Согласно М Б Рысину, кавказские импорты в степной зоне единичны, распро-
странялась, прежде всего, кавказская технология металлообработки [21, с 212],
и контакты между Кавказом и степными культурами обусловлены, в первую
очередь, связями в этой сфере [21, с 213]
Соответственно его разработкам, успенский этап датируется XXIV – XX вв
до н э и соответствует позднеямным и раннекатакомбным памятникам Нижнего
Дона и Прикубанья [25] В более поздней работе автор счел возможным начало
среднего бронзового века Кавказа, основываясь на синхронизации с раннеди-
настическим периодом Древнего Востока, относить к XXVIII – XXVII вв до н
э а финальный этап этого периода датировать рубежом III – II и началом II тыс
до н э [21, с 224]
В последнее десятилетие наметилась тенденция к удревнению культур
энеолита-бронзы Восточной Европы, в чем сыграли большую роль значительные
серии калиброванных радиоуглеродных дат, полученных для различных памят-
ников сопредельных территорий
Так, С Н Кореневский курганные древности майкопско-новосвободненской
общности датирует в целом IV тыс до н э [26, с 64] Эти данные близки с резуль-
татами разработок других исследователей как для этой общности – 3950 – 3300 гг
до н э [27, с 97], так и для материалов северной степной периферии Предкавказья
[28, сс 79 – 82]
Учитывая эти данные, полагаем, что приведенное заключение В А Рысина
достаточно убедительно, по известным памятникам Крыма нет оснований делать
вывод о пребывании населения МНО на полуострове Выводы А Л Нечитайло о
значительном непосредственном влиянии культур Кавказа на степь и активную
роль крымского пути представляется несколько преувеличенным Ведь собствен-
но майкопские «чистые» комплексы на территории Крымского полуострова не
известны Напомним, что как результат майкопского влияния в Крыму А Л Нечи-
тайло приводит серию сосудов, одни при этом вначале рассматривались как
прямые импорты (пещера Каюм-Коба, Целинное – к 12, п 6
*
), а другие как
подражания (Марьино – к 1, п 5
**
; Заозерное – к 14, п 6; Рисовое – к 1, п 65;
Танковое – к 9, п 17) [22, сс 129 – 131] Позже они все интерпретировались как
местное подражание [4, с 59]
Представляется возможным говорить вслед за В А Рысиным о распростране-
нии тех или иных технологий, определенных элементов, идей, которые находили
отражение у степного населения в бытовой и идеологических сферах Полуостров
*
В опубликованных материалах СКЭ [29; 30; 31; 32; 33] такого сосуда нет. Под номером 12 издан курган
у с. Источное, но п. 6 – эпохи средневековья. Этот же сосуд, согласно Ю. Я. Рассамакину, происходит из
п. 12 к. 6 у с. Целинное [34, табл. 370, 2 – 3]. Опубликовавшие этот комплекс В. В. Генинг и В. Н. Корпусова
пишут, что из этого погребения происходит сильно фрагментированный лепной круглодонный сосуд с окру-
глым туловом из красной глины высотой 7,5 см. Этот сосуд и привели на рисунке авторы публикации [31,
с. 16, рис. 17, 2].
**
Согласно автору публикации материалов этого кургана, из п. 5 происходит круглодонный сосуд с приме-
сью раковины в тесте, но совсем иной формы [35, с. 122, табл. 1, 1]. П. Н. Шульц и А. Д. Столяр, издавшие
суммарно марьинские памятники, указывают на обнаружение горшочка с округлым дном в п. 8 – костяк в
сильноскорченной позе головой на В [36, сс. 54 – 55, рис. 13, 3]. В упомянутой выше статье Ю. Г. Колосова
п. 8 – это вытянутый на спине погребенный головой на З, без инвентаря. Вопрос о привязке сосуда к опреде-
ленному комплексу в кургане 1 открыт. Согласно предварительному отчету П. Н. Шульца и А. Д. Столяра,
костяк лежал на правом боку головой на юг, у левой руки находились обломки лепного сосуда [37]. Нет
никаких оснований «… это погребение (скорченное на левом боку головой на СВВ) включить в число древ-
нейших в кургане» [22, с. 131], тем более оно обнаружено на периферии насыпи, в юго-западном секторе.
Разночтение объяснимо погрешностями в полевой фиксации.
О культурной принадлежности погребения № 3 кургана 1 (Курбан-Байрам) у с. Долинка