Режабек Е.Я.Приоритет общественного интеллекта в цивилизационном развитии общества

Подождите немного. Документ загружается.

РОССИЙСКИЙ ИНСТИТУТ КУЛЬТУРОЛОГИИ МИНИСТЕРСТВО

КУЛЬТУРЫ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

ПОСТИЖЕНИЕ КУЛЬТУРЫ

КОНЦЕПЦИИ, ДИСКУССИИ, ДИАЛОГИ

ЕЖЕГОДНИК Выпуск 7

Ответственный редактор | Н. С. Злобин |

Москва, 1998

E. Я. Режабек

ПРИОРИТЕТ ОБЩЕСТВЕННОГО ИНТЕЛЛЕКТА В

ЦИВИЛИЗАЦИОИНОМ РАЗВИТИИ

ОБЩЕСТВА

К концу нашего столетия, на рубеже ХХI века в науке складывается

новое видение мира, коренным образом отличающееся от образа мира

в классической науке. В классической науке господствовала идея

постоянного разрушения порядка, его деградации постулат Клаузиса),

а в современной науке утверждается идея о созидательной работе

хаоса, о неизбежном возникновении порядка из хаоса, о закономерно'

возвышении природы по ступеням упорядоченности. Представление о

том, что живое идет наперекор постулату Клаузиса, стремясь не

растратить, а накопить энергию, вначале укоренилось в

эволюционной биологии, а ныне даже физика признает идею

становления, способность сложноорганизованных систем "пить

порядок из беспорядка", прибегая к афоризму Э. Шредингера.

Видимо, и общественные науки в состоянии возвыситься до подобной

точки зрения. О том, что человек способен утлую лодочку своей

судьбы править против потока деградации, М. Волошин писал еще в

начале XX века. Может быть, к концу XX века ученые наберутся

смелости ответить: как это человеку удается? Речь, безусловно, идет

об общественном человеке, о мировом сообществе людей. Очевидно и

другое обстоятельствo: на подобный вопрос наука может ответить

лишь научными средствами.

В этих целях она должна взять на вооружение высшие достижения

из когда-то разорванных и удаленных областей знания. В

общественной жизни и в науке :в равной мере пришло время не

разбрасывать камни, а собирать камни: не разрушать, а строить.

Видение человеческой истории во многом задается общенаучными

понятиями, которые определяют тот или иной способ осмысления

эмпирического материала.

Однако первоначальная общенаучная рефлексия (то умозрение, на

которое опиралась теоретическая мысль за последние полвека), была

не только откорректирована, но и существенно видоизменена под

давлением вновь

271

открытых фактов.

Одно из фундаментальных понятий современной науки - понятие

"организации". Но если в рамках кибернетики организация

представала как упорядоченность, постоянно поддерживаемая в одних

из тех же пределах, то на основе общенаучных представлений от-

стаиваемых синергетикой - научным оппонентом кибернетики - та

же "организация" предстала как детерминистически упорядоченный

хаос, как когерентное образование, в равной мере подчиненное

действию и необходимости, и случайности, а потому беременное

альтернативностью, организация была понята как континуум,

способный разрешиться рядом вариантов. В этой парадигме

(парадигма выступает как набор убеждений, ценностей и методик,

разделяемых членами данного научного сообщества) самым

фундаментальным оказался вопрос: откуда берется многообразие

упорядоченных форм в мире? Задано ли оно изначально или создается

разными путями эволюции? В соответствии с эволюционистской

установкой по-новому было осмыслено производное от понятия

организации понятие информации.

В свете эволюционистской парадигмы, разрабатываемой

синергетикой, магистральный путь организации выступает как путь

создания когерентного коллективного поведения. В свою очередь

когерентное (связное) поведение есть не что иное, как та или иная

форма распределения и перераспределения вещества и энергии. На

основе достижений современной науки выясняется, что решающая

роль в распределении и перераспределении вещества и энергии

принадлежит информационным процессам. Согласно утверждающимся

в науке представлениям, информация есть мера неоднородности, мера

разнообразия в состоящих из вещества ^ энергии когерентных

образованиях. Но информация есть не просто мера. разнообразия, она

есть передаваемая от объекта к объекту мера разнообразия. Взятая с

этой стороны, информация выступает в особой функциональной роли,

выполняет особое назначение: она служит матрицей распределения и

перераспределения вещества и энергия-Информация выступает

началом репродуцирования вещественно- и энергетически значимых

черт одного объекта в другом объекте. Она как бы в сжатом и сок-

ращенном виде трансформирует облик одного вещественного

образования в другое вещественное образова-

272

ние. Как носитель отложившейся, "осевшей" в ней организации,

информация служит средством репродуцирования определений одного

объекта в определениях другого объекта. Вот почему с изменением

потока информации изменяется направленность системо- и структу-

рообразования тех или иных объектов как в природе, так и в обществе.

Поскольку информационная команда вызывает перераспределение

вещества и энергии, она служит репродуцирующим началом,

инициирующим когерентное поведение в одном или в другом

направлении.

Информационная матрица служит своеобразным переключателем

системосозидающих сил с одной траектории на другую траекторию,

сдвигающим эволюционное движение с одного пути на другой.

Информационные изменения не могут созидать вещество и энергию,

но могут участвовать в перераспределении вещества-энергии,

инициируя и подталкивая соответствующий процесс. При

определенных условиях информационный сигнал может "горы

своротить". Итак, в информации, в информационном сигнале заложен

мощный императив то ли здания, то ли разрушения. В качестве

пускового сигналa, некоего причиняющего начала поток информации

одни когерентные образования разрушает, другие- созидает. В роли

регулятора, вызывающего то или иное распределение вещества-

энергии, информация становится доминантой процессов

самоорганизации, процессов развития как в природе, так и в обществе.

Во всех сферах материального бытия накопитель информации

становится более упорядоченным, способным все в большей и

большей степени противостоять разрушительным силам

воздействующим на него извне.

Очевидно, аналогичными методологическими соображениями

нужно руководствоваться при разработке теории исторического

процесса, в котором участвуют люди:

авторы и актеры исторического действия. Человеческое присвоение

сил природы выступает как процесс труда, организованного в

общественном масштабе. Такая общественно организованная

деятельность по обработке и преобразованию предметов природы

служит формой или способом производства. Благодаря производству

осуществляется синтез вещества и энергии в более организованные, по

сравнению с природным существованием, формы. В процессе труда

осуществляется созидание и человека, и предметных форм,

являющихся ис-

точником всякого богатства.

Суть производства заключается в том" что человек берет у

природы вещество, расщепляет его на более простые части, а затем

создает из них такие комбинации, которые удовлетворяют

человеческие потребности. В этом процессе построение

репродуктивных схем, построение информационного образа

предшествует любому трудовому действию. В эволюции природы

репродуктивные схемы выделяются посредством отбора на эффек-

тивность, в эволюции человеческого общества относительно

репродуктивных схем делается сознательный выбор: информационная

деятельность возвышается на ступень рефлексии, на ступень

сопоставления более и менее удачных вариантов овладения природой,

их рациональной оценки, просчитывания последствий от реализации

каждого варианта. Исходным пунктом всего движения по овладению

силами природы являются способности индивида - именно они

переносятся на объекты природы и депонируются в последних. С

одной стороны, трудовая деятельность материализуется5 в

соответствии с закономерностями, присущими самому природному

миру, с другой стороны, в мире. созданном человеком, все образуется

по законам закрепления в вещах физической и умственной энергии

человека. Первую сторону в людских делах отмечал А. И. Герцен. Он

писал: "При рода не может перечить человеку, если человек не перечит

ее законам, она, продолжая свое дело, бессознательно будет делать его

дело" [5, т. 7, с. 232]. Вторую сторону в делах человеческих

подчеркивал Г. Гегель. "...Предметы, существующие в природе, могучи

и оказывают разнообразное сопротивление, - указывал великий

диалектик. - Чтобы справиться с предметами, человек вставляет

между ними другие предметы, существующие в природе:

следовательно, он пользуется природой против самой природы и

изобретает орудия для достижения этой цели" [4, с. 269]. Такую

деятельность Гегель называл хитростью разума.

Итак, труд есть затрата и физической, и умственной энергии. Иначе

говоря, взаимодействие человека с орудием труда и предметом труда

осуществляется в двух формах: информационно (через мозг и нервную

систему) и физически (через скелетно-мышечную систему), причем

информационное взаимодействие предшествует физическому. И в том

и в другом случае человек затра-

274

чивает собственные силы для того, чтобы освоить ресурсы,

принадлежащие самой природе. При этом каждый раз человек

воспроизводит основное содержание своей производительной

способности на другой субстратной основе - на основе ресурса

противостоящего ему внешнего мира. Иначе говоря, он удваивает свое

существование: реализует не только свое человеческое бытие, но и

придает ему объектное существование, которое начинает жить по

своим особым законам, независимым от породивших его субъективных

усилий. Удается ли, производителю оборачивание производимого на

благо создавшей его субъективности, остается под вопросом.

Судьба как самого производителя, так и созданного им

продукта складывается по-разному в зависимости от социальных

определений, в которых труд только и может быть реализован.

Нераздельное единство физической и умственной энергии, присущее

труду, трансформируется благодаря вмешательству

надындивидуальных, социальных сил таким образом, что большая

часть мускульного труда приходится на долю одних лиц, а большая

часть умственного труда - на долю совсем других участников

производственного процесса. В самостоятельные сферы общественной

жизни выделяются управление и наука. Соответственно доля

совокупного общественного продукта, поступающего в распоряжение

производителя, способного к затрате преимущественно мускульной

энергии, постоянно уменьшается. Очевидно, до тех пор, пока

физический труд будет отделен от умственного, такая тенденция

неизбежно сохранится. Только антропологическая революция, у

колыбели которой находимся на рубеже третьего тысячелетия,

способна коренным образом изменить указанное соотношение. Чтобы

лучше разобраться в сути происходящих на наших глазах перемен,

нужно развеять одну мистификацию. Она касается марксовых взглядов

на природу труда и его роль в созидании всякого общественного

богатства, в том числе - в создании капитальной стоимости. Как

известно, К. Маркс рассматривал труд как самопорождающую

человека деятельность. В западной методология анализа факторов

производства общим местом является утверждение, что К. Маркс вслед

за классической политической экономией исходил из однофакторной

модели, объясняющей рост производитель-

275

ности совокупного труда, взятого в масштабе общества как целого. А

вот современная экономическая теория гораздо богаче марксовых

представлений, поскольку она указывает не на один, а на множество

факторов производительности, среди которых называются труд, ка-

питал, энергия, информация и другие. Дело представляется так, что

произведенную общественными усилиями стоимость Маркс

рассматривал как однозначный результат затрат мускульной и нервной

энергии непосредственного производителя и только, а вот западная

экономическая мысль прослеживает множество обстоятельств, от

которых функционально зависит создаваемая в обществе стоимость.

На основе западной методологии можно установить корреляции между

затратами основного и оборотного капитала и конечной стоимостью

продукта, между затратами природных ресурсов и величиной

стоимости и т. д. и т. п.

Имеющая хождение объяснительная модель утверждает, что в

трудовой теории стоимости чистый продукт является функцией одной

переменной - живого труда, создающего новую стоимость, а в

западной теории чистый продукт является функцией многих

переменных, каждая из которых создает часть продукта. Иначе говоря,

в западной теории все факторы производства рядоположены и

коррелируют друг с другом.

Вопрос, следовательно, сводится к выбору интерпретативной

модели: действительно ли в теории К. Маркса чистый продукт является

функцией одной единственной переменной или дело обстоит гораздо

сложнее, поскольку Маркс признает не координацию, а субординацию

перечисленных ранее факторов - их подчинение одному

главенствующему началу в рамках единства, складывающегося из

множества агентов.

Вот, скажем, в "Критике Готский программы" К. Маркс отмечает,

что природа в такой же мере есть источник потребительных

стоимостей, "как и труд [10, т. 19, с. 13], а ведь хорошо известно, что

изменения потребительной стоимости через механизм спроса и

предложения прямо влияют на рыночную стоимость товара. Точно так

же Маркс подчеркивал, что назначение основного капитала, т. е.

средств и орудий производства, "сводится к увеличению

производительной силы труда" [10, т. 46/2, с. 280]. В "Экономической

рукописи 1861-'1863 годов" К. Маркс писал: "Применение

276

в большем масштабе прошлого труда, овеществленного в средствах

производства, увеличивает тем самым производительность живого

труда" [10, т. 48, с. 75]. В то же время наиболее многообещающей

формой повышения производительной силы труда Маркс считал

применение сил науки. Науку он называл наиболее основательным

производителем богатства. В "Капитале" Маркс прямо утверждает, что

производительная сила труда определяется "уровнем развития науки и

степенью ее технологического применения" [10, т. 23, с. 48]. Но

применение сил науки есть не что иное, как реализация духовных

потенций самого производителя. Поэтому, когда с применением

последних достижений науки мощь производственного процесса

возрастает в колоссальном масштабе, то в качестве главной основы

производства и богатства выступает не непосредственный труд,

выполняемый самим человеком, и не время, в течение которого он

работает, а "развитие общественного индивида" [10, т. 46/2, с. 214], его

понимание природы и господство над ней. Очевидно, реализация

духовных потенций индивида представляет собою информационный

процесс. Другое дело, что в понимании информационных процессов и

их технологической роли современная наука далеко ушла от

представлений эпохи, в которую жил К. Маркс. Однако вряд ли

справедливыми представляются нарекания в его адрес со стороны

сторонников так называемой "информационной" теории стоимости.

Так, согласно Т. Стоуньеру, Марксу трудно было бы принять идею, что

"инструменты и машины, будучи овеществленным трудом, суть в то же

время овеществленная информация" [12, с. 393]. Но разве не Маркс

рассматривал технологическое применение науки как умелость,

перенесенную "из непосредственного труда" в машину, в мертвую

производительную силу" [10, 46/2, с. 225]? Разве не для него

характерно видение шовного капитала как "воплощения прогрессивной

науки" и как продукта "общественного интеллекта"? Мысль Маркса

исключительно прозрачна: все перечисленные выше факторы

производства (или, как говорил Маркс, "агенты производства") -

земля, основной капитал, информация - должны быть приведены в

движение производительной способностью самого работника. Техника

сама по себе мертва, только люди, овладевшие техникой, могут

поставить ее на службу обще-

ственным интересам. Факторы, участвующие в создании чистого

продукта и умножающие стоимость, неравноценны: движителем всех

факторов с вещественными свойствами может быть исключительно

живой труд, субъективная способность человека, принимающая пред-

метную форму.

Сами капиталисты эту зависимость получаемой прибыли от

главного и единственного источника - от живого труда, приводящего

в действие "многофакторную" систему производительных сил, -

прекрасно сознают. В одном из обращений к работникам "в белых

воротничках, синих воротничках и раскрашенных майках", под-

писанном Генри Фордом, говорилось: "Люди были и остаются ключом

ко всему, чего мы стремились достичь".

Что же вытекает из сказанного? Мы отнюдь не хотим доказать, что

взгляды К. Маркса должны оставаться в неприкосновенности 150 лет

спустя после того, как они были высказаны. Мы отнюдь не объявляем

их последней и окончательной истиной, касающейся роста

производительности общественного труда, мы только отмечаем,, что

приоритет в экономических открытиях так навсегда и останется у

того, кто впервые додумался до рационального объяснения

соответствующих факторов. Свою теорию производительности

общественного труда К. Маркс разрабатывал в середине XIX века. Это

был период триумфального утверждения технологии машинного

производства, форсированного вытеснения технического базиса

ручного труда техническим базисом машинного труда. Переход к

фабричному производству знаменовал подлинный переворот в истории

Западной Европы, но эта революция в производительных силах для

рабочего класса имела крайне негативные последствия. Фабричное

производство привело к тотальной пролетаризации трудящегося

населения. Переход от мануфактуры к фабрике повлек массовую

экспроприацию остатков земельной собственности мануфактурных

рабочих. Машинная техника обусловила неконкурентоспособность

мелкого крестьянского хозяйства и привела к обезземеливанию

крестьян в Невиданно крупных размерах. В поисках источников

.существования пауперизированные массы устремлялись на фабрику. В

этих условиях конкуренция между теми, кто искал работу, привела к

резкому падению уровня заработной платы. Так, безработица в Анг-

278

лии с конца 20-х до начала 40-х годов XIX в. охватывала от 20 до 73%

трудящихся. Расширение числа занятых происходило

преимущественно за счет неквалифицированных рабочих: женщин и

детей. Понятно, что лица, детских лет (в среднем - с 9 лет) занятые

производительным трудом, не могли получить никакого образования,

В перешедшей на фабричное производство текстильной

промышленности Англии удельный вес детского труда в 1840 г.

составлял около 60%. "Прискорбно низким" (жизненный уровень

рабочего класса Западной Европы оставался до середины 80-х гг. XIX

в. На долю рабочего класса приходилась непропорционально малая

доля растущего национального дохода" [19].

Мануфактура как промышленное предприятие требовала иерархии

рабочих сил, чтобы более простому труду в одном пункте

соответствовал более сложный труд в другом. При фабричном

производстве сложная операция возлагалась на составные элементы,

физическое исполнение которых передавалось отдельным частям

машины, ибо комбинации машин. Тем самым производственная

способность приставленного к машине работника сводилась к

выполнению совершенно односторонней функции, .

квалифицированный труд вытеснялся менее квалифицированным и

соответственно более дешевым трудом. Суммируя известные ему

обстоятельства, К. Маркс приходит к выводу, что с переходом к

фабричному производству органическое строение капитала постоянно

возрастает, т. е. происходит регулярное увеличение его постоянной

составной части за счет переменной: капитал, затраченный на труд,

составляет меньшую величину по равнению с капиталом, затраченным

на средства производства. В то время, как стоимость совокупного

капитала возрастает, масса живого труда в его составе непрерывно

сокращается. Если мы обратимся к истории экономических отношений

в странах Запада, мы убедимся, что эта тенденция оставалась в силе

вплоть до 20-30-х годов нашего века.

В начале 1914 г. Г. Форд повысил заработную плату за 1 день с 2

долларов 40 центов в среднем до 5 долларов минимум. Одновременно

с этим основная заработная плата повысилась до 6 долларов. К 1924 г.

заработная плата в американской промышленности подалась, по

сравнению с уровнем 1915 г., на 100%, причем на крупных

предприятиях она сравнялась с фор-

довской. Форд считал, что для снижения затрат прошлого труда на

единицу продукции необходимо иметь хороших рабочих.

"Единственный способ произвести товар с наименьшими издержками,

- говорил и писал Г. Форд, - это платить высокую цену за высоко

квалифицированный труд". Чтобы обеспечить необходимый уровень

квалификации, Г. Форд создает Профессиональную школу для своих

рабочих. Он убежден, что предприятие может жить лишь в той мере, в

какой оно развивает таланты занятых на рабочем месте работников В

1944 году правительство Англии публикует Акт об образовании,

утверждающий принцип равных возможностей получения образования

для всех детей. В 1988 году администрация М. Тэтчер принимает

документ под многозначительным названием: "Научное образование

для школьников".

По данным Дж. Бернала, в Англии начала XX в. высшее

образование было доступно менее 1 % соответствующих возрастных

групп [1].В 60-е годы в США 30% соответствующих возрастных групп

получают высшее образование. В 1987 г. почти каждый четвертый аме-

риканский рабочий высокой квалификации имел за плечами младший

колледж или технический вуз.

В 1955 году Жан-Поль Сартр на Всемирной Ассамблее Мира в

Хельсинки заявил, что "почти всякий труд станет дерзанием или

научным исследованием". Это предполагает непрерывное возрастание

удельного веса науки, не имеющей непосредственного прикладного

значения, т. е. систематическое возрастание удельного веса

фундаментальной науки.

В 70-80-е годы нашего века представители западной

экономической науки неожиданно для себя пришли к открытию на

арене экономических отношений новой исторической фигуры -

"массового работника знания".

В 1962 г. доктор Фриц Махлуп публикует книгу, названную

"Производство и распределение знаний в Соединенных Штатах".

Именно Ф. Махлуп вводит понятие "информационного общества", как

общества, базирующегося на знаниях. В 1977 г. Мари Порэт защищает

докторскую диссертацию по "информационной экономике". Ф.

Махлуп и М. Порэт обнаруживают, что информационные продукты и

услуги с определенного времени доминируют на американском рынке

и, - в соответст-

280

вии с западной методологией, - делают вывод, что информационные

товары формируют наибольшую долю совокупного общественного

продукта в стоимостном выражении. Со своей стороны, директор

экономометрического центра Калифорнийского университета Дж.

Кимбелл заявил: "Главный ресурс быстрого технологического

развития современной экономики - это новые технические идеи, то

есть прежде всего высокая квалификация и творческая активность

людей, способных эти идеи воплощать в жизнь". На базе новых

технологий именно наукоемкость и информационная насыщенность

соответствующего продукта определяют его потребительские свойства,

его качество. Информационная революция предпринимателя, и

менеджера, и экономиста подводит к выводу: новая чрезвычайно

сложная техника малоэффективна и даже опасна без

высококвалифицированной, морально ответственной и физически

здоровой рабочей силы.

Содержание и характер труда в обществе с информационными

технологиями коренным образом изменяется. Труд превращается в

технологическое приложение инновационной деятельности,

опирающейся на переработку и распространение научного знания.

Общим местом становится представление о том, что по мере развития

техники и механизации труда роль мускульной гии в деятельности

человека постоянно уменьшается. Так, согласно данным эргономики,

за счет мускульной энергии работник физического труда развивает

полезную мощность лишь около 50 Вт. Более квалифицированный -

это более сложный труд, а степень сложности труда человека

"характеризуется не энергией, затрачиваемой им при совершаемых

действиях, а сложностью информации, которая им при этом

реализуется"[16]. Существенным представляется и такой момент:

"сложный труд, создавая стоимость в больших размерах вместе с тем

не приводит к большему расходованию мускульной, нервной или

умственной энергии" [11, с.98-99].

Таким образом, различие между простым и сложным трудом

обнаруживается при рассмотрении их не с энергетической, а с

информационной точки зрения. Мы целиком согласны с этим выводом,

а также с системой доказательств луганских авторов, утверждающих

следующее: "...существуют оптимальные величины продолжи-

281

тельности рабочего дня и напряженности труда (в энергетическом

аспекте), в случае превышения которых результат труда неизбежно

ухудшается. Напротив, объем знаний, реализуемый в процессе труда,

не имеет каких-либо ограничений. Информационная составляющая

труда способна расти неограниченно, а поэтому ее доля в труде

постоянно возрастает" [17, с. 42].

В нашу эпоху именно из специализированных сфер

интеллектуального труда - науки, образования, культуры - приходит