Макаренко В.П. Аналитическая политическая философия

Подождите немного. Документ загружается.

деляющий признак КФ. Труды философских авторитетов континента

переполнены аллюзиями и метафорами. Так что без экзегетики не обойтись. К

тому же в континентальной философии широко распространено убеждение:

философская традиция - это комедия ошибок. Поэтому вслед за Айером

современные аналитические философы в качестве примеров бессмысленности

приводят фразы, из которых составлены философские трактаты Хайдеггера.

Строго мыслящие философы эмпирической ориентации игнорируют

метафизику.

Однако этот стиль можно вполне квалифицировать как «свое чужое» АФ.

Нередко ссылка на неясность КФ скрывает элементарное безразличие и

нежелание утруждаться. Классические тексты АФ далеко не всегда написаны

ясно. Например, рассуждения Д. Мура о восприятии и наблюдении изложены

так, что трудно отличить язык классика АФ от невнятного бормотания Гегеля

на тему « определенности мысли». « Логико-философский трактат»

Витгенштейна и « Логические исследования» Гуссерля требуют значительных

усилий для понимания. Поэтому строгое различие между АФ и КФ

представляет особую проблему. По крайней мере, при описании

взаимодействия АФ и КФ географические соображения непродуктивны.

Как известно, любое взаимодействие состоит из фактов взаимного

неприятия, забытья, исключения и непонимания. Видимо, они фиксируют

реальную противоположность и диалектику. Все зависит от точки отсчета. В

первой главе уже говорилось, что АФ развивает традицию Просвещения. В

отличие от нее Гердеру и Руссо принадлежит инициатива критики

Просвещения. Реакция Гегеля на философию Канта была систематической

реализацией данной инициативы. Поэтому можно исходить из того, что

критика Просвещения - исходный пункт КФ. Большин-

313

ство ее представителей были и остаются постгегельянцами. В том

смысле, что они развивают или полемизируют с методом или системой Гегеля.

Но пока не могут освободиться от того и другого. Поэтому их мышление несет

на себе печать гегелевской системы, несмотря на критику и даже полное

неприятие.

Так понятая традиция КФ включает К. Маркса, С. Кьеркегора, Ф. Ницше,

Э. Гуссерля, М. Хайдеггера, экзистенциализм Ж.-П. Сартра, А. Камю, Симоны

де Бову-ар, неомарксизм Франкфуртской школы и Ю. Хабермаса, современные

школы феноменологии, структурализма, постструктурализма,

деконструкционизма и постмодернизма. Предлагаемое понимание КФ не

является новым. Оно лишь фиксирует две исторические особенности КФ:

скептическое отношение к аисторическому рационализму Просвещения, для

которого естественные науки были эталоном знания; акцент на культурно-

историческую обусловленность мышления и связь философской мысли с оп-

ределенным контекстом и историей. Рассмотрим конкретные воплощения

данных свойств.

7.1. От Бога к вердикту

Просвещение - это эпоха социальных и культурных преобразований на

основе принципов разума. Научные достижения « естественных философов»

XVII в. ( Ньютона и Галилея) создали плацдарм для атаки на бастионы

средневекового мировоззрения. Оно было аристотелевским и христианским.

Философы и политические мыслители первыми усомнились в религиозной вере

и связанных с ней политических институтах. Началась систематизация

рациональных оснований морального и политического по-

314

рядка. Средневековое мировоззрение зашаталось. Его разрушение

сопровождалось созданием основ нового мировоззрения.

Человечество обязано следовать по пути, который освещается

светильником разума. Кант определял Просвещение как «... выход человека из

состояния своего несовершеннолетия, в котором он находится по собственной

вине. Несовершеннолетие есть неспособность пользоваться своим рассудком

без руководства со стороны кого-то другого... Sapere aude! - имей мужество

пользоваться собственным умом! - таков, следовательно, девиз Просвещения» '.

Из него вытекают свобода и самостоятельность человека. Параллельно

возникал капитализм. Его становление сопровождалось кардинальными

социально-экономическими изменениями. Современность - это глубокая

трансформация социальной, культурной и духовной жизни Европы на

протяжении последних трехсот лет. В ее рамках развивались следующие

процессы.

Просвещение разрушило аристотелевский и средневековый образ мира

как упорядоченного космоса: « Современный мир не имеет ничего общего с

целесообразным порядком. Этот мир состоит в конечном счете из множества

случайных зависимостей, которые должны тщательно регистрироваться с

помощью эмпирического наблюдения» 2. Юм высмеял любые попытки

понимания природы как телеологической системы видов бытия, которые

реализуют собственную сущность на основе внутренней необходимости. Если

бы даже сущность вещей существовала, познать ее было бы невозможно.

Отсюда следует принципиальная невозможность знания о необходимых связях

событий, вытекающих из сущностей вещей.

Просвещение переосмыслило природу знания. Теперь знание о мире уже

не принадлежало Богу. Оно стало харак-

315

теристикой субъекта опыта, который тоже определялся заново. Субъект не

подчиняется никакой субстанциальной цели. И не обязан реализовать свою

внутреннюю природу как человека-зверя или политического животного. Декарт

сформулировал просвещенческую концепцию субъекта сознания.

Методическое сомнение Декарта завершилось единственным постулатом: « Я

мыслю, следовательно, существую». Субъект - это мыслящая вещь (машина) в

виде ума, духа и разума. Исходное отношение между субъектом и миром

является гносеологическим. Сознание - это субъект знания.

Просвещение создало новую концепцию знания. Цель знания не сводится

к расшифровке знаков космоса для познания воли Бога и жизни в гармонии с

природой. Знание есть цель сама по себе. При ее достижении постоянно

накапливаются знания об окружающем мире. Знание увеличивает

определенность и предвидимость человеческой жизни и опыта. Благодаря

знанию возрастает власть человека над природой. Поэтому цель и ценность

знания обладают инструментальным содержанием.

Указанные выводы формировались постепенно. Ведущие мыслители

Просвещения продолжали верить в Бога - по убеждению или соображениям

конформизма. Декарт пыработал новое доказательство бытия Бога. Считал Бога

главным средством борьбы с радикальным скептицизмом. Ф. Бэкон полагал

религиозную мудрость выше человеческой учености. Большинство философов

Просвещения руководствовалось идеей о соответствии веры и разума.

Несмотря на это, Просвещение - поворотный пункт на пути универсального

процесса « расколдовывания мира» ( М. Вебер). Этот мир лишен всякого

морального и религиозного смысла. Наука открывает причинно-следственные

связи и законы. У них тоже нет никакого

316

морального и этического значения. А эмпирическое знание не может быть

обоснованием оценочных суждений.

Классическое разделение фактов и ценностей восходит к Юму:

добродетель ( благо) не базируется на причинно-следственных связях вещей.

Юм подверг уничтожающей критике все попытки основать религиозную веру

на человеческом восприятии чудесных событий. Моральные, политические и

эстетические ценности привносятся в мир самоопределяющимся субъектом

опыта. Он должен найти моральный кодекс в себе, а не в окружающем мире.

Раньше ценности скрывались во всех углах и щелях целесообразного

мира. Теперь бытие ценностей включает следующие главные обоснования:

моральное чувство (Юм); решения человека на основе законодательства разума

(Кант); человеческая способность чувства удовольствия и неудовольствия

(утилитаризм); произвол индивида ( субъективизм). Каждое обоснование не

абсолютно и может быть оспорено.

Современная АФ базируется на просвещенческом мировоззрении и

развивает его основные постулаты. КФ уже более двухсот лет стремится

преодолеть Просвещение. Все попытки выхода за его пределы вытекают из

убеждения: атомистские и универсалистские принципы Просвещения ложны,

поскольку индивиды формируются в определенных обществах и культурах.

Гердер считал язык главным носителем сущности человека. Благодаря

языку возможны память и предвидение как предпосылки рефлексии и сознания.

Эти способности компенсируют слабость и бедность человеческих инстинктов.

Инстинкты животных постоянны и безошибочны. Способности человека

увеличивают его свободу взаимодействия при постоянном изменении среды.

Язык не только выражает чувства, представления и мысли -

317

они могут обойтись и без языка. Язык - это истинный медиум мышления и

сознания. Различия языков отражают различия образов мысли и чувств.

Поэтому перевод с одного языка на другой - дело нелегкое. Языки народов

выражают различия культур. А культуры определяют различия народов.

Поэтому не существует универсальной ( природной, интеллектуальной,

духовной) сущности человека, независимой от языка и культуры.

Универсальные программы просвещенческого свободомыслия лишены

оснований.

Идея Гердера о социальной природе сознания совпадает с политическим

учением Руссо. « Женевский отшельник» считал добро внутренним свойством

человеческой природы. Это представление стало исходным пунктом

романтизма и руссоистского призыва « Назад к природе!», поскольку она есть

совершенное создание Бога, а человек только может все испоганить. В то же

время Руссо отрицал идею универсальной человеческой природы, первичной по

отношению к обществу. Например, основанием политической власти не

является рациональный выбор индивидов в « естественном состоянии». Такое

положение высказывал Гоббс: эгоистические индивиды устанавливают

суверенную власть Левиафана по причине страха. Руссо отвергал и

анархистскую идею Годвина: естественные ( не затронутые цивилизацией)

индивиды могут жить в гармонии, не нуждаясь в государстве с его законами и

аппаратом насилия. Согласно Руссо, индивиды существуют только в обществе.

Политическая воля индивидов не равна «всеобщей воле» как сумме отдельных

волеизъявлений. « Всеобщая воля» Руссо - результат длительного процесса

рефлексии и переговоров. Она отражает общий интерес социального организма.

Поэтому индивидуальные воли изменчивы. Индивиды приносят жертвы на

алтарь «все-

318

общей воли». Каждая из них амбивалентна. По мере потери естественной

свободы индивид приобретает в виде гражданскую и нравственную свободу:

«Этот переход от состояния естественного к состоянию гражданскому про-

изводит в человеке весьма приметную перемену, заменяя в его поведении

инстинкт справедливостью и придавая его действиям тот нравственный

характер, которого они ранее были лишены. Только тогда, когда голос долга

сменяет плотские побуждения, а право - желание, человек, который до сих пор

считался только с самим собою, оказывается вынужденным действовать

сообразно другим принципам и советоваться с разумом, прежде чем следовать

своим склонностям» 3.

Такой переход связан с потерей многих преимуществ, получаемых

человеком от природы. Общество компенсирует потерю путем развития

способностей, облагораживания чувств и возвышения души человека.

Моральная свобода «...одна делает человека действительным хозяином самому

себе; ибо поступать лишь под воздействием своего желания есть рабство, а

подчиняться закону, который ты сам для себя установил, есть свобода» 4.

Руссо отождествил свободу с послушанием закону и обществу. Это

положение считается предвосхищением тоталитаризма. Оно оправдывает

характерное для тирании представление: индивидов надо принуждать к

свободе. И все же важность вывода Руссо неоспорима. Любое общество не

лишено недостатков. Но только в обществе индивиды могут быть

рациональными, целеполагающими и моральными существами. Общество

предоставляет индивидам доступ к ценностям, интересам и образам жизни.

Этот ансамбль намного богаче инстинктов и биологических потребностей

человека: « В отличие от чистого индивидуализма Руссо описывает

индивидуализм, который

319

базируется на сотрудничестве и неповторимости каждого индивида» 5.

Гегель испытал сильнейшее влияние Руссо и Гердера. Но он создал

всеохватывающий синтез философских знаний, который стал началом особой

традиции континентальной философии. Гегель осуществил тотальную критику

Просвещения. Отметим здесь только те аспекты, которые обладают политико-

философским содержанием: отношение Гегеля к моральной и политической

философии Канта и реакция Гегеля на Французскую революцию.

Кант дедуцировал принципы этики и моральные суждения из

обязанности соблюдения категорического императива и ограничился

обобщением максим человеческих действий. Гегель отвергал такую процедуру

и считал обобщение пустым с моральной точки зрения. Последовательное и

практически воплощаемое зло автономного субъекта исключить невозможно.

Гегелевский анализ Французской революции показывает, что такой результат

наиболее вероятен. Гегель так описывал процесс реализации зла: « Когда

каждое единичное сознание поднимается из уделенной ему сферы» и

«понимает свою самость как понятие воли», оно убеждается, что «его цель есть

общая цель, его язык - общий закон, его произведение - общее произведение» 6.

В итоге индивидуальное сознание убеждается, что «никакого положительного

произведения или действия всеобщая свобода создать не может; ей остается

только негативное действование; она есть лишь фурия исчезновения...

Единственное произведение и действие всеобщей свободы есть поэтому смерть,

и притом смерть, у которой нет никакого внутреннего объема и наполнения;...

эта смерть, следовательно, есть самая холодная, самая пошлая смерть, имеющая

значение не больше, чем если разрубить кочан капусты или проглотить глоток

воды» 7. Со-

320

гласно Гегелю, революционный террор во Франции - типичное выражение

абсолютной свободы и абстрактной всеобщности автономного субъекта в

кантовском смысле слова.

Изолированный субъект рефлексии отличается монологичным разумом.

Универсализация такого разума не в состоянии реконструировать конкретную

интерсубъективность, без которой невозможна этическая жизнь. Кан-товский

категорический императив есть реконструкция универсальной морали. Эта

мораль не является основанием интерсубъективной этической жизни. Поэтому

вслед за Руссо Гегель полагал, что этическая жизнь базируется на

укорененности человека в конкретном обществе, культуре, ценностях и образе

жизни. Моральная и рациональная воля не противостоят естественным

склонностям биологического индивида ( как считал Кант), а есть результат их

рационализации. Частные инстинкты человеческого организма игнорируют

универсальные требования общества. Социальные интересы индивида

отражают ожидания общества, даже если противостоят им. В отличие от

животного инстинкта воля есть «... рефлектированная в себя и тем самым

возвращенная к всеобщности особенность, единичность, самоопределение Я» 8.

Индивид - продукт, а не предпосылка социального порядка.

Другие аспекты системы Гегеля вытекают из данной посылки. Индивиды

- члены конкретного общества и культуры. Культуры меняются во времени.

Поэтому индивиды есть продукты множества особенных историй. И никаких

универсальных принципов морали и политики не существует. Но не следует ли

отсюда безразличие к ценностям разных культур и эпох, т. е. культурно-

исторический релятивизм? На этот вопрос Гегель отвечал отрицательно.

Взамен он написал реестр форм культуры как фаз универ-

321

сального процесса развития. В философии истории они квалифицируются как

моменты развивающейся диалектики. Диалектика идет вперед путем

столкновения противоположностей. Противоречие тезиса и антитезиса дает

синтез. Любая форма культуры и мировоззрения противоречива. В ее

противоположностях отражаются манифестации духа. Они снимаются при

переходе к высшей форме. Следовательно, любое общество надо рассматривать

с двух точек зрения: как результат диалектического снятия предшествующих

социальных форм, в котором сохраняются их позитивные свойства и

исключаются противоречия, и как требование уступить место более развитой

форме общества.

Такое понимание общества позволило Гегелю вынести вердикт в

отношении всей мировой истории и развития культурной и духовной жизни

человечества. Результат спирального развития предзадан. С помощью

диалектики дух становится все более рациональным и самосознающим. Он

достигает вершины в понятии абсолюта. Абсолют воплощается в искусстве и

религии путем рефлексивного усвоения всего предшествующего процесса

диалектического развития. А в диалектической философии дух достигает

полного и разумного самосознания.

В ранних работах Гегель защищал рациональное ядро догматической

религии от критики Просвещения. Та же цель реализуется в его зрелых работах.

Различие разума и рассудка используется для обоснования вывода: разум -

основа этической жизни. Гегель защищает аксиологический дискурс от

редукционистского соблазна Просвещения, одновременно сохраняя права

разума. Гегель предвидел опасность прогрессирующей тирании односторонней

рациональности. Она открыла свое лицо уже во Французской революции. Но

неустойчивость гегелевского син-

322