Левит С.Я. (сост.) Антология исследований культуры. Т 1. Интерпретации культуры

его, как и Адама Смита, к тому, что я назвал бы натуралистическим заблуждением,

выводящим культурные нормы прямо из природы

. Следуя первому методу, он пытался

доказать, что позитивное право и обычаи функционально и исторически обусловлены

потребностями человеческого естества в данной географической среде. А как моралист и

законодатель, он принадлежал к рационалистической традиции в духе стоицизма, и,

подобно Руссо, предписывал держаться законов разума для ограничения естественных

влечений человеческого темперамента и влияний внешней среды и ради воспитания

нравственных качеств. Он утверждал, что «человек, как физическое существо,

управляется, подобно прочим телам, неизменными законами. Как существо мыслящее, он

то и дело преступает богоустановленные законы и заменяет их собственными»

. Иными

словами, человек, как мыслящее существо, способен к самоопределению и потому не

может считаться одной из частиц мироздания, природа и функции которых определены

физическими законами. Согласно Монтескье, стихийные порывы человека должны

умеряться «мудрым законодателем»

. Итак, если натурально-позитивный дух

человеческих законов следует понимать как

==414

Д. Бидни. Культурная динамика и поиски истоков____________

функцию физического естества, то моральный дух рациональных законов подчинен

императивам и идеалам разума, которые часто противоречат природным склонностям

данного народа. Заложив основы науки о человеке, Монтескье все же не вполне различал

эти противоположные методы.

Этноисторический метод, вкупе с Kulturgeschichte

, вновь оказался в поле зрения науки

не ранее, чем поэты, языковеды, историки и философы под влиянием идей романтизма

возродили интерес к примитивным и народным культурам. В духе веяний, идущих от

Вико и Гердера, классическую культуру [античности], наряду с культурами новых

народов, стали изучать как «вещь в себе», так что каждой эпохе и каждому народу

приписывалась особая самоценность, которую историкам культуры надлежало раскрыть и

истолковать

Дарвинова теория биологической эволюции и введение в научный оборот новых

археологических данных о древнейшем состянии человечества стимулировали новые

поиски первоистоков

. Историки и этнологи прошлого столетия, не в пример мыслителям

XVII-XVIII вв., интересовались естественной историей культурного развития ради нее

самой. Этнология, как понимали ее Тайлор, Леббок, Мэйн и Морган, была в значительной

мере исторической дисциплиной и той частью истории культуры, которая имеет дело

преимущественно с бесписьменными народами.

Под влиянием позитивистской философии науки, родоначальником которой был Конт,

этнологи-эволюционисты, и среди них Тайлор и Морган, стали проявлять интерес к

психологическим законам, лежащим в основе человеческой культуры. В своих

индуктивных суждениях о природе человека они, в отличие от философов XVIII в., не

обращались ни к эмпирическим и интроспективным данным

индивидуальнопсихологического опыта, ни к избранным письменным источникам. Как и

у Конта, их подход был прежде всего историко-социологическим, а в своем стремлении

познать природу человека они опирались на сравнительно-исторический метод

исследования культуры. Поэтому и формулы психологических законов должны были, с их

точки зрения, явиться результатом, а не предпосылкой исторического изучения. Это

означало, что не история культуры раскрывается через человека, а человек — через

историю культуры.

Кроме того, этнологи XIX в. пытались проследить естественную историю культуры и

этапы культурного прогресса. Их интересовало не только ментальное или духовное

развитие человечества, но и сравнительное развитие искусств, обычаев и социальных

институтов. Хотя Тайлор и

==415

Динамика культуры

говорил об этнологии как о «науке реформаторов по преимуществу» (в том же ключе

понимали ее и философы XVIII в.), этнологов-эволюционистов больше занимала теория, а

не практика. Главную свою задачу они видели в том. чтобы описать и определить этапы

культурной эволюции и хронологическую последовательность, возникновения и смены

образа мышления в разных типах общества и культуры. В ходе своих исторических

исследований Тайлор столкнулся с явлениями, которые назвал «пережитками»

предыдущих эпох, где они имели, как он думал, этнофункциональное значение. Из этого

следовало, что этнолог может, помимо всего прочего, выполнять (хотя и не

непосредственно) практическую функцию, указывая этноисторическое происхождение

доныне сохранившихся народных мифов, суеверий и устаревших обычаев. Доводя до

сознания людей анахронический характер этих культурных пережитков, можно

подготовить почву для культурных реформ. Но культурантрополог считает себя в первую

очередь ученыместественником, интересующимся культурной эволюцией человека и

психическими законами культурного развития.

Видя культуру как преимущественно исторический процесс, подчиненный закону

прогресса, этнологи-эволюционисты вплотную занялись исследованием ее первоистоков

На практике эти занятия привели к многочисленным опытам «реконструкции»

доисторического начала культурных институтов — например, таких, как семья и культ.

При этом они исходили из того, что культурная эволюция была развитием от простого к

сложному и, используя свое богатое воображение, воссоздавали образы «исконно-

первобытного» человека и «наипростейшей» культуры, независимо от их отношения к

реальной истории. Точно так же, говоря о взаимонезависимых, параллельных стадиях

культурного развития, сторонники эволюционной теории пытались реконструировать и

фазы культурной истории, не подтверждаемые прямыми эмпирическими данными.

Именно такие псевдоисторические «реконструкции» подверглись критике Боаса и

диффузионистов

На сегодняшний взгляд, эти попытки реконструировать первобытное сознание и истоки

культуры близки философским спекуляциям XVII-XVIII вв., согласно которым

«естественное» состояние предшествовало состоянию «гражданского общества» и

«цивилизации». Оба подхода псевдоисторичны и мифологичны. То обстоятельство, что

сам Тайлор призывал к большой осторожности в оценке современных дикарей как

этнологически первобытных, не помешало его

==416

Д. Билли. Культурная динамика и поиски истоков____________

последователям идентифицировать различные туземные общества — например,

Австралии и Андаманских островов, — как первобытные и использовать материал по

этим культурам для спекуляций в эволюционистском духе.

Эволюционистские злоупотребления историей вызвали в XX столетии примерно ту же

реакцию, что и в конце XVIII. XX век вновь заявил, что изучение человека имеет дело с

динамикой культуры и психологическими законами, лежащими в основе культурных

изменений. Боас, которого нельзя назвать ни «антиисторичным», ни даже просто

«внеисторичным», тем не менее был склонен ограничивать этноисторию изучением

данного общества и отслеживанием диффузии специфических культурных признаков

(таких, как народные сказания) за пределами данных ареалов. И все же основное его

внимание было направлено на выявление динамических законов, управляющих

культурными изменениями, т.е. универсальных психологических и биологических

законов, объясняющих культурное единообразие. Сознание «первобытного человека»,

думал Боас, в главных своих чертах сходно с сознанием человека цивилизованного. Вслед

за Бастианом он готов был свести к минимуму те явные различия в менталитете, которые

констатировали эволюционисты, и объяснял их несходством практических нужд и

культурных условий.

Малиновский же впал в другую крайность и третировал исторический метод как

ненаучный. Отождествляя психологическую мотивацию, социальную функцию и

историческое происхождение, он невольно повторял тезис философов XVIII в.,

считавших, что коль скоро культура «естественна», то и все истоки ее a priori

определяются через анализ [обнаружений] человеческой природы в обществе.

Влияние Малиновского и Радклиф-Брауна сказывается в готовности современных

английских антропологов отказаться от исторического исследования культуры и

сосредоточиться на функциях социальной структуры и на культурной динамике.

Антропологическая наука стала для них не столько исследованием происхождения и

развития культуры, сколько анализом общественной организации и функциональных

взаимоотношений культурных институтов и социальных структур. Под косвенным

влиянием Дюркгейма новейшая социальная антропология склоняется к тому, чтобы

признать примат общества и осмыслить культуру не как производное от человеческой

природы (как видели ее Боас и мыслители XVIII в.), а как функцию социальной

структуры

. Сам Малиновский еще как-то пытался соединить психологический и соци-

14 Зак.5

==417

Динамика культуры

ологический методы, но уже для Радклиф-Брауна и его последователей социологическая

интерпретация культурных институтов становится вполне привычной. Примитивные

общества изучаются теперь не ради реконструкции истоков социальных учреждений и

обычаев, а потому, что они «проще» и меньше больших и сложных обществ

цивилизованного мира и облегчают понимание последних.

Урок, который мы можем извлечь из современного состояния антропологической мысли,

заключается в том, что культурная антропология, во избежание редукции ее к одной из

отраслей психологии или социологии, должна быть исторической. Как показали Тайлор,

Мэйн и Мейтленд, серьезный теоретический и практический вклад в изучение человека

внесут лишь те историки культуры, которые опираются на фактический материал и

исследуют этноисторические функции конкретных элементов и институтов культуры в

контексте их времени и места. Мы не обязаны выбирать между неисторичным

функционализмом и нефункциональным историзмом. И культурантрополог, и этнолог

адекватно осмыслят свой материал, лишь соединив оба подхода в этноисторическом

функционализме, который оценивает культурные функции в исторической перспективе, а

исторические культуры — как функциональные единства. Только на этом пути

культурная антропология избежит натуралистического соблазна вывести культурные

формы из предвзято истолкованных исторических проявлений человеческой природы, и

культуралистской ошибки

— восприятия культуры как автономного уровня реальности,

независимого от человека и общества.

Примечания

' Anthropology.

Перепечатано в: Race, Language and Culture, p.283-289 (особенно см.: р. 283-284).

Ibid., p.285.

Ibid., p.286. 'Ibid.,?^!.

Primitive Culture, I, 32.

Ancient Society, Preface, p.VI.

The Methods of Ethnology // Race, Language and Culture, p.282.

Ibid., p.287.

History and Science in Anthropology: A Reply // Ibid., p.311.

" The Methods of Ethnology // Ibid., p.287.

History and Science in Anthropology // Ibid., p.311.

==418

Д. Бидии. Культурная динамика и поиски истоков____________

" Ibid., р.310-311.

Malinowski. A Scientific Theory of Culture and Other Essays, p.202-203.

Ibid., p.118. "Ibid., p.117.

Ibid., p.204,

Ibid.

The Rules of Sociological Method, p. 90.

Ibid., p.9l.

Ibid., p.95 (курсив Б.Малиновского)

A Scientific Theory of Culture, p.l 17.

Primitive Culture, I, 94.

Ibid., p.27-28.

Ibid., p.29.

Ibid., p.30-31.

Marett, Т., р.26.

A Scientific Theory of Culture, p.215-216. "Ibid.,?^^.

The Dynamics of Cultures Change, p.34.

Ibid.

Ibid., p.37.

Ibid., p.38.

Ibid., p.39.

Ibid., p.41.

Ibid., p.44.

A Scientific Theory of Culture, p. 19,20.

» Ibid., p.34.

Ibid., p.216. ^Ibid-.p^lS.

Ibid., p. 18.

Ibid., p.214, 215.

Culture // Encyclopaedia of the Social Sciences, III, 623; Social Anthropology //

Encyclopaedia Britannica, XX, 862-870.

A Scientific Theory of Culture, p.203.

Gluckman. Malinowski's Sociological Theories, p.2-5.

Myres. The Influence of Anthropology on the Course of Political Science // University of

California Publications in History, IV (19161917), 1-81.

См. «Общественный договор».

Lovejoy. Essays in the History of Ideas.

Myres. Op. cit. // Loc. cit. P.42.

The Origin of Inequality//Loc. cit. P. 184-185.

Ibid., p.214.

Ibid., p.221.

См. гл.16.

The Origin of Inequality // Loc. cit., p.246.

Ferguson. An Essay on the History of Civil Society, p. 12-13.

Becker. The Heavenly City of the 18

111

Century Philosophers. Ch.III.

Ferguson. Op. cit., p. 15.

511

Smith. Wealth of Nations, I, 340.

Bryson, Gladys. Man and Society, p.90.

14*

==419

Динамика культуры

Ferguson. Op. cit., p.5.

" Buffon. A Natural History, General and Particular // В кн: Count. This is Race. P. 15.;

Blumenbach. On the Natural Variety of Mankind // Count Op. cit. P.28.

Montesquieu. The Spirit of the Laws, I, 229.

Buffon // Count. Op. cit., p.l3.

Kant. On The Distinctiveness of the Races in General // Count. Op. cit. p.20.

Ibid., p. 19.

См. гл.7. ——

Montesquieu. Op. cit., I, 231.

Ibki., II, 158, 159. "Ibid., р.161.

См. гл.2.

Montesquieu. Op. cit., I, 3.

Ibid., p.86.

Gooch. History and Historians in the 19"' Century. Ch.XXVIII.

Cassirer. The Philosophy of the Enlightments. Ch.V; см. также Cassirer The Problem of

Knowledge. Chs.XII-XIII.

Casson. The Discovery of Man. Ch.IV

См. гл.4.

См. гл.2.

Перевод Ю.С. Терентьева

К оглавлению

==420

00.htm - glava19

Роберт Л. Карнейро Культурный процесс'

В последние годы антропологи подтвердили свой возрастающий интерес к процессам,

происходящим в культуре. Термин «процесс» не только стал чаще употребляться в

дискуссиях, но и появился в заглавиях целого ряда теоретических сочинений (например,

Барнетт 1940; Херсковиц 1945; Спенсер 1958; Стюард 1953; Уайт 1948, 1950). Однако

именно из-за этого широко распространенного обращения к понятию процесса антрополог

редко точно определяет, что он подразумевает под этим термином, когда им пользуется. В

самом деле, что такое процесс? Что такое культурный процесс? Чем он отличается от

истории? Существуют ли законы культурного процесса? Таковы вопросы, которые я

желал бы рассмотреть в настоящей статье.

Понятие процесса

В качестве общего явления процесс можно определить как взаимодействие элементов

системы, протекающее во времени по мере того, как одно состояние системы сменяется

другим. Это взаимодействие происходит определенными способами, о которых можно

сказать, что они являются выражением лежащих в их основании природных законов.

Чтобы сделать более ясной и отчетливой эту характеристику процесса, рассмотрим

некоторые из ее основных терминов: «элементы», «система», «состояние системы» и

«природные законы».

Элементы системы — это просто образующие ее структурные единицы. Какого рода

единицы имеют место в системе, зависит, прежде всего, от природы рассматриваемой

системы. Если мы имеем дело с астрономическими системами, наши-

' Carneiro R. The Cultural Process//Essays in the Science of Culture. N.Y., 1960.P. 145-161.

==421

Динамика культуры

ми единицами будут такие вещи, как планеты, астероиды, двойные звезды, Магеллановы

облака, спиральные галактики и т. п. Если мы изучаем живые системы, предметом наших

занятий будут органы, железы, мускулы, нервы, рефлекторные дуги и т. д.

Тем не менее, ученый, работающий в определенной области природы, пользуется

известной степенью свободы выбора в отношении того типа единиц, которые он выделит

в исследуемой им системе. Он делает это произвольно — делая соответствующие

оговорки — на основе своей теоретической ориентации и целевых установок. Например,

как психология человека, так и культурология начинают с одного и того же фактического

материала: с предметов и явлений в жизни человеческого рода'. Но каждая наука

осмысляет их по-своему. Психолог рассматривает человеческое поведение с позиции

мотивов, потребностей, подавлении, принуждений, намерений и подобного рода явлений.

Культуролог, со своей стороны, сосредоточивает свое внимание на культурных элементах,

как то: разделение труда, каннибализм, охотничья магия, пашенное земледелие, кросс-

кузенный брак и т.п. На самом деле все культурные элементы имеют соответствующие им

психологические, и культуролог вовсе не намерен отрицать или скрывать этот факт. Он

просто утверждает, что культурные элементы можно вполне законно и плодотворно

изучать сами по себе, как отдельный, или, говоря точнее, как концептуально отделимый

класс явлений.

Мы можем определить систему как совокупность структурно и функционально

взаимосоотнесенных элементов, соединенных в действующее целое. Система, таким

образом — нечто большее, чем образующие ее элементы; она есть последние плюс (лучше

сказать «и в то же время») их взаимоотношения. Наша солнечная система — не просто

солнце, планеты со своими спутниками, кометы и прочие малые небесные тела; она также

состоит из способов, какими эти тела соотнесены друг с другом в пространстве и во

времени. Точно так же 1447 культурных черт, перечисленных применительно к папаго в

Калифорнийских антропологических записках (Друкер 1941) — не то же самое, что

культурная система папаго. Члены класса явлений, обозначенных как «культурные», не

эквивалентны культуре как организации взаимодействующих культурных элементов.

Именно в этом смысле «целое больше суммы своих частей».

Вся сеть элементов и способов их взаимосоотнесенности в данной системе в отдельный

момент времени образует состояние системы. Систему можно изучать и описывать

синхронически, как она существует в данный момент времени; или же ее можно изучать

диахронически, как она с течением времени пос-

==422

Р. Карнейро. Культурный процесс

ледовательно принимает различные состояния. Рассматривая систему целиком

синхронически — как это было бы, к примеру, при изучении структуры кристалла или

категорий родства, изображенных на диаграмме родства, — можно увидеть только

строение и конфигурацию, но не процесс. Сущность процесса — какого-либо рода

изменение

, а для того, чтобы произошло изменение, конечно, должно пройти время.

Строение и конфигурация, однако, не совсем безотносительны к процессу. В

действительности мы можем представлять себе процесс как очень быструю

последовательность синхронических состояний системы, в которой каждое лишь слегка

отлично от предыдущего. Рассмотренный таким образом, процесс очень напоминает

фильм, в котором один неподвижный кадр следует за другим, создавая эффект

непрерывного изменения. В результате изучение процесса — это изучение того, как

состояние системы на данный момент времени, с его особым строением и конфигурацией,

в более поздний момент времени оказывается преобразовано в другое состояние. Процесс

— это, можно сказать, способ претерпевать изменения.

В основании порядка, регулярности и определенности в поведении системы лежат

природные законы; о системе можно сказать, что она служит выражением этих законов.

Одна из главных целей при изучении протекания процесса — сформулировать

действующие в нем природные законы. Научное понимание процесса достигается тогда,

когда можно показать, что он является необходимым следствием известных законов.

Культурный процесс

Итак, культурный процесс можно определить как взаимодействие, в рамках системы,

элементов, принадлежащих к классу культурных явлений. Этот процесс ярко описан

Лесли Уайтом (1950:76) как

поток взаимодействующих культурных элементов — инструментов, верований, обычаев и

т.д. В этом процессе взаимодействия каждый элемент воздействует на другие, а те, в свою

очередь, действуют на него. Это процесс состязательный: инструменты, обычаи и

верования могут устареть и быть устранены из потока. Время от времени вводятся новые

элементы. Постоянно образуются новые комбинации и синтезы — открытия и

изобретения — культурных элементов... Рассмотренный в самых широких терминах,

культурный процесс содержит в себе все взаимодействия, когда-либо про-

==423

Динамика культуры

исшедшие между культурными элементами в течение всего хода человеческой истории.

Если мы рассматриваем его таким образом, то течение культурного процесса видится как

великий и единый процесс, охватывающий все культурные традиции во все периоды и на

всех территориях. Конечно, нам не обязательно иметь дело с этим процессом как единым

и неделимым.

Мы можем произвольно, но совершенно оправданно выделить отдельный

сегмент культурного процесса и продолжать исследовать его сам по себе. Таким образом,

мы можем изучать культурный процесс в действии на ограниченных участках

пространства и времени: в долине Нила между 4000 г. до н.э. и 324 г. н.э., & Западной

Европе в течение средних веков

или на Тробрианских островах в 1915 г.

В дополнение к пространственному и временному выделению мы можем логически

разложить культурный процесс на некоторое число образующих его подпроцессов.

Подобно тому, как биологи при исследовании процесса жизни в целом нашли полезным

выделить и определить некоторое число более ограниченных процессов, таких как

пищеварение, дыхание, кровообращение и т.д., культурные антропологи в своем

исследовании сочли удобным разложить целостный культурный процесс на такие

составляющие его процессы, как эволюция, изобретение, диффузия, аккультурация,

интеграция, сегментация и многие другие. Если бы мы должны были посмотреть на

предмет скорее с точки зрения синтеза, чем с точки зрения анализа, то мы сказали бы, что

культурный процесс как целое состоит из всех этих более мелких процессов, каждый из

которых функционирует по своим собственным правилам и в то же время

взаимодействует с другими процессами и воздействует на них. Как выразил А.Л.Крёбер,

...эти различные процессы, в абстракции кажущиеся столь ясно и отчетливо

Левит С.Я. (сост.) Антология исследований культуры. Т 1. Интерпретации культуры

Подождите немного. Документ загружается.