Лууле Виилма. Полное собрание сочинений

Подождите немного. Документ загружается.

ошибается абсолютно никогда. Убежденность человека в том, что он поступает

правильно, служит ему и щитом, и орудием нападения.

Чем больше у человека живот, тем менее он способен понять, что обороняться должен

тот, кто испытывает страх, придумывает себе из страха врагов и затем притягивает их к

себе. Такой человек постоянно обосновывает и оправдывает свои действия либо

бездействие. Обоснование и оправдание также являются формами самообороны. Если

такой человек Вам знаком, не осуждайте его, а воспринимайте его как наставника,

который говорит: «Ты тоже человек со страхами, и если бы ты затеял нечто великое,

то, как и я, на пути к цели встретил бы препятствия либо препятствующих и

автоматически встал бы на защиту своих идеалов.

Кто защищает свои идеалы физически, у того живот тугой и стойкий к ударам,

как у всякого борца. Кто защищает свои идеалы духовно, у того живот

большой, мягкий, рыхлый, чтобы удар врага не причинял боли. Люди с

духовными идеалами стараются делать хорошее, не делая при этом плохого, и сознают,

что притягивают к себе удары».

Кто желает защитить себя от людей, тот подобен борцу сумо. Если у вас верх живота

свешивается вниз, то Ваша энергия самозащиты концентрируется в основном в малом

сальнике. Малый сальник соединяет малый изгиб желудка и двенадцатиперстную

кишку с печенью. Чем сильнее желание быть хорошим, тем больше Вы притягиваете к

себе врагов и тем рыхлее делается малый сальник, смягчающий удары.

Подавляемая печаль и обида из-за того, что люди остаются такими, какие они есть, и,

невзирая на Ваши старания, не меняются ни на йоту, оседает в сальниковой сумке

малого сальника, отчего тот со временем раздувается, точно мяч. Ощущение мяча в

животе — чувство неприятное, но еще неприятнее, когда мяч надут. Поговорите со

своим малым сальником и попросите у него прощения за то, что загнали в него

желание переделать окружающих. Когда Вы даете ближнему оценку, считая его

хорошим либо плохим, тем самым в Вас проявляется подсознательное желание сделать

его нормальным.

Малый сальник соединяет желудок, двенадцатиперстную кишку и печень. Иначе

говоря, человека, коллектив и государство. А еще точнее — человека, семью и

государство, ибо семья является самым маленьким коллективом, а государство —

самым большим. Желание видеть всех этих людей иными, чем они есть, являет собой

на деле желание видеть иными себя. Вместо того чтобы заниматься собой, мы начинаем

себя переделывать. И опять все сводится к нашей работе.

Работа является возведенной в почет деятельностью, которая в своей нейтральности не

должна бы ни у кого вызывать раздражения и которая позволяет делать добро. Тем не

менее, чем выше Вы пробиваетесь в жизни, заставляя себя трудиться, тем сильнее у

Вас пучит верх живота. Он наставляет: всегда высвобождай из себя работу, тогда

почувствуешь, нуждаешься ли ты в ней. Может, будет лучше, если ближний или

ближние сами выполнят ее себе во благо. Ты же тем временем сможешь заняться

собой. Только здоровее станешь и не будешь провоцировать нападки со стороны

окружающих.

Подведем итоги.

Чем сильнее страх перед людьми, тем сильнее печаль, она же бессильная

злоба на людей, и тем больше малый сальник, раздувающий верх живота. Чем

сильнее страх, что моя работа недооценивается, критикуется, опорочивается,

высмеивается, тем сильнее желание защитить сделанное и тем больше

становится большой сальник, раздувающий низ живота.

Пример из жизни.

Людям неугодно, чтобы кто-то указывал на их ошибки, даже если это делается с целью

их надоумить. Поэтому на своих лекциях мне приходится наблюдать самые разные

реакции, хотя я ни на кого не указываю пальцем. Вместо того чтобы молча

прокомментировать: «А у меня тоже живот большой. Пора освобождать свою

самозащиту», — слушатели включают систему самообороны. На меня не раз нападали с

вопросом: «Что же, уже и защитить себя нельзя? Пусть со мной делают, что хотят, а я

им за это еще и спасибо должен сказать?» Вопрос сам по себе уже выражает

самозащиту.

Атакующий тон, который говорящий обычно отрицает, провоцирует атаку. Вопрос,

выражающий страх, содержит в себе обвинение и провоцирует обвинительные

нападки. Все эти принципы, составляющие подоплеку заданного вопроса, провоцируют

нападение. Ссылка на всех есть трагическое преувеличение. Самооборона такого

человека по сути является нападением, что вынуждает к самообороне уже другого

человека. Желание быть сильным и всему противостоять, то есть самооборона

пассивная, превращается в самооборону активную, нападающую, до поры словесную, а

там уж недолго и кулаки пустить в ход.

Отвечаю: «Да, Вы не должны себя защищать, но Вам нужно защищаться, раз уж Вы

спровоцировали чьи-то нападки. Сейчас иначе уже нельзя. Большинство баталий

словесные. Если начинаете ссылаться на свои знания и права, то еще хуже

раздразните противника, ибо его гордыня не выносит чужой гордыни. Если Вы

принимаетесь оправдываться, аргументировать, объяснять, доказывать, то и это

является не сдающей свои позиции самообороной. А если спрашиваете: «В чем моя

ошибка?» — возникает перемирие. Когда Вы высвобождаете из себя энергию

самозащиты, то сами удивляетесь тому, сколь миролюбивые слова приходят Вам на ум.

Именно те слова, которые нужны для того, чтобы избежать или разрешить конфликт».

Всякого рода оправдания, доводы, объяснения, увещевания, выдвижение разных

вариантов, посулы, предупреждения, ссылки на чьи-то потребности, раскрытие чужих

тайн, чтобы только добиться своего, — все это используется для того, чтобы заговорить

человеку зубы, и являет собой самое элементарное принуждение, к которому также

прибегают в целях самозащиты по принципу: я — тебе, ты — мне.

Пример из жизни.

Через час после начала лекции один из слушателей встал и покинул зал. Он был явно

недоволен. После лекции ко мне подошла сидевшая рядом с ним женщина и сказала,

что тот был сильно раздосадован. Сказал, что нечестно делать кого-то из

присутствующих козлом отпущения и мусолить его в присутствии всех. Женщина

добавила, что если бы этот человек не высказал своего мнения, то она сама скорее

всего покинула бы аудиторию, ибо считала точно так же.

Я спросила, разве она не обратила внимание на то, что в начале лекции мною было

подчеркнуто, что у каждого есть в наличии все стрессы и каждый может почувствовать

себя задетым. Женщина ответила, что обратить-то обратила, но когда мои слова стали

попадать в яблочко, у нее возникла такая злость, что предупреждение начисто

вылетело из головы. Реплика соседа заставила ее одуматься, но воинственное

настроение осталось.

Страх перед людьми способен превратиться в активную самозащитную злобу даже при

том, что человек знает про наличие у себя этих стрессов. Это значит, что от знаний

пользы мало, если их не применять на практике. Обретенные знания могут дурно

действовать. Например, могут спровоцировать взрыв агрессивности, если у слушателя

больна печень. Либо если у него в желчном пузыре камни. Кстати, камни — признак

горделивости.

Каменная болезнь говорит о том, что человек желал во что бы то ни стало возвыситься

над плохим человеком и его желание сбылось. В противном случае у него не было бы

желчных камней. Если у него накопилось достаточно смелости и он чувствует, что сил

возвыситься над плохим человеком хватает, то он способен в гневе наброситься на

того, кого считает плохим. Так что даже чтение лекций дело отнюдь не безопасное.

Движение калорий у материалиста и идеалиста происходит прямо

противоположным образом. У человека, который ищет счастья в физическом труде

и спорте, калории из желудка первым делом устремляются в мышцы, придавая

физическую силу гладким мышцам мускулов и внутренних органов. Как только человек

начинает разочаровываться в жизни, его мышцы подвергаются ожирению, ибо он

начинает подсознательно протестовать против того, что прежде идеализировал.

У человека, разочаровавшегося в материальной стороне жизни и начинающего

идеализировать духовность, калории направляются в первую очередь в жировую ткань.

До мышц они так и не доходят, если человек начинает отрицательно относиться к своей

физической жизни. Поставьте себя на место тела, и Вы поймете, что поступили бы так

же, как и оно. Если Вы видите, что все физическое отрицается, а значит, и от Вас, или

тела, также стремятся избавиться, то следует копить силы, чтобы подольше выстоять,

— ведь такова бытующая логика мышления.

Быстрее всего на калории распадаются углеводы, медленнее всего — жиры. В иных

тканях жир не разрушается даже в критическом состоянии голода — следовательно,

отложение запасов в жировой ткани является наиболее надежным способом обеспечить

выносливость. Если разочарованный в жизни человек не желает жить, то телу

известно, что на самом деле он не желает жить подобной жизнью. Поскольку же жизнь

можно изменить, покуда человек жив, тело старается поддержать в человеке жизнь.

Проблемы ожирения мне приходилось освещать много раз, и, прежде чем растолстела

сама, я пыталась понять, почему многие великие деятели духовного мира были такими

толстыми. Теперь я знаю, что, помимо множества прочих стрессов, в них жило

убеждение — если не сделаю я, то не сделает никто — а также потребность защищать

свои духовные достижения, ибо новое и непонятное всегда стараются уничтожить.

Кто видит духовное состояние мира, теми овладевает идея спасения мира. Они

убеждаются в том, что мир услышит их, если они станут знаменитостями, то есть

именитыми личностями. Реализация этой идеи сводится к тому, что человек начинает

исправлять личный земной мир либо то же самое делает для ближнего.

Знание, что если не сделаю я, то не сделает никто, действует подобно плетке

надсмотрщика. Ежедневные же удары плеткой приводят к тому, что человек делается

нечувствительным, и та же мысль оседает в душе молчаливой тревогой. Она вынуждает

человека помогать даже тогда, когда помочь не умеет. Заставляет думать и искать

выход, опираясь на чувства, знания и опыт. Если Вы так и поступаете, то считаете

естественным, что так же поступает и ближний, особенно если он из числа страждущих.

Вы прислушиваетесь к совету бывалых людей и находите решение. Ближнему

последовать бы Вашему примеру, однако он идет путем наименьшего сопротивления.

Все бы ничего, но вскоре он требует Вашей помощи, что вызывает у Вас досаду. Если

отказать, вся вина ляжет на Вас.

В такой ситуации и впрямь нужно защитить себя. Если Вы высвободите стрессы,

именуемые спасением мира и исправлением мира, то перестанете притягивать к

себе тех, кто ждет его спасения и исправления, и Вам уже не от кого будет

защищаться. Если же Вы желаете кое-чему этих людей научить, не высвободив

предварительно стрессов, то люди не примут Ваших наставлений.

Плохо, когда окружающие не делятся с Вами своим хорошим, но гораздо хуже,

когда Ваше хорошее не принимается. Все это хорошее застаивается в Вас,

превращаясь в губительное плохое. В итоге спасать приходится того, кто ратует за

спасение мира, и исправлять того, кто ратует за его исправление.

Жертвование телом во имя духовности — это ошибка. Однако куда большая ошибка —

губить себя во имя духовности. Мы не можем развивать духовность, не имея тела, и не

можем развивать тело, когда нет духа, то есть меня самого. Они неразделимы. Вы

можете сказать, что все это Вы уже знаете и не надо так часто этого повторять. Да, но

от знания пользы мало. Начните отпускать на свободу эти знания, и Вы почувствуете,

что это такое. На душе делается легче, тело становится здоровее, и Вы обнаруживаете,

что стали мыслить иначе. Вы полностью преображаетесь.

Желание доказать справедливость своих идей велит человеку пробиваться в жизни.

Это означает мобилизацию силы воли для реализации своих ощущений. Пробиваться

можно самыми разными способами.

Кто брыкается, подобно норовистой лошади, разгоняя конкурентов, у того

повреждаются пятки.

Кто пробивает дорогу локтями, у того поражаются локти.

Кто наносит мягкий, но мощный удар кормой, желая сбить с курса мешающих, тот

наносит вред своему заду.

Кто хочет трудом доказать правильность своих идей, у того пробивные способности

выражаются во вспученном верхе живота. При этом человек непременно чувствует,

что его несправедливо ущемляют. Желание пробиться своим трудом в ранг

преобразователя мира оборачивается уродливо вспученным верхом живота, что не

позволяет толком наклоняться. Живот вынуждает человека держаться прямо и глядеть

на мир иными глазами. Кто из преподнесенного урока делает неверный вывод, тот

превращается в спасителя мира и вдобавок к недугам верха живота зарабатывает

болезнь желудка.

Кто желает грудью пробить себе дорогу, чтобы доказать, что он что-то из себя

представляет, у того поражается грудь. У мужчин большей частью поражается то, что

внутри грудной клетки, а у женщин — то, что снаружи.

Кто желает пробиться вверх собственной головой, то есть умом, у того повреждается

голова либо мозг. Чтобы пробиваться, человеку нужна сила.

Чем больше недостаток в минеральных веществах и витаминах, тем труднее

человеку оставаться человеком. Это значит, нарушаются наиболее тонкие функции,

свойственные человеку, — восприятие и мышление, и человек вновь набрасывается на

еду. После еды он хоть недолго, но ощущает себя вновь человеком. Растянутый до

предела желудок может вызывать острейшие боли во всей брюшной полости. Прежде

неумеренный в еде человек вынужден отказываться от еды, если ему мила жизнь.

Если человек в таком состоянии не задумывается о своих ошибках, а, наоборот, клянет

свое нездоровье, ибо оно не позволяет осуществить великие планы, желудок

принимает форму, именуемую каскадом, — желудок вытягивается в срединной своей

части до состояния разрыва. Подобное состояние желудка говорит о безысходности и

тупом безразличии ко всему, что не касается человека самого. Иными словами, это

говорит о высшей степени себялюбия, то есть эгоизме. О пассивном эгоизме.

Кто желает избавиться от своего пассивного эгоизма, у того возникает рвота. Рвотой

человек ослабляет на время чувство отвращения, он же страх перед завтрашним днем,

но если человек относится к числу тех, кто живет в прошлом и от всего отмахивается,

то он и впредь будет маяться как душевно, так и физически.

Если человек перестает надеяться на что-либо или кого-либо, желудок прекращает

переваривать пищу, и та не проходит дальше. Жизнь как будто останавливается. В

таком положении человек ищет понимания. Жалость хоть и приходится ему по душе, но

проблемы не решает. Если поделиться своей бедой с ближним, наступает

кратковременное облегчение, но затем становится еще хуже. Жалость и предложение о

помощи способствуют налаживанию работы желудка. Бодрое «ничего, оклемаешься»

обозляет больного. Он чувствует, что в его недуг не верят, обращают в шутку, и это

оскорбительно. Такой человек нуждается не столько в словах, сколько в том, чтобы

ближний молча и ласково прижал его к своей груди, поглаживая его медленно и

успокаивающе по спине.

Страх «меня не любят» делает человека активным. Страх «я никому не

нужен» — пассивным.

Опущение желудка и атрофический гастрит являются болезнями, сопутствующими

пассивности. Такой пассивности, при которой человек внешне кажется согласным

абсолютно со всем. Если же он внутренне упрямо продолжает отрицать собственную

вину в постигшем его несчастье, ему не помогут никакие слова и никакое лекарство.

Пассивность может обратиться в свою противоположность, и то же самое может

происходить с болезнью. Это значит, развивается язвенный гастрит.

Кто принуждает себя превозмогать страх, тот принуждает себя также браться за

работу. Каждое утро повторяется одно и то же, и в итоге возникает язва желудка. Она

либо так и остается у человека, либо чередуется с язвенным гастритом, если

пробудившийся от пассивности человек после приступа агрессивности чувствует себя

виноватым и вновь впадает в апатию. О нормальном переваривании пищи в случае

обеих крайностей не может быть и речи. Так, выделение пищеварительного сока может

колебаться от нуля, то есть от полного отсутствия, до столь высокой концентрации

кислот в пищеварительном соке, что слизистая разъедается до язвы за несколько

часов.

Язва начинает кровоточить, когда человек вынуждает себя мстить кому-либо. Кто

пускает ближнему кровь, у того язва не кровоточит, ибо его плохое выливается в виде

крови, текущей из чужой телесной раны. Физическая рана ближнего становится для

него собственной душевной раной, терзающей человека в виде чувства вины, покуда

вина не искупается. А кто вынашивает в душе жуткую месть, тот вследствие жуткого

кровотечения желудка может отправиться к праотцам, несмотря на то, что не успел

сделать ничего дурного. Мысль равнозначна поступку. Если ближний либо ближние в

этом уроке не нуждаются, то нет и адресата.

Кровожадная жестокость, предназначенная для нанесения душевного удара,

бумерангом возвращается на свой физический уровень, чтобы мыслящий

материальными категориями человек понял, какой силой обладает мысль. Проклятие

типа «Я еще покажу им, на что я способен!» — способно вызвать желудочное

кровотечение даже в том случае, если человек желает доказать в отместку другим, что

он не слабак, как те считают.

Страхи блокируют нормальную жизнедеятельность и рождают чувство вины. Чувство

вины вынуждает что-то предпринимать, чтобы не быть виноватым, чтобы душа обрела

покой. Страх оказаться без вины виноватым отзывается болью в сердце. Хоть сердце и

велит человеку действовать по-человечески, то есть прежде всего обдумывать свои

действия и лишь потом — делать, он, тем не менее, прежде всего принимается за

работу. Ведь физический труд успокаивает лучше всего. Так подавляются малые

стрессы, и они должны вырасти в большие. В столь большие, что сердце уже не

успокаивается от работы. Человек с больным желудком не находит успокоения в

работе.

Человек, ощущающий себя виноватым, способен столь искренне верить в правоту

чужого мнения, что ему и в голову не приходит, что он не виноват. Он оценивает себя

так, как оценивают его окружающие, провоцируя их на это своими страхами.

Большинство обвиняющих, то бишь оценщиков, делает это неосознанно, ибо не ведают,

что в других они видят себя. Меньшая часть обвиняет осознанно, чтобы спихнуть свою

вину на другого. Так человек, чистосердечно признающий свои ошибки, вбирает в себя

чужие обвинения. Поэтому запомните, что ощущение собственной вины и

убежденность в собственной вине — это разные вещи. Ощущение следует

исправить духовным его высвобождением. Убежденность следует исправить

физически исправлением своего проступка.

Высвобождая ощущение вины, Вы перестаете испытывать стыд за содеянное и

спокойно исправляете свой проступок. Тогда и окружающие будут относиться к Вам по-

человечески.

Больной желудок указывает на то, что человек винит себя за состояние дел. Чтобы

вину искупить, он заставляет себя чем-то заняться, и чем больше заставляет, тем

серьезнее заболевает. Человек, стремящийся сделать свою жизнь полноценной,

признает свои огрехи и несделанные дела, и даже если он совершенствует жизнь

неторопливо, поскольку всего разом не переделаешь, то адресованное ему обвинение в

корыстолюбии звучит для него как гром среди ясного неба. Ведь он тоже видит в

ближнем себя. Подобная наивная, простодушная доверчивость есть изначально в

каждом человеке, поэтому и приходится немало страдать детям и подросткам.

Люди в возрасте, которые находят дело по душе, а значит, обретают себя в работе и

принимаются за нее с рвением, также не замечают вокруг себя растущей зависти,

покуда зависть на них не наезжает. Кичливость, зависть и рвачество идут рука об руку.

В ближнем такие люди видят самих себя. Не так давно я пережила подобный наезд и

потому принялась изучать причины, из-за которых навлекла на себя нападение.

Подаваемые желудком знаки говорили, что это не мелочь, которой можно пренебречь и

за которую можно автоматически простить. Я стала изучать чувство вины в его связи с

желудком.

Кичливость не признает бескорыстия и не верит в него ни при каких условиях.

Кичливый человек сводит чувства к деньгам, и обвинения его основаны на зависти,

даже если само слово «деньги» им не произносится. Сведение духовных ценностей

к земным категориям, то есть пересчитывание всего на деньги, действует на

желудок, словно пушечный выстрел. Об этом стрессе речь пойдет в первой главе

следующей книги. Человек, пораженный этим выстрелом, испытывает режущую боль от

всякого проглоченного куска, когда тот попадает в желудок. Так дает о себе знать

острый гастрит.

Гастрит приобретает особенно тяжелую форму, если человек всецело посвящает себя

другим. Такие люди отказывают себе всегда и во всем, пока не исполнят долг. Точно

так же поступает и желудок, который не вырабатывает пищеварительного сока, прежде

чем человек не искупит свою вину, несмотря на то, что человек ест больше, чем

прежде, чтобы не ослабеть. Слабый не в состоянии доказать свою невиновность.

Без вины виноватый, который заставляет себя доказывать свою невиновность,

зарабатывает атрофический гастрит, связанный с пониженной кислотностью.

Его тянет на кислое, ибо кислое уравновешивает чувство вины. С той минуты, когда

человек начинает себя винить, возникает избыточное выделение кислот, и открывается

гастрит с повышенной кислотностью. Таким образом, принуждение себя из чувства

вины — это одно, а принуждение, вызванное обвинениями в свой же адрес, — совсем

другое.

Тяга к кислому может быть столь велика, что человек пьет какую угодно кислоту. Мне

доводилось встречаться с людьми, которые из года в год пили раствор уксусной

кислоты и жидкость из-под маринованных овощей, чем полностью разрушили

слизистую своего желудка. Для повышения кислотности желудка необходимо

потреблять нейтральную кислоту. Таковой является лимонный сок, который

рекомендуется пить в разведенном состоянии не менее чем за полчаса до завтрака.

Ваше пищеварение значительно улучшится. А вкусный апельсиновый сок может

произвести обратный эффект.

Во рту происходит размельчение и растворение пищи. В желудке происходит

расщепление пищи на питательные вещества.

Если человек доволен собой, у него вырабатывается ровно столько желудочных кислот,

сколько необходимо для переваривания пищи. Если же страх оказаться виноватым

подавляется настолько, что оборачивается убежденностью в своей вине, то

желудочного сока, или желудочной кислоты, вырабатывается, соответственно, больше.

Убежденность в собственной вине не что иное, как обвинение в свой же адрес.

Напоминаю, что кислое являет собой энергию чувства вины и кислота —

энергию обвинения. Так деятельность желудка сама по себе уже компенсирует

чувство вины, ибо работа есть работа. Если деятельности недостаточно, то есть если

пищи поступает мало, желудок начинает поедать самого себя. Точно так же, как и

человек, который, если нет работы, начинает винить себя, терзаясь угрызениями

совести, и с теми же чувствами принуждает себя браться за всякие ненужные дела.

Перепроизводство желудочной кислоты происходит от непомерного чувства вины, что

само по себе является жестокостью по отношению к самому себе и ведет к язве

желудка. Жестокость всегда вызывает рану.

Чувство вины перерастает в обвинение самого себя. Обвинение — это уже злоба.

Больных людей тянет на кислые напитки, ибо так они подсознательно приглушают

чувство собственной вины, но вместе с тем усиливают энергию злобы. Чем болезнь

тяжелее, тем больше следует избегать кислого. Например, больному раком нельзя есть

даже незрелые бананы, не говоря уже о яблоках, ягодах и цитрусовых. Раковым

больным показана щадящая овощная диета, без животных белков и жиров, не имеющая

пряного привкуса. То же относится фактически ко всем болезням. Все те вкусные вещи,

которые люди натаскивают заболевшему человеку, являются попыткой заглушить

чувство их собственной вины.

Один страдает от избыточности желудочных соков, другой от их недостаточности. Что

это означает? Есть две категории людей: одни берут вину на себя, другие не берут.

Первые еще не настрадались в достаточной мере от нагнетания чувства вины, поэтому

зачастую берут на себя вину чужую. Так становятся без вины виноватыми и

принимаются обвинять себя — ну зачем я так сделал.

Всякое чувство вины рано или поздно превращается в обвинение. Поначалу человек

винит себя, отчего развивается язва желудка как следствие жестокого обращения с

собой. Далее он принимается винить окружающих, чем наносит им раны. Кому

душевные, а кому телесные. Вероятно, Вам доводилось слышать, как разгневанный

человек угрожает другому отравить его жизнь — и отравляет. Чем иным, кроме как

обвинениями, удалось бы ему спровоцировать чувство вины у противника? Как

водится, обвинения эти заслуженные. Бог с ним, с провокатором, но вот у его