Санникова Л.В. Услуги в гражданском праве России

Подождите немного. Документ загружается.

Против отождествления понятий "услуги" и "обслуживание" высказывался Е.Д. Шешенин,

указывая на то, что услуги выступают в качестве предмета договоров по оказанию услуг, в то время как

"договор по культурно-бытовому обслуживанию граждан охватывает различные виды гражданско-

правовых договоров, которые отличаются друг от друга по предмету договора"*(201). Близка по

существу позиция В.А. Плетнева: "Термином "обслуживание" охватывается не только оказание услуг, но

и подрядная деятельность. Иными словами, "обслуживание" есть понятие более широкое, чем "оказание

услуг"*(202).

Различает обязательства по обслуживанию граждан и обязательства по оказанию услуг и М.В.

Кротов: "Обязательство по обслуживанию граждан возникает между специализированными

социалистическими организациями и гражданами, а обязательство по оказанию услуг - между любыми

субъектами гражданского права. Поскольку обязательство по обслуживанию граждан представляет

собой вторичное образование, то обязательство по оказанию услуг, заключенное между

специализированной социалистической организацией и гражданином, будет выступать как одна из

разновидностей обязательства по обслуживанию граждан"*(203).

Концепция договора на обслуживание граждан не получила законодательного воплощения. В ГК

РФ в рамках некоторых традиционных типов договоров в качестве одной разновидности выступает

публичный договор (ст. 426 ГК РФ), направленный на защиту прав потребителей. Так, в главах,

посвященных купле-продаже, аренде и подряду, вслед за общими положениями закреплены

соответственно нормы о розничной купле-продаже, прокате и о бытовом подряде.

Тем не менее термин "обслуживание" встречается в нормах и ГК РФ, и Закона о защите прав

потребителей, и ряда иных правовых актов, хотя в гражданском законодательстве РФ последних десяти

лет очевидно прослеживается тенденция к замене термина "обслуживание" на термин "услуги". В тех же

случаях, когда используется категория "обслуживание", позиция законодателя крайне

непоследовательна.

Исходя из ст. 38 Закона о защите прав потребителей обслуживание включает в себя выполнение

работ и оказание услуг. В Правилах бытового обслуживания населения в РФ также указывается, что они

распространяются на отношения, вытекающие из договора бытового подряда и договора возмездного

оказания бытовых услуг. Техническое обслуживание автотранспорта в соответствующих правилах

раскрывается как "оказание услуг (выполнение работ)"*(204).

Термины "обслуживание" и "услуги" используются в законодательстве и как синонимы. Так, в п. 1

ст. 426 ГК РФ упоминается о гостиничном обслуживании, а в Правилах предоставления гостиничных

услуг в РФ речь идет уже о гостиничных услугах. Из п. 2 ст. 779 ГК РФ следует, что правила гл. 39 ГК РФ

"Возмездное оказание услуг" распространяются на договоры по туристическому обслуживанию. В тексте

Закона о туристской деятельности термин "туристическое обслуживание" вообще не встречается, а

договор с туристом заключается на реализацию туристического продукта, который представляет собой

право на тур, т.е. на услуги, входящие в тур.

Таким образом, определить соотношение понятий "услуги" и "обслуживание" представляется

затруднительным, прежде всего, из-за недостаточной разработанности категории "обслуживание".

Посвященные ей исследования относятся преимущественно к советскому периоду. Именно этим

обусловлена потребность в выявлении содержания категории "обслуживания" в условиях рыночной

экономики с учетом существенного обновления гражданского законодательства.

Обычно под обслуживанием понимается деятельность, направленная на удовлетворение

потребностей граждан. Для опосредования этой деятельности могут использоваться различные

правовые формы. Представляется правильным не ограничивать разнообразие правовых форм по

обслуживанию договорами подряда и возмездного оказания услуг (как, например, в Правилах бытового

обслуживания населения в РФ). К ним можно отнести и договор розничной купли-продажи, и договор

проката, а также непоименованные договоры.

Однако слишком широкая трактовка понятия обслуживания может привести к его размыванию,

так как любое договорное обязательство в конечном итоге направлено на удовлетворение интереса

кредитора. В связи с этим целесообразно объединить эти правовые формы в единую группу договоров

обслуживания и выделить их отличительные признаки.

Представляется, что назрела потребность вновь обратиться к идее договора обслуживания,

сформулированной А.Ю. Кабалкиным. Соответственно, речь идет не о нормативном закреплении

данного договора в качестве самостоятельного типа, а о разработке теоретической конструкции. Она

могла бы стать основой для совершенствования действующего законодательства о договорах,

направленных на обслуживание потребителей, а также для формирования законодательства в тех

сферах обслуживания, которые не получили на сегодня специальную правовую регламентацию.

Сомнения в необходимости конструкции договора обслуживания могут возникнуть в связи с

закреплением в ГК РФ норм о публичном договоре, а также специальных норм о договорах розничной

купли-продажи, проката, бытового подряда*(205). Действительно, в нормах о публичном договоре

получили отражение отдельные положения концепции договора обслуживания, разработанной в

цивилистической доктрине. Однако это не может служить основанием для отождествления данных

понятий. Договор обслуживания является по своей правовой природе, как правило, публичным

договором, но это лишь одна из его характеристик, причем не исчерпывающая его содержания.

Публичный характер договора обслуживания определяет его субъектный состав. В соответствии

с п. 1 ст. 426 ГК РФ одной из сторон публичного договора выступает коммерческая организация (или

индивидуальный предприниматель - в силу указания п. 3 ст. 23 ГК РФ), которая по характеру своей

деятельности должна осуществлять обязанности по продаже товаров, выполнению работ или оказанию

услуг в отношении каждого, кто к ней обратится. Данный формальный признак (участие только

коммерческой организации) существенно сужает сферу применения данного договора и ограничивает

права потребителей. Представляется, что субъектный состав на стороне исполнителя (продавца)

целесообразно расширить за счет включения в него некоммерческих организаций, на что уже

указывалось в литературе*(206). Для этого существует несколько оснований.

Во-первых, некоммерческие организации вправе осуществлять предпринимательскую

деятельность, хотя и с ограничениями, связанными с их специальной правоспособностью (п. 3 ст. 50, п.

1 ст. 117 ГК РФ). Было бы справедливо, с одной стороны, уравнять в правах коммерческие и

некоммерческие организации при осуществлении ими предпринимательской деятельности, с другой

стороны, расширить сферу защиты прав потребителей.

Во-вторых, некоммерческие организации, как правило, осуществляют и иную приносящую

доходы деятельность, не относящуюся к предпринимательской. В качестве примера можно привести

деятельность образовательных учреждений по оказанию образовательных услуг на возмездных

началах*(207). Такого рода деятельность по своему характеру является публичной, поэтому вполне

обоснованно возложить на некоммерческие организации обязанность по ее осуществлению в отношении

каждого, кто к ним обратится.

Таким образом, предпринимательская и иная приносящая доходы деятельность некоммерческих

организаций подпадает под определение предмета публичного договора. Следовательно, в ст. 426 ГК

РФ наряду с коммерческой организацией должна быть указана и некоммерческая организация.

Подобный подход в определении субъектного состава закреплен и в преамбуле Закона о защите прав

потребителей: под исполнителем (изготовителем, продавцом) понимается любая организация, а не

только коммерческая.

Другой стороной по договору обслуживания выступает потребитель. Субъектный состав на

стороне потребителя также нуждается в уточнении. В соответствии с Законом о защите прав

потребителей в качестве потребителя может выступать только гражданин, имеющий намерение заказать

или приобрести либо заказывающий, приобретающий или использующий товары (работы, услуги)

исключительно для личных (бытовых) нужд, не связанных с извлечением прибыли. В ст. 426 ГК РФ не

указывается, кто именно считается потребителем по публичному договору. В связи с этим интерес

представляет исследование субъектного состава таких публичных договоров, как договор розничной

купли-продажи, энергоснабжения, проката, бытового подряда, банковского вклада.

Заказчиком по договору бытового подряда может быть только гражданин, заключающий договор

для удовлетворения своих бытовых или других личных потребностей (п. 1 ст. 730 ГК РФ). Договор

банковского вклада признается публичным в том случае, если вкладчиком по нему является гражданин

(п. 2 ст. 834 ГК РФ). В то же время потребителем по договорам розничной купли-продажи (ст. 429 ГК РФ),

энергоснабжения (ст. 540 ГК РФ) и проката (ст. 626 ГК РФ) может выступать не только гражданин, но и

юридическое лицо. Причем в отношении покупателя действует ограничение, обусловленное целевым

назначением приобретаемого товара. Он должен быть предназначен для использования, не связанного

с предпринимательской деятельностью. По договорам энергоснабжения и проката подобное

ограничение отсутствует. Так, в п. 1 ст. 626 ГК РФ презюмируется использование прокатного имущества

в потребительских целях, но оно может быть использовано и в предпринимательских целях, если это

прямо предусмотрено в договоре или вытекает из существа обязательства*(208).

Таким образом, анализ норм ГК РФ о субъектном составе публичного договора свидетельствует

о том, что потребителем по нему может являться как гражданин, так и юридическое лицо, если иное

прямо не указано в законе.

Вопрос о субъектном составе на стороне потребителя в договоре обслуживания носит

принципиальный характер. До принятия ГК РФ термин "потребитель" использовался только в значении,

закрепленном в Законе о защите прав потребителей, т.е. исключительно в отношении гражданина.

Соответственно, и при определении субъекта договора обслуживания разночтения не возникали - им

мог быть лишь гражданин. В современном гражданском законодательстве данное понятие применяется

в широком значении, охватывающем наряду с гражданами и юридические лица. Против такого

использования понятия потребителя выступает Б.А. Шабля, поэтому в разработанной им конструкции

"потребительского договора" на стороне потребителя может выступать только гражданин*(209).

Исключение из субъектного состава договора обслуживания юридических лиц и индивидуальных

предпринимателей представляется не вполне обоснованным. Необходимость в усиленной защите

потребительских прав обусловлена прежде всего отсутствием у потребителей специальных знаний о

предмете заключаемого договора, условий его использования и т.д. Если юридическое лицо или

индивидуальный предприниматель приобретают товары, работы, услуги не для предпринимательской

деятельности, то есть основания полагать отсутствие и у них такого рода знаний и умений.

Вместе с тем признание в договоре обслуживания в качестве потребителя наряду с гражданами

и юридических лиц, и индивидуальных предпринимателей не следует расценивать как попытку

полностью уравнять их в правах. Не вызывает сомнений необходимость специальных мер защиты для

граждан-потребителей, установленных в Законе о защите прав потребителей, так как последние

являются, кроме всего прочего, и экономически более слабой стороной.

При использовании понятия "потребитель" в широком значении возникает проблема

определения критерия отграничения отношений, в которых юридические лица и индивидуальные

предприниматели выступают в качестве потребителей, от тех, в которых они участвуют как

предприниматели. Суть такого критерия в общих чертах ясна: целевое назначение приобретаемых

товаров, работ, услуг. Однако и в законодательстве, и в правовой литературе используются различные

формулировки для обозначения целевого характера использования предмета договора: "не связанное с

осуществлением предпринимательской деятельности"; "в потребительских целях"; "для собственных

нужд" и т.д.

Не все из них могут быть признаны удачными. Никто не спорит с тем, что приобретение

юридическим лицом, например, мебели для собственного офиса вполне отвечает целевому характеру

договора розничной купли-продажи. Но если отталкиваться не от доктринального понимания сущности

"использования, не связанного с осуществлением предпринимательской деятельности", а от

буквального, то вывод не столь очевиден: предпринимательская деятельность данного юридического

лица осуществляется в офисе, следовательно, использование в нем мебели все же косвенно связано с

осуществлением предпринимательской деятельности. Неоднозначно может быть истолкован и термин

"для собственных нужд". Его применение оправдано при противопоставлении "нуждам третьих лиц,

контр-агентов по договору и др.". Но собственные нужды юридического лица или индивидуального

предпринимателя могут носить и производственный характер. Например, тот или иной товар может быть

приобретен не только для перепродажи, но и для переработки в рамках собственного производства. В

последнем случае товар приобретается для собственных нужд, но эти отношения явно не подпадают

под сферу действия договора обслуживания.

Приемлемым представляется указание на потребительские цели использования товара (работ,

услуг), хотя с точки зрения экономиста и оно может оказаться не вполне точным, так как в советской

экономической науке потребление разделялось на производственное и непроизводственное*(210). Но

такая формулировка сближает обыденное и юридическое понимание целевого характера договора

обслуживания. В словаре русского языка "потреблять" означает "использовать для удовлетворения

потребностей, расходовать на свои нужды"*(211). Юридические лица и индивидуальные

предприниматели могут быть признаны потребителями в тех случаях, когда они приобретают товары

(работы, услуги) для собственного потребления, т.е. являются их конечными потребителями.

На основании изложенного можно сформулировать основные признаки договора обслуживания.

Во-первых, потребительская цель договора. Он направлен на удовлетворение нужд конечного

потребителя в товарах (работах, услугах), не предназначенных для использования в

предпринимательской деятельности.

Во-вторых, специфический субъектный состав. С одной стороны, в качестве исполнителя

(продавца) выступают коммерческие организации, индивидуальные предприниматели, а также

некоммерческие организации, осуществляющие предпринимательскую или иную приносящую доходы

деятельность публичного характера. С другой стороны, в качестве потребителя выступают граждане и

юридические лица, приобретающие товары (работы, услуги) в потребительских целях.

Втретьих, публичный характер договора обслуживания, обусловливающий обязанность для

исполнителя (продавца) осуществлять деятельность по реализации товаров (работ, услуг) в отношении

каждого, кто к нему обратится на равных для всех обратившихся условиях.

Указанные признаки, очевидно, не исчерпывают всю специфику договора обслуживания. Но их

использование позволяет установить круг договоров, которые могут быть объединены в рамках

предлагаемой теоретической конструкции. Особое место среди них занимают договоры,

непоименованные в ГК РФ, которые довольно широко распространены в сфере обслуживания.

Деление договоров на "поименованные" и "непоименованные" носит сугубо доктринальный

характер, хотя и основано на норме п. 2 ст. 421 ГК РФ, допускающей возможность заключения

договоров, не предусмотренных законом или иными правовыми актами. К непоименованным (или

нетипичным) договорам в теории гражданского права относятся те договоры, которые не получили

специальной правовой регламентации. Однако в литературе под непоименованными договорами

зачастую имеются в виду только те договоры, которые не закреплены в ГК РФ*(212). К непоименованным

причисляют и смешанные договоры, предусмотренные в п. 3 ст. 421 ГК РФ*(213). Отсутствие

терминологического единства существенно затрудняет исследование такого рода договоров.

Представляется, что понятия "непоименованный", "нетипичный" и "смешанный" являются довольно

близкими по сути, но в то же время имеют определенные отличия.

Исходя из буквального толкования, поименованным может быть назван тот договор, который

имеет собственное имя, т.е. он в силу широкого распространения на практике признан самостоятельным

договорным типом и закреплен в ГК РФ. При этом следует согласиться с М.И. Брагинским, что

"договоры, которые представляют собой разновидность урегулированного законом типа, обладают

признаками поименованных договоров"*(214). Виды поименованных договоров могут быть

урегулированы ГК РФ в рамках параграфов соответствующей главы либо отдельным законом или иным

правовым актом. В том случае, если договор предусмотрен специальным законом или иным правовым

актом и в соответствующей главе ГК РФ дается к нему отсылка, то он должен быть признан

поименованным по данному формальному критерию. Например, договор туристического обслуживания,

специальная правовая регламентация которого содержится в Законе о туристской деятельности,

относится к договору возмездного оказания услуг в силу указания его в перечне п. 2 ст. 779 ГК РФ. При

отсутствии такого указания возможно применение доктринального, хотя оно не безупречно. Так, договор

на маркетинговые исследования одни авторы относят к подряду, другие - к договору возмездного

оказания услуг.

Существенные затруднения возникают и в том случае, если договор, урегулированный законом

или иным правовым актом, не подпадает под признаки определенного типа договора, закрепленного в

ГК РФ. Такой договор логичнее отнести к непоименованным, несмотря на специальное правовое

регулирование. В связи с этим представляется целесообразным использование определения

"поименованный" в отношении договоров, закрепленных в ГК РФ, и их разновидностей, остальные же с

точки зрения ГК РФ являются непоименованными.

Определения "непоименованный" и "нетипичный" зачастую в литературе используются как

синонимы. При этом под нетипичными понимаются договоры, выходящие за рамки определенного типа

гражданско-правового договора*(215). Наиболее полно нетипичные договоры исследовались В.А.

Ойгензихтом*(216), но результаты его исследования не получили широкого признания в

цивилистической науке, что не позволяет использовать разработанные им признаки при определении

нетипичного договора.

Нетипичным можно назвать договор, который не характерен, не свойственен имущественному

обороту. Вряд ли нетипичным (в этом значении) будет считаться договор, урегулированный законом или

иным правовым актом. Наличие специального регулирования свидетельствует о распространенности

этих отношений на практике и их общественной значимости, а, следовательно, и об их типичности для

гражданского оборота.

С этой точки зрения те договоры, которые не получили формального признания в ГК РФ, но

урегулированы специальными нормами на уровне законов и иных правовых актов, можно признать

типичными. При этом имеется в виду не принадлежность их к какомуто конкретному типу договора,

закрепленному в ГК РФ, а распространенность на практике, обусловившая необходимость их

специальной правовой регламентации. Следовательно, к нетипичным договорам относятся те договоры,

которые не получили специального правового регулирования не только в ГК РФ, но и в законах или иных

правовых актах.

Смешанные договоры, т.е. содержащие элементы различных договоров, предусмотренных

законом или иными правовыми актами (п. 3 ст. 421 ГК РФ), традиционно относятся к числу

непоименованных или нетипичных. С точки зрения предложенных выше определений смешанный

договор является нетипичным в виду отсутствия его специального правового регулирования, что

обусловливает необходимость обращения к п. 3 ст. 421 ГК РФ. Возможность применения к смешанному

договору в соответствующих частях правил о договорах, элементы которых в нем содержатся,

ограничена соглашением сторон или существом обязательства.

Наличие последнего ограничения представляется оправданным. В литературе отмечалось, что

смешение элементов разных договоров может породить совершенно новый самостоятельный договор.

Так, В.А. Ойгензихт обосновал интегрированный договор как "самостоятельный договор, в котором часть

отдельных обязательств сливается в одно целое"*(217). При этом он признавал его смешанным

договором. О.Н. Садиков, напротив, полагал, что такой договор нельзя считать смешанным. Но в

вопросе правового регулирования их суждения совпадали: новый договор требует специального

регулирования, что не исключает применения в исключительных случаях аналогии закона. Как

справедливо указывал А.А. Собчак, "смешанный договор есть необходимая промежуточная стадия в

процессе возникновения новых видов договоров. Она необходима, пока не сложится самостоятельное

законодательное регулирование новых видов договоров обязательственных отношений"*(218).

В качестве примера такого договора можно привести договор лизинга. До закрепления его в

гражданском законодательстве данный договор квалифицировался как смешанный, содержащий в себе

элементы купли-продажи и аренды*(219). В настоящее время, несмотря на закрепление договора

лизинга в ГК РФ в качестве разновидности договора аренды, дискуссия о его правовой природе

продолжается*(220).

На примере договора лизинга хорошо видна и другая тенденция: законодатель не стремится к

расширению круга поименованных договоров, пытаясь поместить новые договоры в рамки

определенного типа. Особенно ярко эта тенденция проявилась в отношении договора возмездного

оказания услуг, впервые получившего закрепление в ГК РФ. В п. 2 ст. 779 ГК РФ установлен довольно

широкий перечень договоров, на которые распространяются правила о возмездном оказании услуг,

причем он не является исчерпывающим. При этом предмет договора возмездного оказания услуг

сформулирован крайне расплывчато как совершение определенных действий или осуществление

определенной деятельности (п. 1 ст. 779 ГК РФ), поэтому к нему относят любые договоры, правовая

природа которых неочевидна. Среди последних особо следует выделить договоры обслуживания.

В учебной литературе высказываются суждения, что правила о возмездном оказании услуг гл. 39

ГК РФ распространяются на гостиничные, санаторно-курортные и др. услуги. Данная позиция

основывается, прежде всего, на актах гражданского законодательства, в которых речь идет именно об

услугах (например, Правила предоставления гостиничных услуг в РФ, Правила предоставления

коммунальных услуг и правила предоставления услуг по вывозу твердых и жидких бытовых отходов и

др.). Однако такой формальный подход к определению правовой природы данных обязательств,

складывающихся в сфере обслуживания, противоречит, на мой взгляд, существу данных обязательств.

Так, в обязательстве об оказании так называемых санаторно-курортных услуг можно выделить

несколько основных обязанностей: вопервых, оказать соответствующие медицинские услуги, вовторых,

предоставить помещение для временного проживания, в-третьих, обеспечить питанием. В.А. Ойгензихт

называл такой объект интегрированным, так как все составные части "интегрируются в один

комплексный объект"*(221). Комплексный характер объекта рассматриваемого обязательства не

позволяет однозначно причислить его к обязательству возмездного оказания услуг.

В основе гостиничного обслуживания лежит предоставление помещения для временного

проживания граждан. Это основная обязанность лица, осуществляющего данный вид деятельности.

Услуги, предоставляемые гражданину при проживании в гостинице, являются по своему характеру

дополнительными. Их характер, перечень, качество зависят, прежде всего, от самого помещения, так как

в п. 4 разд. II Правил предоставления гостиничных услуг в РФ говорится о перечне услуг, входящих в

цену номера (места в номере). Следовательно, и здесь объект обязательства является комплексным,

поэтому отнесение его к типу обязательств по возмездному оказанию услуг представляется не

бесспорным.

Отнесение обязательств с комплексным объектом к обязательству возмездного оказания услуг, с

одной стороны, размывает само понятие данного типа обязательств, а с другой - обусловливает

неадекватность правового регулирования, так как нормы о возмездном оказании услуг не рассчитаны на

регулирование отношений, объектом которых являются не только услуги, но и другие материальные

блага.

Представляется, что в тех случаях, когда комплексный объект характеризуется как услуги того

или иного вида (туристические, гостиничные, санаторно-курортные и т.д.), речь идет об услугах как

объекте гражданско-правового регулирования.

Предлагаемый подход позволит усовершенствовать договорное регулирование отношений в

сфере обслуживания. Если в качестве объекта обязательства выступает явление, подпадающее под

понятие услуг как объекта гражданских прав, то на это обязательство распространяются правила о

возмездном оказании услуг. В тех случаях, когда объект носит комплексный характер, представляется

целесообразным осуществлять правовое регулирование самой деятельности как объекта правового

регулирования, а соответствующий договор, опосредующий эти отношения, относить к числу

непоименованных в ГК РФ договоров. В будущем возможно закрепление таких договоров и в ГК РФ.

Подобная схема, по существу, реализована законодателем в отношении договора

туристического обслуживания. Его отнесение к типу договора возмездного оказания услуг носит в

большей степени формальный характер. Правовая регламентация данного договора сосредоточена в

Законе о туристской деятельности.

Таким образом, понятие "услуги" в значении объекта гражданско-правового регулирования

включает в себя и понятие "обслуживание", т.е. отношения по осуществлению деятельности,

направленной на удовлетворение потребностей участников имущественного оборота. Отношения

обслуживания могут опосредоваться различными гражданско-правовыми обязательствами, как

поименованными, так и непоименованными. Последние имеют, как правило, комплексный объект, в силу

чего они являются самостоятельными по своей правовой природе, поэтому не могут быть отнесены к

обязательству возмездного оказания услуг. Договоры, регулирующие отношения в сфере обслуживания,

обладают рядом общих формальных признаков (публичный характер, специальный субъектный состав,

потребительская цель), позволяющих выделить их в теории гражданского права в группу договоров

обслуживания. Разработка теоретической конструкции договора обслуживания в цивилистической

доктрине будет способствовать совершенствованию правового регулирования отношений в сфере

обслуживания.

Глава III. Услуги как объект гражданских прав

§ 1. Понятие услуг как объекта гражданских прав

Исследование услуг как объекта гражданских прав целесообразно начать с рассмотрения самой

категории "объекты гражданских прав", которая является новеллой ГК РФ 1994 г. Отсутствие в ГК РФ ее

легального определения обусловливает различное толкование.

Большинство ученых отождествляют понятия объекта гражданских прав и объекта гражданского

правоотношения*(222). В наиболее категоричной форме данное мнение было высказано В.И.

Мозолиным: "Точнее было бы в законе пользоваться понятием объект гражданского

правоотношения"*(223). С этим трудно согласиться. Правоотношение, субъекты и объект

правоотношения являются доктринальными понятиями и использование их в законодательстве не

вполне корректно. Законодатель явно избегает употребления их и в других нормах ГК РФ, используя, в

частности, вместо термина "правоотношения" термин "отношения, регулируемые гражданским

законодательством" (например, в гл. 5 ГК РФ "Участие Российской Федерации, субъектов Российской

Федерации, муниципальных образований в отношениях, регулируемых гражданским

законодательством").

Кроме того, понятие объекта является едва ли не самым спорным вопросом в теории

гражданского правоотношения, хотя и признается доминирующей концепция "объект - материальные и

нематериальные блага". Использование же законодателем в ГК РФ нового термина "объекты

гражданских прав" позволило ему по существу не занимать какой-либо определенной позиции в

дискуссии об объекте правоотношения.

В связи с этим заслуживает внимания позиция тех авторов, которые рассматривают объекты

гражданских прав как самостоятельную правовую категорию. Так, В.А. Лапач считает, что "объекты

гражданских прав есть правовая идея самого высокого уровня обобщения, входящая в систему

основных категорий частного права, отображающая систему признаваемых или допускаемых в данной

правовой общности имущественных и неимущественных благ (ценностей), характеризуемых признаками

дискретности, юридической привязки и системности, по поводу которых складываются общественные

отношения как предмет гражданского права, а также устанавливаются правовые связи в ходе

урегулирования данных отношений"*(224). Определение данной категории как "абстракции-идеи"*(225)

само по себе не ново. Еще К.К. Яичков указывал, что понятие объекта, как и понятие субъекта, являются

"результатом самостоятельной научной абстракции"*(226). Это замечание верно в отношении любого

понятия, так как одно из семантических значений слова "понятие" - "логически оформленная общая

мысль о предмете, идея чегон."*(227).

В качестве универсальных для объектов любого рода В.А. Лапач называет такие признаки, как

дискретность, юридическая привязка, системность. Однако этот тезис вряд ли можно считать

доказанным, так как данные признаки не были рассмотрены им в отношении всех объектов гражданских

прав.

Указание на то, что по поводу благ "складываются общественные отношения как предмет

гражданского права, а также устанавливаются правовые связи в ходе урегулирования данных

отношений" означает, по существу, отождествление понятий объекта гражданских прав и объекта

гражданских правоотношений. Именно этим и объясняется выделение В.А. Лапачем в его концепции,

наряду с юридическим объектом правоотношения - воля и сознание обязанного лица, материального

объекта.

Отождествление двух различных по своей сути категорий "объект гражданских прав" и "объект

гражданских правоотношений" происходит прежде всего потому, что значение явлений объективной

действительности в правоотношении традиционно сводится к их участию в качестве объектов этих

правоотношений. Однако то или иное явление может выступать в правоотношении и в ином качестве,

имеющем правовое значение. В обязательстве перевозки, например, вещи, не являясь объектом

данного правоотношения, выступают и как груз, и как транспортное средство. Услуги являются объектом

обязательства об оказании услуг, а в обязательстве купли-продажи, например, послепродажные услуги

носят факультативный характер.

Таким образом, категорию "объекты гражданских прав" следует признать самостоятельной

гражданско-правовой категорией, используемой в ГК РФ для обозначения круга материальных и

нематериальных благ, имеющих значение для возникновения, осуществления и прекращения

гражданских прав и обязанностей.

Услуги относительно недавно были признаны объектом гражданских прав путем включения в ст.

128 ГК РФ, хотя отношения по оказанию некоторых видов услуг (например, по оказанию банковских,

транспортных услуг, услуг по хранению и т.д.) регулировались и в предыдущих гражданских кодексах.

В связи с этим в качестве первоочередной задачи цивилистов видится формирование единого

понятия услуг, охватывающего все или большинство видов данного явления. В основу такого понятия

должна быть положена экономическая сущность услуг.

В имущественном обороте услуги участвуют в качестве экономического блага, которое

раскрывается большинством ученых-экономистов как осуществление деятельности. Но характер этой

деятельности, как правило, не уточняется. Исключение составляет определение услуги, предложенное

экономистом Т. Хиллом: "изменение состояния человека или предмета, принадлежащего любому

участнику экономических отношений, с их предварительного согласия"*(228).

Следует отметить, что в экономической литературе, особенно зарубежной, работы не

выделяются в качестве самостоятельного экономического блага, а включаются в понятие услуг. В ст. 128

ГК РФ в перечне объектов гражданских прав наряду с услугами указаны и работы. В связи с этим

представляется целесообразным исходя из определения Т. Хилла попытаться сформулировать понятия

не только услуги, но и работы.

С этой точки зрения под работой следует рассматривать изменение состояния предмета - вещи,

которое заключается в изменении ее качественных характеристик при изготовлении новой вещи или

иных характеристик при переработке (обработке) вещи. Такое понимание нашло отражение и в

легальном определении работы (п. 1 ст. 703 ГК РФ): "Договор подряда заключается на изготовление или

переработку (обработку) вещи либо на выполнение другой работы с передачей ее результата заказчику".

Однако такая формулировка была размыта указанием на возможность выполнения "другой работы", в

качестве отличительного признака которой указывалась "передача ее результата заказчику".

Именно последнее указание и сместило акценты с самой деятельности на ее результат, что в

итоге и завело исследователей в тупик. Исходя из этого, к услуге можно отнести любую деятельность,

результат которой в той или иной степени отделим от самой деятельности и на который может

претендовать заказчик. Весьма показательна в этом плане позиция Е.В. Измайловой, которая относит

договор на выполнение маркетинговых исследований к типу договоров на выполнение работ только на

том основании, что полученные результаты маркетинговых исследований отделимы от личности

исполнителя и всегда объективируются на материальном носителе*(229). При этом не принимается во

внимание тот факт, что результат маркетинговых исследований всегда носит нематериальный характер

независимо от носителя, так как представляет собой информацию. С другой стороны, Д.И. Степанов

предлагает отнести к услугам ремонт оборудования и бытовой техники на том основании, что их

вещественный результат неустойчив*(230).

Представляется, что специфику работы необходимо искать не в результате, а в предмете, по

поводу которого осуществляет свою деятельность исполнитель. Конструкция договора подряда

изначально была рассчитана на то, что предметом деятельности подрядчика, а соответственно, и его

результатом, является вещь. К.П. Победоносцев определял подряд как "договор, в котором предметом

служит произведение самой вещи или изделия посредством работы"*(231). Г.Ф. Шершеневич также

указывал, что "трудовой элемент заключается в обязательстве исполнить работу в смысле создания

какой-либо вещи"*(232).

В советский период нормы о подряде по аналогии закона были распространены и на смежные

отношения, в частности, на репетиторские услуги, услуги салонов красоты и т.д. Такое решение было

обоснованным ввиду немногочисленности услуг, нуждающихся в специальном гражданско-правовом

регулировании. При этом нужно учитывать, что оказание образовательных и медицинских услуг

регулировалось нормами административного права.

Таким образом, в качестве отличительного признака работы предлагается рассматривать

предмет, по поводу которого совершаются действия подрядчика - вещь, независимо от наличия

отделимого и (или) овеществленного результата. Соответственно, к работам относятся действия по

созданию вещи, переработке, обработке, ремонту, техническому обслуживанию вещи и т.д. В целях

уточнения легального определения работы предлагается исключить из п. 1 ст. 703 ГК РФ "либо на

выполнение другой работы с передачей ее результата заказчику".

Под вещами традиционно понимаются физически осязаемые предметы материального мира. Но

правовой режим вещей, в определенной его части, может распространяться и на физически

неосязаемые блага. Например, электрическая энергия как особое свойство материи*(233) признается

объектом договора энергоснабжения, являющегося разновидностью договора купли-продажи. В связи с

этим в современном российском гражданском праве вещь определяется довольно широко как

материально-телесная субстанция*(234). Соответственно, к вещам относят не только материальные,

физически осязаемые предметы, но и тела в газообразном состоянии, а также различные виды

подвластной человеку энергии.

Те блага, которые не обладают материально-телесной субстанцией, являются по своей

сущности невещественными. К ним следует отнести имущественные права; работы и услуги;

информацию; результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них

(интеллектуальная собственность); нематериальные (духовные) блага.

Таким образом, блага, являющиеся объектами гражданских прав, можно разделить на

вещественные и невещественные в зависимости от их физической природы.

В отличие от работ, услуги имеют своим предметом невещественные блага. В правоотношениях

по оказанию услуг невещественные блага выступают в качестве объекта, на который оказывается

воздействие в процессе деятельности исполнителя при оказании услуг (далее - объект воздействия).

Выделение новой категории - объекта воздействия - представляется необходимым для раскрытия

сущности услуг. В современной цивилистической литературе такая категория, как объект воздействия,

используется, но преимущественно в качестве критерия классификации услуг*(235). В настоящей книге

объект воздействия предлагается рассматривать как структурный элемент услуги.

Круг явлений, которые могут выступать в качестве объекта воздействия, целесообразно

ограничить теми благами, которые признаются объектами гражданских прав. К таковым из

перечисленных в ст. 128 ГК РФ объектов гражданских прав могут быть отнесены следующие:

информация, безналичные деньги, а также нематериальные (духовные) блага.

Правовая сущность услуг определяется их экономическим содержанием и заключается в

совершении действий по изменению состояния невещественного блага. Характер этих действий зависит

от вида блага, выступающего в качестве объекта воздействия. Для того чтобы раскрыть сущность услуг,

требуется исследовать перечисленные невещественные блага в роли объекта воздействия, а также

проанализировать, в чем выражается изменение их состояния.

Рассмотрение информации в качестве объекта воздействия при оказании услуг возможно лишь

при признании ее невещественным благом. Однако вопрос об отнесении информации к числу

нематериальных (невещественных) благ является дискуссионным.

Наличие тесной связи информации с ее материальным носителем позволяет ряду авторов

причислять ее к материальным благам. Так, А.А. Снытников считает необходимым признать

информацию, при ее участии в гражданско-правовых отношениях, в качестве материального блага*(236).

Разделяет его позицию и Е.Н. Насонова, которая также предлагает признавать информацию объектом

гражданских прав только "в случаях, при которых сведения о лицах, предметах, фактах, событиях,

явлениях и процессах находят свое отображение на материальных объектах в виде символов, образов,

сигналов и технических решений"*(237).

Действительно, физическая природа информации двойственна. Как справедливо отмечает О.А.

Городов, "благо, предоставленное информацией, особого рода: оно материально в том смысле, что

материя способна переносить, отражать или содержать информацию и нематериально, поскольку не

является особым видом материи"*(238). Такое понимание материальности информации не дает

оснований для отождествления ее с материальным носителем, на котором она зафиксирована. В связи с

этим заслуживает поддержки утверждение С.И. Семилетова о нематериальной (в смысле вещи)

сущности информации*(239).

Невещественный характер информации нашел отражение и в ее определении, которое

содержится в ст. 2 Федерального закона от 20 февраля 1995 г. N 24-ФЗ "Об информации,

информатизации и защите информации"*(240): "информация - сведения о лицах, предметах, фактах,

событиях, явлениях и процессах независимо от формы их предоставления". Данное определение может

быть использовано и для целей настоящего исследования, так как в ГК РФ понятие информации как

объекта гражданских прав отсутствует.

Информация перечислена в ст. 128 ГК РФ наряду с другими объектами гражданских прав. Тем не

менее в цивилистической литературе получила распространение идея о том, что информация является

составляющей ряда объектов гражданских прав. Так, А.А. Ефремов предложил термин "объект

гражданского права, имеющий информационное (или преимущественно информационное)

содержание"*(241) для обозначения тех объектов гражданских прав, источником ценности которых

является информация. К таковым он относит конфиденциальную информацию, объекты

интеллектуальной собственности, деньги, ценные бумаги, а также такие нематериальные блага, как имя,

изображение, честь, достоинство, деловая репутация. А.В. Трофименко в своих рассуждениях пошел

дальше, рассматривая все нематериальные объекты как объекты информационной природы*(242). При

таком подходе размывается сущность информации как объекта гражданских прав, что ведет к смешению

правового режима информации с правовыми режимами иных благ, признаваемых объектами

гражданских прав.

Вместе с тем можно согласиться с утверждением, что "информация в определенных формах, как

материальный и нематериальный предмет отношений, входит элементом в любые

правоотношения"*(243). В частности, это справедливо в отношении информационных услуг, в которых

информация выступает в качестве предмета правового воздействия.

Информационные услуги упоминаются в ст. 779 ГК РФ и Федеральном законе "Об информации,

информатизации и защите информации". Но их легальное определение дается лишь в Федеральном

законе "Об участии в международном информационном обмене": действия субъектов (собственников и

владельцев) по обеспечению пользователей информационными продуктами (ст. 2).

Несмотря на то что в правовой литературе высказываются мнения*(244) о необходимости

закрепления понятия информационных услуг в ГК РФ, данная категория недостаточно полно

исследована в науке гражданского права (как, впрочем, и информационного). Как следствие, отсутствует

и единое понимание информационных услуг.

Большинство авторов выделяют услуги по передаче информации и, соответственно,

обязательства по передаче информации. Так, А.Е. Шерстобитов предложил обособить группу договоров

на передачу информации, в которых "передача информации выступает как специфическая услуга,

дающая положительный эффект в виде своевременного полного и точного осведомления

заинтересованных лиц в порядке, позволяющем им использовать информацию в практической

деятельности"*(245). В.А. Дозорцев определяет договор о передаче информации как договор,

заключаемый между информационным центром и потребителем, "о предоставлении данных по

конкретному запросу, содержание которого строго индивидуально: потребителю передается специально

подобранная информация, представляющая для него интерес"*(246). На необходимость включения в ГК

РФ главы о договорах на передачу информации указывает И.Л. Бачило*(247).

Различает обязательства по передаче информации и обязательства по оказанию

информационных услуг Е.Н. Шаблова, хотя и признает их единую целевую направленность.

Информационные услуги она определяет как "способ удовлетворения потребностей заказчика, который

предполагает не просто передачу информации клиенту, а осуществление координируемой с заказчиком

деятельности, например, по сбору, поиску, переработке, распространению, систематизации, порядку

использования информации, т.е. информация тут выступает как "opus" (результат)"*(248).

Представляется, что информационные услуги - более широкое понятие, чем услуги на передачу

информации. Передача информации - это завершающий этап действий по оказанию информационных

услуг. Для того чтобы передать ту или иную требуемую информацию, предварительно необходимо

собрать и систематизировать ее, например, по договору на справочно-информационное обслуживание.

В связи с этим разграничение услуг по передаче информации и информационных услуг выглядит

искусственным.

Информационные услуги рассматриваются Е.Н. Шабловой как самостоятельные по отношению к

услугам консультирования и маркетинговым услугам. Такой подход в полной мере соответствует

действующему законодательству, так как в ст. 779 ГК РФ информационные услуги перечисляются

наряду с аудиторскими и консультационными. Однако и консультационные, и аудиторские, и

маркетинговые услуги могут быть объединены по признаку объекта воздействия, в качестве которого во

всех перечисленных услугах выступает информация.

Информационная сущность консультационных услуг вытекает из семантического значения слова

"консультация" - совет, даваемый специалистом*(249). Следует отметить, что в литературе, как в

экономической, так и в юридической, широко используется понятие консалтинговых услуг. Слово

"консалтинг" произошло от англ. "consult" - консультироваться*(250), поэтому есть основания

рассматривать термины "консультационные услуги" и "консалтинговые услуги" в качестве синонимов.

Под консультированием (консалтингом) в экономической литературе понимается "деятельность,

осуществляемая профессиональными консультантами и направленная на обслуживание потребностей

коммерческих и некоммерческих организаций в консультациях, обучении, исследовательских работах по

проблемам их функционирования и развития"*(251). Исходя из широкого понимания консультационной

деятельности, к консультационным услугам относятся различные виды профессиональных услуг:

маркетинговые, юридические, аудиторские, рекрутинговые и др.*(252)

Представляется допустимым объединение в рамках консультационных услуг тех видов

профессиональных услуг, которые по тем или иным причинам не нуждаются в специальном правовом

регулировании. Данные виды услуг будут подпадать под правовой режим консультационных

(консалтинговых) услуг.

В то же время это не должно препятствовать постепенному формированию для отдельных видов

услуг особых правовых режимов, в большей степени учитывающих их специфику. На сегодняшний день

в качестве самостоятельных услуг, обладающих тем не менее информационной природой, могут

рассматриваться маркетинговые, аудиторские, оценочные услуги.

Маркетинговые исследования, по мнению Е.В. Измайловой, заключаются в сборе, обработке,

систематизации и анализе маркетинговой информации с применением научных приемов и методов, но

этим работам не свойственен признак теоретического творчества, характерный для

научноисследовательских работ*(253). Е.Г. Шаблова также не отрицает информационную сущность

маркетинговых услуг, хотя и подчеркивает, что "это не просто деятельность по сбору и передаче

информации, это весьма специфическая, творческая деятельность, охватываемая понятием

"маркетинговые исследования", характеризующиеся хорошо разработанным научным

инструментарием"*(254).

Деятельность аудитора (аудиторской организации) заключается в проверке документации,

связанной с финансово-хозяйственной деятельностью аудируемого лица. По ее результатам аудитор

выражает свое мнение о достоверности финансовой (бухгалтерской) отчетности аудируемого лица в

форме аудиторского заключения (ст. 10 Закона об аудиторской деятельности). Следовательно, сущность

аудиторской услуги заключается в анализе информации (данных), содержащейся в документах

финансовой (бухгалтерской) отчетности, на их соответствие законодательству РФ.

Действия оценщика, как справедливо отмечает В.В. Гущин, состоят в сборе, обработке и анализе

правоустанавливающих документов, сведений и обременений объекта оценки, данных бухгалтерского

учета и отчетности, технических и эксплуатационных, количественных и качественных характеристик, а

также иной информации об объекте оценки*(255), что свидетельствует об информационной сущности

оценочных услуг.

Вместе с тем в литературе существует мнение о необходимости разграничения таких понятий,

как "знания" и "информация". В частности, А.Е. Шерстобитов предлагал различать обязательства по

передаче информации и обязательства по передаче знаний, указывая, что под использованием знаний

понимается их внедрение, а под использованием информации - осведомление в порядке, позволяющем

воспользоваться ею в практической деятельности*(256). С этой точки зрения объектом воздействия при

оказании консультационных, маркетинговых, аудиторских услуг являются скорее знания.

Однако противопоставление информации и знаний представляется не вполне корректным.

Знания - это информация особого рода. Как справедливо отмечает С.Н. Шевердяев, "информация

полезна, прежде всего, как усвоенное знание, иначе ее можно отнести к разряду информационного

шума, т.е. информации не задействованной, по существу, в отношениях информационного обмена в

обществе"*(257). Следовательно, понятие "информация" более широкое, включающее в себя и знания.

Тем не менее специфика знаний как объекта воздействия при оказании определенного вида услуг

должна найти отражение в правовом режиме этих услуг.

Таким образом, понятие информационных услуг целесообразно рассматривать в качестве

родового, объединяющего те услуги, в которых объектом воздействия выступает информация. При этом

сущность информационных услуг можно охарактеризовать как деятельность по изменению состояния

информации, заключающуюся в сборе сведений, их обработке (систематизации, анализе и т.п.), а также

передаче их заказчику.

Из имущественных прав в качестве предмета воздействия при оказании услуг могут выступать

безналичные денежные средства. Хотя вопрос об их правовой природе является дискуссионным,

большинство цивилистов (Л.А. Новоселова, С.В. Сарбаш, Е.А. Суханов и др.)*(258) считают, что они

могут быть только объектом обязательственных прав. С этой точки зрения безналичные деньги

представляют собой разновидность имущественных прав - права требования к банковскому

учреждению. Невещественная природа безналичных денежных средств не вызывает сомнений, так как

они существуют в виде записей по счету.

Особый интерес представляет позиция тех авторов, которые предлагают рассматривать деньги

(и наличные, и безналичные) как самостоятельный объект гражданских прав. В.А. Лапач полагает, что

"более отвечающей современным реалиям была бы редакция ст. 128 ГК РФ, обеспечивающая "прямое"

вхождение денег (в наличной и безналичной формах) в объем понятия "имущество" как

самостоятельного имущественного блага"*(259). Этого же мнения придерживается и К.Т. Трофименко,

указывая на единство сущности двух форм денег (наличных и безналичных)*(260). Т.Б. Замотаева

относит деньги к категории имущественных прав, приводя следующие аргументы: "деньги есть

установленная законом правовая возможность (имущественное право) совершения платежа. Форма

существования (представления) денег может быть различной (банкноты, монеты, записи по счету и т.п.),

но если она предусмотрена законом, то независимо от формы представления данная возможность

всегда заключается в праве совершить определенные конкретные действия (платеж)"*(261). Но при этом

не учитывается, что в заемных и кредитных обязательствах, а также в обязательствах банковского счета

и банковского вклада деньги выступают не только в роли платежного средства. Тем не менее

предложение о закреплении денег (наличных и безналичных) в качестве самостоятельного объекта