Марголис Дж. Личность и сознание. Перспективы нередуктивного материализма

Подождите немного. Документ загружается.

JOSEPH MARGOLIS

PERSONS AND MINDS

The Prospects of Nonreductive Materialism

D. REIDEL PUBLISHING COMPANY DORDRECHT — HOLLAND/BOSTON —

USA

ДЖ. МАРГОЛИС

ЛИЧНОСТЬ

СОЗНАНИЕ

Перспективы нередуктивного материализма

Перевод с английского

Общая редакция

доктора философских наук, профессора ДУБРОВСКОГО Д. И.

кандидата философских наук, доцента ГРЯЗНОВА А. Ф.

Вступительная статья ДУБРОВСКОГО Д. И.

«ПРОГРЕСС»

МОСКВА

1986

Редактор Леонтьев В. M.

Автор книги — профессор Темплского университета (США) —

обосновывает концепцию «эмерджентистского материализма», получившую в

последние годы довольно широкое распространение среди прогрессивных

западных философов и естествоиспытателей. Сторонники этой концепции

убедительно выступают против идеализма и религиозного мировоззрения.

Вместе с тем автор книги подвергает аргументированной критике так

называемый «научный материализм» и показывает ошибочность его

физикалистских и редукци-онистских принципов. Концепция «эмердженти-

стского материализма» носит в целом прогрессивный характер и

свидетельствует о стихийном движении западной материалистической мысли в

направлении к диалектическому материализму.

Рекомендуется философам и психологам.

Редакция литературы по философии и лингвистике

(Є) D. Reidel Publishing Company, Dordrecht, Holland, 1978

Перевод, вступительная статья и примечания «Прогресс», 1986

0302000000—430

006 (01)-86

-14

О книге Дж. Марголиса и его концепции «эмерджентистского

материализма»

(Вступительная статья)

Предлагаемая советскому читателю кн'ига известного американского

философа Дж. Марголиса (профессора Темплского университета, г.

Филадельфия) представляет значительный интерес прежде всего тем, что ее

автор выступает с позиций материализма и стремится подвергнуть

основательной критике философские принципы идеализма и дуализма. Главной

целью книги, как видно из ее подзаголовка, является обоснование «нере-

дуктивистского материализма». Тем самым Дж. Марго-лис сразу же определяет

особенности своего понимания материализма, противопоставляя его различным

версиям «редуктивистского материализма», широко распространенного в

современной американской философии и выступающего под общим названием

«научного материализма».

Надо сказать, что это широкое и быстро развивающееся философское

направление пока еще не получило в нашей литературе достаточно полного и

глубокого критического освещения', хотя оно давно уже того заслуживает, ибо

знаменует существенный сдвиг в современной буржуазной философии—

поворот ряда ее вид-

' Только в англоязычной литературе «научный материализм» и близкие к нему

концептуальные построения представлены сейчас многими десятками книг и многими

сотнями статей. Между тем у нас пока нет ни одного монографического исследования этого

влиятельного и во многих отношениях симптоматичного направления. Попытки

систематизированного критического анализа «научного материализма» содержатся в работах:

Ю.лина И. С. Проблемы метафизики в американской философии XX века. М., 1978. гл. V, §

3; Дубровский Д. И. Информация, сознание, мозг. М., 1980, гл. I и II; Григорьян Б. Т.

Современная ситуация в западной буржуазной философии.—«Вопросы философии», 1985, №

ных представителей в сторону материализма и усиливающуюся в связи с этим

конфронтацию материализма и идеализма в рамках современной буржуазной

философии—весьма любопытный и важный феномен, подмеченный еще в

начале 60-х годов А. С. Богомоловым, который дал ему уже тогда четкую

марксистскую оценку

Сторонники «научного материализма» (Г. Фейгл, Дж. Смарт, Д.

Армстронг, А. Куинтон, Р. Рорти и др.) связывают свои взгляды с традицией,

идущей от Демокрита, ссылаются на Ламетри, Гоббса и других домарксистских

материалистов как на своих идейных предшественников, решительно

критикуют идеалистов и дуалистов, выступают с позиций атеизма. Это

знаменательное для современной западной философии явление связано с

инфляцией ее традиционных символов веры, вызвано глубокими социально-

экономическими причинами.

Не претендуя на анализ многомерного комплекса факторов, обусловивших

нарастание указанных материалистических тенденций, отметим некоторые из

них. Это прежде всего те социальные изменения и противоречия, которые

вызваны научно-технической революцией. Это заметное падение акций

идеалистического миропонимания, теснимого наукой и всем ходом

общественной практики. Сюда относится и глубокий кризис неопозитивизма,

который привел к довольно существенным преобразованиям в самих основах

западной эмпирико-сциентистской философии. Выражением этого и явилось

так называемое «постпозитивистское» движение, в русле которого возник и

оформился «научный материализм».

Необходимо подчеркнуть, что «научный материализм» представляет собой

типичный продукт разложения логического позитивизма и связанного с этим

процесса реабилитации «метафизических» оснований науки, возврата к

онтологической проблематике, зачислявшейся, как известно, логическими

позитивистами в разряд псевдопроблем. В центре интересов «научного материа-

лизма» стоит проблема соотношения духовного и телесного (mind-body

problem), именуемая в нашей литературе чаще всего как психофизическая

проблема. Эта проблема имеет давнюю философскую традицию, она ин-

терпретируется различными способами, но во всех слу-

См.: Богомолов А. С. Идея развития в буржуазной философии XIX и XX

веков. М„ 1962, с. 336.

чаях очевидна ее теснейшая связь с основным вопросом философии. При

этом тот или иной способ решения вопроса о соотношении духовного и

телесного во многом определяет подход к двум особенно актуальным в наше

время фундаментальным проблемам: о природе человека и о единстве научного

знания. Это обстоятельство всегда подчеркивают не только ведущие

представители «научного материализма», но и их оппоненты. Отсюда острота

дискуссий вокруг «научного материализма», идущих в западной философской

литературе вот уже около тридцати лет, ибо они затрагивают принципиальные

методологические и мировоззренческие проблемы.

До недавнего времени критиками «научного материализма» в западной

философии выступали, как правило, идеалисты и дуалисты. В книге Дж.

Марголиса детальный, тщательно продуманный критический анализ этого

направления проводится с материалистических позиций, которые в изложении

автора приобретают черты своеобразной концепции, именуемой им

«эмерджентистским материализмом».

Чтобы оценить значение этой критики и книги в целом, важно иметь в

виду, что большинство сторонников «научного материализма» отстаивают

принципы радикального редукционизма и физикализма. Всякая объективная

реальность сводится ими к физической реальности. Человек в принципе не

отличается от остальной природы и выступает в качестве физического объекта.

Поэтому «методы естествознания, в частности физики, способны дать

исчерпывающее описание человеческого существа»

. Такое описание должно

охватить, разумеется, и весь круг духовных, психических явлений, образующих

наиболее трудный пункт для этого направления. «Научные материалисты» идут здесь по

стопам философов, близких к вульгарному материализму. Поскольку все объективно

существующее, с их точки зрения, представляет собой физические процессы, то это

относится и к «ментальным» (духовным) явлениям, которые рассматриваются как подкласс

«физического». Ставится теоретическая задача отождествления ментальных, психических

явлений с некоторым подклассом физических явлений, в частности, с мозговыми процессами.

Она ре-

' О'Connor J. Introduction.—In: Modern Materialism:

Readings on Mind-Body Identity. New York, Chicago, 1969, p. 5.

шается путем разработки специальной «теории тождества ментального 'и физического»,

призванной обосновать справедливость материалистической позиции. Конкретно же такого

рода редукция «ментального» к «физическому», согласно данной концепции, должна быть

осуществлена наукой (нейрофизиологией, психофизиологией, биохимией, биофизикой и т.

д.), и, следовательно, решающее доказательство истинности материализма всецело зависит от

развития науки, под которой имеется в виду естествознание и его основа—физика. Этим объ-

ясняется и само название данного философского направления: «научный материализм». Как

видим, оно демонстрирует крайний сциентизм в решении коренных философских проблем,

игнорирует специфику гуманитарного знания, качественное своеобразие духовной дея-

тельности и явлений культуры. Несмотря на то что «научный материализм» в весьма

существенной степени отличается от логического позитивизма, он тем не менее сохраняет

такие методологические каноны последнего, как физикализм и редукционизм.

Правда, существует одно ответвление «научного материализма», которое решительно

отвергает принцип радикального физикализма и соответствующие ему методологические

установки. Оно именуется «функциональным материализмом», поскольку его представители

(X. Патнэм, Дж. Фодор, Д. Льюис, А. Данто и др.) считают, что психическое, «ментальное»

эквивалентно не физическим процессам в их обычном понимании, а определенным

функциональным состояниям живой системы или материальной системы вообще. X. Патнэм

подчеркивает, что «функциональная организация системы в принципе логически отличается

как от описания в плане ее физико-химического состава, так и от описания в плане ее

актуального и потенциального поведения»

. Функциональные свойства не редуцируемы к

известным физическим свойствам, что доказывается теоретическим и практическим опытом

кибернетики. Поэтому, продолжает X. Патнэм, «если материализм принимается только на

условиях отрицания существования «нефизических» качеств, то он является неверным даже

для роботов»

' P u tn¹ m H. The Mental Life of Some Machines.—In: Modern Materialism..., p. 281.

Ibid., p.

246.

Справедливо критикуя физикалистский вариант «теории тождества», «функциональные

материалисты» делают определенный шаг вперед в истолковании и разработке

психофизической проблемы. Однако в целом они все же остаются в рамках «научного

материализма», так как сохраняют характерные для него установки крайнего сциентизма и

принцип редукционизма в обосновании своей материалистической позиции; это, так сказать,

кибернетизированный вариант «научного материализма».

Концепция Дж. Марголиса противостоит всем разновидностям «редуктивистского

материализма». Автор убедительно показывает его несостоятельность, но в то же время

стремится защитить и обосновать материалистическое миропонимание, выявить

несовместимость с наукой идеалистических и дуалистических трактовок психики и личности.

Дж. Марголис обстоятельно рассматривает весь спектр концептуальных построений

«научного материализма», взгляды тех философов, которые придерживаются

бихевиористской ориентации в решении проблем сознания и личности, концепцию П.

Стросона и других современных представителей аналитической философии. Он показывает,

что предлагаемые ими модели человеческой психики носят упрощенный характер, неадекват-

ны, ибо игнорируют или недооценивают специфику и фундаментальное значение

человеческой культуры. Именно феномены культуры вскрывают, по словам Дж. Марголиса,

решающую «неадекватность всех форм радикального, или редуктивистского, материализма»

(с. 41). Он подчеркивает, что личность не существует и не может быть понята вне культуры, а

последняя, как и обусловливаемые ею свойства человеческой психики, принципиально

нередуцируема к физическому базису и к сугубо телесным свойствам. В частности,

невозможно чисто физическое объяснение психологической способности к

лингвистическому поведению (см. с. 57).

Вместе с тем Дж. Марголис убедительно опровергает точку зрения, согласно которой только

идеализм и дуализм способны создать достаточные теоретические основания для объяснения

духовных, в том числе творческих, способностей личности, а также человеческой культуры

вообще. Весьма эффективна его критика взглядов дуалиста Э. Полтена, специально

посвятившего объемистую монографию опровержению «научного материализма»'. В ней Э.

Полтен из доказательства ложности «теории тождества» заключает о ложности материализма

вообще и таким путем стремится оправдать дуалистическое решение проблемы духовного и

телесного. Дж. Марголис показывает несостоятельность подобных умозаключений: из

отрицания физикализма и «теории тождества» вовсе не следует ложность материализма

вообще, так как существуют концепции материализма, логически независимые ни от

физикализма, ни от «теории тождества». И наоборот: «Отбрасывание онтического дуализма

(картезианства) ведет не к теории тождества, а к онтическому монизму» (с. 118). Наиболее

приемлемой же формой «онтического монизма» является материализм (см. там же). Его

неоспоримые преимущества по сравнению с дуализмом и идеализмом автор видит в том, что

материализм способен дать наиболее последовательную картину единства мира и тем самым

единства научного знания (см. с. 78). Такой формой материализма, качественно

отличающейся от «научного материализма», по мнению автора, и выступает

«эмерджентистский атериализм».

Суть последнего состоит в том, что духовные явления и вообще явления человеческой

культуры должны, согласно Дж. Марголису, определяться как «эмерджентные свойства»

высокоразвитых материальных систем. Эти свойства называются эмерджентными потому,

что они представляют собой продукт развития сложных материальных систем и присущи им

лишь как целостным образованиям. Будучи по самой своей сути необходимо воплощенными

в определенных по своей организации материальных субстратах, эти свойства образуют осо-

бое качество по отношению к свойствам элементов и подсистем той целостной системы,

которой они приписываются. Отсюда вытекает невозможность их редукции к физическим

свойствам. Такова в самых общих чертах суть концепции «эмерджентистского

материализма». Как утверждает автор, эта концепция обосновывается им путем

«диалектического» (!) объяснения принципиаль-

' См.: Polten E. P. Critique of Psycho-Physical Identity Theory:

A Refutation of Scientific Materialism and Establishment of Mind-Matter Dualism by Means of

Philosophy and Scientific Method. The Hague, Paris, 1973.

ных черт духовной жизни, которое опирается на основательное и подробное описание таких

феноменов, как сознание, ощущение, интенция, мысль, желание, эмоция, действие и речь, и

на оценку конкурирующих теорий относительно такого рода феноменов (см. с. 44).

Знаменательно, что, стремясь преодолеть ограниченность и слабость «физикалистского

материализма», Дж. Марголис апеллирует к диалектике, широко использует категории

качества, целостности, системности, развития. В книге, однако, нет даже упоминания о

диалектическом материализме, о работах советских философов. Вряд ли это можно

объяснить только неведением. Скорее всего, тут сыграли свою роль и предубеждения автора,

и особенно идеологические факторы. В итоге же некоторые азбучные для диалектического

материализма истины, встречающиеся в книге, выдаются автором чуть ли не за откровение.

Нельзя не обратить внимания на бедность и упрощенность средств диалектического анализа,

используемых автором, на непоследовательность и фрагментарность его попыток

диалектического подхода к проблеме духовного и телесного как в обосновании «эмердженти-

стского материализма», так и в плане критики альтернативных концепций (это

обнаруживается в книге при обсуждении автором соотношения тождества и различия,

общего и отдельного, эмпирического и теоретического, чувственного и рационального и т. п.

в целях анализа психофизической проблемы, теоретических определений личности и

феноменов культуры). И важно подчеркнуть, что все это связано с нечетким и не вполне

адекватным пониманием самой диалектики. Термин «диалектика» в большинстве случаев

берется автором в сократовском смысле, ограничивается значением логического анализа,

искусства столкновения противоположных мнений, выводов, обнаружения противоречий в

рассуждениях оппонентов, эвристического напряжения мысли и т. п. В тени остается вопрос

о соотношении субъективной и объективной диалектики. Можно еще сказать, что автор

смотрит на диалектику сквозь призму аналитической философии, и это резко ограничивает

возможности соединения материализма с диалектикой в предлагаемой им концепции.

Перейдем теперь к более подробному рассмотрению содержания книги, ее основных

разделов, позитивных и

негативных сторон того весьма своеобразного философского стиля, в котором она написана.

Прежде всего надо сказать, что обсуждение и разработка поставленных автором проблем

ведется в традиции аналитической философии, в книге доминирует логико-семантический

анализ проблематики сознания и личности, что заведомо суживает диапазон ее исследования,

хотя такой подход имеет, по нашему мнению, и свои сильные стороны, ибо позволяет

раскрыть важную роль логико-лингвистического анализа как предварительного условия

всякого серьезного теоретизирования. Овладение техникой такого анализа—необходимый

компонент высокой культуры философского исследования.

К сожалению, книга написана крайне сложным языком, лаконичность изложения и

обсуждения многих важных вопросов сочетается в ней местами с чрезвычайно скрупулезным

анализом, с не всегда-оправданными возвратами к одной и той же проблеме, слабо различи-

мыми вариациями на одну и ту же тему. Книга от начала до конца полемична, автор излагает

и развивает свои взгляды в ходе непрерывной дискуссии со своими многочисленными

оппонентами, что нередко затрудняет понимание текста, ибо требует детального знания

работ последних. Все это ставило переводчиков и редакторов в чрезвычайно трудное

положение. Немалые трудности ждут и читателя. Однако, мы думаем, что его усилия будут

вознаграждены, поскольку он получит возможность ознакомиться с целым рядом слабо

освещенных в нашей литературе аспектов разработки проблемы духовного и телесного,

ведущейся в современной англоамериканской философии и тем самым критически ос-

мыслить весь этот важный материал. Особенно ценно то, что в книге Дж. Марголиса

рассматривается обширная литература, относящаяся к развитию материалистически

ориентированной западной философской мысли и тем острым дискуссиям, которые ведутся

вокруг «научного материализма».

Основное содержание концепции автора изложено им во введении. Поэтому внимательное

ознакомление с введением даст читателю ключ к пониманию дальнейшего изложения. Тут

довольно ясно формулируются вместе с тем и задачи исследования, лаконично обрисо-

вываются философско-методологический план проблемы

личности, ее основные теоретические трудности, связанные с необходимостью достигнуть

концептуального понимания единства духовных и телесных свойств, психических явлений и

мозговых процессов, биологических и социальных характеристик, индивидуально-

психологических и социокультурных определений. Во введении подчеркивается одна из

главных мыслей автора, что теория личности есть сжатое выражение теории культуры (см. с.

60), что поэтому она не может быть сведена к естественнонаучному изображению человека и,

следовательно, все те модели личности, которые используют лишь естественнонаучный язык,

заведомо несостоятельны. Нужна «новая теория личности», в качестве которой и предла-

гается «эмерджентистский материализм». При этом автор высказывает убеждение, что до сих

пор не создано каких-либо более или менее разработанных форм материализма, которые

достаточно полно охватывали бы наиболее отличительные характеристики психической

жизни людей и животных, а также творческие возможности открытий и технологии (см. с. 41

—42). Но эта претензия не может быть принята всерьез, поскольку автор обходит молчанием

марксистский материализм, его трактовку и решение указанных вопросов.

Рассмотрим кратко содержание каждой из трех частей книги, что позволит высказать более

конкретные оценки. В первой из них внимание автора сосредоточено на анализе концепций

соотношения духовного и телесного. Здесь подробно рассматриваются все представленные в

западной литературе версии «научного материализма» и «теории тождества», дается их

аргументированная критика в плане выявления логической необоснованности или

противоречивости соответствующих концептуальных построений. Иногда проводимый

автором логико-семантический анализ приобретает излишнюю скрупулезность, которая, не

прибавляя ничего существенно нового, лишь затрудняет чтение книги (см. с. 140 и др.).

Представляет интерес критический разбор взглядов некоторых «функциональных

материалистов» в связи с объяснением ощущений и восприятии.

Значительное внимание уделяется здесь и критике дуалистических решений проблемы

духовного и телесного. По мнению автора, дуалистические концепции могут быть разбиты на

три группы: 1) классические онтологические концепции, исходящие из признания двух

субстанций—духовной и материальной; 2) семантические концепции, умозаключающие от

дуализма языкового описания личности к дуализму сущностей; 3) концепции, в которых

наряду с признанием материальных процессов постулируется особое духовное начало в

целях объяснения наблюдаемых естествоиспытателем психофизиологических

взаимодействий. Среди сторонников последней автор видит крупных нейрофизиологов—Ч.

Шеррингто-на, Дж. Эклза, У. Пенфилда, Р. Сперри'.

Думается, что приведенная классификация, хотя и отражает некоторые особенности

оправдания дуализма у различных его современных адептов, все же не вполне корректна, ибо

в ней нет четкого соотнесения эпистемо-логических и онтологических предпосылок каждой

из выделяемых дуалистических концепций, из-за чего оказывается неясным сам принцип их

различения. Речь скорее идет здесь о некоторых нюансах в использовании принятого с

самого начала дуалистического постулата для тех или иных эпистемологических целей.

Во второй части книги читатель найдет обсуждение широкого круга актуальных вопросов,

касающихся проблемы человека, его психофизиологической организации, анализа

индивидуального сознания. Много места уделяется здесь особенностям психики животных,

биосоциальным отношениям, исследованию связи мышления и языка и особенно

рассмотрению самого языка как социокультурного феномена и «языкового поведения»

личности. Все эти вопросы, однако, интерпретируются преимущественно в плоскости тех

подходов к ним, которые характерны для «научного материализма» и аналитической

философии, а это предопределяет известную односторонность в их постановке и разработке.

В этой части, как, впрочем, и в остальных, явления сознания, мышления, психического

исследуются в основном под углом зрения проблемы интенциональности, рассматриваемой в

логико-лингвистическом ключе,—

' Заметим, что крупнейший современный физиолог, лауреат Нобелевской премии Р. Сперри

необоснованно причисляется к дуалистам, хотя в прошлом он и отдавал им определенную

дань. В последние годы позиция Р. Сперри с полным правом может быть охарактеризована

как «эмерджентистский материализм», о чем он и сам говорит (см.: S p err у R. W. Forebrain

Commissurotomy and Conscious Awareness. — «The Journal of Medicine and Philosophy», June

1977, Vol.2, p. 119).

главным образом в рамках соотношения экстенсиональных и интенсиональных контекстов.

Отметим, что в книге весьма часто употребляются рядом термины «интен-циональное» и

«интенсиональное», которые берутся к тому же в различных связях друг с другом и в разных

планах анализа (как в ходе раскрытия несостоятельности всевозможных редукционистских

программ при исследовании личности и сознания, так и в плане обоснования концепции

«эмерджентистского материализма»). Это может вызвать у читателя известные трудности.

Поэтому стоит хотя бы кратко остановиться на соотношении понятий «экстенсиональное»,

«интенсиональное» и «интенциональное».

В логике экстенсиональными называются контексты (языки), удовлетворяющие принципу

взаимозаменимости: имена, обозначающие один и тот же объект, взаимозаменимы в любом

контексте, без изменения его истинностного значения. Экстенсиональными, например,

являются такие широко известные языки логики, как язык классической логики предикатов,

язык теории множеств и т. п. Контексты (языки), в которых не выполняется данный принцип,

называются неэкстенсиональными. Среди них выделяются интенсиональные контексты, т. е.

контексты, включающие интенсиональные операторы типа «знает, что...», «уверен, что...»,

контексты, зависящие от связей по содержанию, смыслу и т. п.

В силу того, что теория значения и процедуры дедукции для экстенсиональных контекстов

гораздо проще, чем для интенсиональных, возникло стремление к элиминации

неэкстенсиональных контекстов и был сформулирован так называемый тезис

экстенсиональности:

«...для любой неэкстенсиональной системы имеется экстенсиональная система, в которую

первая может быть переведена»'. Этот тезис служил одним из выражений редукционистской

программы логического позитивизма, представители которого настойчиво стремились его

обосновать.

Однако исследования логической структуры естественных языков и интенсиональных логик,

широко развернувшиеся в последние два десятилетия, свидетельствуют о том, что тезис

экстенсиональности не может быть реализован без утраты наиболее интересных и специ-

' Карнап Р. Значение и необходимость. М., 1959, с. 215. 15