Марченко М.Н., Лейст О.Э., Попков B.Д. Проблемы теории государства и права

Подождите немного. Документ загружается.

общественными силами"

Что же касается новейшего времени, продолжал автор, то для него характерной является не эта

действительная, а только писаная конституция. Или, иначе говоря, "лист или листы бумаги". В

новейшее время "повсеместно наблюдается стремление установить писаную конституцию, собрать на

одном листе бумаги, в одном акте основания учреждений и правительственной власти всей данной

страны"

По мере развития общества и изменения в нем соотношения сил меняется и соотношение между этими

видами конституций.

Писаная конституция, справедливо отмечал Ф. Лассаль, только тогда будет "хорошей и долговечной",

когда она будет находиться "в полном соответствии с конституцией действительной", иными словами,

если она будет адекватно отражать "фактически существующее в стране соотношение общественных

сил"

Если же она не будет соответствовать конституции фактической, действительной, то между ними

"неизбежно рано или поздно произойдет столкновение" и предупредить его "нет возможности". В

результате писаная конституция, "этот лист бумаги, этот акт, неизбежно побежда-

Лассаль Ф. О сущности конституции. С. 41.

Там же. С. 45.

Там же.

Там же. С. 46.

131

ется конституцией естественной, действительными соотношениями между общественными силами

страны"

Рассуждения Ф. Лассаля о видах конституций и об их соотношении друг с другом несомненно

распространяются на все конституционное законодательство и имеют значительное рациональное

начало. С определенными оговорками, например о понятии и содержании действительной

конституции, о ее вечности и принадлежности всем странам, обусловленности ее,только соотношением

общественных сил, о сведении любой писаной конституции a priori к "клочку бумаги" и др., эти суж-

дения можно применить не только к анализу конституционного законодательства "традиционного"

типа, но и переходного периода.

В переходный период, в силу его динамичности и относительной быстротечности, особенно ярко

проявляется как реальный, так и формальный характер конституции и других конституционных актов;

обнаруживается совпадение или, наоборот, несовпадение формальной, писаной конституции с

реальной, жизненной "конституцией" - самой жизнью со всеми ее сложностями и противоречиями;

выявляется адекватность или же неадекватность отражения в конституции реальных экономических и

социально-политических процессов, происходящих в обществе, а следовательно, ее жизненность или

же искусственность.

В том случае, если конституция адекватно отражает и соответственно закрепляет сложившиеся и

складывающиеся в обществе и государстве переходного типа отношения, она, несомненно,

способствует и даже ускоряет развитие этих отношений, а вместе с ними - развитие общества,

государства и права. В противном же случае она искусственно тормозит их эволюцию.

В связи с особенностями переходного периода, и в первую очередь с его быстротечностью и

динамизмом, в отечественной и зарубежной литературе неоднократно вставал даже вопрос о реальной

возможности и целесообразности принятия на этом этапе самих конституций.

Вполне логично и закономерно при этом ставился вопрос: а можно ли вообще в условиях резко и

весьма радикально изменяющейся экономической, социально-политической и иной среды создать

фундаментальный, долго работающий, а не сиюминутный нормативно-правовой акт в виде

конституции, который бы адекватно отражал и эффективно закреплял подобного рода быстротекущие

общественные отношения.

Ответ на этот вопрос применительно к переходному состоянию общества и государства дается далеко

не однозначный.

Противники безоговорочного принятия конституции переходного этапа исходят из того, что в таком

акте есть теоретический и практический смысл лишь тогда, когда в стране профессионально отлажен

механизм принятия поправок, внесения изменений и дополнений в конститу-

Лассаль Ф. О сущности конституции. С. 46.

132

цию, а также механизм толкования различных положений конституции. Такая ситуация складывалась,

например, в США, где Верховный Суд имеет поистине непревзойденный опыт смысловой

интерпретации конституции страны, а также в других странах, где толкованием конституции

традиционно, на высокопрофессиональной основе занимаются конституционные суды.

В противном случае, утверждают противники принятия конституции в переходный период, быстрое и

вместе с тем весьма радикальное изменение закрепленных в конституции "переходных" отношений

вызовет ее немедленное старение, отставание от реальной жизни и вновь возникающих в обществе

отношений и как результат этого - ускоренное выхолащивание и превращение ее из реальной

конституции в формальную.

Вместо принятия конституции переходного периода предлагается создать иной, более гибкий и

динамичный, но временный конституционный акт. По мере завершения переходной стадии от

социалистической, плановой экономики к капиталистической, рыночной экономике и установления в

обществе на этой основе новых экономических и социально-политических отношений предполагалась

замена временного конституционного акта постоянно действующим, фундаментальным, рассчитанным

на многие десятилетия своего существования и функционирования конституционным актом.

В отличие от противников принятия конституции в переходный период, его сторонники уповают, и не

без оснований, на то, что конституция как фундаментальный юридический, экономический и

социально-политический акт - это документ не только настоящего, но и будущего. В силу этого она не

может ограничиваться лишь закреплением сложившихся отношений на переходном этапе, в

настоящем. Не менее важное ее предназначение - создавать условия для возникновения и развития

новых общественных отношений, отношений будущего.

Уже только этим, по мнению ряда ученых, оправдывается необходимость и возможность принятия

конституции в переходный период. Уже только поэтому, согласно их логике, можно не придавать

принципиального значения тем ее изъянам, которые являются следствием расхождения данной,

формально-юридической по своему характеру конституции как "переходного" документа с реалиями

жизни в переходный период и конституции фактической.

Представляется, что это глубокое заблуждение, чреватое не только негативными академическими, но и

аналогичными им практическими последствиями, а именно полным выхолащиванием конституции,

отрывом ее от реальной действительности, утратой доверия к ней со стороны основных слоев

населения и как следствие этого падением ее эффективности.

Яркие примеры такого рода последствий дают конституции России и ряда других бывших

социалистических государств, принятые ими за

133

последние "перестроечные" или постперестроечные переходные годы. Поспешив объявить себя

социальными, демократическими, правовыми государствами без достаточных для того условий и

оснований, они тем самым не только выхолостили данные теоретически и практически важные по

своим последствиям положения, превратили их в ничего не значащий пропагандистский лозунг, но и в

значительной степени подорвали доверие к самим конституциям как фундаментальным актам, адек-

ватно отражающим происходящие в реальной жизни процессы.

В особенности это касается конституций бывших прибалтийских социалистических республик -

Эстонии, Литвы и Латвии, - ныне независимых государств, объявивших себя демократическими

республиками, но вместе с тем грубо нарушающих права некоренных жителей ("неграждан"),

огромной части населения этих стран - неэстонцев, нелитовцев и нелатышей.

Что характеризует в целом процесс развития конституционного законодательства в переходный

период? Чем он отличается от аналогичных процессов, происходящих в другие периоды? Что общего и

особенного в "переходных" конституциях по сравнению с "непереходными"? Каковы основные цели

принятия этих конституций и на решение каких задач они направлены?

Отвечая на эти и другие или подобные вопросы, обратимся к конституционному законодательству и к

самим конституциям - сердцевине этого законодательства России и ряда других государств - членов

СНГ.

Однако прежде всего отметим, что большинство из них, так же как и большинство конституций

бывших социалистических государств -стран Восточной и Центральной Европы, создавалось при

материальном и ином содействии со стороны западных государств и поэтому несет на себе отпечаток

их влияния. Следы такого влияния сказались на всех сторонах конституционных актов, и прежде всего

на их сущности и содержании

В попытках сочетания национальных моментов, сложившегося уклада жизни внутри страны,

обычаев и традиций с западным видением путей развития бывших социалистических стран, с его

влиянием на весь "переходный" процесс, включая процесс правотворчества, заключается, помимо

всего ранее сказанного, одна из особенностей формирования и развития конституционного

законодательства в переходный период.

Эта особенность имеет общий, глобальный характер по сравнению с другими особенностями процесса

развития всего конституционного законодательства и самих конституций. Она заметно отражается и на

всех остальных их более частных особенностях. Например, на таких, которые связаны с созданием и

функционированием в России, на Украине, в

Грузии, Туркменистане и ряде других республик весьма сильной президентской власти. В

значительной мере эта власть формировалась, так же как и сам институт президентства, по образу и

подобию президентской власти в США и Франции. В качестве примера можно сослаться также на

такую особенность конституций, принятых в переходный период к рыночным отношениям, которые

связаны с определением статуса и созданием конституционного суда. Этот весьма важный и нужный

институт создавался под непосредственным влиянием теории и практики функционирования

конституционных судов Австрии, Германии, Италии и других западных стран.

Определенный отпечаток на процесс развития конституционного законодательства и на содержание

самих конституций в переходный период в России и других бывших соцстранах наложило то

обстоятельство, что вместе с проводимыми в них реформами это развитие было инициировано "сверху",

со стороны правящих кругов, а не "снизу", со стороны широких слоев общества.

Рассуждая по этому поводу, некоторые авторы вполне резонно замечают, что во многих странах мира

радикальные реформы также нередко инициировались "сверху". Однако "важное и принципиальное

отличие, -справедливо отмечает А.Ю. Мельвиль, - заключается в том, что в этих случаях понуждение

сверху выступает лишь в качестве первичного катализатора глубинных процессов, впоследствии

развивающихся в самой толще общества. Затем функции самой власти в основном сводятся к

обеспечению институциональной поддержки этих процессов в соответствии с общепринятыми

демократическими процедурами"

Другое дело, резюмирует автор, - Россия. Здесь "подход новой власти к реформам (прежде всего в силу

ее генетической связи со старой номенклатурой) остается традиционным аппаратным

администрированием на всем протяжении посткоммунистического периода, что вызывает пагубное для

демократической ориентации растущее отчуждение общества от власти. Многочисленные

социологические данные фиксируют в российском общественном мнении рост политического

разочарования и безразличия, падения доверия к властным институтам и политическим лидерам, уход

от общественных в частные интересы"

Аналогичные явления наблюдаются в переходных условиях и в других постсоциалистических странах.

Первоначально, во время подготовки и принятия новых конституций, они заметно сказались на их

содержании. Например, при разработке проекта Конституции России 1993 г. административистский

взгляд (подход) на проводимые реформы, а также на методы удержания и осуществления

государственной власти логически привели авторов этого проекта к необходимости придания институ-

Конституции и декларации о государственном суверенитете государств -участников СНГ и стран Балтии. М.,

1994.

134

Мельвиль А.Ю. Демократический транзит в России - сущностная неопределенность процесса и его результата //

Космополис. Альманах. М., 1997. С. 66.

Там же.

135

ту президентства сверхмощной "суперпрезидентской" власти; наделения президента правом роспуска

нижней палаты парламента - Думы, представляющей через ее депутатов интересы всех слоев общества;

предоставления президенту права вводить при определенных обстоятельствах на всей территории

страны или в отдельных ее местностях чрезвычайное положение и др.

В последующем отсутствие широкой поддержки начатых по инициативе "сверху" и проводимых

административистскими методами в различных сферах жизни общества реформ стало негативно

сказываться на эффективности реализации конституционных актов, на их применении.

Не подлежит никакому сомнению тот факт, что в случае нарастания положительного потенциала

проводимых в бывших соцстранах радикальных реформ и усиления их поддержки со стороны широких

слоев населения эффективность конституционного законодательства, юридически опосредствующего

эти реформы, значительно возрастет.

Выявляя особенности конституционного законодательства переходного периода по сравнению с

непереходным, обычным периодом его развития, нельзя не обратить внимание также на следующие

обусловливающие их факторы и обстоятельства.

Первое. Необходимо отметить, что с помощью конституционного законодательства, и в первую

очередь с помощью самих конституций, создаются условия для нового конституционного —

государственного и общественного строя.

В конституциях всех постсоветских государств в косвенной форме содержится отказ от прежней

концепции государства, государственной власти и общественного строя. И одновременно в прямой

форме декларируется и закрепляется новая концепция. Прежняя концепция единой системы Советов

народных депутатов как основы всей государственности заменяется концепцией разделения властей.

Объявляя одним и тем же, причем единственным, источником власти народ, прежние советские

конституции, как, например, Конституция СССР 1977 г., заявляли, что "народ осуществляет

государственную власть через Советы народных депутатов, составляющие политическую основу

СССР" и что "все другие государственные органы подконтрольны и подотчетны Советам народных

депутатов" (ст. 2), тогда как постсоветские конституции "распределяют" ее на основе

провозглашенного принципа разделения властей между различными государственными органами.

Так, согласно Конституции России, "народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через

органы государственной власти и органы местного самоуправления . В соответствии с Конституцией

Грузии "народ осуществляет свою власть посредством референдума, других форм непосредственной

демократии и через своих представите-

Конституция Российской Федерации. М., 1993. Ст. 3.

136

лей"

. Согласно Конституции Таджикистана, народ, являясь "носителем суверенитета и

единственным источником власти, осуществляет ее непосредственно, а также через своих

представителей"

В целях создания условий для формирования нового государственного и общественного строя

конституции постсоветского периода закрепляют форму государственной власти - форму правления и

форму государственного устройства; методы ее осуществления - государственный режим; определяют

круг органов, осуществляющих государственную власть; устанавливают правовой статус граждан;

закрепляют характер отношений государства с гражданами и негосударственными организациями

Второе. С помощью конституционного законодательства переходного периода создаются условия для

формирования новой системы экономических отношений в обществе, для становления и развития

экономической основы нового государственного строя.

Достигается это разными путями. Например, путем провозглашения и конституционного закрепления

концепции перехода к рыночным отношениям. "Рынок, свободная экономическая инициатива,

добросовестная конкуренция, - говорится в связи с этим в Конституции Республики Молдова (ст. 9,

п. 3), - являются основополагающими факторами экономики". "Государство обязано содействовать

развитию свободного предпринимательства и конкуренции, - закрепляется в Конституции Грузии (ст.

30, п. 2). - Запрещается монопольная деятельность, кроме допускаемых законом случаев. Права

потребителей защищаются законом".

Создание условий для формирования экономических основ нового государственного и общественного

строя достигается также путем конституционного закрепления основных принципов (например, в ст. 9,

п. 1, 2 Конституции Республики Молдова) и различных форм собственности.

Закреплению последних уделяется особое внимание. Положение о признании и одинаковой защите

различных форм собственности содержится практически во всех конституциях, принятых в

переходный период.

Так, в Конституции России говорится о том, что в стране "признаются и защищаются равным образом

частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности" (ст. 8, ч. 2).

Наряду с законодательным закреплением различных форм собственности существуют и другие пути

создания экономических основ нового государственного и общественного строя. Среди них:

расширение круга

Конституция Грузии. Тбилиси, 1995. Ст. 5. Конституция Республики Таджикистан. Душанбе, 1994. Ст. 6. См.:

Комментарий к Конституции Российской Федерации. М., 1994. С. 6-9.

137

субъектов хозяйствования; упразднение государственной монополии в сфере внешнеторговых

операций; введение в ранг принципиальной, стратегически важной государственной политики

кампаний по приватизации государственной (в России - "общенародной") собственности, по

денационализации бывших общегосударственных объектов и по декол-лективизации народного

хозяйства; совершенствование финансово-кредитной системы страны и др.

Следует отметить, что последнему на конституционном уровне особо важное значение придается в

Основном Законе Республики Беларусь. В отличие от конституций других посткоммунистических

стран, в Конституции этой страны вопросам финансово-кредитной системы - ее понятию, содержанию,

принципам ее формирования и деятельности посвящается целый раздел. Финансово-кредитная система

Республики Беларусь при этом определяется как общая система, включающая в себя "бюджетную

систему, банковскую систему, а также финансовые средства внебюджетных фондов, предприятий,

учреждений, организаций и граждан" (разд. VII, ст. 132).

Третье. В конституционном порядке закрепляются новые принципы организации и функционирования

государственной и общественно-политической жизни.

Так, повсеместно в каждой постсоветской конституции закрепляется принцип разделения властей.

Формулировки данного положения не всегда одинаковы, но суть их всегда одна и та же - власть не

должна сосредоточиваться в одних руках или в системе каких-либо однородных -законодательных,

исполнительных или судебных - органов, а должна быть сбалансированно распределена между ними.

Почти во всех конституциях, принятых в переходный период, закрепляется принцип политического и

идеологического плюрализма.

В Российской Федерации, говорится в Конституции России, "признается идеологическое

многообразие". Никакая идеология "не может устанавливаться в качестве государственной и

обязательной". В Российской Федерации "признаются политическое многообразие, многопартийность"

(ст. 13, п. 1-3).

Конституция Таджикистана провозглашает, что в стране "общественная жизнь развивается на основе

политического и идеологического плюрализма" (ст. 8).

Конституция Республики Беларусь закрепляет, что демократия в этом государстве "осуществляется

на основе многообразия политических институтов, идеологий и мнений" и что "идеология

политических партий, религиозных или иных общественных объединений, социальных групп не может

устанавливаться в качестве обязательной для граждан" (ст. 4).

Кроме названных принципов, в конституциях постсоветских государств закрепляются также

принципы верховенства закона, департиза-

138

ции государственной жизни, самоуправления, принцип граждан в управлении делами общества и

государства, независимости церкви от государства и др.

Российская Федерация, декларируется, например, в Конституции России в связи с провозглашением

принципа независимости церкви от государства, является светским государством. "Никакая религия не

может устанавливаться в качестве государственной или обязательной". Религиозные объединения

"отделены от государства и равны перед законом" (ст. 14).

Ни одна идеология, "в том числе и религиозная", утверждается в Конституции Таджикистана, "не

может устанавливаться в качестве государственной". Религиозные организации "отделены от

государства и не могут вмешиваться в государственные дела" (ст. 8).

Государство, провозглашается в Конституции Грузии, "признает исключительную роль грузинской

православной церкви в истории Грузии и вместе с тем провозглашает полную свободу религиозных

убеждений и вероисповедания, независимость церкви от государства" (ст. 9).

Четвертое. В конституционном законодательстве переходного периода более значительное

внимание, по сравнению с прежним законодательством, уделяется основным правам и свободам

граждан.

Явление это вполне естественное и легко объяснимое, если иметь в виду следующие два

обстоятельства. Во-первых, то, что переход от любой тоталитарной, авторитарной или иной им

подобной системы к явно демократической (не на словах, а на деле) или к псевдодемократической

системе с необходимостью должен сопровождаться реальным или же, что нередко случается,

формальным декларированием основных прав и свобод. Переход от социализма, или, точнее,

псевдосоциализма, ассоциируемого с тоталитаризмом, к капитализму, в политических и

идеологических целях зачастую отождествляемому с системой отношений, основанных на принципах

демократизма, в этом плане не является исключением. А во-вторых, расширение прав и свобод

граждан является для мировой цивилизации вполне естественным и исторически обусловленным

процессом.

В научной литературе вполне оправданно указывалось на то, что "процесс исторического творчества

человека в значительной мере зависит от объема его прав и свобод, определяющего его социальные

возможности и блага, обеспечивающего характер жизнедеятельности, систему связей, взаимодействий,

отношений людей в обществе"

. Совершенно справедливо утверждалось также, что "культурный

прогресс общества невозможен, если он не вносит принципиально нового в положение личности, если

человек не получает с каждой новой ступенью развития минимум свободы, хотя бы классово-

исторически ограничен-

Общая теория прав человека / Отв. ред. Е.А. Лукашева. М., 1996. С. 3.

139

ной, но все же расширяющейся от одной общественно-экономической формации к другой"

Среди основных прав и свобод, провозглашаемых в новых, переходного периода конституциях, по

сравнению с прежними особо выделяются политические права и свободы, право на жизнь, право на

определение и указание своей национальной принадлежности, право частной собственности, право на

"свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не

запрещенной экономической деятельности, право на возмещение государством вреда, причиненного

незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных

лиц", право на забастовку, право на подачу петиций и др.

Фактически каждая конституция, принятая в переходный период, содержит в себе отдельную главу или

даже раздел, посвященный основным правам, свободам и обязанностям граждан. Принципиально

важная проблема с правами и свободами в переходный период, равно как и в иное время, заключается в

том, что они весьма широко декларируются, но далеко не всегда гарантируются и реализуются.

Пятое. В конституционных законах переходного периода, по сравнению с конституционными актами

прежних периодов развития общества и государства, не только провозглашается более широкий круг

прав и свобод граждан, но и более открыто и развернуто определяются их ограничения.

Так, в Конституции России, объявляющей, что "человек, его права и свободы являются высшей

ценностью" (ст. 2), вместе с тем говорится, что "права и свободы человека и гражданина могут быть

ограничены федеральным законом". Эти ограничения допускаются только в той мере, "в какой это

необходимо в целях зашиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и

законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства" (ст. 55, п.

3).

Ограничения прав и свобод граждан России "с указанием пределов и срока их действия" могут

устанавливаться также в связи с введением чрезвычайного положения на всей территории страны или

же в ее отдельных местностях (ст. 56). В соответствии с законом допускаются и иные ограничения прав

и свобод граждан России.

Согласно Конституции Грузии, "в соответствии с законом, в целях обеспечения необходимой для

существования демократического общества государственной и общественной безопасности, охраны

здоровья, предотвращения преступности или осуществления правосудия" допускаются ограничения

прав граждан на свободное передвижение по территории страны, на свободный выбор места

жительства, на свободный въезд и выезд из Грузии (ст. 22).

Общая теория прав человека / Отв. ред. Е.А. Лукашева. М., 1996. С. 3.

140

В тех же целях, а также для обеспечения территориальной целостности страны, защиты прав и

достоинства граждан, "предотвращения распространения информации, признанной конфиденциальной,

или для обеспечения независимости и беспристрастности правосудия" в стране допускаются

ограничения прав граждан на свободное получение и распространение информации, на высказывание и

распространение своего мнения в устной или письменной или иной форме. Допускаются также

ограничения на свободную деятельность средств массовой информации (ст. 24).

Отдельной статьей Конституция Грузии предоставляет "правомочие" государству на установление

"ограничения политической деятельности иностранцев и лиц без гражданства" (ст. 27). Законом

устанавливаются и другие ограничения прав и свобод грузинских граждан.

Целый ряд ограничении прав и свобод граждан содержится также в Конституции Украины. Так,

согласно ст. 34, "в интересах национальной безопасности, территориальной целостности либо

общественного порядка с целью предупреждения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья

населения, для зашиты репутации или прав других людей, для предупреждения разглашения

информации, полученной конфиденциально, либо для поддержания авторитета и непредвзятости

правосудия" законом может быть ограничено осуществление таких прав, как "право на свободу мысли

и слова, на свободное выражение своих взглядов и убеждений". Может быть ограничено также право

"свободно собирать, хранить, использовать и распространять информацию устно, письменно или иным

способом - по своему выбору" (ст. 34).

В Конституции Украины содержатся также "ограничения относительно членства в политических

партиях", "ограничения относительно членства в профессиональных союзах" (ст. 36) и другие

ограничения.

Шестое. Отличительной особенностью конституционного законодательства переходного периода

является, помимо названных, также то, что многие из постсоветских конституций

провозглашаются основными законами прямого действия.

В качестве таковой рассматривается, например, Конституция Российской Федерации, которая, как

отмечается в ст. 15, "имеет высшую юридическую силу, прямое действие" и применяется на всей

территории страны.

Актом прямого действия считается Конституция Украины. В ст. 8 этого Основного Закона страны

провозглашается, что "нормы Конституции Украины являются нормами прямого действия".

Аналогичные положения содержатся в Конституции Казахстана, декларирующей, что конституция

этого постсоветского государства "имеет высшую юридическую силу и прямое действие на всей

территории республики" (ст. 4, п. 2), а также в конституциях других постсоветских и

постсоциалистических государств. Например, в Конституции

141

Болгарии, принятой в 1991 г., говорится, что "положения Конституции действуют непосредственно"

(ст. 5, п. 2)

Седьмое. Важной особенностью конституционного законодательства переходного периода, по

сравнению с прежним периодом, является признание приоритета международного права перед

внутригосударственным (национальным) правом,

Исторически вопрос о соотношении международного и национального права решался не всегда

одинаково. В конце XIX - начале XX в. в юридической науке и практике доминировала точка зрения о

безусловном приоритете внутригосударственного права над международным пра- ' вом. В более

поздний период и вплоть до настоящего времени преобладает мнение о примате международного права

по отношению к национальному праву.

Разные подходы к решению проблемы соотношения международного и внутригосударственного права,

как справедливо отмечается экспертами в данной области, не являются случайными. Они отражают "не

только личные позиции тех или иных авторов, но и вполне реальные интересы тех или иных

государств". Можно, по мнению экспертов, "даже проследить общую тенденцию: сторонники примата

международного права чаще всего представляли интересы сильных держав, которые в течение

длительного периода оказывали значительное влияние на развитие международного права и в силу

этого в определенном смысле являлись международными законодателями. Таковыми выступали в

первую очередь юристы США и в значительной мере Великобритании и Франции"

В настоящее время, в связи с уходом СССР как сдерживающего фактора с международной арены и

превращением двухполюсного, сбалансированного мира в однополюсный мир, на верхушке которого

находятся США и их союзники по НАТО, все "вернулось на круги своя".

Под лозунгами "коренным образом изменившегося мира" и изменения сущности международного

права, якобы превратившегося из выразителя согласованной воли и интересов отдельных государств

или групп государств, каким оно является на самом деле, в некоего выразителя общечеловеческих

ценностей и интересов, сильными мира сего в лице "великих" держав и не менее великих их союзников

методически проводится мысль о необходимости установления и поддержания безусловного

приоритета международного права над национальным правом.

Многие современные государства в силу разных причин избегают вообще закрепления вопроса о

приоритетности или же неприоритетности международного права над национальным правом на

конституцион-

Новые конституции стран Восточной Европы и Азии (1989-1992). Сборник конституций / Под ред. ДЛ.

Златопольского. М., 1992. С. 34.

Международное право / Отв. ред. Г.И. Тункин. М., 1994. С. 128-129.

142

ном уровне. Однако это не относится к конституциям постсоветских и постсоциалистических

государств.

Подавляющее большинство из них в разной формулировке содержат в себе соответствующие нормы

или даже статьи. Суть всех их сводится к закреплению безусловного приоритета международно-

правовых норм над внутригосударственными правовыми нормами.

В Конституции России, например, "общепризнанные принципы и нормы международного права", так

же как и международные договоры Российской Федерации, признаются составной частью ее правовой

системы. При этом оговаривается, что "если международным договором Российской Федерации

установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного

договора" (ст. 15, п. 4).

Согласно Конституции Казахстана, все "международные договоры, ратифицированные Республикой,

имеют приоритет перед ее законами и применяются непосредственно, кроме случаев, когда из

международного договора следует, что для его применения требуется издание закона" (ст. 4, п. 3).

Конституция Республики Молдова устанавливает, что при наличии "несоответствий между пактами и

договорами об основных правах человека, одной из сторон которых является Республика Молдова, и

внутренними законами приоритет имеют международные нормы" (ст. 4, п. 2). При этом следует

дополнение, согласно которому "вступлению в силу международного договора, содержащего

положения, противоречащие конституции, должен предшествовать пересмотр конституции" (ст. 8, п.

2).

Аналогичные положения содержатся в конституциях и других постсоветских государств. Они

свидетельствуют о специфических особенностях конституций переходного периода по сравнению с

конституциями прежних, непереходных периодов.

Глава VI. СУЩНОСТНО-СУБСТАНЦИОНАЛЬНЫЙ

И ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ ПОДХОДЫ

В ИССЛЕДОВАНИИ ГОСУДАРСТВЕННЫХ

И ПРАВОВЫХ ЯВЛЕНИЙ

§ 1. ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ

Болей четверти века назад, в процессе исследования функций государства, в отечественной

юридической науке был сформулирован ряд положений о необходимости рассмотрения

фундаментальной в теории государства категории "функция государства" как сложного по своей

структуре, внутренне противоречивого явления, было проанализировано содержание его с позиции

философских категорий сущности и явления, основы и обоснованного, должного и сущего, структуры

и элемента и др. Это помогло преодолеть господствовавшее в те годы в теории государства и права

упрощенное понимание функции государства как "направление деятельности государства по

выполнению стоящих перед ним задач", повторявшееся из одного учебника по теории государства и

права в другой, из одной научной работы в другую.

Автором этой главы было предложено рассматривать функцию государства как сложное по своему

содержанию явление, включающее социальное назначение государства как основу и сущностную

сторону функции ("должное") и практическую деятельность государства по реализации его назначения

как динамичный элемент функции, выражающий ее жизнедеятельность ("сущее").

Дальнейший анализ структуры функции государства показал, что каждый из названных компонентов

функции, в свою очередь, имеет собственную сложную структуру.

Социальное (т.е. с точки зрения потребностей гражданского общества) назначение государства

включало такие компоненты, как его сугубо классовое и общесоциальное назначение. Выявились и

другие уровни социального (например, "национальное"), также получившие отражение в понятии

"социальное назначение государства". Оказалось, что именно общество как высокоорганизованная

"органическая" (по К. Марксу) система задает (или, по крайней мере, должно задавать) параметры, на-

правления деятельности государству, определяет его функции, "программу" его деятельности. Ибо

государство - "слуга" общества, создаваемый обществом институт, главное назначение которого

выполнять те задачи и функции, которые общество ему задает, адресует, диктует. Речь шла о

служебной роли государства по отношению к обществу. Такая постановка вопроса о "социальном

(всеобщественном) назначении" государства была нетрадиционной хотя бы потому, что официальной

идеологией пропагандировался тезис о классовой сущности государства ("диктатура господствующего

класса"), а всеобщественная,

144

общеполезная сторона его сущности либо отвергалась, либо недооценивалась, либо рассматривалась в

качестве несущественного компонента его классовой сущности и назначения.

Сложным по внутренней структуре оказалось и другое слагаемое функции - фактическая деятельность

государства по реализации его социального назначения, которая включала такие компоненты, как

предметная (объектная) направленность этой деятельности (ибо беспредметных функций не бывает), ее

цели (бесцельных функций также не должно быть), формы (организованные, правовые и др.), методы,

способы государственной деятельности. Функция государства предстала не как нечто нерасчлененное,

а как сложное, богатое содержанием, внутренне противоречивое явление, включающее определенный

набор элементов и связей, отношений между ними. Эти связи, отношения, противоречия обнаружились

между социальным назначением государства и его деятельностью, между деятельностью и целями

функции, между целями и методами деятельности и т.д.

Такой подход, обозначенный здесь в общих чертах, позволил углубиться в исследуемое явление,

познать его природу.

В свою очередь, такой подход позволил сформулировать ряд методологических принципов

функционального анализа, оказавшихся пригодными при функциональном исследовании других

государственных и правовых явлений. В последующем они были использованы при исследовании

таких явлений, как функции прокурорского надзора, функции права, функции правового воспитания,

управления и др.

Следует особо отметить, что понятия "структура функции", "элемент структуры функции", "связи

элементов структуры функции", предложенные применительно к функции государства четверть века

назад, "прижились" в теории государства и права, пополнили понятийный аппарат функционального

метода исследования государственных и правовых явлений. Эти понятия оказались пригодными для

познания сложной природы, структуры, внутренней противоречивости функций государства (как и

права, управления и др.). Такой подход позволил углубиться в функцию государства, познать ее

сущность первого, второго и так далее порядков.

Функциональный метод и деятельностный подход открыли новые возможности в исследовании такого

феномена, как "сущность государства", - понятия, до сих пор в теории государства и права остаю-

щегося дискуссионным. Привыкнув цитировать известное высказывание К. Маркса о том, что

"...государство не может рассматриваться просто как действительность, оно должно рассматриваться

как деятельность, как различенная деятельность"

, мы не всегда задумываемся над его

методологическим смыслом. Данное положение К. Маркса, как пред-

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1. С. 234.

145

Ю-6343

ставляется, нацеливает на исследование государства и как формы деятельности, и как формы бытия

классового общества, но опять же через призму деятельности государства. Через призму

государственной деятельности, его функции в новом ракурсе могут быть освещены многие

традиционные в общей теории государства понятия: не только механизм государства, государственная

власть и управление, деятельностная, функциональная природа которых очевидна всем, но и сущность,

содержание и форма государства, а также многие другие "моменты" (Гегель) государственности. Все

они "деятельны", "функциональны", "работают", выполняя определенную роль в общей структуре

государства, в политической системе, в обществе в целом, а потому глубокий анализ их возможен

прежде всего через исследование их назначения, функций, деятельности, реализацию их свойств

Следовательно, функциональный метод и деятельностный подход позволяют глубже проникнуть в

сущность государства, исследовать ее различные уровни - от сущности первого порядка к сущности

второго порядка и т.д.

Попытка исследования сущности государства через его деятельность в теории государства и права

предпринималась Э.Л. Кузьминым. «Сущность государства, - отмечал он, - раскрывается не только в

его деятельности (хотя именно она здесь главное, так сказать, "сущность первого порядка"), но и в

способах, формах, посредством которых эта деятельность осуществляется, иными словами, в

организации власти (назовем это "сущностью второго порядка")»

. В этом суждении привлекает

внимание мысль о том, что путь к познанию сущности государства лежит через познание его

деятельности и функций, что эта сущность имеет несколько порядков, в процессе познания которых

научная мысль все дальше и дальше уходит в глубинные пласты сущности. Хотя надо признать, что

конкретные выводы автора как об уровнях сущности, так и о последовательности их познания, не

бесспорны. Дело в том, что "формы и способы" (как и "методы", "принципы") деятельности не следует

отрывать от самой деятельности (чтобы не нарушить диалектического требования анализа явлений в

единстве их содержания и формы) и конструировать их самостоятельный порядок сущности.

Цельное представление о деятельности государства (которую мы согласно нашему пониманию

структуры функции государства рассматриваем как "сущее" - внешнее проявление функции) можно

получить при анализе ее в единстве с формами, способами, методами, целями осуществления. Поэтому

функциональная деятельность государства в

См.: Глебов А.П. О деятельностном подходе в исследовании государства // Актуальные проблемы теории и

практики государственной деятельности: Меж-вуз. сб. науч. трудов. Воронеж, 1990. С. 9.

Кузьмин ЭЛ. Демократия: Некоторые вопросы теории, методологии и практики. М., 1986. С. 151.

146

единстве ее содержания, форм, методов, способов, принципов и целей составляет один из уровней

сущности государства. Причем это не сущность "первого порядка", как полагает Э.Л. Кузьмин. Эта

"различенная деятельность" (К. Маркс) представляет собой один из наиболее глубоких уровней

сущности. Именно в функциональной деятельности государства отчетливее всего проявляется особая

сущность государств различных исторических типов.

По нашему мнению, сущность государства первого порядка является совокупностью его свойств,

характеризующих государство как политико-территориальную организацию власти - то, что у К.

Маркса обозначено словами "просто как действительность", то, что наглядно и ближе лежит к

поверхности.

Однако представления о государстве как политико-территориальной организации власти недостаточно

для раскрытия всей его сущности. Логика познания сущности (и не только логика, но и гносеология)

требует исследования более глубоких пластов сущности - сущности второго и т. д. порядков.

Сущностью государства второго порядка следует признать его классовую сущность. На этом уровне

мы познаем, интересы каких классовых сил или социальных групп выражает государство, каково

соотношение в сущности государства сугубо классового и общесоциального начал.

Еще более глубокий уровень познания сущности государства - выявление его основы. По Гегелю,

основание показывает, на чем держится сущность. Оно является самым глубоким моментом сущности:

"...сущность определяет самое себя как основание"

. «Без понятия "основа" невозможно раскрыть

сущность исследуемого объекта... Основа - это базовый источник сущности и сущностных отношений

объекта. Основа составляет главное в сущности. Другая часть сущности - совокупность необходимых

свойств и отношений - есть обоснованное» .

Такой основой государства, по нашему мнению, выступает совокупность производственных

отношений, и прежде всего отношений собственности, способ производства, обусловленная ими

социальная структура общества, а в целом - гражданское общество. Можно выделить и такой уровень

сущности государства, как субстанциональный. Субстанциональный "порядок" сущности на глубоком

уровне вбирает в себя другие порядки сущности и замыкает их в единую сущностную целостность.

Этот срез позволяет осмыслить государство на уровне общества в целом, познать свойства государства,

дает ключ к уяснению соци-

Гегель Г.В.Ф. Наука логики: М., 1971. Т. 2. С. 70.

Марксистско-ленинская диалектика: В 8 кн. Кн. 1 "Материалистическая Диалектика как научная система" / Под

ред. А.П. Шептулина. М., 1983. С. 241.

147

ального назначения государства, его функций и роли в жизни общества, взаимодействия государства с

окружающей средой. Не случайно у Ф. Энгельса в "Происхождении семьи, частной собственности и

государства" исходным и завершающим пунктами научного анализа государства было исследование

соотношения общества и государства: причин возникновения государства, его признаков, форм, роли в

обществе; а затем лишь анализировались условия, при которых произойдет обратное поглощение

государства обществом, отмирание государства и перспектива его ухода в "музей древности", где

место ему будет "рядом с бронзовым топором и прялкой".

Разумеется, углубление в сущность государства не исчерпывается этими уровнями, ибо, по Цицерону,

"углубление в науку может быть бесконечным''.

На субстанциональном "порядке" сущности государства наиболее четко проявляется взаимосвязь двух

методов исследования социальных явлений: сущностно-субстанционального и функционального.

Функциональный метод настолько близко соприкасается с сущностно-субстанциональным, что

частично сливается с ним, образуя единый сущностно-субстанционально-функциональный анализ.

Функция государства сама по себе уже является выражением его сущности, и в теории государства и

права в определениях функции государства, как правило, подчеркивается, что функции - это такие

направления деятельности государства, в которых выражается его сущность (М.И. Байтив, Н.В.

Черноголовкин, М.Н. Марченко, В.Н. Хропанюк и др.). В философской литературе соотношение

функций и сущности объекта исследовалось Л.В. Удачиной, высказывавшей мысль о

непосредственном выражении сущности в функциях

В юридической литературе иногда эта связь абсолютизируется. "Сущность государства выявляется при

анализе его функций", - пишут Ю.А. Дмитриев и А.В. Мицкевич

. Мысль правильная, хотя и неудачно

выраженная. Буквально можно понять и так, что сущность государства выявляется только путем

исследования его функций. А это было бы крайней позицией, поскольку сущность государства

выявляется не только через познание его функций. Возможно, авторы имели в виду, что из всего

понятийного ряда теории государства (содержание государства, форма государства, механизм

государства и др.) именно функции государства ближе к его сущности. Так было бы правильнее, ибо

функции, по нашему мнению, важнейший компонент содержания государства. Другой компонент,

обусловленный функциями, - механизм государства.

См.: Удачина Л.В. Структура и функции как выражение сущности // Взаимосвязь категорий: Сб. статей.

Свердловск, 1970.

Общая теория права / Под ред. А.С. Пиголкина. М., 1995. С. 55.

148

Связующим звеном между сущностно-субстанциональным и функциональным анализами является

исследование свойств объектов (государства, права и т.д.) и реализация этих свойств в отношениях с

другими объектами в функциях. Между сущностью объекта (в философском смысле) и функциями

объекта лежат его свойства. Это один из исходных принципов функционального исследования любых

социальных и естественных объектов.

Введением в понятийный аппарат функционального исследования государства (права и др.) понятий

"свойство" и "отношение" мы хотим пополнить систему категорий функционального метода

исследования, использовавшихся нами в ранее проведенных исследованиях. Дело в том, что

философские категории "свойства вещи", "способность вещи" и "отношение" лежат в основании

категории "функция". Их объяснительные возможности в познании функции государства, права и

других явлений поистине огромны и уникальны. Именно с них, а не только с "социального назначения

государства", как мы полагали ранее, должен начинаться функциональный анализ государственных и

правовых явлений. Они - базовый источник функции, ее основание.

По К. Марксу, "...свойства данной вещи не возникают из ее отношения к другим вещам, а лишь

обнаруживаются в таком отношении..." .

Свойства вещи относятся к ее сущности. Эти свойства проявляются в отношении вещи к другим

вещам (предметам), обнаруживаются в ее функциях. Поэтому в философии "функция" в самом общем

смысле определяется как "внешнее проявление свойств какого-либо объекта в данной системе

отношений" . Данные свойства имплицитно (внутренне), генетически присущи объекту (государству,

праву и т.д.). Они проявляются в процессе функционирования объекта, в его отношениях с другими

объектами. Причем в отношениях с другими объектами свойства данного объекта (предмета)

проявляются не все, а какая-то их часть. Это обстоятельство лежит в основе выделения конкретных

функций объекта, построения их системы исходя, во-первых, из сущностных свойств самого объекта

(например, государства, права и т.п.), его потенциальных способностей и, во-вторых, из характера