Плейди Джин. Испанская инквизиция
Подождите немного. Документ загружается.
Эмманюэль, не желая терять ценную часть своих владений, пытался обратить иудеев в христианство,
используя подкуп и силу. Его духовник, Хорхе Вогадо, побуждал его к очень, суровым мерам, и
Эмманюэль приказал, чтобы все евреи, отказавшиеся от крещения, оставили страну, за исключением
детей до четырнадцати лет, которых забирали от родителей и насильно крестили. Эмманюэль надеялся,
что многие родители, понимая, что они могут потерять своих детей, примут крещение как един-
ственный выход и останутся в стране.
Из-за этого приказа еврейские семьи испытывали большие страдания, и некоторые даже убивали своих
детей, лишь бы они не попали в руки христиан.
Когда те евреи, которые остались верны своей религии, готовились покинуть страну, Эмманюэль
послал в их ряды проповедников, в последний раз желая обратить их в хри-
244
стианство, и, когда это не удалось, посадил их в тюрьму до времени отбытия. Затем он предложил им
выбор — рабство или крещение. Их насильно приводили в церковь, и, если они отказывались от
крещения, им угрожали пытками или в самом деле пытали.
Поэтому в Португалии жило много евреев, которые приняли христианство. Они имели португальские
имена, но многие из них тайно носили свои старые еврейские имена и давали их своим детям.
В Португалии, как и в Испании, еврейские общества стали процветать в финансовом отношении, что
вызывало зависть окружающих. Испытывавшие зависть протестовали против евреев и устраивали
погромы.
Весомой причиной народного гнева в Португалии было то, что, заставив принять крещение оставшихся
в Португалии евреев, король Эмманюэль сделал им некоторые уступки. В 1497 г. он обещал им
иммунитет от инквизиции на двадцать лет. Он также обещал, что обвинения в иудаизме будут
рассматриваться в течение двадцати дней и что суды станут действовать в соответствии с граждан-
скими законами. Это означало, что обвиняемые могли встретиться лицом к лицу со своими
обвинителями, — этой уступки долго и тщетно добивались вновь окрещенные в Испании, даже
предлагая за это большие суммы своим монархам. В Португалии у приговоренных имущество не
конфисковывалось, как в Испании, а могло передаваться наследникам.
Обещание, что евреи не будут рассматриваться как отдельная раса в королевстве, данное в это же
время, было нарушено через два года, когда был издан закон, запрещавший им покидать Португалию
или продавать земли без разрешения.
В 1506 г. произошла ужасная резня в Лиссабоне. Поводом к ней послужил случай, который произошел
с одним новообращенным евреем. Он вошел в доминиканскую церковь и, взглянув на распятие,
которому приписывали магическую силу, имел неосторожность выразить сомнения по поводу его
святости.
245
Толпа, всегда завидовавшая благополучию этой нации, излила на него злобу. Несчастного
выволокли за волосы из церкви на улицу. В очень короткое время он был разорван на куски
«христианской» толпой.
Однако и это не удовлетворило толпу. Люди выстроились в процессию, и доминиканцы
(стремившиеся ввести инквизицию в Португалии) стали понуждать их к преследованию тех, кто
принял крещение, поскольку они, по их мнению, наверняка тайно исповедовали иудаизм. Толпа не
нуждалась в подстрекательстве. Разъяренные горожане заполнили улицу, врывались в дома
новообращенных, грабя, убивая и совершая зверства. Резня продолжалась три дня и три ночи и не
закончилась бы, если бы удалось найти других жертв. Эти тысячи людей были убиты из-за
неосторожности одного человека. Но толпа была решительно настроена действовать, хотя в стране
отсутствовала инквизиция.
После резни были отменены некоторые ограничения, и новым христианам было разрешено
торговать и по желанию покидать страну.
В 1512 г. был издан закон об освобождении вновь окрещенных от преследований вплоть до 1534
г., при этом, хотя в 1515 г. Эмманюэль решил учредить инквизицию в Португалии, он не слишком
серьезно занимался этой проблемой, и инквизиция не была введена.
Это было большой удачей для новообращенных, которые продолжали преуспевать и, как и в
Испании, вступали в брак с дворянами и даже занимали церковные посты. Испанские евреи, желая
спастись от жестокостей инквизиции, уезжали в Португалию.
Такое положение дел оставалось неизменным в течение всего правления Эмманюэля, но, когда
сменивший его Жуан III вступил в 1525 г. в брак в Каталиной, сестрой Карла V, на 21-летнего
короля стали оказывать давление, желая склонить его к введению инквизиции в Португалии.
Папа Климент VII убедил короля отказаться от обещания не учреждать инквизицию до
определенного сро-
246
ка и послал в Лиссабон Фрея Диего да Сильва в качестве инквизитора Лиссабона.
Прибытие Диего в Лиссабон вызвало протест у новых христиан, которые послали в Рим эмиссара
— Ду-арте да Пас, новообращенного, обладавшего большим богатством и могуществом. Тем
временем Климент умер, и Павел III, сменивший его на посту, вначале колебался, а затем
согласился ввести инквизицию в Португалии. Таким образом, она была учреждена в Португалии в
1536 г. Новые христиане смогли лишь несколько лет пользоваться своим богатством и возмож-
ностями.
Первое аутодафе в Лиссабоне состоялось 20 сентября 1540 г., за ним последовали другие. Поэтому
многие португальские новообращенные стали думать о том, что им лучше скрыться за границу.
Позднее португальские евреи, жившие в Испании, стали вызывать подозрение у властей, и после
великого исхода многие марраны стали жертвами инквизиции.
Трудно было ожидать, чтобы мавры, которых заставили принять крещение, не подозревались в
том, что они, как и евреи, следовали своей старой вере.
Усердным служителям инквизиции нужны были жертвы, и мориски представляли для этого более
благодатный источник, чем марраны.
В 1526 г. потомки бывшего короля Гранады обратились к Карлу и попросили у него защиты от
гранадских чиновников, которые угрожали им, что прямо противоречило условиям договора,
действовавшего в Гранаде.
Этот шаг был очень неудачным для морисков, поскольку Карл создал комиссию по этому вопросу,
которую возглавил епископ Кадисский, доложивший Карлу, что внимание инквизиции должно
быть направлено на Гранаду.
Несмотря на прошлые обещания, в городе была учреждена инквизиция. Началась борьба с ересью.
247
Теперь людей побуждали шпионить друг за другом. И вовсе не обязательно было совершать
действия, очевидно указывавшие на принадлежность к магометанству, такие, как празднование
Рамадана, обрезание, обращение лицом на восток при молитве или любовь к омовениям. Для того
чтобы быть обвиненным в исповедании ислама, достаточно было воздерживаться от употребления
свинины и вина, или красить'ногти хной, или исполнять мавританские песни и танцы, или
отказываться есть мясо животных, умерших естественной смертью.
Эти обычаи были на примете у инквизиторов, и шпионы выслеживали, не следуют ли им
крещеные мавры.
Для морисков были введены новые законы. Отмечая свадьбы или другие праздники, они должны
были держать двери открытыми, чтобы к ним мог войти наблюдающий, который определил бы,
следуют ли они мусульманским обрядам и надлежит ли им предстать перед инквизицией. Они не
должны были надевать мавританское платье. Арабский язык не должен был преподаваться, и на
нем нельзя было разговаривать, при каждых родах должна была присутствовать хрис-тианркая
акушерка.
Эти новые законы бросали в дрожь и сильно тревожили мавров — перед ними стоял пример
евреев. Поэтому они решили дать Карлу 80 000 дукатов за то, чтобы он отозвал свой указ.
Теперь не было ни Торквемады, ни Хименеса, которые могли бы выразить презрение королю, и
Карл принял деньги, приостановив действие указа. Однако был введен налог под названием
«фарда», который нужно было платить за ношение мавританской одежды и за употребление
арабского языка. Это принесло в казну 20 000 дукатов.
Но в городе была введена инквизиция, и первое в городе аутодафе состоялось в мае 1529 г.
По этому случаю было произнесено воззвание, в котором говорилось о том, что глава святой
инквизиции решил совершить акт веры во славу Иисуса Христа и Свя-
248
той католической церкви для возвышения святой католической веры и искоренения ереси.
Свидетельства того времени, сделанные неким церковным служителем и описанные в литературе
по истории инквизиции, рассказывают, что набожное население Гранады слушало эту речь с
напряженным вниманием и почтением и приветствовало ее с пламенным фанатизмом, причем в
глазах людей было выражение нежности.
В тот печально знаменитый день народ находился в состоянии возбуждения. В воззвании был
приведен список жертв.
Это были: один еретик, лицемерный богохульник; один подделыватель паспортов; три двоеженца;
три ведьмы; тридцать три еврея, которые были крещены, но изобличены в исповедании иудаизма;
двадцать две еврейки, обвиняемые в тех же грехах; два магометанина; семь изображений
сбежавших иудаистов-мужчин; десять изображений сбежавших-иудаисток-женщин; один портрет
так же поступившего магометанина.
Это были раскаявшиеся, от которых потребовали, чтобы они примирились с церковью и
претерпели кару — достаточно суровую, но все же смягченную (!) по сравнению со смертью на
колу.
Между тем первые шесть евреев были подвергнуты казни, и народ Гранады впервые почувствовал
запах горелого человеческого тела.
Из шестерых приговоренных к сожжению евреев было трое мужчин и три женщины. Пятеро из
них потеряли сознание при виде вязанок хвороста и пламени, касавшегося их тел. Но был человек,
который продержался до конца и страдал от ужасных мучений.
Это был Рафаэль Гомес. Летописец писал об этом храбром человеке: «Так умер этот несчастный
еврей и, превратившись в пепел, увековечил свое имя в ту жуткую безмолвную ночь».
Это первое аутодафе интересно тем, что на нем было казнено всего два мусульманина и сожжено
всего одно изображение представителя этой веры. Возможно, это
249
было оттого, что им предъявляли меньше обвинений в совершении преступлений.
Гранадские мориски, полные тревоги, указывали на этот факт властям инквизиции, заявив, что у
инквизиции так мало улик против морисков, что ей следовало бы покинуть их кварталы,
население которых состояло почти целиком из крещеных мавров.
Это было неудачное предложение, поскольку служители инквизиции не собирались отступать.
Они усердно добивались того, чтобы ступить на гранадскую землю, и хотели на ней остаться. Им
было вовсе не сложно выдвинуть обвинения против марранов — так почему же они не могли
обвинить морисков?
Мориски решили, как и марраны, предложить королю денежную сумму в качестве взятки ради
того, чтобы они могли спокойно жить.
В период правления Карла они могли предотвратить беду подкупом, и, только когда сын Карла
Филипп II взошел на престол, они столкнулись с главой государства, не поддающимся подкупу и
еще более фанатичным приверженцем инквизиции, чем его бабушка Изабелла.
После восшествия на престол Филиппа среди морисков было много жертв инквизиции.
МАРТИН ЛЮТЕР
В то время как католическая церковь столь безуспешно сражалась за удержание господства на
всех землях, в Европе для нее назревала большая угроза.
Несколькими годам раньше Мартин Лютер прикрепил свои знаменитые тезисы к двери
Виттенбергской церкви, чем всколыхнул христианский мир, показав недовольство многих
существовавшими церковными доктринами.
Некоторые считали, что инквизиция пытала и сжигала у столба протестантов. На самом же деле
количе-
250
ство жертв среди протестантов было небольшим в сравнении с евреями и маврами. Сколько
существовала инквизиция, столько от нее страдали евреи, но протестантизм существовал в
Испании недолго и был устранен через сорок лет.
Реформация возникла предположительно в начале XVI в., примерно через сто лет после Собора в
Констанце, положившего конец «Великому расколу» Западной церкви, избравшего папой
Мартина V н вынесшего смертный приговор Гусу и Иерониму Пражскому. С XVI в. знания стали
распространяться через печатное слово, и церковных деятелей больше не заключали в тюрьмы.
Когда Рейхлин, Меланхтон и Эразм выпустили в свет свои труды, многим была дана пища для
размышлений. Эразм был наиболее известен среди них, но не только он один подготовил
человеческие умы к принятию Реформации,
Его сатира, направленная на высмеивание пороков духовенства, была весьма эффективной. Таким
образом, можно утверждать, что он расчистил путь Мартину Лютеру.
Папа Лев X желал обогатиться и не нашел более оригинального способа, чем торговля
индульгенциями. Он мог объявить, что желает использовать заработанные таким образом деньги
для нужд церкви, например для войны с нехристями или для восстановления храма Св. Петра в
Риме, но, получив деньги, использовал их совсем для других целей.
Папы, применявшие иногда в прежние времена бесчестные способы обогащения, в начале XVI в.
уже не могли обманывать народ, ставший более просвещенным.
Сэр Томас Мор в «Утопии» и Эразм в «Христианском принце» осуждали несправедливое
налогообложение. В «Похвале Глупости» Эразм так далеко зашел в осуждении преступных
действий властей, что был вынужден просить извинений. Типичной чертой Эразма, имевшего
робкий характер, было то, что он не был пламенным реформатором, как Мартин Лютер, а
предпочитал оставать-
251
ся в тени, указывая на пороки и побуждая других действовать. Он не подвергал критике торговлю
индульгенциями и не оспаривал права папы. Однако он намекал на то, что люди, желавшие
получить отпущение грехов, способствовали совершению преступлений.
Между тем свидетельства об отпущении грехов заставляли народ думать, что папе просто нужны
были деньги, даже если они и требовались на священную войну, на постройку собора или на иную
«благородную» цель.
Джон Тетцель, доминиканский монах, снискавший славу тем, что умным способом продавал
индульгенции, был назначен папой Львом X сборщиком податей на собор Св. Петра. Карл V смог
увеличить заем до 175 000 дукатов, который надеялся покрыть путем продажи своих территорий.
Когда Тетцель с большой помпой въезжал со своими помощниками в города Германии, то
посылал гонцов извещать о своем прибытии. Гонцы представали перед магистратом со словами:
«Благодать Господня у ваших ворот».
Тут же звонили церковные колокола, и весь город, от высших церковных сановников до
маленьких детей, шел приветствовать приезжих. Все несли свечи, и процессия шествовала до
церкви.
Впереди этой процессии несли папскую «Буллу благословения», которую держали на бархатной
подушке и оборачивали в парчу. За подушкой несли большой алый крест, а сзади следовали люди,
раскачивавшие кадила.
Когда приходили в церковь, Тетцель поднимался на кафедру и, как зазывала на ярмарке, начинал
превозносить достоинства индульгенций.
Индульгенции преподносились как дар Божий. Крест, который несли участники процессии,
символизировал крест, на котором был распят Иисус Христос, и, как символ благословения, нес в
себе святость других крестов. Тетцель говорил, что если слушатели заплатят ему за индульгенции,
то получат прощение не только тех грехов,
252
которые совершили, но и тех, которые они собираются совершить.
Тетцель сравнивал себя со св. Петром. Он утверждал, что продажей индульгенций спас больше
душ, чем св. Петр своими молитвами.
За покупку индульгенций отпускались любые грехи. Даже очень тяжелые грехи могли быть
прощены, если грешник мог заплатить в соответствии с тяжестью этого греха.
Индульгенции продавались также для отпущения грехов покойных. Тетцель спрашивал: «Есть ли
среди вас такие, чьи любимые люди жарятся в адском пламени? Есть возможность спасти их от
мучений, купив для них индульгенции! За двенадцать четырехпенсовых монет вы можете
освободить своего отца от чистилища. Какой участи можете вы ожидать после того, как умрете,
если пренебрегаете возможностью спасти ближнего?» «Разве не понимаете вы, — спрашивал он,
— что Бог передал правление Святой церкви? Поэтому папа дал людям вечное спасение —
разумеется, если они купят индульгенции».
Тетцель был деловым человеком. У него был свой тариф. Члены королевской семьи платили
двадцать пять дукатов за обычную индульгенцию. Графы и бароны платили десять. Остальные
платили в соответствии с пониженной шкалой сборов. Но цены пропорционально росли в
соответствии с тяжестью греха. Многоженцы получали прощение за десять дукатов, убийцы
платили по восемь дукатов, виновные в колдовстве — по два дуката.
Тетцель прибыл в Ютербок, который находился в четырех милях от Виттенберга.
В Виттенберге жил человек, готовый отринуть старую церковь и создать новую.
Мартин Лютер родился в маленьком городке Айсле-бен в Саксонии. Его семья была бедной, но
его отец, Джон Лютер, считал, что нужно учиться, и желал, что-
253
бы у его сына Мартина была более счастливая судьба, чем у него самого. Поэтому, когда Мартину
было четырнадцать лет, он послал его во францисканскую школу в Магдебурге. Там Мартину
пришлось нелегко: учителя были жестокими, он был робким, к тому же он оказался одним из
самых бедных в школе, и ему часто приходилось просить на пропитание. Мартин рассказывал, как
однажды в Рождество он вместе с другими бедными школярами пошел петь святочные песни в
надежде, что ему дадут немного поесть. Один крестьянин услышал, как онЪ поют, и позвал их, но
голос его звучал резко, и мальчики побежали прочь. И только когда крестьянин догнал их и позвал
на подворье отобедать, они остановились и обрадовались гостеприимству.
Этот робкий мальчик впоследствии потряс западный мир своим учением. Он обладал смелостью
реформатора.
Однажды, когда по дороге из Магдебурга в школу, находившуюся в Айзенахе, он пел святочные
песни, его увидела Урсула, добрая жена Конрада Котта. Она заметила, каким голодным он
выглядел и как бедно был одет, и, может быть, увидела в его лице какую-то особую про-
светленность, в которой угадывались признаки потенциального величия, и она не только дала ему
пищу, но и настояла, чтобы он жил в ее доме, будучи свободным от обязанностей.
Это было большой удачей для Мартина — ему больше не нужно было заботиться об одежде и
пропитании, и он мог целиком посвятить себя учению. Он любил музыку, учился-играть на лютне
и на флейте, сочинял музыкальные произведения, и, что характерно, они имели форму военных
гимнов.
Когда Лютеру было восемнадцать лет, его направили в Эрфуртский университет изучать право, и
там заметили его исключительный ум. Говорили, что он проводил все свободное время в
университетской библиотеке и однажды увидел Библию. Он до того никогда не видел Библию и
был удивлен, как много она
254
содержит сведений, о которых он никогда не слышал. Он всегда полагал, что то, о чем он слышал
в церквах, и есть Библия.
Мартин снова и снова возвращался в библиотеку и постоянно перечитывал Библию.
Лютер получил степень магистра искусств и доктора философии, но, вопреки ожиданиям, не стал
заниматься юридическими науками. Вместо этого в возрасте двадцати двух лет он поступил в
монастырь Св. Августина в Эр-фурте.
Его родные пришли в ярость. Это было для них большим ударом после жертв, принесенных ими и
самим Мартином ради получения образования. Они потеряли надежду на благополучное будущее
Мартина.
В своем монастыре он специально терпел нужду, поскольку считал, что этим можно добиться
святости, и учился обходиться целыми днями без пищи и воды. Однажды, когда он чрезмерно
воздерживался от пищи и воды, его обнаружили в келье без сознания.
Позже он стал преподавателем физики и диалектики в Виттенберге, где сам изучал греческий и
древнееврейский языки, чтобы иметь возможность изучать Библию в подлиннике. Он читал-
лекции по Библии, и толпы народа приходили его слушать. Позднее он получил степень доктора
богословия.
Когда Тетцель был по соседству с Виттенбергом, негодование Лютера настолько возросло, что он
не мог больше молчать.
Он выразил негодование, когда к нему пришли люди и сказали о том, что у них много грехов и что
они только что купили индульгенции, которые дадут им спасение. Лютер заявил им, что не будет
им прощения без полного раскаяния и без решения перестать грешить.
Тетцель, разъяренный этим вмешательством, стал поносить Лютера.
31 октября 1517 г., за день до праздника в честь открытия церкви Всех Святых, когда множество
паломников собралось в надежде купить индульгенции, Лютер
255
подошел к церковной двери и прикрепил к ней перечень девяноста пяти тезисов, которые являлись
протестом против продажи индульгенций.
Те, кто пришел купить спасение, были изумлены прочитанным:
«Когда наш господин и учитель Иисус Христос сказал «Раскаяние», он имел в виду, что вся
земная жизнь решивших раскаяться должна быть постоянным раскаянием».
«Папа не вправе отменять наказания, за исключением тех, которые наложил он сам или которые
соответствуют канону, т. е. папскому указу».
«Когда для проповедников имеют значение деньги, души прихожан далеки от очищения».
«Те, кто помышляет достичь спасения путем покупки индульгенций, идет к проклятию, равно как
и те, кто учит этому».
«Епископы, пасторы и богословы, которые позволяют такие вещи, поплатятся за это».
«Бесстыдство церковников, эта наглая торговля индульгенциями подрывают авторитет папы и
вызывают сомнение у народа».
Прошло совсем немного времени, и вначале в Германии, а затем во всей Европе стали говорить о
тезисах Мартина Лютера. Лёв X не желал придавать им большое значение. Однако Тетцель был в
ярости от намерения Лютера остановить продажу индульгенций. Он заявил, что следует сжечь
Мартина Лютера у столба. Был сооружен эшафот, на котором он публично сжег тезисы Лютера
вместо его тела.
В 1518 г. Лютер приехал в Аугсбург ответить на выдвинутые против него обвинения и.был так
мужествен и искусен, что папские чиновники не смогли вести против него дело.
В 1520 г. папской буллой было запрещено всем странам принимать учение Лютера.
Началась Реформация, и последователи Лютера стали свежим запасом жертв для инквизиции.
256
Святой Доминик
Томас Торквемада
Статуя Фердинанда Испанского Деревянная статуя Изабеллы в в соборе Малаги
католическом соборе Гранады
Хуан Австрийский. С гравюры Филипп II Испанский Энтони ван Листа
Одежда мужчин и женщин, не раскаявшихся или повторно впавших в ересь и приговоренных к смерти
Одежда тех, кто покаялся после следствия инквизиции
Одежда тех, кто покаялся до следствия. Женщина, изображенная здесь, принадлежала к одному из религиозных
орденов. Одеяния покаявшихся именовали «санбенито», от святого Бенедикта
Знамя испанской инквизиции
Способы, которыми пользовалась инквизиция, добиваясь признания
Формы физического воздействия инквизиторов на еретиков. С гравюры Б. Пикара. 1742 г.
Палата инквизиции
Аутодафе. Сожжение осужденных еретиков
Арест Эгмонта и Горна в Брюсселе 10 сентября 1567 г.
С гравюры Франца фон Гогенберга (XVI в.), который сам был
протестантом и бежал из Испании