Лекции - Ораторское искусство
Подождите немного. Документ загружается.
теорий речевой деятельности, коммуникации, психолингвистики, теории текста, но, главным
образом,$— методы структурной семантики. Поскольку группа М рассматривает риторику как
дисциплину, характеризующую литературный дискурс лишь как один среди множества других,
ее риторика близка к разрабатываемой структуралистами лингвистике текста. В этом
отношении очень характерна лингвистика текста Р. Барта. Еще в ранних работах, посвященных
мифологемам общественного сознания, Барт ввел в научный оборот понятие коннотативной
знаковой системы, т.е. системы, использующей в качестве означающих знаки другой системы.
Позднее Барт показал, что для определенного социума на определенном этапе его
исторического развития область коннотативных означаемых всегда одна и та же. Указанная
область называется идеологией. Область же коннотативных означающих (коннотаторов)
изменяется в зависимости от субстанции коннотаторов. Именно она зовется риторикой.
Отношение между идеологией и риторикой можно в известном смысле уподобить
отношению между функционирующим как знак произведением и работающим в сфере
означающего уклончивым текстом. Тогда риторика становится древнейшим аналогом
современной лингвистики текста, как ее понимал Барт, или даже отраслью этой лингвистики.
К сходным заключениям приводят и варианты семиотики риторических фигур,
разрабатываемые К. Бремоном, А. Греймасом, Ж. Женеттом, Э. Косериу, Ж. Лаканом, Н.
Рюветом, Ц. Тодоровым, У. Эко.
Кроме того, теория метафоры и метонимии Якобсона может быть также истолкована в духе
риторических идей Ф. Ницше, как описание механизма текстопорождения. Напомним, что
философским источником неориторики, действительно, являются риторические идеи Ницше,
наиболее концентрированно выраженные в ранней его работе «Об истине и лжи во
внеморальном смысле», где он доказывает, что истины метафизики, морали, науки, религии
носят антропоморфный, метафорический и метонимический (тропологический) характер:
истины$— это метафоры, о которых забыли, что они собою представляют.
Впервые такого рода риторику развивал В. Беньямин, но, пожалуй, только в
деконструктивизме она была развернута и последовательно использована на практике. В
знаменитой статье «Белая мифология» Ж. Деррида приходит к выводу о принципиальной
невозможности сведения метафизики к метафорике или метафорики к метафизике,
рассматривает определяемое способом использования риторики различие между литературой
и философией как обоснование всякого начинания как в той, так и в другой области.
Продолжая идеи Дерриды, П. де Ман предложил развернутую модель механизма
текстопорождения, основывающуюся на деконструктивистской риторике. Он полагал, что
всякое повествование представляет собой заполнение разрыва, порожденного иронической
аллегорией, которая и является текстопорождающим механизмом. Сочетание аллегорического
уровня дискурса, обусловливающего неуспех всякого повествования и прочтения, с
метафорическим уровнем, обусловливающим неуспех всякого наименования, позволило Ману
создать модель текста. Обоснованием указанной теории служит очевидное на протяжении всей
человеческой истории противостояние риторики как искусства убеждения и риторики как
системы тропов: обнаружение приема приводит к нарушению механизма убеждения,
основанного на данном приеме. В этом отношении риторика, сама себя опровергающая, и
может служить моделью вечно незавершенного самопротиворечивого текста, по отношению к
которому и литература, и философия выступают как две взаимоисключающие стратегии
истолкования, обусловленные риторикой.
Особые варианты неориторики связаны с возрастанием коммуникационных потоков в
современном обществе, исследованиями их зарождения, функционирования и развития с
использованием методов психолингвистики. Психолингвистика$— научная дисциплина,
изучающая обусловленность процессов речи и ее восприятия структурой соответствующего
языка (или языка вообще). В современном значении этот термин был введен в научный оборот
Ч. Осгудом и Т. Сибеоком, опиравшимися на необихевиоризм и дескриптивную лингвистику (так
называемая Йельская школа). С начала 60-х годов ХХ века психолингвистика контактирует с
неориторикой, исходя, в частности, из теории «порождающей грамматики» Н. Хомского.
Современную риторическую науку все больше интересуют факторы эффективности речевого
воздействия, поиск аргументации, психология аудитории, «помехи», препятствующие
воздействию на нее. Достижение запрограммированного результата выдвигается на первый
план, является конечной целью процесса «говорения». Отсюда важнейшими категориями
неориторики становятся результат речи, ее продуктивность, действенность (e(ect),
понимаемые как конкретное изменение в поведении аудитории, контроль над ней, достигнутые
речью. При этом сближаются проблемные поля риторики, информатики, теории средств
массовой информации. Целями современной прикладной риторики становятся цели, давно
известные специалистам СМИ, а именно — информирование, убеждение, развлечение,
контроль, формирование надлежащего общественного мнения
*
.
Тема 3
Виды ораторских речей и образ оратора
Требования к оратору как создателю речи, классическое триединство целей речи
(справедливость, польза, приятность), этическая составляющая образа оратора, его
личностные свойства, а также некоторые подходы к учету риторами типов аудитории, речевому
этикету, изучению механизма формирования и манипулирования общественным мнением были
сформулированы еще в античный период развития риторики. Рассмотрим, как относились к
этим темам, в частности, Платон, Аристотель и Цицерон.
Как уже отмечалось, несомненен вклад Платона в теорию красноречия. К красноречию этот
мыслитель подходил сквозь призму своих философских воззрений. Он отмечал, что всякая речь
должна быть составлена, словно живое существо,$— у нее должно быть тело с головой и
ногами, причем туловище и конечности должны подходить друг к другу и соответствовать
целому. Как считает Платон (в диалоге «Федр», где описан идеал истинного красноречия),
оратор должен не гоняться за чужими мнениями, а сам старательно постигать истину того, о
чем он собирается говорить; правильная, истинная, точная речь должна исходить из
подлинного определения предмета речи.
По мнению Платона, искусство оратора во многом зависит от его способности, охватывая все
общим взглядом, возводить к единой общей идее разрозненные объекты речи и разделять все
на виды, на естественные составные части, а также от умения возводить частное к общему и из
общего получать частное. Он предлагает следующую композицию речи: вступление,
изложение, свидетельства, доказательства, правдоподобные выводы. Платон подчеркивает,
что преподаватель ораторского искусства должен хорошо знать природу каждой вещи и ее
идеи, а через указанное знание стремиться к познанию души, знать ее виды и то, какая речь и
как непосредственно воздействует на душу. Выдвигая на передний план эмоциональную
убедительность речи (воздействие на душу слушателя), философ не считает принципиальными
логические доказательства, которые можно отнести на второй план. Он отмечает, например,
что в судах решительно никому нет никакого дела до истины, необходима только
убедительность. По мнению Платона, оратор нередко должен распрощаться с истиной, но
построить свою речь так, чтобы она казалась слушателям правдоподобной.
Разрабатывая проблему «правильности имен», возникшую при исследовании греческого
языка, Платон отмечает, что имена суть нечто тождественное природному объекту и в сумме с
последним относятся к воспринимаемому, познаваемому, обозначаемому. Характер
соотношения между реальностью и отображающим ее субъектом посредством имен он считает
двойственным. И поэтому красноречие, по его мнению, принадлежит и философии, и искусству.
В последнем случае оно собрало и держит в своих руках силы всех искусств. Платон
подчеркивает: красноречие есть искусство управлять умами.
Аристотель значительно расширил область риторики, характеризуя мышление как
«речение». Большим культурно-научным событием стало появление его «Риторики», которую он
ставит в общую систему своего учения, выделяя в последнем теоретическую часть$— учение о
бытии, практическую часть$— учение о деятельности людей и поэтическую часть$— учение о
творчестве. Отметим, что «Риторика» как трактат состоит из трех книг. В первой книге
говорится о месте риторики среди других наук и выделяются виды речей. Вторая книга
посвящена страстям, нравам и общим способам доказательства. Третья книга, наиболее
интересная в плане рассматриваемых вопросов, обозначает подходы к решению проблем стиля
и построения речи.
По мнению исследователей творчества Аристотеля, проблема стиля$— основная в
риторической эстетике философа. Он выделяет три основных вопроса, которые должны быть
обсуждены при исследовании ораторской речи. Во-первых, откуда возникают способы
убеждения? Во-вторых, в чем сущность стиля? В-третьих, как следует строить части ораторской
речи? Аристотель говорит: так как все дело риторики направлено к возбуждению того или
другого мнения, то следует заботиться о стиле не как о чем-то заключающем в себе истину, а
как о чем-то необходимом, ибо всего справедливее стремиться только к тому, чтобы речь не
причиняла ни печали, ни радости; справедливо сражаться оружием фактов так, чтобы все,
находящееся вне области доказательства, становилось излишним.
Не утратили своей актуальности и суждения Аристотеля о специфике разных стилей речи.
Так, для каждого рода речи пригоден особенный стиль, ибо не один и тот же стиль есть в речи
письменной и в речи полемической, в речи, произносимой перед народным собранием, и в речи
судебной. Стиль речи письменной$— самый точный, а речи полемической$— самый актерский.
Основное достоинство стиля заключается в его ясности, так как только ясная речь достигает
своей цели. Стиль не должен быть ни слишком низок, ни слишком высок, но должен
соответствовать предмету речи. Не менее важна и естественность речи, поскольку только
естественное способно убеждать. Аристотель отмечает, что стиль будет обладать
надлежащими качествами, если он полон чувства, если он соответствует истинному положению
вещей. Последнее бывает в том случае, когда о значительных вещах не говорится легко, и о
пустяках не говорится торжественно, и когда к простому имени или слову не присоединяется
украшение; в противном случае стиль кажется шутовским. Стиль речи должен быть
непосредственно обусловлен предметом изложения: о вещах похвальных нужно говорить с
восхищением; о вещах, возбуждающих человеческое сострадание,$— со смирением.
Жизнь и деятельность Цицерона$— яркое доказательство силы и значения ораторского
искусства в эпоху заката республиканского Рима. Общие задачи, стоящие перед ораторским
искусством, Цицерон формулировал следующим образом: красноречивым можно считать того,
кто, говоря и на форуме, и в суде, умеет доказывать, очаровывать и убеждать. Доказывать —
необходимо, очаровывать — приятно, убеждать$— верный путь к победе. Именно это последнее
свойство наиболее важно, если хочешь выиграть дело в суде. Сколько задач стоит перед
оратором, столько же имеется видов красноречия: доказывать надо тонко, очаровывать$— в
меру, убеждать$— горячо. Именно во всем этом и заключается сила оратора.
Цицерону постоянно приходилось выступать с речами по самым разнообразным вопросам
перед разного рода слушателями: в суде$— по делам гражданским и уголовным, в сенате — на
темы политические. В суде Цицерон в подавляющем большинстве случаев выступал как
защитник. До Цицерона в риторике уже была выработана классическая схема защитительной
речи, сохранявшая свою силу в течение многих веков. Указанную схему, в основном, использует
и Цицерон. Судебная речь должна —
• ознакомить слушателей с фактическим составом дела;
• оценить изложенные факты и сделать из них выводы (при этом выступающий первым
обвинитель должен изложить сами факты, давая им оценку не в пользу обвиняемого и
требуя осуждения последнего; поэтому защитник имеет право еще раз повторить рассказ
о произошедшем конфликте и осветить его со своей точки зрения, приведя аргументы в
пользу подзащитного);
• после этого защитник должен систематически опровергать доказательства обвинителя.
Следовательно, речь защитника распадается на три основных части: повествование
(narratio); истолкование фактов, подкрепленное доказательствами (probatio) и опровержение
доводов обвинителя (refutatio). При этом дополнительными частями речи являются введение
(exordium); обрисовка главной темы, которой будет посвящена речь (propositio), план речи по ее
разделам (partitio); заключение (peroratio). Хотя античная риторика вводит и более мелкие
подразделения в указанную схему, каких-либо принципиальных изменений они не вносят.
Оратор, разумеется, может в разной степени обнаруживать свой талант в той или иной
трактовке рассматриваемой схемы — в умелой композиции, в соразмерности частей, в
убедительных и точных доказательствах, в остроумном опровержении доводов противника, в
живости рассказа, в его горячности и пафосе, наконец, в словесном мастерстве$— во владении
синтаксическим строем речи, лексикой и синонимикой, риторическими приемами и чисто
звуковой стороной: фонетикой и ритмикой. Цицерон, несомненно, владел всеми сторонами
этого сложного искусства, но, по его собственному признанию, не всеми в равной мере.
Слабой стороной речей Цицерона можно считать их композицию. Сам Цицерон в этом
отношении брал пример со своего современника Гортенсия, который заранее намечал план
своей речи и следовал ему неуклонно. Более живой и эмоциональный, Цицерон, напротив,
нередко отклонялся от того плана, который сам же и излагал в разделе «partitio». Другим
недостатком большинства его речей являются излишнее многословие и патетические
повторения одних и тех же мыслей.
По мнению исследователей творчества Цицерона, исключительно интересной частью его
речей является «повествование» (narratio). К нему Цицерон прилагал особые старания.
Вероятно, немало труда стоило ему создавать из фактов, уже известных судьям и слушателям
(из речи обвинителя, а при делах, вызывавших большой общественный резонанс, и до слушания
дела в суде), блестящие захватывающие рассказы и бытовые зарисовки (особенно хороши в
этом отношении повествовательные части в речах против Верреса, в защиту Клуенция и в
защиту Целия). Повествовательную часть речи Цицерон часто оживляет историческими
анекдотами, вымышленными диалогами между действующими персонажами, поговорками,
литературными цитатами, философскими сентенциями, шутками, игрой слов. Некоторые из них
прочно вошли в юридический оборот: «ab igne ignem» («от огня огонь», т.е. услуга за услугу);
«alter ego (idem)» («другое я», «второй я», т.е. друг для каждого$— это второй он сам); «aut
bibat, aut abeat» («либо пусть пьет, либо уйдет» — аналог русской поговорки: «в чужой
монастырь со своим уставом не ходят»); «consuetudo est altera natura» («привычка$— вторая
натура») и т.д.
Собственно юридическая часть разрабатывается Цицероном в разных речах по-разному.
Наиболее строго и логично он строит систему аргументаций там, где твердо уверен в правоте
дела. Там, где дело не столь ясно (например, в защиту Мурены и Сестия), Цицерон переносит
тяжесть доказательств не на подбор фактов, а на их комментирование (освещение и
истолкование). В таких случаях ему нередко приходится пускать в ход два средства: либо
морализующий пафос, либо остроумные шутки. Похоже, они производили завораживающее
впечатление на судей и на слушателей. Во вводных и особенно в заключительных частях
судебных речей Цицерон использовал следующий прием: в exordium он взывает к
справедливости судей и выражает свою уверенность в их честности, непоколебимости и
неподкупности (особенно усердно Цицерон делает это в тех случаях, когда сомневается в
наличии указанных качеств); в заключении защитительной речи (peroratio, epilogus) он взывает
к милосердию судей, рисуя$— часто гиперболически$— печальную участь обвиняемого в случае
его осуждения, горе его близких и родственников.
Схожа с судебной и политическая речь Цицерона. В этих речах особенно сильна
повествовательная часть. Аргументация же в пользу того политического мероприятия, о
котором идет речь, и опровержение доводов лиц, не согласных с ним, проводится менее
систематично, чем в речах судебных, но чрезвычайно искусно. В частности, в речах против
земельных законов Рулла и в речи о законе Манилия Цицерон играет на стремлении сенаторов
к наживе, их нежелании поступиться своим имуществом и привилегиями.
Украшением речей Цицерона являются эмоциональные характеристики заинтересованных
лиц. Например, в речи о Манилиевом законе он в возвышенных тонах представляет слушателям
Помпея, а в речи в защиту Мурены показывает три разных образа: Мурены, храброго на войне
центуриона и легкомысленного в мирное время повесу; его соперника$— Сервия Сульпиция,
упорного, прилежного, но неуживчивого и скупого законоведа; сурового и принципиального
стоика Марка Катона. Наряду с характеристиками лиц, так или иначе заинтересованных в
исходе того или иного дела, Цицерон дает живые портреты политических деятелей своего
времени.
По мнению Цицерона как теоретика ораторского искусства, самое важное для ритора$— это
словесное выражение мысли и произнесение речи. Первое требование к речи$— чистота и
ясность языка (выражение мысли). Чистота и ясность вырабатываются обучением и
совершенствуются посредством чтения образцовых произведений ораторов и поэтов.
Сила ораторской речи, по Цицерону, зависит также от честности и мудрости ритора. Если же
силой слова будут пользоваться люди нечестные, то это мощное оружие попадет в руки
безумцев, которые направят его во зло. Такой подход к слову$— как благу и аду, как орудию
честных и нечестных людей$— позволяет нам считать Цицерона родоначальником
гуманистической традиции в риторике. Между тем, со времен Цицерона здесь многое
изменилось. Изменились, в частности, составы аудиторий. Более того, с появлением средств
массовой информации претерпело качественное изменение содержание понятия «аудитория»,
влиять на которую одной лишь силой убеждения оратора, его честностью, мудростью сложно.
Среди разнообразных аспектов этой проблемы отметим лишь два. Один связан с тем
общепризнанным фактом, что язык современных сообщений СМИ должен доносить их смысл до
необычайно пестрой аудитории. Границы ее простираются от того, что с большой натяжкой
можно назвать элементарной грамотностью, до полного и осознанного владения языком со
всеми его нюансами. Задача современного оратора (которым могут быть самые разные люди:
редакторы, дикторы электронных СМИ, пишущие журналисты, политики, экономисты, юристы и
т.п.) все более заключается в том, чтобы сделать передаваемую информацию понятной всем. И
здесь фактической точности, достоверности и актуальности сообщения еще не достаточно,
нужен ясный стиль изложения.
Второй аспект в большей степени связан с количественной стороной информации. В
литературе приводится следующий пример: «Лишь один воскресный выпуск “Нью-Йорк таймс”
содержит ныне больше информации, чем образованный человек, живший в XVII веке, получал
за всю свою жизнь ... За последние 30 лет в мире было “произведено” разного рода
информации больше, чем за предыдущие 5 000 лет»
*
. Поэтому в настоящее время, независимо
от рода и вида речей, с которыми нам приходится сталкиваться в повседневной жизни,
независимо от того, каким видом СМИ они растиражированы, возникает проблема
эффективности речи, ее роли в механизме формирования и манипулирования общественным
мнением.
Теоретики риторики в связи с указанными выше аспектами проблемы акцентируют внимание
на так называемой «манере говорить». Именно ей в современной американской риторической
традиции придается первостепенное значение. Удивительного в этом ничего нет. История США
подтверждает бесспорность того, что все выдающиеся деятели этой страны, отличающиеся
красноречием (Д. Уэбстер, Г. Клей, А. Линкольн, У. Филиппс, Г. Бичер, Ф. Рузвельт, Дж. Кеннеди,
Р. Рейган и др.), не только обладали огромной жизненной силой и энергией, внутренней
дисциплинированностью, но и, зная цену искусству речи, немало трудились, постигая его.
В США вопросы риторики приобретают особую значимость, особый социальный контекст в
условиях информационного общества. Владение манерой говорить является одним из
компонентов успеха личности в любой сфере профессиональной деятельности. Не случайно
настоящим бестселлером в этой стране стали книги Д. Карнеги по формированию умения
разбираться в людях, располагать их к себе и склонять к своему взгляду на вещи различными
риторическими уловками. С риторикой связаны административный, политический, судебный
виды деятельности, всякое проявление деловой активности.
Непосредственное отношение к манере говорить имеют следующие данные, полученные в
ходе опросов общественного мнения. Американцы убеждены в том, что лишь 7% успеха
зависит от того, что оратор говорит, а 55%$— как он говорит, как выглядит, какое впечатление
производит на аудиторию.
Следуя исторической традиции, можно выделить следующие виды красноречия:
• социально-политическое;
• академическое;
• судебное;
• социально-бытовое;
• духовное (церковно-богословское);
• совещательное;
• эпидиктическое (показательное).
Обратим внимание на то, что род в ораторском искусстве$— это часть красноречия,
характеризующаяся общностью объекта речи, его разбора и непосредственной оценки. Вид
(или жанр) речи является последующей дифференциацией по ряду конкретизирующих
признаков. Такая классификация
*
в целом носит ситуативно-тематический характер, поскольку
она учитывает, во-первых, ситуацию выступления, а во-вторых, тему и цель, выбранные
оратором.
Что касается современных видов ораторской речи, они образуют сложную систему, которая
совершенствовалась на протяжении веков, отражая исторические процессы в том или ином
обществе и государстве. На наш взгляд, многообразие видов красноречия не поддается
абсолютно корректному разграничению. Имеются некоторые переходные формы
(предложенные, в частности, П.Сопером), сводящие известные роды и виды речей в
определенную систему
**
.
Система Сопера базируется на общей установке (цели): «Общая цель может заключаться в
том, чтобы развлечь, информировать, воодушевить, убедить, призвать к действию. В известной
мере, мыслимо и сочетание этих целей. Например, речь развлекательного порядка иной раз не
обойдется без информации и даже без элементов воздействия. Речь, склоняющая к действию,
не будет иметь успеха, если она не занимательна, не поучительна, не вдохновляет и не
убеждает. Но оратор должен ясно представлять себе, какая же из общих установок является
преобладающей, и в соответствии с этим строить свою речь»
***
.
В соответствии с общей установкой речи подразделяются на:
• развлекательные (развлечь и потешить слушателя);
• информационные (пробудить у слушателя любознательность, дать ему новое
представление о предмете речи);
• воодушевляющие (агитационные);
• убеждающие (на практике указанные речи рассматриваются как разновидность
агитационных, в которых любыми методами$— логическими, психологическими и пр.$—
оратор убеждает согласиться с ним в спорном вопросе);
• призывающие к действию конкретных слушателей.
Основа публичного выступления$— устная речь, которая является и становится все более
разнообразной по своим функциям формой многогранного общения людей во всех сферах их
деятельности. В чем же особенности устной речи?
Прежде всего, устная речь всегда рассчитана на определенную аудиторию слушателей,
которые в известной степени являются собеседниками выступающего. Слушатели реагируют на
выступление, по их лицам можно определить отношение к выступлению: сопереживание,
заинтересованность или протест и т.п. Такой живой контакт с аудиторией позволяет оратору
внести изменения в содержание речи, скорректировать тембр и силу голоса, проследить, как
эти изменения отразились на реакции слушателей. Отличает устную речь и присущая ей в той
или иной степени импровизированность.
Устная речь отличается своеобразным лексико-грамматическим оформлением.
Эмоциональность устной речи обусловливает необходимость отбора экспрессивной,
эмоционально окрашенной лексики. Выступающему и слушателю небезразлично, в какой
тональности и темпе подается слово, ибо «слово принадлежит наполовину тому, кто
слушает»$— утверждает пословица. И, наконец, имеет значение синтаксис устной речи (здесь,
например, шире, чем в письменной речи, используются такие речевые средства, как повтор,
градация, гипербола, иносказание, сопоставление и т.п.). По количеству участников речи
выделяются диалог и монолог. Остановимся на характеристике монологических и
диалогических видов публичных выступлений.
Диалог является одним из самых распространенных видов устной речи, наиболее
естественной формой речевого общения. Разговорная речь вообще по своей природе является
диалогической. Речевой организацией диалога является ряд сменяющих друг друга реплик,
границей которых служит конец речи одного собеседника и начало речи другого. При этом
реплика$— это ответ, возражение, замечание на слова собеседника. В строго научном плане,
это одно из тех языковых средств, которые отражают специфику диалога.
Если рассматривать синтаксическое строение диалога, то оно представляет собой
неоднородную картину. Одни реплики относительно самостоятельны (связь между ними чаще
всего$— смысловая), другие$— тесно связаны и взаимообусловлены (их рассматривают как
особое структурно-грамматическое объединение$— диалогическое единство). Развитие
диалога, его внешнее и внутреннее движение реализуются в репликах-стимулах и репликах-
реакциях, взаимосвязью которых и достигается единство речевого потока, процесс диалога.
Важным средством выражения смысловых и синтаксических отношений между репликами
является интонация. Посредством интонации выражаются вопрос—ответ, вопрос—встречный
вопрос, требующий конкретизации первой реплики, сообщение, утверждение, повествование.
Диалоги разграничиваются по тематике. Продуманно и целенаправленно отобранные
диалоги служат прекрасным средством в работе по формированию ораторских навыков у
студентов, обучающихся, в частности, различным юридическим специальностям. При этом для
тех или иных специальностей (адвокат, прокурор, следователь, криминалист, юрисконсульт,
штатный сотрудник органов внутренних дел, судья и т.п.) неодинакова значимость типов
диалога (командный, информационный, обучающий, соревновательный, диалектический,
совещательный и пр.), что прямо и опосредованно обусловлено спецификой их основной
деятельности.
В социально-педагогической практике ход развития устной речи идет от диалога к
формированию навыков связной монологической речи. Можно утверждать, что владение
монологической речью всегда предполагает высокий уровень языкового развития человека.
Монологическая речь гораздо сложнее диалогической как по содержанию, так и по
оформлению. Свободное владение формами монологической речи$— это особое искусство.
Искренне, глубоко прочувствованное устное выступление всегда покоряет слушателей,
увлекает их несравненно сильнее, чем самое яркое написанное слово. Живое слово$— могучее
средство воздействия оратора на слушателя. Любой ритор$— это всегда творец, причем
особенность его творчества в том, что он творит в присутствии слушателей, при их воздействии
на него. Поэтому выступление$— большой труд не только для ритора, но и для слушателей, ибо
напряжение слушателей ничуть не меньше, чем напряжение выступающего.
Выделяются три жанра монологической речи:
• повествование (рассказывание, пересказ, сообщение);
• описание;
• рассуждение.
Рассказывание$— это один из жанров живого, устного слова, в котором воспроизводятся
какие-либо действительные или воображаемые события. Как и любому виду устной речи, ему
присущи импровизация, определенная интонация, жест, мимика. Здесь ощущается влияние
элементов разговорного стиля. Творческое рассказывание (особенно во время чтения лекции)
требует тщательной предварительной подготовки. В одних случаях следует предусмотреть
приемы, помогающие передать личностно-эмоциональное отношение к событиям, в других$—
приемы, расширяющие объем знаний о тех феноменах и процессах, о которых сообщалось
ранее, в третьих$— приемы, способствующие росту творческих возможностей слушателей,
например, в процессе самостоятельного изучения тем, предложенных лектором.
Пересказ связан с чтением информации, содержащейся в различного рода источниках
информации (литература, СМИ и т.п.). Ценность этого жанра в том, что он учит умелому
использованию авторского языка при свободном пересказе, выделению основной авторской
идеи. Различают пересказ, близкий к тексту, и пересказ, осложненный определенными
заданиями.
Сообщение$— чаще всего информация о событии, процессе, явлении. В теории
журналистики$— краткое сообщение, отвечающее на вопросы: что состоялось, когда, где, при
каких обстоятельствах, а также какое отношение состоявшееся к нам имеет? Наиболее
распространенными видами сообщения являются отчет и доклад.
Описание представляет собой последовательное перечисление признаков, свойств предмета
речи. Описание может быть деловым, научным, художественно-поэтическим, историческим,
юридическим, военным и т.п. В частности, для делового описания характерны
последовательность, однозначность, объективность. Его цель$— дать точное представление о
предмете речи, сообщить проверенные и достоверные знания. Деловое описание лишено
эмоциональности, образности, живости.
Рассуждение обычно взаимосвязано с описанием, поэтому нередко в описании
обнаруживаются элементы рассуждения и, наоборот, в рассуждении$— элементы описания.
Рассуждение$относится к наиболее сложным, логически обоснованным формам монологической
речи; оно позволяет активизировать внимание слушателей, вызывая интерес к сообщаемому.
Часто в форме рассуждения произносятся нравоучительные духовные проповеди.
Для достижения эффективности публичного выступления особое значение имеет знание
оратором специфических черт беседы. Науке известны разные классификации беседы. Однако
в данном контексте важно подчеркнуть: для публичного выступления требуется то же, что и в
обычном разговоре, то есть публичная речь должна обладать качествами доверительной
беседы с определенными поправками на условия и обстановку выступления.
Каковы же отличительные черты доверительной непринужденной беседы? Наблюдая за
увлеченными интересной беседой людьми, психологи установили ряд интересных
закономерностей. Так, у беседующих нет и следа застенчивости, они смотрят друг другу прямо
в глаза, наклоняются друг к другу, занимают особую позицию «сотрудничества».
Вспыхивающий взор, мимика, жесты подчеркивают их реплики. Звучание их голоса
характеризуется разнообразием интонаций, ритмическими изменениями, богатством
тембральной окраски. А теперь подумаем: располагает ли оратор, выступающий перед
конкретной аудиторией, характеристиками интересного собеседника? Воодушевлен ли он
темой своего выступления? Проявляет ли неподдельный интерес к предмету беседы и
слушающим его людям?
Эти вопросы имеют самое непосредственное отношение к мастерству публичного
выступления. Чем больше оратор думает о предмете речи, чем сильнее тема разговора
захватывает его, тем эффективнее его воздействие на слушателей. Желательно в устной речи
применять и живые, яркие прямые обращения. Указанный прием способствует активизации
мышления слушателей, они непосредственно вовлекаются в решение излагаемых проблем.
Например, начало речи Цицерона против Катилины, на которой учились целые поколения
ораторов, звучало так: «Доколе же ты, Катилина, будешь злоупотреблять нашим терпением?
Как долго еще ты в своем бешенстве будешь издеваться над нами?..»
Итак, публичная речь должна включать в себя элементы живой беседы. Кстати, специалисты
по деловому общению считают энтузиазм оратора наиболее убедительным аргументом в его
выступлении перед аудиторией. Доказано также, что выражения типа «попытаемся решить эту
проблему совместно с вами», «а теперь рассмотрим этот вопрос с другой стороны», «изучим
указанную проблему с точки зрения наших оппонентов», «какими данными мы располагаем об
этом деле?», «и что же мы видим?» приглашают слушателей к активному взаимодействию с
выступающим.
Названные рекомендации по использованию некоторых языковых, логико-смысловых,
психологических и тактических приемов в публичном выступлении обстоятельно
проанализированы в литературе по ораторскому мастерству. Например, А. Кони отмечал, что
умение быть оратором достигается выполнением нескольких требований. Их, по меньшей мере,
три: нужно глубоко знать предмет, о котором говоришь; нужно знать свой родной язык и уметь
пользоваться его гибкостью, богатством и своеобразными оборотами; наконец, нужно не лгать.
Устное слово всегда плодотворнее письменного. Оно живит и слушающего, и говорящего. Но
этой животворной силы оно лишается, когда оратор сам не верит тому, что говорит. Лучше
ничего не сказать, чем сказать ничего!
Что касается образа оратора$— это не только воспринимаемый слушателями имидж
человека, способствующий успеху его публичного выступления, но и следование им
определенным психологическим приемам установления контакта с аудиторией$— внушения,
убеждения и т.п. Остановимся на этом подробнее.
Так, уже в первый момент появления на трибуне оратор предстает перед аудиторией в роли
«лидера». Она ожидает от него соответствующих указанной роли поведения и действий; она
готова выслушать «лидера» и получить от него ответы на волнующие ее вопросы.
Принципиально значимо, чтобы каждый выступающий с публичной речью осознавал эту свою
роль и оправдывал ожидания аудитории. Его уверенное поведение на трибуне всегда
благожелательно воспринимается аудиторией и является исходной предпосылкой успеха речи.
Весьма осторожно следует подходить к оценке такого феномена, как «боязнь аудитории».
Ее симптомы у всех на виду и на слуху$— бессвязная речь, срывающийся голос, капельки
холодного пота на лице оратора,$— эти и другие внешние признаки страха перед аудиторией
не только придают оратору неприглядный вид, но и отрицательно сказываются на
эффективности выступления в целом.
В различных наставлениях, руководствах по овладению мастерством устной речи даются
рекомендации, как преодолеть возможное начальное волнение на трибуне, однако только
безупречное знание предмета речи обеспечивает уверенность в своих силах, ясность и
четкость стиля выступления, позволяет «управлять» аудиторией. В связи с этим В. Белинский
говорил, что человек ясно выражается, когда он владеет мыслью.
Высшей формой ораторского искусства является импровизация, т.е. выступление без
подготовки или с самой небольшой подготовкой. Как правило, импровизированная речь более
энергична, эмоциональна и существенно воздействует на слушателей. Сам факт умелой
импровизации способствует успеху выступления. Уместна такая импровизация в ответах на
вопросы, в полемике, в кратком выступлении в ходе обсуждения важного вопроса или доклада.
Залогом успешной импровизации являются глубокие знания и опыт публичных выступлений. По
мнению известного французского теоретика ораторского искусства А. Ажама, почти всегда
ловкими импровизаторами были великие мыслители, одаренные быстрой памятью или
развившие ее в себе.
Важнейшими «исполнительскими» качествами являются адекватные речи голос, мимика,
жесты, поза. Не секрет, что имея, скажем, глухой, негибкий голос, оратор вряд ли сумеет
передать всю гамму чувств, эмоций, которые он стремится вложить в свою речь. А если у него к
тому же плохая дикция, то слушатели просто не смогут разобрать отдельных слов или даже
фраз, особенно в затрудненных условиях восприятия. Недостатки исполнительских качеств
можно исправить в процессе специальных методов тренинга речевого механизма, мимики и
пантомимики. Но относиться к ним нужно серьезно. Следует неустанно формировать свой
индивидуальный стиль речи и соответствующий ему ораторский образ.
Умение создать, развить и закрепить индивидуальный ораторский образ служит основанием
приобретения наиболее ценного качества подлинного мастера публичного выступления —$его
престижа, т.е. такого социального и профессионального феномена, при котором большинство
людей вынуждены считаться с его мнением. Давно известно — оратор лучше влияет на
аудиторию, если он авторитетно смотрится в этой аудитории. Аудитория как бы выдает
«аванс» доверия такому лицу. Доверие слушателей$— залог успеха произносимой речи,
поскольку критическая реакция слушателей на давление авторитетом заменяется встречной
активностью, самовнушением. Признание заслуг определенного лица своеобразно переносится
на признание истинности высказываемых им суждений.
С другой стороны, оратору, не имеющему авторитета в глазах данной аудитории, придется
столкнуться с ее сопротивлением, затратить дополнительные усилия, чтобы завоевать ее
доверие.
Тема 4
Язык и стиль публичного выступления
В научном понимании язык$— это форма общения людей, орудие формирования и выражения
мыслей и чувств, средство усвоения и передачи разного рода информации, новых знаний.
Чтобы эффективно воздействовать на разум и чувства слушателей, оратор$— носитель данного
языка должен хорошо владеть им, т.е. обладать высоким уровнем речевой культуры.
Совершенствованию речевой культуры, развитию связной речи (устной и письменной)
способствует овладение теоретическими основами самостоятельных разделов науки о языке$—
стилистики и культуры речи, изучающих «языковое употребление».
Стилистика (слово «стиль» происходит от названия иглы, или стилета, которыми древние
греки писали на вощеных дощечках)$— это раздел науки о языке, изучающий систему стилей
языка (функциональных стилей речи), закономерности их функционирования в разных сферах
использования, особенности употребления языковых средств в зависимости от обстановки и
целей высказывания, сферы и условий общения. Стилистика знакомит нас с языковыми
нормами литературного языка на всех его уровнях и стилистической организацией правильной
(с соблюдением норм литературного языка), точной, логичной, выразительной речи и
сознательным, целесообразным использованием законов языка.
Основным содержанием стилистики являются теория функциональных стилей речи,
синонимия (фонетическая, лексическая, морфологическая, синтаксическая), оценка образно-
выразительных потенций различных средств языка. Речевая культура заключается в
соблюдении указанных норм, в умении четко и ясно излагать свои мысли.
Степень правильности, точности, понятности, ясности, логичности, выразительности,
целесообразности и уместности речи определяется языковой и стилистической нормой.
Языковая норма$— это наиболее предпочтительная для общения система
словоупотребления, словообразования и синтаксических средств. Норма отражает объективно
существующие в данном обществе тенденции к совершенствованию речевой культуры.
Признаки нормы литературного языка — это относительная устойчивость, распространенность,
общеупотребительность, предпочтительность, общеобязательность, соответствие традициям и
потенциям системы языка. Основными тенденциями развития современного русского языка
являются демократизация литературного языка, влияние устной речи на речь письменную,
стремление к экономии речевых средств и к смысловой ясности речи.
Языковая норма накладывает ограничения на варианты использования языковых средств в
том или ином функциональном стиле речи. Здесь осуществляется переход к понятию
стилистической нормы. Стилистической нормой можно назвать совокупность правил,
определяющих целесообразность, правильность и уместность использования языковых средств
в зависимости от функционирования их в речи с учетом сферы, целей и условий ее реализации.
Говоря о языковой и стилистической норме, следует помнить, что норма$— это не догма,
которая претендует на тотальное господство и не допускает отклонений от установленных
канонов. Норма$— категория, предполагающая оценку того или иного средства языка в
процессе общения в зависимости от сферы, условий и целей речевой деятельности. Иной раз
сознательное, мотивированное нарушение нормы является особенностью индивидуального
стиля автора или оратора. Поскольку любой язык непрерывно изменяется, постольку
трансформируется и языковая норма. Одна норма заменяется другой, вытесняя старую,
закрепленную в грамматиках, словарях, справочниках и учебниках по языку. Последнее
обстоятельство хорошо известно лингвистам, специалистам по истории литературного языка.
Литературная норма постоянно кодифицируется. Кодификация литературной нормы$— это
ее общественное признание и описание в специальной литературе (словари, справочники,
учебники и т.д.). Кодификация дает возможность обеспечить большую устойчивость нормы,
предотвратить полустихийные ее изменения.
Правильность речи, т.е. ее соответствие грамматическим, орфографическим,
орфоэпическим, синтаксическим, стилистическим требованиям,$— не единственное, но главное
коммуникативное качество речи. Почему главное? Прежде всего потому, что правильность речи
обеспечивает ее взаимопонимаемость и единство. Нет правильности$— не могут сработать
иные коммуникативные качества$— точность, логичность, уместность и т.п. Правильность речи
всегда ведет к соблюдению норм литературного языка, неправильность$— к отступлению от
них.
Точность издавна осознается как одно из основных достоинств речи. Уже в античных
руководствах по красноречию первым требованием, предъявляемым к речи, было требование
ясности. Содержание, которое вкладывалось древними теоретиками риторики в это понятие, во
многом адекватно современному понятию точности. В частности, Аристотель считал, если речь
неясна, то она не достигает цели; достоинство слога$— быть ясным.
Точность$— одно из коммуникативных качеств речи. Точность можно определить на основе
соотношения «речь$— действительность» и «речь$— мышление». Точность речи$— это, прежде
всего, строгое соответствие слов обозначаемым предметам, явлениям и процессам. Допустимо
и иное понимание точности, как соответствие между общепринятым значением слова и его
применением в речи. Но дело в том, что указанное соответствие устанавливается и
проверяется на основании соотношения «слово в речи$— предмет» и вне данного соотношения
не осознается. Отмеченные обстоятельства показывают, что точность как качество речи
связывается, главным образом, с лексическим уровнем в системе языка. Чтобы речь была
точной, слова должны употребляться в полном соответствии с теми значениями, которые за
ними закреплены в системе языка.
Правильность и точность$— два взаимосвязанных, но разных качества речевых структур,
поскольку возникают на основе различных связей речи с другими системами. Правильность как
качество речи понимается на основе связи «речь$— язык». Она опирается, главным образом, на
лингвистические факторы. Правильной является речь, структура которой адекватна нормам
литературного языка. Точность же как качество речи опирается на иные отношения. Указанная
категория основана на связях «речь$— действительность», «слово$— предмет». В общении
говорящий (оратор) стремится достичь соответствия между словами и обозначаемой ими
действительностью, как можно точнее вербально обозначить воспринимаемую ситуацию,
предмет, процесс. Восприятие объекта познания происходит путем анализа, абстрагирования,
умозаключения, обобщения. Результаты познания активно закрепляются в речевых формах
(например, во внутренней речи). Вне общения не может быть и коммуникации.
Сформулируем основные условия, способствующие созданию точной речи. Они могут быть
экстралингвистическими и структурными (собственно лингвистическими). В частности, знание
предмета речи$— это условие экстралингвистическое, если иметь в виду уровень
непосредственной коммуникации$— собственно речи. Ведь знание предмета речи оратор
получает до (а чаще всего$— задолго до) момента своего выступления перед аудиторией. Но
это же условие оборачивается и лингвистической стороной, если учитывать взаимосвязь языка
и сознания, а также то, что познание осуществляется, главным образом, в языковых формах.
Языковая система$— это мощный инструмент познания, постижения бытия. Как известно, с
развитием речи, с более глубоким и детальным усвоением системы языка у человека
совершенствуются и его познавательные способности. Активизация, совершенствование
познавательных способностей, в конечном счете, помогают избегать в речи фактических
неточностей, вызванных поверхностным, неглубоким знанием действительности.
Второе условие$— непосредственно лингвистическое. Знание языка, его системы,
потенций$— непременное условие достижения точности речи.
Третье условие основывается на первых двух. Речь идет об умении соотнести знание
предмета речи со знанием языковой системы и ее возможностей в конкретном акте
коммуникации. В ораторской речи необходимо всякий раз устанавливать точное соответствие
между ее предметом (содержанием) и словом (формой).
Какие же лингвистические средства используются в подготовке речи для придания ей
необходимой точности?
Во-первых, это верное словоупотребление. Точность речи связана с лексическим уровнем в
системе языка. Верное словоупотребление$— понятие достаточно объемное, его можно
конкретизировать. В частности, знание синонимических возможностей языка позволяет верно
выбирать нужное слово из синонимического ряда, достигая тем самым точности выражения,
строгого соответствия речи передаваемому содержанию.
Обратим внимание на то, что в русском языке существует богатейшая синонимия. Но как
часто в речах ораторов вместо точных, нужных для данного выступления слов используются
готовые, штампованные выражения, неуместные слова. Нередко смешение синонимов
приводит не только к неточности, но и к речевым курьезам. Вот почему сознательный выбор
речевых вариантов, в том числе и слов-синонимов, с целью отыскать среди них наиболее
точный, представляется принципиально значимым для подлинного оратора.
Верное словоупотребление предполагает и умение избегать речевой неточности, которая
обычно возникает при употреблении слова, отражающего лишь какую-то часть предмета
мысли. Нередко такое происходит из-за пренебрежения оратором формой выражения.
Подобного рода ошибки легко подмечаются аудиторией и смазывают общее впечатление от
речи. Вот пример неточного словоупотребления. В статье известного политика, опубликованной
в одной из газет, в частности, была использована фраза: «…нами было уделено основное
внимание». Так говорить нельзя, правильным считается выражение$— «особое внимание».
Верное словоупотребление предполагает знание, четкое употребление полисемии. Значения
многозначного слова реализуются в разных контекстах, в различной сочетаемости слов. В ряду
словоупотреблений многозначного слова существует то инвариантное значение, которое и
связывает в нечто целое эти значения, оставляя их в рамках одного слова. Однако оно может
придавать конкретному значению признаки, исходящие от иных значений слова. И тогда они
могут вступить в коллизию с основным значением. Например, один из известных политиков,
публично заявил следующее: «Моя семья не имела никакого отношения к политике. Я родился
в нормальной семье». Обратите внимание: слово «нормальный» употреблено в данном случае
вместо слова «обычный», «обыкновенный». Неточно выбранное слово и дало комический
эффект, поскольку само оно полисемично (в одном из значений оно, действительно,
сближается со словами «обычный», «обыкновенный», а в другом имеет смысл «психически
здоровый»). Оратор невольно использовал контекст, допускающий оба указанных значения, что
и привело к комическому эффекту.
Верное словоупотребление предполагает также четкое разграничение омонимов. Незнание
последних часто приводит к нарушению точности словоупотребления, к каламбурам и
двусмысленности. Верное словоупотребление требует разграничения в словоупотреблении
однокоренных слов, близких по значению и по сфере употребления, но разных по
словообразовательной структуре (паронимов). Похожи эти слова и по звучанию, что
увеличивает опасность их неразличения в ораторской речи. Имеются в виду такие слова, как
«основать» и «обосновать», «войти» и «взойти», «нетерпимыый» и «нестерпимый» и т.п. И,
наконец, верное словоупотребление требует хорошего знания значения слов определенной,
относительно узкой сферы употребления (иноязычных, профессиональных, научных, архаичных
и др.). Таковы в целом основные лингвистические условия, способствующие созданию точной
речи.
Требования к точности речи заметно актуализируются при контакте с относительно большой
аудиторией. Дело в том, что при общении с конкретным собеседником всегда возможна
коррекция, позволяющая снять, рассеять допущенную неточность (коррекция как со стороны
оратора, заметившего неточность в момент речи, так и со стороны слушателя в форме вопроса
и т.п.). Повышенные требования предъявляются к речи официальной (деловой,
публицистической). Точность обычно называется в числе свойств и характерных особенностей
научной речи. С другой стороны, требования к точности заметно различаются в разных
функциональных стилях и формах языка.
Проблема функциональных стилей, как отмечают многие исследователи
*
, относится к числу
центральных в стилистике и непосредственно связана с функциями языка: общением,
сообщением и воздействием на ту или иную аудиторию. Будучи тесно связанными с
содержанием, целями и задачами высказывания, стили различаются между собой
внутриязыковыми признаками: принципами отбора, сочетания и организации средств языка.
Чаще всего выделяют стили официально-деловой (ключевая функция$— сообщение), научный
(основная функция$— сообщение), публицистический (основная функция$— сообщение и
воздействие), литературно-художественный (главная функция$— воздействие, дополненная
эстетической функцией), разговорный (непосредственная функция$— общение).
Функциональные стили характеризуются определенной системой языковых средств,
устойчивым употреблением нейтральных (т.е. общеупотребительных, не закрепленных за
каким-нибудь одним стилем) и стилистически окрашенных элементов языка$— лексических и
грамматических. Каждый стиль требует особых средств выражения и содержит определенную
систему правил употребления языковых средств. В развитии стилей в настоящее время
существуют две противоположные тенденции: во-первых, взаимопроникновение (интеграция)
стилей и, во-вторых, оформление каждого стиля в относительно самостоятельную речевую
систему (дифференциация). Каждый из функциональных стилей реализуется в двух формах$—
устной и письменной, что, в свою очередь, зависит от формы общения$— непосредственной или
опосредованной (письменные документы, средства массовой информации и т.п.). Для
различных стилей в разной степени характерна та или иная форма общения. Например, для
разговорного стиля более типична устная форма (прямой контакт участников общения), а для
научного и официально-делового$— больше письменная. Рассмотрим разговорный и
официально-деловой стили речи.
Разговорный стиль относится к устной форме функционирования языка. Однако некорректно
смешивать понятия «устная речь» и «разговорный стиль», поскольку первое$— явление, более
объемное по своему содержанию. К внутристилевым особенностям разговорного стиля