вернее, вновь пробудилась к жизни, только лишь с большей силой и с
большими надеждами, чем раньше, в давние времена.
Русских, поляков, иллиров и других славян каждый называл своими
братьями, радел об их успехах так же, если не больше, как о судьбе своего
народа, а самые практичные вынашивали в сердце своем полную
убежденность, что со временем все 80 миллионов славян (да еще с теми,
что за эти годы прибавятся) будут иметь единый литературный язык, одни
и те же симпатии и проч., что называть не полагается, да и нельзя, короче
говоря, что все они составят единый народ в том смысле, как, например,
французы и др. являются единым народом...
Эта славянская идея широко распространилась и глубоко проникла в
жизнь в первую очередь у нас и в Иллирии, принеся несомненную пользу
нам и иллирам. Однако эта популярность как раз и сослужила ей плохую
службу, вызвав те издержки и вредные последствия, что подобно шлаку
всегда примешиваются в этом мире к любому полезному делу...
Итак, переходя прямо к делу, я выражаю свое твердое и
неопровержимое убеждение, что славяне, а именно русские, поляки, чехи,
иллиры п т. д., не являются одним народом. Эти слова, как объявление
войны, они так важны, что потребуют подробного объяснения. …Кому
когда-либо приходило в голову говорить о романском либо германском
народе? Кому придет на ум называть итальянца братом испанца и
француза, либо причислять к одному народу англичанина и немца? Однако
же как испанцы, португальцы, французы, итальянцы - романские народы, а
немцы, датчане, шведы, норвежцы, голландцы — германские народы,
точно так же мы, поляки, иллиры, русские и т. д., являемой славянскими
народами, и имя славянин есть и должно всегда оставаться лишь
географическим и научным понятием, но отнюдь не символом сердечной
симпатии, с которой каждый народ произносит свое имя.
Как не следует быть порядочному человеку космополитом (кто
утверждает, что любит всех, на самом деле не любит никого), как смешно
было бы признаваться в индоевропейском патриотизме и сочинять о нем
восторженные стихи, точно так же, хотя, разумеется, и в меньшей степени,
ложен патриотизм всеславянский. Если же кто возразит, что, возможно,
между славянскими народами не такая большая разница, как между
романскими и германскими, это следует просто-напросто отрицать.
Даже если языки различных славянских пародов и не столь сильно
отличаются друг от друга, как отдельные германские и романские языки
(хотя, например, голландский ближе немецкому, чем русский чешскому, а
между французским и итальянским не большая разница, чем между
русским н чешским), мы не должны все же забывать, что не только язык,
но и обычаи, религия, правительство, образованность, симпатии и пр.—
все вместе и есть национальность, а следовательно, и различия между
отдельными народами; принимая все это во внимание, говоря о славянских
народах, не следует утверждать, что, например, русские и чехи, поляки и