Моссе Дж. Нацизм и культура. Идеология и культура национал-социализма
Подождите немного. Документ загружается.
функции которого взяла на себя боевая группа немецкой культуры. Сразу же последовали кое-какие
нововведения. Так, члены этого объединения должны были ежемесячно платить вместо 50 пфеннигов одну
марку. Истинным же достижением было то, что им более не надоедали никакими мероприятиями,
ограничиваясь сборами членских взносов. Правда, была создана группа театральных представлений, которая
должна была нести в массы национал-социалистскую идею. Члены этой организации могли ежемесячно
абонировать себе место в театре — естественно, за определенную плату.
(Кнаб Отто Михаэль. Маленький город под сенью свастики (Гротесковые воспоминания из
Баварии). Люцерн, 1934.)
Перемены в жизни Херне
Жизнь горожан изменилась. Даже старые, всем известные улицы получили новые названия.
Ратушная площадь — Ратхаузплац была переименована в площадь Адольфа Гитлера, Бебельштрассе — в
Герман-Геринг-штрассе, Нойштрассе — в Франц-Зельдте-штрассе*, Отто-Хие-штрассе — в
Шлагетерштрассе, Ратенауплац — в Йозеф-Вагнер-плац (когда гауляйтер Вагнер впал в немилость, площадь
была переименована в Ханс-Шемм-плац).
* Зельдте Франц был нацистским министром труда. До того являлся лидером ветеранской организации
«Стальной шлем». (Примеч. авт.)
Позднее Беренштрассе получила наименование улица СА, Розенштрассе — Вилли-Войде-штрассе,
Шамрок-штрассе — Густлофштрассе*.
* Густлоф Вильгельм был лидером нацистов в Швейцарии. В 1936 г. в результате террористического акта
убит. (Примеч. авт.)
Горожанам пришлось привыкать к новым названиям, как они привыкали и ко всему остальному.
Это было тяжелое время для индивидуума, так как партия и государство окутали паутиной весь народ.
Каждому, кто искал работу, намеревался получить паспорт или хотел стать членом какого-нибудь клуба,
нужно было предъявить свою генеалогическую карту. Бюро по выдаче разрешений на вступление в брак и
приходские священники были перегружены работой. Если двое молодых людей намеревались пожениться,
они должны были представить справку из соответствующего органа здравоохранения, в которой
свидетельствовалось бы, что они являются подходящими кандидатами на брак. Если в семье были какие-
нибудь больные, это вызывало неимоверные трудности и требовало целого расследования в соответствии с
законом от 14 июля 1933 года, который не разрешал появления нового поколения с наследственными
заболеваниями. Был создан целый ряд новых судов, таких, как суд по вопросам наследственного здоровья
(для района Херне-Бохум) и суд по определению порядка наследования земельных угодий в Херне, в
котором сразу же были приняты на рассмотрение дела двадцати одного фермера, проживавших в пригороде
Херне. Трудовая книжка была необходимым документом для многих профессий. Появились новые
учреждения, такие, как призывной пункт и районное армейское командование (в связи с созданием
вермахта), которые расположились в здании бывшей масонской ложи по Герман-Ленс-штрассе, и отделение
имперской службы труда. 1 октября 1935 года в службу труда вызвали первые группы молодежи для
отбывания трудовой повинности. А 1 ноября 1935 года на призывной пункт для прохождения службы в
армии прибыли первые призывники. Это были лица 1913 — 1916 годов рождения.
Нацистская партия настойчиво и активно внедрялась во все сферы жизни. Она контролировала
практически все и вся через свои подчиненные организации. Никакие бытовые мероприятия нельзя было
провести без вмешательства национал-социалистской общественной организации, занимавшейся бытом
населения. Никакие культурные мероприятия не могли проходить без участия организации «Сила через
радость».
Новые понятия и лозунги широко применялись для организации необходимых мероприятий и
финансовых сборов. Это и пожертвования в пользу нации, и национальные дни труда, и жертвования для
многодетных семей и рабочих, и денежные сборы для старых членов партии, и экскурсии на образцово-
показательные заводы и фабрики...
Все время появлялись новые организации и институты, как, например, сельские школы для матерей,
благотворительная организация «Мать и дитя», детские лагеря отдыха, благотворительные организации
«Общественное питание» и «Зимняя помощь», воскресные совместные обеды, дни национальной
солидарности...
Постоянно отдавались распоряжения: «Вывесить флаги!» И вывешивать разрешалось только флаги
со свастикой. Цвета бывшего рейха — черный, белый и красный, широко использовавшиеся в первое время,
вскоре были запрещены. То и дело находился повод для празднований, маршей и демонстраций. Был введен
цикл ежегодных фестивалей. Партийные расовые эксперты толковали о необходимости обновления старого
мифа. Традиционные празднества стали отходить на второй план. Рождество было превращено в праздник
зимнего солнцестояния. Гитлеровская молодежь распевала не прежние христианские рождественские песни,
а «Ночь при чистом небе». Пропагандистская машина работала быстро и активно, с шумом и гамом,
применяя различные приемы и постоянно повторяя лозунги и призывы. Громоподобные реляции и
постоянное восхваление бытия трудно поддаются описанию, так что читатель даже не может представить
себе всю суету и рев фанфар, которые сопровождали тогда любое пропагандистское мероприятие.
(Херне в 1933 — 1945 годах (Во времена национал-социализма). / Под ред. Германа Майерхофа.
Херне, 1963.)
Нацисты берут верх в Кельне
Выступление Гром на первом заседании
городского совета 30 марта 1933 года
Немецкие мужчины и женщины! Сегодня впервые городской совет Кельна проводит свое заседание
при благоприятных условиях национального подъема немецкого народа. Весь Кельн очарован нашими
успехами. Десятки тысяч людей собираются на улицах и площадях, чтобы выразить свое отношение к
происходящему. Кроме того, сотни тысяч с нетерпением ожидают публикаций прессы, которые должны
отразить гармонию этих митингов с волей преобладающего большинства населения Кельна.
Прежде всего, выразим свою благодарность администрации Кельна за праздничное украшение зала,
в котором мы сейчас заседаем, что так соответствует важности текущего момента. Поприветствуем и герб
города Кельна. Склоним одновременно нашу голову перед черными, белыми и красными флагами,
провозгласившими величие Германии и ее славу перед всем миром. С особой гордостью и восхищением
смотрим мы на свастику, врученную нам Адольфом Гитлером, под сенью которой происходит обновление
Германии и созданы условия для того, чтобы страна выбралась из пропасти, в которой оказалась. (Громкие
аплодисменты.)
В этом зале мы видим портреты нашего глубокоуважаемого генерал-фельдмаршала и
рейхспрезидента фон Гинденбурга и общенародного канцлера и фюрера Адольфа Гитлера, который
приведет нас к национальной свободе и социальной справедливости. (Крики: «Браво!» и «Хайль!»)
Благоговея перед их личностями и учитывая их великие дела и заслуги перед страной и народом, мы
заявляем о своем безоговорочном им повиновении и обращаемся с просьбой принять звания почетных
граждан нашей рейнской столицы. (Громкие аплодисменты.) Сегодня мы отмечаем великий час.
Честнейшие, героические в своей массе и самые прилежные в мире люди в результате ноябрьской
революции 1918 года были брошены в пропасть. Самый примерный в мире народ превратился в
разрозненные группы людей, преследовавших лишь собственные интересы, и хаотический клубок объятых
классовой ненавистью и мракобесием каст. Народ, обладавший силой и высоким чувством чести,
превратился в игрушку в руках других наций и стал жертвой международной капиталистической
эксплуатации.
Для нас, жителей Кельна, падение с большой высоты в самый низ было особенно болезненным и
горьким, так как дух измены и братоубийственной войны 1918 года поднял голову именно в нашем городе,
поправ ценность национального престижа и народного единения.
Наконец, настал день восстановления немецкой сущности в Кельне. То, чего еще не было в истории
нашего города (и это, несомненно, результат гнета и подлых усилий наших врагов), стало реальностью:
жители Кельна в своем большинстве открыто высказались в пользу немецкого народа и национального
единства великого германского рейха. (Громкие крики: «Браво!») И за это мы, немецкие мужчины и
женщины, должны быть благодарны нашему земляку Адольфу Гитлеру, который с нуля, пребывая в
неизвестности, начал борьбу против деградации и тупости и который, невзирая на многие трудности,
пробудил в немецком народе революционный дух. В эти недели и дни мы с радостью отмечаем успешное
завершение национальной революции. Успехом революции мы обязаны также многим немцам, известным и
безызвестным, которые своим многолетним упорным трудом и поиском новых возможностей и путей
способствовали восстановлению духа национальной чести и социальной справедливости, что и привело к
победе.
В этот час мы вспоминаем тысячи и тысячи членов СА и СС и других членов партии, которые,
пренебрегая личными интересами, боролись за возрождение страны как солдаты Адольфа Гитлера, солдаты
Германии. И день национального ренессанса наступил благодаря именно их мужеству, стойкости и
преданности. (Аплодисменты и крики: «Браво!»)
Мы знаем, что не все наши оппоненты выступали против нас, обладая полным объемом
необходимых знаний. Высоко оценивая немецкий народ и его чувство чести, мы можем констатировать, что
большинство людей были настроены против национал-социалистского движения, главным образом по
злобе. Более того, мы придерживаемся мнения, что только небольшая часть народа — так называемые
«бюргеры», не имеющие ничего общего с немецкой расовой сообщностью, поскольку являются
представителями чужой крови,— пытается воспрепятствовать возрождению немецкой нации. Однако
мстить им мы не собираемся. Мы раскрываем наши объятия и распахиваем все двери, ведущие к нашему
движению, чтобы принять в свои ряды всех, кто испытывает чувство гордости за наш народ, за его славное
и героическое прошлое, и понимает необходимость возрождения народного сообщества. (Громкие
аплодисменты.) С чувством глубокого благоговения мы склоняем голову перед братьями, павшими за
родину на полях сражений мировой войны. Давайте же поднимемся со своих кресел, чтобы почтить их
память, а также память наших расовых товарищей, геройски сложивших голову за дело национальной
революции в борьбе за новую Германию и величие нашего народа! (Крики со стороны левых: «Позор»
Крики из зала: «Встать!», «Долой скандалистов!». Председательствуюи4ий непрерывно звонит в
колокольчик.)
Немецкие мужчины и женщины, благодарю вас за то, что почтили память наших героев вставанием!
Под сенью свастики мы ожидаем величайшего подъема нашего народа. Национальная революция
завершена установлением дисциплины и порядка, беспрецедентных в истории Германии. Сделаем же
необходимые выводы в духе требований времени и революционной формы. Так же как нам удалось
преодолеть дух раздоров и преследования сугубо личных интересов, приходит конец партийных коалиций в
нашем государстве. (Громкие аплодисменты.)
Поскольку единство подавляющего большинства немецкого народа было достигнуто в духе идей
Адольфа Гитлера и национал-социализма, то и создание нового рейха должно происходить в том же духе,
при соблюдении тех же принципов.
Каждый должен понимать, что прошедшие выборы были последними многопартийными.
(Аплодисменты.) Новые выборы, которые должны состояться через четыре года, будут проходить,
насколько это можно предугадать, в условиях новой конституции. (Громкие аплодисменты.) А она должна
устранить все узкоклассовые интересы и программные различия партий и вместе с тем обеспечить
установление новой народной государственной структуры. (Аплодисменты.)
Взяв в свои руки власть, Адольф Гитлер и его соратники раз и навсегда положили конец системе
коалиций и обмена. (Бурные аплодисменты.)
Чувство безнадежности и отчаяния сегодня безосновательно, и это соответствует воле большинства
народа.
Вдобавок мы создали базу для проявления всех конструктивных сил нации — отвращения
коррупции, силы характера, компетентности и ответственности, создали условия для объединения всех,
невзирая на их прошлые политические взгляды, в единую силу для совместного и честного сотрудничества
в интересах всего народа. (Аплодисменты.) Ваша задача, немецкие мужчины и женщины, заключается в
том, чтобы принять предлагаемый нами новый жизненный путь, проявляя послушание и осмысленную волю
к созиданию и оказанию нам помощи в реализации поставленных целей. Прежние ваши стремления и
справедливые требования в экономической и культурной сферах будут полностью удовлетворены в новом
рейхе Адольфа Гитлера под сенью свастики, и это можно осуществить гораздо быстрее и проще, чем в
многопартийном государстве.
Вместе с тем, чтобы не осталось неясностей, мы доводим до сведения всех, что будем безжалостно
искоренять все, представляющее опасность для народа, и ни при каких условиях не допустим возникновения
коррупции, а также любой пропаганды, преследующей узкие групповые или личные интересы и враждебной
благосостоянию всего нашего сообщества. (Аплодисменты.)
По принципиальным соображениям мы лишаем марксистов права на любой вид деятельности на
территории Германии. (Громкие и продолжительные аплодисменты.) Поэтому не может даже возникать
вопрос о представительстве марксистских партий в советах и парламентах городов. (Крики: «Правильно!»,
аплодисменты.) Сторонник классовой борьбы, призывающий к международной пролетарской
солидарности, не может одновременно заявлять, что намерен служить интересам нашего города и его
жителей. (Крики: «Правильно!»)
В данном совете будут рассматриваться и реализовываться только вопросы, представляющие
интересы города и местного населения. Мы признаем, что иногда поддаемся чувству сентиментальности,
присущей нашему народу, но ныне решительно исключаем из политики всех, кто ответственен за
бедственное положение нашего народа и обманул страну, но в то же время вполне гуманно призываем к
ответу каждого из них лично. (Крики: «Слушайте! Слушайте!»)
Вспомним, как тысячи наших товарищей, стремившихся спасти Германию, выбрасывали с работы и
обрекали на голодную смерть, сажали за тюремную решетку, беспощадно избивали и сотнями убивали, как
запрещали национал-социалистские газеты, как принимали самые различные меры, чтобы лишить народ
права строить новую, лучшую Германию. (Крики: «Тьфу!») Представители социал-демократии сидят здесь,
на этой представительной ассамблее, хотя многие члены их руководства не 'только ответственны за
бедственное положение Германии, но и сегодня еще распространяют низкую клевету о новой Германии за
рубежом. (Возгласы недовольства и крики: «Тьфу!») Эти социал-демократы должны бы быть благодарны,
что не подвергаются тому обращению, которое они заслуживали своими прошлыми деяниями. Достаточно
вспомнить, что переживал Эбель, когда был единственным нашим представителем в этом совете. (Возгласы:
«Слушайте! Слушайте!») Вспомним и отношение к нам перед последними выборами, когда в городском
совете состояло всего трое национал-социалистов, и как их лишали права на свободные высказывания и
юридические запросы. (Крики: «Тьфу!»)
Не забудем мы и те злобные и язвительные выпады, с помощью которых вы пытались
дискредитировать нас в глазах народа, да и до сих пор пытаетесь принизить характерные для национал-
социалистов энергию, великодушие и истинное величие.
Мы отстраняем господина Аденауэра от должности мэра города, и не потому, что он был членом
центристской партии, а потому, что не принимаем его морали и его действий (крики: «Слушайте!
Слушайте!»), видя в то же время, что его поступки наносят ущерб не только Кельну, но и всей Германии.
(Аплодисменты.)
Мы не можем согласиться с мнением тех членов совета, которые сами обладают чувством чести,
благопристойностью и моральной чистотой, но считают, что можно оградить себя от этого человека и его
действий. Характеристика смещенного мэра проистекает из его поведения и поступков и не влияет на
данную ему выше оценку. (Возгласы: «Слушайте! Слушайтесь и аплодисменты.)
В этот час мы подтверждаем, что все обещания, данные нами национально мыслящему народу в
годы борьбы и оппозиции, будут выполнены до последней фразы. (Громкие аплодисменты.)
Мы протягиваем руку всем расовым товарищам доброй воли и говорим им «Добро пожаловать!»
для совместного осуществления великих задач, стоящих перед Германией. Совместными усилиями мы
превратим наш рейнский соборный город в украшение всего немецкого народа, а городскую
администрацию — в модель честности и бережливости. (Аплодисменты.)
Наконец, мы благодарим нового главу города Кельна за его готовность к созидательной работе и
умение подбирать сотрудников.
(Национал-социалисты, члены совета, поднялись со своих мест и криками «Хайль!»
приветствовали появление нового мэра города.)
Так будем же тесно сотрудничать с новым городским головой и его администрацией в деле
повышения благосостояния города, чем поможем росту престижа и величия всей Германии. Да здравствует
Кельн! Да здравствует Германия!
(Возбужденные крики: «Хайль!» Все члены совета встают и ноют национальный гимн.)
(Шмидт Петер. Двадцать лет солдат Адольфа Гитлера, десять лет – гауляйтер (Книга о борьбе
и верности). Кельн, 1941.)
Герман Штрезау
Большое давление даже в малых делах
Немецкий путь, а еще точнее — немецкое самосознание так глубоко укоренены в душах людей, что
порой даже затрудняют дыхание. Правление Гитлера не является правлением только его одного. Кое-кто из
его ближайшего окружения может даже подумать, что стал вторым человеком в рейхе или, по крайней мере,
его личным советником. Однако положения дел это не меняет.
Давление на человека продолжается, и даже трудно объяснить, в чем оно заключается. С каждым из
нас лично ничего не происходит. Партию мы не замечаем, как не обращаем внимания на окружающие нас
леса. Но по пути в Берлин можно услышать и увидеть многое. В этих событиях нет ничего особенного,
зачастую они мелки и незначительны, и тем не менее ощущение давления сохраняется. Возьмем, к примеру,
небольшое недавнее происшествие в автобусе. Вечер, как раз перед самым окончанием рабочей смены на
заводах. Передо мной сидит невысокий коренастый человек. По профессии он садовник, но подрабатывает
на полставки в ближайшем городке в качестве ночного сторожа. Я его знаю, поскольку его сменщиком был
Джеки. Вообще-то он довольно ограниченная, весьма примитивно думающая, безобидная личность, однако
любитель поговорить. И вот в автобус сел высокий плечистый парень в черной шляпе с широкими полями.
Он казался переодетым в штатское полицейским и производил неприятное впечатление. Войдя в автобус, он
поприветствовал всех низким баритоном «Хайль Гитлер!» и уселся рядом с садовником. Они завели
разговор о погоде, возможных заморозках и тому подобном. Садовник произнес по ходу их беседы:
«Слишком строгие правители долго не удерживаются». В народе это выражение имеет широкое хождение, в
особенности когда разговор идет о морозной погоде. Как же поступил его сосед? Он наклонился вперед,
прокашлялся и проговорил со значением:
— Я не совсем понял, что вы имеете в виду, господин? ..
Садовник, видимо, даже не понял, насколько просто он мог загреметь в концентрационный лагерь.
В другой раз в автобусе ехала молодая женщина с дочкой четырех или пяти лет. Та стояла на
сиденье и с большим интересом смотрела в окно. Какой-то молодой штурмовик ходил туда-сюда около
автобуса, затормозившего на остановке. Вдруг маленькая девочка сказала:
— Смотри-ка, мамочка! Этот дядя не собирается входить сюда, да?
Испуганная женщина прикрыла ладонью рот малышки и прикрикнула на нее.
И это так называемое народное сообщество...
К этому следует добавить и изменения, произошедшие с молодежью. В народе становится все
больше людей, не знающих войны. Они не имеют представления о том, что пришлось пережить старшему
поколению, и смотрят на войну как на возможность новых приключений и даже получения отличий.
Не могу забыть небольшое происшествие, произошедшее как-то утром в библиотеке, где я с одним
коллегой занимался каталогами. У нас непроизвольно завязался разговор об издательстве довольно
большого числа книг на военную тематику, в основном антивоенных. Мы оба были участниками войны и
придерживались мнения, что она — самое настоящее свинство. Войной мы были, как говорится, сыты по
горло. В наш разговор вмешалась молодая девушка — сотрудница библиотеки, которая заявила, что в войне
было и нечто возвышенное.
— Что вы имеете в виду? — спросил я ее.
Девушка, которой не было и двадцати лет, красивое и нежное создание, поставила нас в тупик,
сказав, что, в конце концов, война обнажает лучшие качества человека — готовность к самопожертвованию,
чувство товарищества, мужество. Что можно было возразить ей? Мой коллега лишь пожелал, чтобы она
сама пережила эту «гнусность». Но это, конечно, не было аргументом для ответа идеалистически
настроенной девушке, державшейся высокомерно и пренебрежительно. Я попытался объяснить ей, что еще
в древние времена человечество переживало эпидемии чумы и холеры, во время которых людям
представлялась возможность проявить свое достоинство и добродетель — готовность прийти на помощь
другим, даже жертвуя собой, и другие человеческие качества. И я спросил ее, как она относится к победам
людей над тогдашними страшными эпидемиями. Девушка ничего не ответила, но мое объяснение, видимо,
ее не разубедило. Правда, она не привела популярный аргумент, что, мол, войны были всегда, поэтому
будут и впредь. Глупость этой логики становится очевидной только после того, как миллионы людей
заплатят за нее своей жизнью.
(Штрезау Герман. Из года в год. Берлин, 1948.)
Эрих Эбермайер
Потерянные друзья
Лейпциг, 9 мая 1933 года
И вот ты становишься все более одиноким.
Повсюду твои бывшие друзья клянутся в верности Адольфу Гитлеру. А вокруг тех, кто этого не
сделал, образуется как бы безвоздушное пространство.
Лучшие друзья юности становятся верными приверженцами национал-социализма. Этого отрицать
нельзя. Два сына лейпцигского историка искусств Вильгельма Пиндера, два отличных парня из прекрасной
семьи — один из них долгие годы был моим лучшим другом, — оба превратились в ярых нацистов. Они
просто уверовали в национал-социализм и говорить с ними на эту тему бесполезно. Да и каких-либо
весомых аргументов у меня нет. Оба надели форму гитлерюгенда и буквально лопаются от гордости и
счастья. Сегодня на встрече томанцев* в помещении фонда Шребера я попытался поговорить с Эберхардом
Пиндером и должен признаться, что чувствовал свою слабость и беспомощность, стоя лицом к лицу с
представителем молодых триумфаторов, затронув тему древней культуры, интеллектуального и
художественного наследия и ценностей последних четырех веков, которые могут погибнуть в водовороте
нашего времени. Этот молодой человек ответил наивно и без тени смущения:
— Ну и что с того, мой дорогой друг! Эта культура не столь уж и важна. Как говорит наш фюрер,
тысячелетний рейх находится в стадии становления. И он создаст свою собственную культуру!
* Томанцами называли учащихся самой известной в Лейпциге гимназии. (Примеч. авт.)
Моя мать тоже чувствовала нечто подобное. У нее произошло радикальное столкновение по
политическим вопросам с баронессой Рихтхофен, одной из самых близких ее подруг. Их разговор начался с
нового флага. Баронесса распорядилась, чтобы для нее был изготовлен флаг со свастикой. Мать же заявила,
что вообще не поддерживает эту идею и что, если от нее потребуют повесить на доме такой флаг, она скорее
вывесит «занавеску из сортира». И сказано это было на красивом и ясном немецком языке... не принятом,
правда, среди дам из высшего общества...
Баронесса накричала на нее, повысив голос, и дружба их на этом оборвалась. Мать глубоко
переживает разрыв, хотя старается не подавать виду.
(Эбермайер Эрих. Ныне Германия принадлежит нам: (Личный и политический дневник с момента
прихода нацистов к власти и до 31 декабря 1935 года). Гамбург, 1959.)