Литвина А.Ф., Успенский Ф.Б.(составит.) Из истории русской культуры. Том II. Книга 1. (Киевская и Московская Русь)

Подождите немного. Документ загружается.

Тро(и)це с(вя)таа, слава | тебе. Докса си о те[о]с, слава ти б(о)же с(вя)тыи, слав(а) | ти б(о)же, амин(ь)».

Библиография: Филарет, архиеп. черниговский. Русские святые, т. I (январь— февраль). СПб., 1882. С.

297—298; Истомин. Опись книг библиотеки Московского Успенского собора. С. 4—5 (под № 5 в отделе

пергаменных рукописей);

935

Успенского собора. С. 4—5 (под № 5 в отделе пергаменных рукописей); В.С.Иконников. Опыт русской

историографии, т. II, кн. 1. Киев, 1908. С. 996; Тверской патерик. Краткие сведения о тверских местно

чтимых святых. Казань, 1908. С. 144; Истомин и Сперанский, С. 94, под № 5/1086; Щепкина и др. Описание

пергаментных рукописей ГИМ, ч. 1. С. 226, библ.

14. ГИМ, Воскр. 1-бум. Евангелие.

Начало XV в. Афон (?).

Правописание болгарское.

Бумага, 1° (24,3 х 18,4).

Полуустав, в 2 ст., 231 лл.

Переплет—доски в лиловом, сильно выцветшем и пообтершемся бархате.

На лл. 1, 65 и 66 узкие заставки балканского стиля в красках. На лл. 7, 68, 107 и 173 большие заставки в

красках и большие рисованные инициалы с двойными контурами. Заголовки в начале Евангелий золотые.

Обычные заголовки и инициалы, а также заглавные буквы киноварные.

По лл. 2—46 известная вкладная патриарха Никона в Воскресенский Ново-Иерусалимский монастырь. На л.

226 об. полууставом: «В лет(о) 6938 [1430] перекупле | на | быс(ть) книга сиа ермо | нахом Афанасиемь ру |

сином въ с(вя)тои горе Афо|нстеи въ обители ц(еса)рьстеи въ Пандократо | роу, въ нарицаемеи лавре, въ

ц(еса)рство гречьскаго ц(еса)ря|кир Калоуана Палеоло|га и при с(вя)теишем патриа|рсе Костянтинополь |

кир Иосифа и прене|сена быс(ть) от греческаго ц(е)с(а)рства | на Роусь б(о)госпа(с)аемого | и б(о)гомь

възлюбленнаго | града Тфери при бл(а)гочь | стивом и при б(о)голюби | вом и многом(и)л(о)стивом | и

мнихолюбивом великом | кн(я)зи Борисе Александровиче и дана быс(ть) книга | сиа с(вя)теи Б(огороди)ци

на Переме|ру въ лет(о) 6944 [1436] при и|гумене Ионе».

Библиография: Строев. Библиологический словарь. С. 27 (сообщена запись); Леонид, архим. Описание

славяно-русских рукописей книгохранилища Ставропи-гиального Воскресенского, Новый Иерусалим

именуемого, монастыря. М., 1871. С. 16; Амфилохий, архим. Описание Воскресенской Новоиерусалимской

библиотеки. М., 1876, отд. II, Рукописи на бумаге, № 1. С. 60—62; Никольский. Материалы для словаря. С.

89; Покровский. Древнее псковско-новгородское письменное наследие. С. 114, прим. 1 (под № 2. Путает с

евангелием «тверским», которое было в библиотеке Волоколамского монастыря и в середине XIX в.

поступило в МДА, но, заметим, кстати, из МДА не поступило в ГБЛ); В. Н. Щепкин. Учебник русской

палеографии. М., 1918 (на обложке: 1920). С. 35.

15. Местонахождение рукописи не установлено. Известна по спискам. [Сборник, в состав которого

входило Житие преподобного Афанасия Афонского.

1431 г. Афон, Лавра св. Афанасия.

Писец—Афанасий Русин].

Список (сравнительно с составом оригинала дополненный):

— XV в. (1436—1445). Троице-Сергиев монастырь (ГБЛ, ф. 304, №746). На лл. 337—416 «Житие и подвизи

и отчасти чюдесъ сьповедание преподобнаго отца нашего Афанасиа, иже въ Афоне». На л. 336 об.

скорописью XV в. (не рукою

936

писца?): «В лет(о) 6939 [1431] списас(я) книг(а) сиа въ с(вя)тои горе Афонсце [и] въ обител(и) ц(еса)рсте(и)

в лавре вел(икаго) Афан(а)сия под крилием с(вя)т(а)го Григ(о)риа Паламы и пр(е)п(о)д(о)бн(а)го о(т)ц(а)

н(а)ш(его) Петра Афонскаг(о) в кущи с(вя)т(а)г(о) и славнаг(о) пр(о)р(о)к(а) Илия. Преписася [рукою]

мн(о)г(о)греш(наго) и смир(е)н(наго) инок(а) Афанасиа русина». Вслед за этим добавление, относящееся к

истории списка: «Послед(и) же повел(е)нием г(осподи)на Зинов(и)а | игумен(а) Сергеев(а) монастыря [был

игуменом в 1432—1445 гг. При нем в Троицкий монастырь с Афона пришел Пахомий Серб. Не он ли принес

оригинал Афанасия русина?] съпи|сася грешным Ионою, игум(е)ном угрешским». Библиография списка:

Строев. Библиологический словарь. С. 5, прим. (сообщена приписка); [А. В. Горский]. Историческое

описание Святотроицкия Сергиевы лавры. М., 1842. С. 138—139; Филарет, архиеп. черниговский. Русские

святые, т. III (сентябрь—декабрь). СПб., 1882. С. 126 (прим.), 231; Н. И. Кедров. Просветительная

деятельность Троице-Сергиевой лавры за первые три века ее существования. 1892, октябрь. С. 491—492;

Никольский. Материалы для словаря. С. 89.

16. Местонахождение оригинала неизвестно. Сохранились списки.

[Житие св. Григория Омиритского, или Сборник, в состав которого входило Житие св. Григория

Омиритского.

1432 г. Афон, Лавра св. Афанасия.

Переводчик Жития — инок Афонской Горы Андроник, писец—Афанасий русин].

Списки:

— XV в. (ГПБ, Кир.-бел. 45/1284).

На л. 255 об. киноварью рукою писца написано послесловие, бывшее в оригинале: «Х(ристо)с зачало и

конець. О(т)цоу же моемоу коур Андронию вечнаа память, иже преведе сию книгоу от гречьскаго извода.

[Дальше чернилами:] Въ лет(о) 6940 [1432] сьписася книга сиа въ С(вя)тои Горе Афонсцеи во обители

ц(еса)рьстеи пр(е)ч(и)стыя вл(а)д(ы)ч(и)ца нашеа Б(огороди)ца приснод(е)вы Мариамъ [sic!], въ нарицаемеи

лавре пр(е)п(одо)бнаго и б(о)гоноснаг(о) о(т)ца нашего Афонасиа, под крилиемъ с(вя)т(а)го Григориа

Паламы и пр(е)п(о)д(о)бнаго о(т)ца нашего Петра Атонскаго в коущи с(вя)т(а)го и славнаго пр(о)р(о)ка

Илии. Переписася [рукою] многогрешнаго и съмиреннаго инока Афанасиа русина». На л. 256 рукою писца

дьякона Емельяна сделана еще одна приписка о том, что рукопись написана «на Белоозеро в Кириловъ

монастырь». Библиография списка: Строев. Библиологический словарь. С. 18—19 (сообщены приписки);

Никольский. Материалы для словаря. С. 89; Н. Н. Розов. Из истории Кириллово-Белозерской библиотеки.—

Труды [Государственной Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина], т. IX (12). Л., 1961. С. 181.

17. ГБЛ, ф. 98, Егор., № 543.

Сборник житий (преимущественно Житие св. Григория Акрагантского).

1432 г. Афон, Лавра св. Афанасия. Писец—Авраамий Русин. Бумага, 4° (21,5 х 14,7). Размашистый

полуустав, III + 104 лл.

Переплет новый, 1962 г. (от старого вместе с рукописью хранятся отдельно снятые доски в коже).

937

К рукописи Егор. № 543 приложена еще одна, хранившаяся до 1962 г. в Калининском областном

архиве под № 28 (см.: М. Н. Сперанский. Описание рукописей Тверского музея, вып. I. М., 1891, №28—

4406). Это часть рукописи Егор. № 543, в ней всего 14 лл.

На л. 1 беглая строчная заставка чернилами и киноварью. Иницалы балканского стиля киноварные.

Заголовки киноварные.

На л. II ненум. пробы пера XV в. На л. 104—104 об. рукою писца: «Въ лет(о) 6940 [1432] сьписася

книга сия | въ с(вя)теи горе Афоньстии въ о|бители ц(еса)рьстеи пречисты | я вл(а)д(ы)ч(и)ца нашея

Б(огороди)ца пр(и)снод(е)вы | Мариа въ нарицаемеи лавре пре(по)д(о) | бнааго и б(о)гоноснааго о(т)ца

наш | его Афанасиа Атоньскааго под|крилиемъ с(вя)т(а)го Григориа Пала | мы и пр(е)п(о)д(о)бнааго

о(т)ца нашего Пе|тра въ кущ[и] с(вя)т(а)го и славна-го | прор(о)ка Илья. Написася рукою |

многогрешнааго и съмеренна[го] инока | | Авраамиа роусина въ ц(еса)рство грече | скааго ц(еса)ра кур

Калуана Поле | олога и при вселеньском патри|арсе Коньстянтинополь кур | Иосифа помощью

б(о)жиею и прене|сена быс(ть) от греческааго ц(еса)рства на Русь при б(о)голюбивом и

бл(а)гочьстивом | и самодержавном великом князе | Борисе Александровиче въ сла|ву живоначальныя и

еди[но]сущны | я Троица и въ чьсть пр(е)п(о)д(о)бному | и б(о)гоносномоу о(т)цю нашему Саве |

Ос(вя)щенному и н(ы)не и пр(и)сно и въ ве|кы веком аминь. При господи | не о(т)ци нашемъ оучи-тели,

и на|ставници, и многомилостивом, и братолюбивом, и кни|голюбивом Саве игоумени | въдана быс(ть)

книга сиа въ | лет(о) 6945 [1437]».

М. Ф. Муръянов

«ЗВОНЯТ КОЛОКОЛЫ ВЕЧНЫА В ВЕЛИКОМ НОВЕГОРОДЕ» (СЛАВЯНСКИЕ

ПАРАЛЛЕЛИ)*

Посвящается Николаю Игнатьевичу Никитину

Слова «Задонщины» Звонят колоколы вечныа в Великом Новегороде

, указ 1478 года о доставке

новгородского вечевого колокола в Москву в ознаменование ликвидации новгородской боярской

республики

, взволнованный рассказ летописца о прощании псковитян со своим вечевым колоколом в 1510

году

— эти факты говорят о том, что в древней Руси колокольный звон был символом, существенным

церемониальным моментом в работе веча.

Расцвет веча как политического института Киевской Руси приходится на вторую половину XI века и на XII

век

. Из этого периода есть всего два летописных свидетельства о вечевом звоне, фигурирующие в

Ипатьевской летописи (списке, датируемом примерно 1425 годом):

1. В статье 1097 года рассказ об осажденном городе Владимире Волынском содержит выражение «созваша

вече», позднейшей рукой исправленное на «созво-ниша».

2. В статье 1148 года сообщается о Новгороде: «пославъ Изяславъ на Ярославль дворъ, и повеле звонити, и

тако новгородци и плесковичи снидошася на вече»

Кроме того, новгородские летописи сообщают о трех случаях, относящихся к XIII веку:

1. В 1214 году князь Мстислав «созвони вече на Ярославле дворе и поча звати новгородци къ Кыеву на

Всеволода на Чермьнаго».

2. В 1270 году «бысть мятежь в Новегороде: начата изгонит князя Ярослава из города, и сьзвониша вече на

Ярославли дворе».

3. В 1299 году по случаю хиротонии архиепископа Феоктиста «съзвонивши вече у святой Софьи, князь

Борись Андреевич со всеми новгородци въведоша его с поклономъ»

Печатается по изд.: Славянские страны и русская литература. М., 1973. Повести о Куликовской битве. М., 1959, с. 10.

Полное собрание русских летописей, т. 11/12. М., 1965, с. 189.

Псковские летописи, т. 1. М.—Л., 1941, с. 94—95.

В. Т. Пашуто. Черты политического строя древней Руси. — В кн.: Древнерусское государство и его международное значение.

М., 1965, с. 24—34.

Полное собрание русских летописей, т. 2. М., 1962, с. 242, 370.

Новгородская I летопись старшего и младшего изводов. М.—Л., 1950, стр. 88, 90, 251.

939

Очевидно, по этим сведениям нельзя сказать ничего определенного ни о времени возникновения

обычая созывать вече колокольным звоном, хотя по археологическим данным колокола имелись на

Руси с конца X века

, ни о смысле этого обычая.

М. Н. Тихомиров подметил интересный факт—в колокол ударяли на вечевых собраниях не только в

Новгороде, но и на противоположном конце славянского мира, в далматинском порту Которе

; однако

маститый историк воздержался от комментариев. Ранее этого С. Станоевич указал на существование

такого обычая не только в Которе, где он известен с 1186 года, но и в другом далматинском порту,

Дубровнике, о чем имеется документальное свидетельство 1190 года

; при этом югославский

исследователь делает принципиальное разграничение между вечевой практикой этих портовых, в

значительной степени романизованных, городов, и собственно славянскими обычаями: показательно в

этой связи, что первое упоминание колокольного вечевого звона обнаружено в сербском документе от

15 июня 1253 года, в союзном договоре Дубровника с царем Михаилом Асеном против короля Уроша,

причем в нем этот звон отмечается как ритуал Дубровника

Круг этих фактов можно существенно расширить — мы обнаружили в Библиотеке АН СССР в

Ленинграде пергаменный латинский миссал XIII века, происходящий из Котора, как это явствует из

многочисленных записей на полях и свободных от основного текста страницах

, причем эти записи

представляют собой текст грамот, и в них колокольный звон фигурирует в качестве реквизита начиная

с 1124 года. Часть этих грамот опубликована по другим спискам; в процессе сличения рукописи с

изданным материалом обнаружилось, что есть документальное подтверждение этого же обычая в

общине острова Раб, у далматинского побережья Адриатического моря, причем в грамоте 1213 года

реквизит сопровождается оговоркой о его традиционности

Расшифровка этого ритуала не может быть осуществлена средствами славянской филологии или

византинистики — знаменитый канонист Феодор Вальсамон (умер в 1199 году) называет употребление

колоколов чуждым грекам обычаем

. Это подтверждает новгородский архиепископ Антоний

(Добрыня Ядрейкович), описывая увиденные им в 1200 году святыни Константинополя: «Колокола не

держать во святей Софеи, но билцо мало в руце держа, клеплють на заутрени, а в колокола Латыни

звонятъ»

*. Необходимые нам сравнительные данные находятся на противоположном берегу

Адриатического моря — ведь по церковной субординации епископ Котора с 1069 года подчинялся

архиепископу итальянского

В.П.Даркевич. Произведения западного художественного ремесла в Восточной Европе (X— XIV вв.). М., 1966.

М. Н. Тихомиров. Древнерусские города. М., 1956, с. 225.

С. CmaHojeeuh. Била, клепала и звона код нас. — «Глас Српско академике», т. 153, други разред, 77. Београд, 1933, с. 81—90.

№

Там же, с. 85.

Рукопись F200, поступившая в составе библиотеки Петербургской римско-католической духовной академии — единственный в

СССР кодекс беневентанского письма.

Codex diplomaticus regni Croatiae, Dalmatiae et Slavoniae, ed. T. Smifiklas, vol. 3. Zagreb, 1905, № 91. Ср.: И. Станишич. Колокол

Чарноевича. — «Звезда», 1973, № 4, с. 36.

Patrologia graeca, ed. J.-P. Migne, t. 138, Paris, 1865, col. 1074—1075.

Православный палестинский сборник, т. 17, вып. 3. СПб., 1899, с. 18.

940

порта Бари

, где в 1087 году возник важный центр притяжения паломников — мощи св. Николая

Мирликийского. Русская церковь, единственная во всей византийской сфере, наперекор

Константинополю признала в 1091 году установленный по этому поводу латинский праздник 9 мая,

день Николы вешнего

'. Одним из мостов, соединявших романский мир с Балканами, был договор

1231 года между Дубровником и итальянским городом Фермо, и в его тексте сообщается, что

заключение договора, происходившее в Фермо, сопровождалось традиционным звоном колокола". С

другой стороны, были соединительные звенья между Далмацией и Новгородом, наряду с безликими

паломниками можно назвать новгородского князя Ярослава Владимировича, правившего до 1199 года

и состоявшего в родстве с которскими князьями из рода великого жупана Не-маньи через посредство

венгерского бана Белуша, приходившегося Ярославу Владимировичу дедом

Какой же смысл вкладывался в вечевой колокольный звон? Западноевропейская средневековая

практика показывает, что колокола представляли собой предмет особых забот в церемониальном

оформлении наиболее ответственных событий. Уже само искусство литья колоколов было священной

профессией (ср. «Песнь о колоколе» Шиллера), имелся церковный регламент крещения колоколов и

наречения их личными именами, чего не наблюдается ни в каких других случаях. Как юридически

полноправный член церкви и живое, мыслящее существо колокол наделен в народных поверьях

функцией попечителя справедливости, наказывающего все злоупотребления. Колокол применялся при

присягах, так как верили, что скрепленная колокольным звоном присяга нерушима и преступившего

такую клятву ждет самая ужасная участь. Колокольная клятва применялась чаще и ценилась выше, чем

клятва на Библии

. В некоторых городах существовало правило, запрещавшее судопроизводство без

колокольного звона по всем уголовным делам, связанным с кровопролитием

. «Ходить под колоко-

лами»,— говорили в России о так называемой очистительной, или Васильевской, присяге, к которой

приводился ответчик; если не было улик или средств оправдания, эта присяга проходила в церкви при

колокольном звоне, публично

. Из

Lexikon fur Theologie und Kirche, hg. von J. Hofer und K. Rahner, 1. Bd. Freiburg i. Br., 1957, Sp. 1245.

M. Murjanoff, Zur Geschichte der Verehrung des hi. Nikolaus. — «Archiv fur Liturgiewissen-schaft», Bd. 10. Regensburg, 1967, S.

171—175.

Codex diplomaticus regni Croatiae, Ualmatiae et Slavoniae, ed. T. Smiciklas, vol. 3. Zagreb, 1905, № 298.

M. Ф. Муръянов. К культурным взаимосвязям Руси и Запада в XII в. — Ricerche slavistichc, t. 14. Roma, 1968, p. 29—41. — Bo 2-

й половине XII в. церемониальное назначение колокольного звона засвидетельствовано и в скандинавском регламенте

проведения народных собраний: Norvvegisch.es Recht. Das Rechtsbuch des Frostothings. Weimar, 1939, S. 15.

Handworterbuch des deutschen Aberglaubens, hg. von H. Bachtold-Slaubli, 3. Bd. Berlin—Leip/ig, 1930, Sp. 875; C. de Almeida.

Caracter magico do toque dos campainhas. — «Revista de ctnografia», t. 6. Porto, 1966, p. 339—370; R. Comandini. Impiego delle

campane a fini sacri e prolani in Val Rubicone. La religiosita popolare nella Valle Padana, Atti del II Convegno. Firem.e, 1966, p. 141—

178.

P. Bova. II suono delle campane nella storia e nella legge penale. — «Rivista di diritto ecclesiastico», Roma, 1934, p. 60—65; Deutsches

Rechtsworterbuch, hg. von der PreuBischen Aka-demie der Wissenschaften. 4. Bd. Weimar, 1942, Sp. 948; Novissimo digesto italiano,

t. 2. Torino, 1964, p. 810—812.

Словарь русского языка, составленный II отделением Академии наук, т. 4, вып. 5. СПб., 1911, с. 1539.

941

совокупности этих фактов можно понять значение вечевого колокольного звона как символа законности.

История языка подтверждает археологические данные, что связи с южными славянами были не

единственным путем проникновения колоколов на Русь. Наряду с архаизированным выражением Типикона

«клепать в кампан»

(в церковном Уставе XV века — «камбан»

) и украинским «дзвш», имеющим южное

происхождение (ср. лат. «сатрапа»

, болг. «камбан», сербо-хорв. «звоно»), в русском языке утвердился

колокол, первоначально «клакол», имеющий кельтскую этимологию (ср. ирл. «clocc», нем. «Glocke», франц.

«cloche», сканд. «klocka»), что обусловлено бенедиктинской миссией ирландской культуры на континент в

VII веке

. На Руси импорт колоколов вскоре дополнился, а затем и сменился собственным производством,

первое летописное упоминание которого относится к 1259 году, когда князь галичский Даниил Романович

часть колоколов для своего города Холма привез из Киева, а «другия ту солье»

Русское производство колоколов достигло высокого совершенства — главный колокол Йоркского собора

весит 600 пудов, собора Парижской Богоматери — 800, собора св. Петра в Риме — 830, венского собора св.

Стефана — 980, Кельнского собора—1600, Троице-Сергиевой лавры — 4000, царь-колокол Московского

Кремля—12 400 пудов

. Эстетический интерес к колокольному звону был характерен для всех слоев

русского общества—-известно, например, что Иван Грозный имел обыкновение подниматься на колокольню

с царевичами и Малю-той Скуратовым и благовестить к заутрене

; это было нелегким трудом, звонари

крупных колоколен быстро глохли, хотя при работе затыкали уши и раскрывали рты, как это делают при

стрельбе из пушки. О степени совершенства русской колокольной музыки можно судить по отзыву ученого

библиотекаря Петербургской придворной певческой капеллы: «Западноевропейский звон не удовлетворяет

русского слуха потому, что не дает ровного постоянного звука, нарушаясь перебоями и неправильностью,

сбивчивостью движения звуковых волн»

. Это относится к церковному употреблению колоколов; с

упразднением новгородской

К. Т. Никольский. Пособие к изучению Устава богослужения православной церкви. СПб., 1907.

И. И. Срезневский. Материалы для словаря древнерусского языка, т. 1, СПб., 1893, с. 1184.

Mittellateinisches Worterbuch, bis zum ausgehenden 13. Jahrhundert. 2. Bd. Berlin, 1968, Sp. 124—126.—Слово сатрапа — от

названия южноитальянской провинции Кампании, где впервые вошло в обычай церковное употребление колоколов. По

позднему преданию, епископ Павлин Ноланский (410—431) однажды заслушался шелестом полевых колокольчиков и его

осенила идея сделать по их подобию церковные колокола (Dictionnaire d'archeologie chreliennc et de liturgie, t. 3. Paris, 1914, col.

1962). В действительности колокола стали применяться несколько раньше, в IV веке, и первенство принадлежало Кампании

благодаря ее отменного качества руде для выплавки бронзы (см.: G. Muller, Th. Frings. Germania romana, 2. Bd. Halle, 1968, S.

190—192).

y. Pokorny. Indogermanisches etymologisches Worterbuch, 7. Lfg. Bern, 1953, S. 599—600.

Полное собрание русских летописей, т. 2. М., 1962, с. 844.

Klokken en klokkengieters. Bijdragen tot de campanologie, door do Historische Commissie van de Nederlandse Klokkenspel-

Vereiniging. Culemborg, 1963. —Лучший материал для колоколов — колокольная бронза (78% меди, 22% олова), но для

харьковского Успенского собора в 1889 году был отлит 18-пудовый колокол из серебра: Н. Оловянишников. История колоколов

и колоколо-литейное искусство. М., 1912, с. 249.

Н. М. Карамзин. История государства Российского, т. 9. СПб., 1834, с. 85.

Богословская энциклопедия, т. 12. СПб., 1911, с. 351.

942

«вольности» вечевой ритуал звона отошел в прошлое, и единственным гражданским назначением

колоколов был обязательный для сельских церквей метельный звон как ориентир для путников,

заблудившихся в пургу, и пожарный набат. Указами 1769 и 1771 годов Синод распорядился, чтобы

российские священнослужители в случае драк к набатным тревогам никого не допускали, для чего

«наикрепчайшее иметь смотрение, чтобы у колоколен двери были крепкие и у оных замки твердые и

надежные»

. И все же абсолютизм не убил историческую память о высоком гражданском значении

вечевого колокола—декабристам верховный орган власти будущего славянского государства мыслился

как Народное вече, заседающее в Нижнем Новгороде, переименованном в Славянск

, а Герцен взял

для своих органов вольной печати названия «Колокол» и «Общее вече», причем подзаголовок

«Колокола» — VIVOS • VOCO — является началом обычной надписи на колоколах

западноевропейских соборов: Vivos voco, moituos plango, fulgura frango (я созываю живых, оплакиваю

мертвых, ломаю молнии)

Тема колокольной музыки нашла единственное в своем роде отражение в русской литературе

, в

стихотворении И. И. Козлова «Вечерний звон» (1827), которое, по отзыву анонимного современника,

«дышит тихою горестью слепца ясновидящего»

. Вот это замечательное произведение поэта с

трагической судьбой, которого Гоголь назвал «частью необъятного Пушкина»

Вечерний звон, вечерний звон! Как много дум наводит он О юных днях в краю родном, Где я любил, где отчий дом, И как я, с

ним навек простясь, Там слушал звон в последний раз!

Уже не зреть мне светлых дней

Весны обманчивой моей!

И сколько нет теперь в живых

Тогда веселых, молодых!

И крепок их могильный сон,

Не слышен им вечерний звон.

Лежать и мне в земле сырой! Напев унывный надо мной В долине ветер разнесет, Другой певец по ней пройдет, И уж не я, а

будет он В раздумье петь вечерний звон!

С. В. Калашников. Алфавитный указатель действующих и руководственных канонических постановлений, указов, определений

и распоряжений святейшего правительствующего Синода. СПб., 1902, с. 135—136.

М. В. Нечкина. Движение декабристов, т. 1. М., 1955, с. 381—422; т. 2, с. 62—73.

A. Rohr. Glockeninschriften als Zeugnisse der Volksfrommigkeit ihrer Zeit. — «Wurttember-gisches Jahrbuch fur Volkskunde»,

Stuttgart, 1965.

Об этой теме в зарубежных литературах см.: Е. Schick. Die Glocken in der Dichtung, Reformierte Schweiz, Bd. 4. Zurich, 1947,

S. 258—263.

«Телескоп», 1831, № 8, с. 567—570.

H. В. Гоголь, Поли. собр. соч. М.—Л., т. 8, 1952, с. 155.

И. И. Козлов. Полное собрание стихотворений. Л., 1960, с. 125.

943

Пятнадцать русских композиторов, начиная с Алябьева, положили этот текст на музыку

, к ним

присоединился Станислав Монюшко

, но долговечной оказалась народная мелодия—только ее и знают

сейчас как песню, звучащую в исполнении Государственного академического русского хора СССР под

управлением А. В. Свешникова

, так ее поют и на Украине. Известно, что текст Козлова является

переводом стихотворения национального поэта Ирландии Томаса Мура «The evening bells» (1818)

, давно

забытого на родине Мура

; возникшая в 1885 году версия о древнегрузинском источнике стихотворения

Козлова, находившая поддержку долгое время

, должна быть оставлена после выступления К. С. Кекелидзе,

категорически отвергшего саму возможность существования якобы утраченного стихотворения Георгия

Мтацмидели, к которому пытались возводить «Вечерний звон»

Поскольку отклик К. С. Кекелидзе не аргументирован и М. П. Алексеев проявил предельную осторожность

в конечном выводе: «...приходится признать — в ожидании дальнейших находок и разъяснений, — что

"Вечерний звон" Козлова является вольным переводом стихотворения Т. Мура»

, позволим себе обосновать

наше убеждение, что дальнейших находок не будет и А. Калиновский, увидевший в стихотворении Козлова

«буквальный» перевод церковной песни Георгия Мтацмидели

, ошибся.

Лиризм «Вечернего звона» находится на своем месте только в литературе нового времени, средневекового

монастырского духа в нем нет. Из-под пера ученого афонского игумена, заботливого воспитателя

монастырской молодежи, не могло выйти произведение, вся «церковность» которого заключается в донося-

щихся извне звуках колокола, к тому же чуждых для обитателей Афона, где, по достоверным

археологическим данным, относящимся к годам жизни Георгия, использовался не колокол, а византийское

било

. Если монаху не подобает пре-

Г. К. Иванов. Русская поэзия в отечественной музыке, вып. 1. М., 1966, с. 142. Б. С. Штейипрка. Алябьев в изгнании. М., 1959,

с. 43.

Stownik muzykow polskich, t. 2. Krakow, 1967, p. 54. (Wieczorny dzwon, 1852, перевод текста — С. А. Ляхович).

«Вечерний звон» имел ни с чем не сравнимую популярность в Великую Отечественную войну среди фронтовиков.

М. П. Алексеев. Томас Мур, его русские собеседники и корреспонденты. — В кн.: Международные связи русской литературы.

М.—Л., 1963, с. 272—278.

Единственная поющаяся сегодня песня Мура — «Row, brothers, row»: Ch. Cudworth. Thomas Moore. — In: Die Musik in

Geschichte und Gegenwart, Bd. 9. Kassel—Basel—London—New York, 1961,Sp. 547—549.

М. П. Алексеев. Томас Мур, его русские собеседники и корреспонденты, с. 276—278.

К. С. Кекелидзе. История грузинской литературы, т. 1. Тбилиси, 1960, с. 234 (на грузинском языке). — За консультацию по

этому вопросу выражаем благодарность заведующей Кавказским кабинетом Ленинградского отделения Института

востоковедения АН СССР Р. Р. Ор-бели.

М. П. Алексеев. Томас Мур, его русские собеседники и корреспонденты, с. 278.

Там же, с. 276.

G. Millet, J. Pargoire. Recueil des inscriptions chretiennes de 1'Athos. Paris, 1904, № 333. — Это не исключает существования

колоколов на родине Георгия — грузинская церковь, отстаивая свой суверенитет, оспаривавшийся константинопольским и

антиохийским патриархами, играла на противоречиях между Константинополем и Римом, именно поэтому в «Житии и деяниях

Георгия Мтацмидели» (XI век) утверждается, что только в Грузии и в римской церкви никогда не попиралось учение Христа.

944

даваться горестным воспоминаниям о «веселых, молодых» сверстниках юности, то витание его дум в

«краю родном, где я любил», было бы чудовищно. Человеческое не чуждо и средневековым аскетам,

но высокое положение Георгия Мтацмидели, с мнениями которого по церковным вопросам очень

считались и грузинский царь, и византийский император

, обязывало его такие чувства скрывать —

«церковная» песня, буквально соответствующая «Вечернему звону», вне всяких сомнений, была бы его

последним литературным произведением.

Своеобразным реквиемом колокольной культуре старой России стала рахма-ниновская поэма для хора,

солистов и оркестра «Колокола» (ор. 35, 1913 год) — одна из самых совершенных партитур

Рахманинова, созданная на текст Бальмонта

, опубликованный в 1900 году как вольное переложение

поэмы Эдгара По («The Bells», 1849). Через все четыре части рахманиновского произведения проходит

эмоционально инструментованное звучание колоколов—серебряный звон (юность), золотой звон

(любовь), медный звон (пожарный набат), железный звон (похороны):

Он для правых и неправых Грозно вторит об одном: Что на сердце будет камень, Что глаза сомкнутся сном.

Подведем итог. Славянская традиция колокольного звона уходит в глубь веков, еще до крещения

Польши и Руси араб ал-Масуди записал в своем сочинении «Промывальни золота и рудники

самоцветов с подарками благородным царям и людям знания» (середина X века): «Славяне

разделяются на многие народы; некоторые из них суть христиане... Они имеют многие города, а также

церкви, где навешивают колокола, в которые ударяют молотком, подобно тому как у нас христиане

ударяют деревянной колотушкой по доске»

Непризнание колоколов византийской церковью не стало препятствием для развития колокольной

культуры в славянских странах, колокольная музыка стала украшением литургии и государственных

церемониалов. Величавая красота и мощь звучания колокола сделали звон символом освящения

событий, скрепляющим юридический акт подобно подписи и печати. Столь значительные об-

щественные функции колокольного звона выдвинули его в ряд образных средств славянских

литератур.

Дж. Апциаури. Георгий Мцире. «Житие и деяния Георгия Мтацмидели» (историко-филологический анализ). Автореферат

кандидатской диссертации. Тбилисский университет, 1968. К. Д. Бальмонт. Стихотворения. Л., 1969, с. 506—508. А. Я.

Гаркави. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. СПб., 1870, с. 125.