провинций Перу» (1630) (Historia del reino y provincias del Perú).
Следовательно, тексты Oliva I и Oliva II могут рассматриваться, как
пояснение и свободная исповедь истинных мыслей отца Оливы и в тоже
время, они дают нам понять многие цензорские препятствия и принуждения,
которым вынужден был подчиняться иезуит, чтобы добиться положения
«никакого противодействия» (nihil obstat): «Моѐ перо здесь — это легкое
почтение моим произведениям, предназначенным для публикации, без
сожаления подвергнутым цензуре или чьѐ содержание было отпечатано по
приказанию свыше», — как пишет по этому поводу Анелло Олива.
Кумис ([3]), начавший HR, утверждает, что существовал «Ковчег
/Ларец/», содержавший на плитах «писанные» законы, переданных
Пачакамаком Илья Тексе (Pachacamac Illa Tecce) для Апо Манко Капака (Apo
Manco Capac), а, стало быть, Инки не могли быть осуждены в язычестве,
потому как в этом случае идолопоклонниками были бы католические
священники. Кумис также интересовался вопросом трансцендентного
фонетико-слогового «письма», реализованного в кипу, королевского кипу,
используемое, говорит он, для соединения знати с богами, о чем он пытался,
безрезультатно, «написать» песню «Золотое Яйцо» (Huevo de Oro),
являющаяся декламацией аравека [поэта], и которую он транскрибировал
также латинскими буквами, но на языке кечуа, с переводом на испанский
язык (не являющийся основным языком его манускрипта, в действительности
написанного на латыни, но зашифрованного цифрами). Возможно,
источником песни был представитель кечуа, а испаноговорящим тот, кто был
его информатором — умерший курака Майачак Асуай, которого Кумис
упоминает в HR как друга отца Бласа Валера ([4]). Эта песня представляет
синкретическую форму между мифом о происхождении Инков (расcказано
об Айарах (los Ayares)) и христианским: он сообщает, что Создатель Неба
говорит душе [сердцу] Виракочи, что он сошел оплодотворить землю, и что
он будет воскрешѐн. В ковчеге — находятся законы Бога Ильятексе