разнообразного барахла, каковое у нас считается гламурным. Барахло было
разное, но всё какое-то американское, т.е. даже с моей точки зрения не шибко
стильное. Ну и вот девочка мечется по лабазам, скупает барахло коробками,
а потом обнаруживает, что задолжала по кредиткам серьёзную сумму. Надо,
стало быть, идти зарабатывать. Тётенька идёт в модный журнал, но вместо
этого устраивается в совсем не модный журнал. Далее отношения с редактором
и в конце счастье.
Смотрел внимательно, но никакой любви в фильме увидеть не смог. То есть
она там есть, любовь, и фильм, в принципе, про неё, про эту самую любовь.
.... Я так понимаю: любовь в фильме получилась такой, как её видит тётенька-
автор. Выглядит она примерно так: я такая замечательная и красивая, что вокруг
меня все должны плясать и все должны меня любить. Ну, просто потому, что
я вот такая красивая и здоровская. Каждой девочке это поясняют с детства:
вокруг тебя должны водить хороводы, потому что ты девочка. Собственно,
многие девочки и тётеньки понимают любовь именно так: все обязаны вокруг
меня скакать, и в первую очередь должен скакать мой суженый, по ходу
прыжков материально удовлетворяя мои самые разнообразные прихоти.
Причём конкретно он обязан скакать энергичнее и выше всех, дабы я смогла
понять, что именно он меня любит. Только по высоте и частоте прыжков
можно определить прекрасного принца. Собственно, вот эти прыжки «подай-
принеси-купи» — это, с точки зрения большинства тётенек и девочек, любовь и
есть. А главная эрогенная зона у них — это, как нетрудно догадаться, кошелёк.
В кино тётенька именно такая.
У дяденек это выглядит несколько иначе: изнуряемые похотью дяденьки
сперва прыгают, потом добиваются желаемого и резко теряют интерес к
прыжкам. После этого дяденьки тоже начинают хотеть, чтобы прыгали вокруг
них: готовили еду, наводили порядок, стирали шмотки и пр. Для дяденьки
любовь — это домашняя рабыня. И если встречаются два таких одиночества,
картина неизменно получается феерическая. Тётенька готова принимать
„ухаживания“ (за соответствующую мзду), дяденька готов скакать, как павиан
во время течки (пока не даст). Тётенька благосклонно принимает знаки
внимания (см. кабаки, шмотки, бирюльки, салоны), дозировано подпускает
павиана к телу — частить нельзя, надо, чтобы ценил. Потом, конечно, свадьба
— огромные деньги, лимузины, белые платья, пьяные орды родственников.
Страшно подумать, но всё это никак не влияет на семейное счастье. Это влияет
только на количество выкинутых денег.
Далее, павиан яростно удовлетворяет половые потребности, не задумываясь
идёт на серьёзные финансовые траты. А когда изрядно потратится и пообвыкнет,
вдруг начинает требовать любви (см. бодрый секс, еда, стирка, уборка). Тётенька
в ответ начинает визжать о том, что любить надо её. Дяденька, в свою очередь,
шлёт её подальше и поясняет, что всё как раз наоборот: любить надо его, потому
что деньги — у него. На этом счастье, как правило, заканчивается. Ведь ни тот,
ни другой никого любить не собирались — оба хотели, чтобы любили только их.