено в ходе этих войн. Часть бриттов в конце

концов была оттеснена в западные районы ― Уэльс и Корнуолл; часть переселилась на

территорию современной Бретани, получившей свое название по имени этих поселенцев;

какая-то часть осталась среди завоевателей. И если в VII в. бритты были еще многочисленны

и обособлены в своих поселениях, то к концу IX в. этнически они в основном слились с

германскими пришельцами. В Британии произошло не соприкосновение двух чуждых миров

― классового римского рабовладельческого и родоплеменного, но слияние в единую

народность в процессе феодализации близких по своему общественному укладу

северогерманских племен и бриттов

Исходя из этих предварительных наблюдений над условиями, в которых начали

складываться феодальные отношения в Англии, можно приступить к характеристике

основных социально-экономических институтов англосаксонского общества и ответить на

вопрос, существовал ли дофеодальный период в Англии, стране, где с наибольшей

вероятностью можно было бы предположить некую промежуточную стадию развития. Или,

если определить нашу задачу точнее: можно ли обнаружить в истории Англии в первые

столетия после расселения на острове северогерманских племен какие-либо качественные

особенности, которые бы отличали этот период от начальной стадии феодализма?

В числе главных признаков, определявших общественный строй германских племен

после их расселения на территории бывшей Западной Римской империи, обычно называется

свободная община; при этом некоторые исследователи полагают, что ее удельный вес в

системе общественного производства может служить критерием для выделения

дофеодального периода. В Британии свободная сельская община су-

_____________________________________________________________________________

Тацит Кай Корнелий. Сочинения. Т. I. Агрикола, гл. XXX. СПБ. 1886.

По этому вопросу существует большая специальная литература. Назовем лишь некоторые работы

последних лет: М. С. Садовская. Романизация провинции Британии в I ― II вв. н. э. «Ученые записки»

Московского государственного педагогического института имени В. И. Ленина. 1960, N 153; J. Hawkes and Ch.

Hawkes. Prehistoric Britain. Cambridge. 1953; J. A. Richmond. Romain Britain. L. 1955. Сведения об

археологических раскопках см: «Ancient Monuments in England and Wales». L. 1958; «Medieval Archeology».

Vol. 3, 1962.

См. А. И. Неусыхин. Возникновение зависимого крестьянства как класса раннефеодального общества в

Западной Европе VI - VIII вв. М. 1956, гл. IV.

М. Н. Соколова. К вопросу о положении полусвободных в англосаксонском обществе. Сборник

«Средние века». Вып. 26. 1964.

ществовала вплоть до нормандского завоевания как самостоятельная хозяйственная ячейка, с

обычаями и правами которой приходилось считаться вновь образующимся поместьям.

«Тому, кто не хочет потерять уважение в своей округе, необходимо знать обычай народа», ―

говорится в документе начала XI в. «Об обязанностях отдельных лиц» (Rectitudines

singularum personarum), регламентирующем порядок ведения хозяйства в маноре

. Трудно

представить более красноречивое свидетельство того, что и в десятилетия,

предшествовавшие нормандскому завоеванию, управляющему поместьем приходилось

считаться с обычаями свободных деревень, расположенных в округе, что свободная община

еще не была поглощена манором. Но определить ее удельный вес в системе общественного

производства не представляется возможным не только точно, но даже приближенно, ― для

этого в нашем распоряжении нет никаких статистических данных. На основании имеющихся

у нас сведений мы можем лишь констатировать наличие того или другого института и

высказать (некоторые предположения о его роли в общественной жизни. Так, по-видимому,

труд свободных общинников, во всяком случае вначале, обеспечивал необходимыми

продуктами главную массу населения, сосредоточенную в деревнях. Об этом

свидетельствует хотя бы тот факт, что керл ― свободный общинник ― мог реализовать все

права и обязанности свободного человека прежде всего потому, что он был хозяином своего

дома и двора, своего обрабатываемого надела, владельцем угодий, отведенных ему общиной

на альменде ― в лесу, на пастбище и на лугу, на торфяном болоте, на реках и озерах. Именно

этот свободный ― керл ― являлся основным субъектом права, по его вергельду и штрафам

рассчитывались все остальные платежи, он же был основной силой англосаксонского

ополчения. И, даже учитывая всю архаичность англосаксонских законов (особенно ранних),

следует признать, что надел в свободной общине ― гайда в Уэссексе и сулунг в Кенте ―

был совершенно осязаемой реальностью. Это была земля, которую в течение года можно

было обработать тяжелым восьмиволовым плугом, ― мера, воспринимавшаяся не

отвлеченно, а в сочетании с трудом, и потому непостоянная, менявшаяся в зависимости от

конкретных природных условий: сулунг в Кенте был несколько больше, чем гайда в

Уэссексе, да и размер гайды колебался от 80 до 120 акров

То, как развивалась хозяйственная деятельность на противоположном полюсе, в

поместье, куда постепенно и весьма не легко перекачивалась рабочая сила из свободных

деревень, подтверждает предположение, что свободный труд довольно долго занимал весьма

значительное место в жизни общества. В Британии организация хозяйств по типу манора в

рассматриваемый период была сопряжена с рядом специфических трудностей.

Неблагоприятными для развития крупного манориального хозяйства были природные

условия. Малоплодородные, трудные для обработки подзолистые и мергельные почвы,

заболоченные и заросшие лесом и кустарником, в свое время затрудняли организацию

латифундий в римской провинции Британия. Эти же условия помешали новым завоевателям

― англам, саксам и ютам ― создать крупные хозяйства на другой основе, выйти из рамок

замкнутой хозяйственной жизни мелких деревень, затерянных в лесах и болотах. Еще более

существенным препятствием на пути образования манориальных хозяйств была нехватка

рабочих рук. Отчасти это объяснялось тем, что для освоения трудных земель, для корчевания

леса, для самых необходимых дренажных работ, наконец, для пахоты тяжелым плугом требо-

_____________________________________________________________________________

«Die Gesetze der Angelsachsen». Hrsg. von F. Liebermann. Bd. I. Halle a/d Saale. 1903, S. 453.

См. М. Н. Соколова. Свободная община и процесс закрепощения крестьян в Кенте и Уэссексе в VII ―

X вв. Сборник «Средние века». Вып. VI. 1955.

валось значительно больше людей, чем для сельскохозяйственных работ в более

благоприятных условиях. Значительная же часть трудоспособного мужского населения

деревень была отвлечена почти не прекращавшимися войнами ― сначала с бриттами, потом

междоусобицами королевств гептархии и войнами со скандинавами, тревожившими морское

побережье Британии постоянными набегами.

Весьма важной причиной, тормозившей привлечение рабочей силы в поместье, было то

сопротивление, которое свободная община оказывала посягательствам на ее права. В

англосаксонских документах мы почти не находим мелких прекарных пожалований, которые

бы свидетельствовали о добровольной коммендации части свободных общинников

монастырю, эрлу или тену. Нет и свидетельств о передаче в руки новых владельцев ―

крупных земельных собственников ― целых деревень; часто это один―два, иногда ―

половина или четверть полного надела

. Как ни скудны сохранившиеся сведения о борьбе

крестьян за свои земли и права, кое-что источники все же сообщают. Так, из одного письма

мерсийского короля Бертульфа аббату монастыря в Кройленде Сиварду мы узнаем, что

беглые монастырские крестьяне угоняли скот, совершали потравы и наносили настолько

серьезный ущерб монастырскому хозяйству, что для борьбы с ними подчас приходилось, не

рассчитывая на собственные силы, обращаться за помощью к королю

. Бертульф заверяет

аббата, что дерзкие нарушители спокойствия и беглые крестьяне будут наказаны

незамедлительно. Вряд ли, однако, это обещание было выполнимо. Во всяком случае, мы

знаем, что на протяжении многих десятилетий законы безуспешно боролись с какими-то

«преступными сборищами»: не так- то легко было обезоружить мелкие крестьянские отряды,

бродившие по лесам, выловить беглых крестьян, которые находили убежище в домах своих

сородичей. Поэтому законы и предписывали беспощадно убивать всякого, кто скрывается в

лесу, запрещали предоставлять ночлег бродягам, жестоко карали за принадлежность к

лесным отрядам, за подстрекательство к бунту против короля или лорда. Вместе с

возникновением классов начиналась и классовая борьба, которая велась со всей

беспощадностью, отличавшей ее на протяжении веков.

Нехватка рабочей силы в поместье частично перекрывалась трудом рабов,

многочисленных в англосаксонском обществе

. В документах рабы упоминаются, начиная с

самой ранней «Правды» Этельберта кентского (начало VII в.) и вплоть до середины XI века.

Однако малопродуктивный рабский труд, для организации которого требовались

значительные дополнительные усилия и затраты, не мог обеспечить обработку земель в

новых хозяйствах; рабы использовались главным образом там, где не требовались ни

заинтересованность в результатах труда, ни специальные навыки: из рабов набирали

пастухов, домашнюю прислугу, их брали для черной работы на солеварни и мельницы.

Нужны же были в первую очередь люди, умевшие обрабатывать землю. Проблема рабочих

рук в поместье оставалась нерешенной.

_____________________________________________________________________________

Например, эрл Алгар подарил аббату Сиварду по 1 ― 2 надела в семи различных деревнях, в

некоторых ― половину и четверть полного надела. W. Birch de Gray. Cartularium Saxonicum. «A Collection of

Charters related to Anglo-Saxon History». Vol. I ― III. L. 1885 ― 1893. Vol. I. L. 1885, N 331. Подобные примеры

дают и другие грамоты. См., например, NN 36, 141, 193, 227, 521 и др.

W. Birch de Gray. Op. cit. Vol. II. L. 1887, N 461 (письмо датировано 851 годом).

Так полагает большинство исследователей. См., например, П. Г. Виноградов. Средневековое поместье

в Англии. СПБ. 1911, стр 234 и сл.; А. Я. Гуревич. Начальный этап феодального развития Англии. «Ученые

записки» Калининского педагогического института. Т. XIX, вып. I. Труды кафедры истории. 1956; R. G.

Collingwood and J. N. L. Myres. Roman Britain and the English Settlements. 2. ed. Oxford. 1937, pp. 218 - 219; J. M.

Kemble. The Saxons in England. L. 1849, p. 195, ff. F. Seebohm. The English Village Community. L. 1896, pp. 90,

165 - 166.

Вследствие названных причин значительная часть земель, перешедших в бокленд,

долгое время оставалась необработанной; эти земли мы не можем рассматривать как

поместья, потому что на них не производилась феодальная рента. Изъятие земель из

пользования свободной общины приводило к тому, что в деревнях начинала ощущаться

теснота, недостаток годной для обработки земли

. В этих условиях свободные крестьяне

производили меньше продуктов, необходимых обществу. Часть сельскохозяйственных

продуктов постепенно начинали поставлять хозяйства, организованные по типу поместья

(очевидно, что при всех трудностях какую-то часть бокленда удавалось освоить). Уже в

документах VII в. мы находим упоминания о поместье дружинника, о зависимых крестьянах,

плативших оброк, некоторые сведения об организации поместного хозяйства,

свидетельствующие, что оно уже не было новинкой. Судя по более поздним документам

(начала XI в.) практика ведения хозяйства в крупном маноре опиралась на установившуюся

традицию, что, разумеется, могло иметь место лишь в том случае, если к этому времени был

накоплен достаточный опыт

Социальная структура англосаксонского общества была столь же нестабильна и пестра,

как и его хозяйственная организация. Здесь рядом со свободными полноправными

общинниками ― керлами ― мы находим гебуров (среди них и свободных и зависимых);

генитов, которые сначала фигурируют на страницах документов как дружинники, а позже, в

начале XI в., как зависимые крестьяне; полусвободных ― эсне, бриттов, часть которых

попала в зависимость от завоевателей, часть же проникла в ряды господствующего класса.

Наконец, в среде самих керлов, формально огражденных одинаковым вергельдом и имевших

одинаковые права и обязанности, можно заметить признаки не только имущественного, но и

социального неравенства. Не все они являлись владельцами обязательного надела в одну

гайду, далеко не все могли уплатить вергельд, штрафы или церковную десятину, некоторые

вследствие крайней бедности попадали в долговую кабалу

. Таким представляется широкий

и вплоть до середины XI в. не сложившийся окончательно слой, который послужил основой

для формирования класса зависимых крестьян. Нет оснований утверждать, что в

англосаксонском обществе класс феодально зависимых крестьян существовал уже в своем

окончательном виде, но, с нашей точки зрения, было бы ошибочно усматривать в

неустоявшемся разнообразии социальных отношений той эпохи симптом особой стадии

дофеодального общества, оставляя без внимания то обстоятельство, что из этих пестрых

слоев складывался именно феодальный класс поземельно зависимых крестьян.

Консолидация господствующего класса, как и угнетаемого, шла постепенно в том же

направлении ― здесь тоже складывался класс феодального общества. Сначала в него

попадали люди из разных социальных слоев: личная храбрость, удачливость, близость к

королю открывали путь к приобретению земель и привилегий не только керлам, рядовым

воинам, но и полусвободным, а, возможно, даже и рабам. Предки тех, кто потом кичился

«голубой кровью», вышли из рядов простого

______________________________________________________________________________

Статья 8 второго закона короля Этельстана (925 - 935 гг.) называлась «О людях, не имеющих земли».

См. «Die Gesetze der Angelsachsen». Bd. I. Закон короля Ине, ст. 49, 3 (688 - 695 гг.); «Законы северных

людей» («Northleoda laga»), ст. 9 - 11 (920 - 950 гг.); W. Birch de Gray. Op. cit., Vol. I, NN 6 (605 г.), 28 (627 г.),

42 (676 г.), 175 (747 г.), 254 (788 г.); описи крестьянских повинностей для маноров Хиссеборн в Гемпшире (N

594), Тиденхем в Глостершире (N 928); «Об обязанностях отдельных лиц», где описана организация

поместного хозяйства.

Не имея возможности в рамках настоящей статьи привести необходимый анализ и сопоставления

источников, сошлемся на наши статьи: «Свободная община и процесс закрепощения крестьян в Кенте и

Уэссексе в VII - X вв.» и «К вопросу о положении полусвободных в англосаксонском обществе».

люда. Не существовало еще и феодальной иерархии с ее строгой системой вассальной

зависимости и титулов, отражавших положение внутри этой иерархии: одно и то же лицо

называли то «герцогом» (dux), то «графом» (comes), то просто «воином» (miles). И хотя в

этот класс, пока он окончательно не оформился, доступ был открыт довольно широко, важно

отметить необходимое условие: чтобы попасть в ряды привилегированных, нужно было в

первую очередь иметь достаточное количество земли, полученной за службу королю.

«Законы северных людей» (памятник, представляющий собой частную компиляцию,

составленную в середине X в. на основании ряда англосаксонских законов, в том числе

ранних) свидетельствуют: «Если простой свободный возвысится настолько, что сможет

приобрести шлем, панцирь и позолоченный меч, но при этом не будет иметь достаточного

количества земли, то он все-таки останется простым свободным... Если же его сын и сын его

сына будут иметь достаточно земли, то все их потомство будет считаться наследственными

дружинниками и иметь вергельд в 2000 тремисс» (ст. 10 и 11)

. Очевидно, главным

условием принадлежности к привилегированному слою было владение землей, полученной

от короля за службу, иначе говоря ― землевладение феодального типа.

Подведем некоторые итоги. Общественный строй англосаксов до нормандского

завоевания отличался сосуществованием нескольких типов производственных отношений.

Заметную роль в обществе долгое время играл труд свободных общинников ― признак,

характерный для родоплеменного строя и с течением времени стиравшийся все более и

более. Какое-то Место в системе общественного производства занимал рабский труд,

который использовался и в хозяйствах зажиточных общинников и в хозяйствах нового типа,

поместьях. Мало-помалу этот вид организации труда тоже отступал на второй план: нужны

были люди, умевшие работать на земле ― пахать, сеять, жать, убирать и сохранять урожай,

люди, в определенной мере заинтересованные в результатах своего труда. Такими наиболее

ценными работниками в тех условиях были вчера еще свободные общинники, не утратившие

трудовых навыков сельских хозяев, но по тем или иным причинам лишившиеся своего

надела и попавшие в кабалу. Это и были лично и поземельно зависимые люди, будущие

крепостные крестьяне.

Для средневековья с его многоукладностью общее понятие феодальной формации в

полной мере никогда не соответствовало всем конкретным фактам реальной исторической

действительности ― не только на раннем этапе развития феодальных отношений, но и

позже, когда они находились в зените. «Разве феодализм когда-либо соответствовал своему

понятию? ― писал Ф. Энгельс. ― Возникший в Западнофранкском королевстве, развитый

дальше в Нормандии норвежскими завоевателями, усовершенствованный французскими

норманнами в Англии и Южной Италии, он больше всего приблизился к своему понятию в

эфемерном Иерусалимском королевстве... Неужели же этот порядок был фикцией, оттого что

лишь в Палестине он достиг на короткое время вполне классического выражения...»

Энгельс подчеркивал, что «понятие... не совпадает прямо и prime facie с действительностью,

из которой только оно и может быть выведено...»

Очевидно, что неполное совпадение общего понятия с условиями места и времени не

может свидетельствовать о том, что само понятие неприложимо к этим условиям. Так и

существование нескольких общественных укладов, особенно отчетливых в раннее

средневековье, не яв-

_____________________________________________________________________________

«Die Gesetze der Angelsachsen». Bd. I, S. 459. Вергельд в 2000 тремисс был равен вергельду

дружинника, владельца надела в 5 гайд в Уэссексе.

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 39, стр. 356.

Там же, стр. 354.

ляется свидетельством того, что понятие феодальной формации неприложимо к этой

действительности, что она в силу своей специфики лежит вне феодализма, принадлежит

иному, дофеодальному времени.

В рассматриваемом случае (Англия V ― начала XI в.) развитие шло в сторону

формирования и закрепления феодальных отношений, признаки которых можно отметить

уже с самого начала существования самостоятельных англосаксонских королевств. Среди

этих признаков главное место занимает феодальная рента, производившаяся руками

зависимых крестьян в формирующихся поместьях. Земля и люди, земля и труд, конкретные

формы приложения человеческого труда ― вот главный узел, в который завязывались все

противоречия той эпохи. О тенденции, ведущей к утверждению феодальных отношений,

свидетельствуют и те сдвиги, которые происходили в социальной структуре общества: на

одном полюсе складывался класс зависимых крестьян, впоследствии крепостных, на

противоположном ― класс феодалов. Это, разумеется, лишь упрощенная схема весьма

сложных процессов, проследить которые необходимо на конкретном материале истории

отдельных стран. Но для нас в данном случае важны прежде всего тенденции развития,

выделение той главной, направляющей силы, которая определяла движение общественной

жизни; в англосаксонском обществе это движение, хотя и очень медленно, шло уже как

развитие феодальной формации. Интересно в этой связи высказывание К. Маркса,

проливающее свет на его оценку раннего периода английской истории. В выписках из книги

Дж. Р. Грина «История английского народа» К. Маркс замечал: «Английский феодализм

берет начало от «воинов», «дружинников», или «тенов»... Позднее это феодальное

распределение поместий значительно усилилось... «Эту тенденцию феодализма вытеснить в

Англии прежнюю свободу ― усилило и ускорило завоевание (Вильгельма)»

. К. Маркс

начало феодализма находил в истории Англии еще до нормандского завоевания. Общие

методологические соображения, данные конкретно-исторического анализа исключают

возможность видеть в английской истории того времени особый, отличный от феодализма,

дофеодальный, или протофеодальный период.

Для более детального изучения таких эпох, когда скудость источников, с одной

стороны, и сложность самих изучаемых отношений, с другой, вынуждают исследователя

искать новые пути, весьма перспективным представляется сравнительно-исторический

метод; установление связей и зависимостей становится более отчетливым; история одной

страны предстает не оторванной от общего движения, а органически с ним связанной

. При

этом не следует ограничиваться сопоставлением отдельных институтов, явлений, тенденций,

фактов политической жизни; необходимо сравнивать историю народов, охватывая всю

систему присущих им общественных отношений. При очевидной трудности задачи, по-

видимому, наиболее плодотворным было бы сравнительное изучение сходных типов

развития, например, параллельное рассмотрение истории тех стран, где генезис феодализма

происходил без синтеза с разлагающимся рабовладельческим строем.

______________________________________________________________________________

«Архив Маркса и Энгельса». Т. VIII. М. 1946, стр. 324.

О методах такого исследования см.: Э. С. Маркарян. Об основных принципах сравнительного

изучения истории. «Вопросы истории», 1966, N 7; А. Д. Люблинская. Типология раннего феодализма.

Сборник «Средние века». Вып. 31. 1968. Интересной, но спорной представляется попытка А. Я. Шевеленко

сопоставить два разновременных типа генезиса феодальных отношений. См. А. Я. Шевеленко. Сопоставление

путей генезиса феодальных отношений во Франкском государстве и Индонезии. «Вопросы истории», 1965, N

12.