Лууле Виилма. Полное собрание сочинений
Подождите немного. Документ загружается.
У кого есть желание узнать, тот узнает. Теперь Вы знаете. За работу!
Плач «про себя»
Люди не всегда понимают, что означает плач «про себя». Человек, возможно,
каждый день ходит с опухшими от слез глазами. Это должно бы означать, что он
выплакивает свои слезы, и, тем не менее, у него, например, обнаруживается киста.
Для пояснения приведу один пример, имеющий принципиальное значение. Вы идете в
гости. Заходите в квартиру и начинаете восхищаться произошедшими там переменами.
Хозяйка не в силах сдержать слез. Ее слезы Вам доводится видеть не впервой, однако
Вы поспешно принимаетесь допытываться, в чем дело – а вдруг можно помочь.
Она начинает охать по поводу своего здоровья, которое именно сейчас напомнило о
себе. Вы ощущаете, что дело вовсе не в этом, но из деликатности закрываете тему. В
чем тут дело?
Дело в том, что хозяйке стыдно перед гостем за незаконченный ремонт. Хоть она и
пыталась скрыть недостатки, но у нее такое чувство, что Вы все равно их видите. Она
судит по себе – для нее они словно заноза в глазу. Ее злоба на мужа, который подвел
ee, бессильна, ибо сама она неспособна на эти работы. Хоть она и понимает, что
желания ее были утопическими, но сейчас, когда вдруг вспомнилось старое, когда она
со злобой мысленно прошлась по хозяйственным и сексуальным «доблестям» мужа,
сваливая их в один котел, она чувствует, что это никакой не мужчина и вообще ничто.
Свою спешку она за страх не считает, как не считает за злобу свою беспомощную
печаль, но считает постыдным плакать из-за подобных вещей и потому срочно
выдумала версию о проблемах со здоровьем. Если она честно выплакала бы свое
сверхрвение, потерпевшее фиаско, то ничего бы не произошло. Но поскольку сама она
восприняла бы чужие слезы из-за столь несущественных вещей за истерику, то и не
может плакать перед Вами по их поводу.
Самое плохое в этой ситуации то, что с того момента, как ею была произнесена ложь,
она стала неведомо для себя плакать «в себя» в той же мере, что и вовне.
Она не заметила, что на душе стало легче, а нижняя часть тела отяжелела.
В нижней части тела сосредоточены экономические проблемы, которые нынче уже не
отрывают от сексуальности. Отныне левый яичник хозяйки должен будет стать
вместилищем для ее печали, т. е. кистой.
Пример из жизни.
Одна пациентка рассказала, как она боялась меня, поскольку ее соседка описала свой
визит ко мне примерно в таких словах: «Эта Виилма – страшный человек. Я обратилась
к ней с кистой яичника, а она стала меня обвинять. Сказала, что я плохой человек и не
люблю своего мужа. Велела любить этого беспробудного пьяницу». Бедная и без того
несчастная женщина проплакала безудержно три дня и даже не смогла выйти на
работу. На четвертый отправилась к гинекологу за направлением на операцию. Врач не
обнаружил кисты ни на ощупь, ни с помощью сонографа. По необъяснимой причине
киста левого яичника исчезла, а злоба на Виилму осталась. (Но это уже проблема
правого яичника.)
Куда подевалась киста?
Для этой женщины, впавшей из-за страхов в истерику, врагами являлись все, кто не
сочувствовал ее переживаниям. Утопая в чувстве вины, она в других видела лишь
обвинителей и сама стала агрессивной. Она боролась с несуществующим неприятелем
– с собой. Истерического плача хватило как внутрь себя, так и вовне.
Увидев обвинителя также в моем лице, она получила последнюю каплю в чашу своей
печали и расплакалась. Впервые за долгое время она искренне выплакивала всю
горечь своей незадавшейся жизни, и печаль смогла излиться. Киста ушла тем же путем,
что и печаль.
Пациентка, человек интеллигентный, говоря о соседке, удивлялась тому, как та могла
назвать обвинением такую спокойную и поучительную беседу. Как можно быть такой
глупой? Я поглядела на нее и сказала: «Постарайтесь сами быть умнее. Постарайтесь
освободить свой страх таким образом, чтобы ощущалось, что это идет от сердца, тогда
болезнь сможет уйти, и Вы поймете, что признание своих ошибок способно излечивать.
Иначе может случиться, что и Вы не поймете, отчего проходит болезнь».
Болезнь ее не прошла, а наоборот, обострилась, потому что ее сдержанность была
сильнее обычной и, соответственно, сильнее были накопившиеся стрессы. Их резкий
массовый исход вызвал более острый, нежели обычно, приступ болезни. О такой
вероятности я ей сообщила, но желание больной не вписывалось в логику входящего-
выходящего движения энергий. Она прислала мне длинное письмо с извинениями
вместо того, чтобы написать: «Я разочаровалась. Такого лечения мне не надо». У этой
женщины проблемы печали обернулись заболеванием мозга. Печали было так много,
что в черепе не осталось места для мыслительной деятельности.
Одним из способов плача «про себя» является жалость к себе. Как и любой
стресс, жалость к себе можно либо скрывать, либо проявлять в открытую. Ребенок,
который в детстве насмотрелся на чужие слезы либо проливал их сам, боится печали,
жалости к себе и вообще жалости. От страха он вбирает в себя печаль отовсюду, где
видит или слышит плач. Даже из мультфильмов. Кто не настрадался с лихвой, тот сам
начинает плакать из-за каждого пустяка. А те, у кого чаша страданий наполнена,
начинают запрещать себе плакать, чтобы не уподобиться вышеназванному сосуду. Они
начинают себя сдерживать. От этого печаль лишь множится. Терпеливость ребенка
превращается в страдание. В некий момент возникает жалость к себе.
У ребенка, который боится жалости к себе, пропадает желание, чтобы его пожалели,
стоит ему увидеть плаксивую женщину. У любого человека есть в душе нечто такое, что
необходимо высказать, а иной раз и выплакать, но бесполезно изливать душу
жалостливому человеку. Помощи от него никакой, начнет только проливать слезы, и
проблема лишь усугубится. Так он снова не смог выплакаться, не смог никому
посетовать, и печаль копится внутри. Ребенок согласен лучше страдать, чем плакать и
причитать. В какой-то миг прорывается потребность, чтобы его все пожалели. Хоть
чуть-чуть. Не то чтобы его пожалел жалостливый человек, а чтобы другие видели, как
он страдает.
Мне часто доводилось видеть плачущих из-за своей незадавшейся жизни мамаш,
которых трогательно успокаивает их маленький ребенок, сам едва сдерживающий
слезы. Его тугие щечки и пухлые ручки говорят сами за себя. А его вынуждают быть
взрослым, виновным в бедах своей вызывающей жалость матери. Его протест против
отведенной ему роли вычитывается в его аллергическом кожном заболевании. Его
лишили права быть ребенком. Ведь нельзя же всем плакать одновременно.
Если человек, будь то ребенок или взрослый, испытывает желание сказать: «Смотрите!
Мне тоже печально, так как приходится страдать от чужого плача. Я не повинен в этих
слезах, но меня обвиняют. От этого мне больно. Мне хочется, чтобы вы увидели, что я
– живая душа и испытываю боль!» – то, начиная с этого момента, другие могут видеть
величину его печали. Такой человек начинает толстеть. Яне хочу, чтобы меня жалели,
потому что не выношу жалости, но мне хочется, чтобы меня пожалели, потому что мне
трудно – таков опасный стресс, свойственный многим людям.
Толстые скрывают печаль за радостным выражением лица. Иной делает это так умело,
что обманывается сам, не говоря уже о других. Толстые – люди сострадательные, но
общество жалостливых людей быстро их выматывает. Хотелось бы сбежать, но не
позволяет воспитанность. Даже если полный человек знает жалостливого как
облупленного и понимает, что его слезы – орудие вымогательства, он все равно
беспомощен перед плачущим. В нем силен страх стать таким же, и он делает все, чтобы
этого не произошло. Это значит, что он сдерживает себя и пытается улучшить жизнь
другого в расчете на то, что тот умерит свои слезы. Но не тут-то было! Человеку,
жалеющему себя, мало помощи и сочувствия, ему подавай жалость, и ее никогда не
бывает достаточно.
Человек, принуждающий себя жить вместе с тем, кто себя жалеет, рано или поздно
обязательно станет толстым. Чем больше в нем терпеливости и желания оставаться
интеллигентным человеком, несмотря ни на что, тем медленнее и стабильнее он будет
прибавлять в весе. Если в душе у него теплится надежда на лучшую жизнь, то жировая
ткань плотная. А если надежда гаснет, то жировая ткань становится дряблой.
После перенесенной болезни многие начинают быстро прибавлять в весе, и вину все
возлагают на болезнь. На деле же болезнь явилась лишь последней каплей,
переполнившей чашу. Страдальцу захотелось, чтобы люди узнали о его тяжелой жизни,
но при этом обойтись без слов. Он не желает жалобами унизиться в глазах других
людей. Неважно, находит ли он понимание или не находит – для нормализации веса
это значения не имеет. Важно освободить страх перед жалостью к себе.
Так что, дорогие люди с избыточным весом, прежде чем прибегать к диете, обратитесь
к собственной душе и освободите печаль и жалость к себе, – они настойчиво просятся
на волю. Диета нужна, но пусть она займет второе по очередности место.
Жалость к себе является проблемой сегодняшнего дня. Поэтому от данного стресса
прежде всего увеличивается окружность талии. Если Вы ощущаете в области пояса
вздутость либо появляется ощущение наполненного желудка, то знайте, что это
просится на волю жалость к себе, но Вы ее не пускаете. Вы можете ничего не есть,
буквально ослабеть от голода, но если живот выпячивается вперед и наползает на
бока, то это – предупредительный знак, который пытается удержать Вас от худшего.
Когда же Вы высвободите желание, чтобы другие Вас пожалели, то уже через полчаса
почувствуете, что не мешало бы потуже затянуть пояс. Печальное событие, что
последует за этим предупреждением, не будет уже восприниматься Вами как
печальное, а как нормальное.
Продолжительное высвобождение жалости к себе помогает снизить вес. Только знайте,
что следует держаться подальше от жалостливых людей. Кто занимает свой досуг
плачем либо использует слезы для вымогательства, того не изменишь. Было бы
глупостью позволять ему губить себя.
Короче говоря, кто плачет вовне, но истинную причину скрывает, и кто плачет
вовнутрь и слез своих не показывает, в действительности плачет «про себя».
Следствием этого чаще всего является:
I. Рассредоточенное размещение жидкости в тканях – всевозможные локализованные
малые и большие отеки вплоть до всеобщей отечности, распространяющейся на все
тело.
Типичные отеки, охватывающие все тело, связаны с:
– тяжелой сердечно-сосудистой недостаточностью,
– тяжелой аллергией, общим токсикозом и почечной недостаточностью,
– поздним токсикозом беременных, или нефропатией, что также является почечной
недостаточностью.
II. Опухолевые образования (кисты), заполненные жидкостью:
– в органах,
– в полостях,
– в тканях.
III. Скопление в полостях свободной жидкости:
– в полости околосердечной сумки – экссудативный перикардит,
– в полости легочной плевры – плеврит с выпотом в плевральную полость,
– в брюшной полости – асцит,
– в черепной полости – водянка мозга
– и т. д.
Водянка мозга является болезнью маленьких детей. Если мать ребенка копит в себе
невыплаканные слезы печали по поводу того, что ее не любят, не понимают, не
жалеют, что все не так, как ей хочется, то ребенок может уже родиться с водянкой
мозга. Жидкость распирает вширь мягкие кости растущей детской головы, голову
взрослого напором изнутри уже не увеличить.
Мигрень.
Нагнетание печали вызывает в голове у взрослого повышение внутричерепного
давления. В соответствии со степенью и скоростью повышения давления возникают
различные болезни. Постоянное тяжелое, давящее ощущение в голове может перерасти
в головную боль, а та, в свою очередь, – в мигрень. Если недомогание сопровождается
внутричерепными воспалительными процессами, то возникает опасность для жизни.
Мигрень – это болезнь с очень сильной головной болью, которая кульминирует в виде
рвоты, после чего снова утихает. В невидимой плоскости возникает критическое
скопление печали, что на физическом уровне вызывает отек мозга. Движение жидкости
мозга блокируется страхом меня не любят, из-за чего подавляемый страх перерастает в
злобу – меня не любят, не жалеют, со мной не считаются, меня не слушаются и т. д.
Когда сдержанность приобретает опасные для жизни масштабы и в человеке
просыпается желание бороться за жизнь, то есть пробуждается подавляемая
агрессивная злоба против жизни, в тот миг и происходит рвота.
Рвота являет собой отвращение к миру и к будущему, желание вернуть старые добрые
времена. Сильная физическая встряска, вызываемая рвотным рефлексом, растягивает
деформированную от напряжения шею, давая возможность шейным позвонкам
сместиться в искомое положение. С возвращением позвонков на свои места
проходящие в шее энергетические каналы открываются, и тело получает возможность
выводить через печень накопившиеся шлаки.
Пример из жизни.
Захожу я в кабинет, где сидит 9-летний мальчик с матерью, и здороваюсь.
«Здравствуйте», – с высокомерием в голосе отвечает мальчик. Следует стук в дверь –
меня вызывают для короткого сообщения.
Вновь поворачиваюсь к мальчику, сосредоточиваясь на его проблемах, ибо обратились
ко мне из-за него. Я не успеваю даже посмотреть ему в глаза, как он, втянув голову в
плечи, огрызается: «Я уже поздоровался» Поднимаю удивленно брови (отмечаю про
себя его враждебную вежливость и крайне напряженное состояние как средство
самозащиты) и спокойно произношу: «Я слышала». Взгляд у мальчика решительный,
острый. Все его существо готово к отпору, подобно дикому зверю в клетке. Его страхи
достигли критической отметки. В нем ощущается желание напасть на меня, поскольку я
уже несколько раз вела себя непредсказуемым, а значит оскорбительным образом.
Мальчик не ведает, что такое спокойный человек.
В мальчике ощущается напряженная до предела сдерживаемая агрессивность. Когда я
спрашиваю, что их привело ко мне, мальчик отворачивается от матери и адресует мне
презрительную гримасу. Он хочет спровоцировать меня, но не желает, чтобы мать это
видела.
В матери бросается в глаза ее образованность, манера речи и поведение. Эта
корректная, сверхтребовательная мать растит для себя сына, который в будущем
составил бы предмет родительской гордости. У мальчика судорожно напряжены зашеек
и плечи, движение энергии прекращается от малейшего пустячного требования,
поскольку он пребывает в состоянии постоянного кризиса. С того времени, как
родители разошлись, мальчик страдает от мигрени. Мать рассказывает, какой он был
умный и талантливый ребенок до болезни. Глаза мальчика глядят на меня вызывающе:
«Что, съела?» Его готовность в каждом видеть врага поразительна.
Печаль мальчика, вызванная разводом родителей, преобразовалась в жестокость ко
всему миру, не раз обижавшему его выпадами в свой адрес. Сам он отнюдь не
деликатничал, когда у других мальчиков возникали те же проблемы в семье. Все его
существо требует, чтобы подобных проблем не было и в помине.
Я вижу, что мальчик ненавидит всех женщин, кроме своей матери, хотя она его и
раздражает. Мать говорит о положительных качествах сына в прошедшем времени, и
это ранит душу ребенка. У его отца сейчас точно такая же ненависть ко всем
женщинам, ибо собственная жена причинила ему боль. Мальчик очень любит мать,
поскольку она – единственный человек, кто его хвалит, считает лучше, умнее,
способнее, выше других.
Я ощущаю всю безнадежность затеи, однако все же пытаюсь нащупать нить для начала
разговора. «Видишь ли, у каждого человека есть стрессы, и когда их становится
слишком много, приходит болезнь. В голове у всех обитает страх, что меня не любят, и
когда он разрастается...» – «Нет у меня никакого страха», – обрывает меня мальчик.
Он не желает ни слова слышать ни от одной женщины.
Я знаю, что для воспитания этого мальчика требуется суровая рука спокойного отца, но
откуда мне ее взять. Поэтому продолжаю: «От этого страха в затылке возникает
ощущение тяжести».– «Положим, по затылку меня огрели вчера», – с усмешкой
парирует мальчик. Я пытаюсь объяснить, что драка ни с того ни с сего не затевается,
что и он сам задирался. «А вот и затевается. Я не задирался. Это они задирались».
Мальчик явно обозлен. Тут и шутка не поможет направить разговор в нужное русло.
У мальчика твердое убеждение – он очень хороший, а остальные плохие, и все тут.
Никаких поучений он не выносит. Бедные учителя! – думаю я про себя.
Когда я поворачиваюсь к матери и говорю, что причина беды заключается в домашних
конфликтах, мальчик уходит, хлопая дверью. Этот мальчик не выносит, если кто-то
нелестно отзывается о матери. Страх перед унижением превращается в злобу
против всякого унижения, включая поучение. Поучение воспринимается им
как подчеркивание его глупости или низкого уровня развития.
Что кроется за подобной ситуацией?
Мальчик – единственный ребенок у высокообразованных родителей, почитающих
порядок и законы. Верховенство матери в семье отодвигает отца в сторону.
Обожествление сына имеет следствием то, что и без того зависимому от жены мужу
отводится роль сироты. Столь темпераментный мужчина так просто свои позиции не
уступает. Отцовская ревность к маленькому сыну, обратившему на себя всю любовь
матери, становится причиной ссор. Никто не понимает, что творится в собственной
душе, – все развивают бурную деятельность. Междоусобная позиционная война
родителей заканчивается крушением семьи.
Мать – хорошая. Оставшись одна с ребенком, она желает бросить вызов миру в лице
идеально воспитанного сына, но не замечает, что скрывает от него правду о реальном
мире. Она не сознает того, что плохое, которое скрывается и отрицается, вершит самую
жестокую работу.
Мать решает все, и ребенок исполняет материнские желания, поскольку тогда он
получает то, что желает сам. Мать для сына – единственный человек, который
понимает, ценит, балует, любит, все позволяет и ничего не запрещает. Она давно
поняла, чем могут обернуться для сына ее запреты. Она желает сохранить хотя бы
видимость хороших отношений между матерью и сыном.
Так они живут, обманывая себя и друг друга. На манер воспитанных людей глотают
слезы с вежливой улыбкой на устах и говорят, что им радостно живется. Ну а то, что
мальчик – потенциальный преступник, чья подавляемая печаль превратилась в
жестокость, хотя ее и перевешивает пока желание быть интеллигентным, – это
приходится произнести мне. Семейную ссору родители не считают каким-то серьезным
грехом, к крушению семьи относятся с разумной рассудительностью. Так получилось,
значит, так и надо, нечего делать из этого проблему, – заявляют рассудительные
родители, не замечая груды обломков на том месте, где должен быть их ребенок.
Если родители осуждают насилие, например, являются работниками
правоохранительной системы и устанавливают такой же порядок дома, то дети не
смеют открыто проявить свою агрессивность, и это делает их беззащитными. Чем в
доме сильнее казарменный порядок, тем сильнее ребенок мается головой. Мается до
тех пор, пока чаша терпения не переполнится и ребенок не превратится в преступника.
Чем семья образованнее, тем более высококвалифицированным преступником
становится ребенок.
Вначале мысленный мир этого мальчика выражается и регулируется мигренью. Если
его мать не станет видеть мир иначе и не займется исправлением умонастроения, то
чаша страданий ее сына перельется через край. Он пребывает уже в таком кризисном
состоянии, что не может заняться собой. А если заставить, он скажет, что занимается.
Попробуйте-ка проконтролировать мысль! Родителям это уже не под силу, и мальчик
это знает.
Слепая любовь является собственнической любовью, приводящей к ненависти.
Глаукома
К участившимся болезням, связанным с печалью, относится также глаукома, или
синеватое помутнение хрусталика глаза. Заболевание характеризуется повышением
внутриглазного давления и, если его не понизить, приводит к слепоте. Зачастую
человек годами страдает от головных болей, и когда в конце концов обнаруживается
глаукома, то он злится на лечащего врача. На деле же головная боль и глаукома –
смежные звенья в цепочке процесса увеличения печали.
Чтобы удалить из глаза слишком быстро образующуюся жидкость и тем самым не дать
ухудшиться зрению, глазные хирурги проделывают в глазном яблоке новые отверстия.
Многим это помогает, а многим – нет.
Если раньше глаукома считалась болезнью старых, то теперь заболевают уже и дети.
Мне доводилось иметь дело с малышом, которому был поставлен диагноз – врожденная
глаукома. Его матери во время беременности пришлось пережить много печали. Ее
сильно обидели, но она стиснула зубы и все стерпела. Но простить она не может...
В этом-то и вся беда. Вместо того чтобы выплакаться или даже выкричаться – пусть
другие думают, что хотят, – она копила в себе невыплаканные слезы. Криком она
проявила бы мудрость глупого, а теперь вынуждена страдать.
Печаль обитала в ней еще до беременности, а во время беременности женщина
притянула к себе несправедливость, от которой пострадала и сделалась мстительной.
Она притянула к себе ребенка с идентичным складом мышления, чей долг кармы
получит таким образом возможность искупления. В то же время ребенок помог матери,
полностью взяв на себя болезнь. Зрение матери не пострадало. Болезнь ребенка
настолько связала их между собой, что жажда мести так и осталась нереализованной.
Отныне ни один из них не мог причинить зло другим.
Почти аналогичная история произошла с одним молодым человеком, перенесшим
несколько десятков операций в разных клиниках мира по поводу начавшейся в детстве
глаукомы. На сегодняшний день он различает лишь свет. В его деформированных от
болезни глазах даже несведущий мог прочесть самую натуральную жажду мести. В нем
ширилась ненависть ко всем и вся.
«С какой стати их любить! Ведь они ничего хорошего для меня не сделали», –
процедил он в ответ на мою попытку исправить его отношение к врачам. Ситуация
воспринимается им однозначно: другим они делают добро, а надо мной измываются
себе на потеху, точно живодеры. Я для них – подопытный кролик».
Не имеет смысла перечислять все виды злобы, засевшей в этом молодом человеке.
Ясно одно – помочь ему не может никто. Его жестокость притягивает жестокость же. В
данном случае - скальпель. Болезнь возникла на его пути как препятствие, чтобы
помешать ему стать преступником. Сам он преступником стать не желает, однако на
преступный путь его подвигла бы жестокость. Будучи слепым, он может изливать свою
жестокость в словесной форме своим родителям, которых считает виновными. Либо
изводить своим поведением помощников, которые, по его мнению, заставляют его
делать то, что ему не нужно. И если он сведет счеты с жизнью, как он грозится сделать
в устрашение другим, то в следующей жизни он явится в облике блаженного, нищего
духом. Так его тело пытается учить его.
Человек, который совершает ошибку и зарабатывает глаукому, после операции идет на
поправку, если он верит во врачебную помощь. А если к тому же он считает себя
счастливцем и никак не нарадуется жизни, дарованной ему руками хирурга, то зрение
выправляется еще больше. Кто же воспринимает операцию болезненно и начинает
сетовать на то, что послеоперационные шрамы у него так и останутся и что зрение все