Лега В.П. История западной философии. Часть 1. Античность. Средневековье. Возрождение

Подождите немного. Документ загружается.

§ 6. Поздний неоплатонизм

221

дам и, наоборот, нисходить к более частным. Поясняя эту мысль,

Порфирий пишет: «Это может стать очевидным на примере та-

кой категории, как субстанция: субстанция и сама есть род; под

ней же находится тело; под телом — одушевленное тело, а под

ним — животное; далее, ниже животного — разумное животное,

а под ним — человек. Наконец, под человеком — Сократ, Платон

и вообще отдельные люди». Иначе говоря, наиболее общая сущ-

ность — это субстанция, род, категория. Можно разделить этот

род на некоторые виды; например, субстанция может быть или те-

лесной, или бестелесной. Телесные существа в свою очередь быва-

ют одушевленные и неодушевленные. Рассмотрим одушевленные

существа: они бывают чувствующие и не чувствующие (скажем,

животные и растения). Рассмотрим чувствующие существа: они

бывают разумные и неразумные. Рассмотрим разумные существа:

среди них есть люди, а среди людей уже есть индивиды. Таким

образом, нисходя по древу Порфирия, можно увидеть увеличе-

ние количества видовых отличий. Некоторый индивид, например

Сократ, обладает сущностью, он имеет тело, он живое существо,

одушевленное, разумное и т. д. Можно восходить дальше: скажем,

отрицая наличие какой-то сущности у Сократа, вы восходите к

некоему виду. Убирая некоторые индивидуальные отличия Сок-

рата (например, лысину на голове), мы приходим к пониманию

человека вообще. Убирая случайные признаки и оставляя неслу-

чайные, мы приходим к идее человека. Убирая разумное понима-

ние, восходим к одушевленному и т. д. Каждый раз восхождение

по древу Порфирия идет за счет того, что мы убираем некоторые

характеристики — акциденции. Понятно, почему самая высшая

божественная сущность может быть описана только на апофати-

ческом языке — потому что мы отбросили все акциденции. Только

отбросив все акциденции, мы приходим к пониманию Бога, — т. е.

того, что никак нельзя определить, ведь само слово «определить»

означает «положить предел».

В Средние века этот трактат стал известен благодаря тому, что

ранний средневековый христианский философ Северин Боэций

(470–525) перевел эту работу на латынь и написал к ней коммен-

тарий: «Комментарий к Порфирию, им самим переведенному».

Рассуждая о категориях, Порфирий сознательно обходит метафи-

зическую сторону вопроса. Не беря на себя ответственность ре-

шить знаменитый спор Аристотеля с Платоном относительно ре-

альности идей, т. е. родов и видов, Порфирий пишет: «…Я не стану

222

Глава IV. Эллинистическая философия

говорить относительно родов и видов, существуют ли они само-

стоятельно, или же находятся в одних только мыслях, и если они

существуют, то тела ли это, или бестелесные вещи, и обладают ли

они отдельным бытием, или же существуют в чувственных пред-

метах и опираясь на них: ведь такая постановка вопроса заводит

очень глубоко и требует другого, более обширного исследования».

Эту фразу приводит в своем комментарии на Порфирия ранний

средневековый философ Боэций, через которого этот вопрос про-

никнет в схоластическую философию и получит название пробле-

мы универсалий (общих понятий).

Ямвлих

Ямвлих (вторая половина III в. — ок. 330 г.) считал себя пифа-

горейцем, но влияние Плотина и Порфирия на него было весь-

ма большим. Родился он в Халкиде, в Сирии, в очень богатой и

знатной семье. Известно, что Ямвлих некоторое время учился в

Риме у Порфирия, но разошелся по многим вопросам с учителем

и вернулся в Сирию, где основал собственный кружок. Ямвлих ос-

тавил после себя огромное количество произведений, написанных

по самым разнообразным философским и религиозным вопросам.

Среди его работ есть и комментарии на Платоновские диалоги и

Аристотелевские трактаты, и собственные работы. Большинство

его произведений утеряно, из сохранившихся можно отметить ряд

пифагорейских сочинений («Жизнь Пифагорова», «Протрептик»,

«Об общей науке математики», «О Никомаховом введении в ариф-

метику», «Теологумены арифметики») и богословско-теургическую

работу «О египетских мистериях».

Ямвлих предпринял попытку умножения количества ипостасей.

В трактате «Против гностиков» Плотин доказывает, что существу-

ют только три ипостаси — не больше и не меньше. Это он решил

доказать на будущее своим ученикам, чтобы они не вздумали при-

уменьшать или приумножать количество ипостасей. Так вот, Ямвлих

не послушался Плотина и разделил Единое на два Единых: Единое

как превосходящее, как полностью отрицающее само себя (апофа-

тическое понимание), и Единое деятельное, Единое как благо (ка-

тафатическое понимание). У Плотина они соединялись, а у Ямв-

лиха они разделяются. Единое как благо называется у него благое

бытие. Для этого есть у него и другой термин: Отец, порождающий

самого себя. Ум Ямвлих также разделяет, утверждая, что Ум, с одной

стороны, есть вечносущий Ум, как Ум или как совокупность идей.

§ 6. Поздний неоплатонизм

223

Вечносущий Ум, конечно же, выше, чем совокупность идей, но сам

вечносущий Ум также разделяется на бытие, возможность бытия

и мышление возможности как действительность бытия. Таковы три

уровня Ума, и каждый из них — бог. Ямвлих — уже чистый язычник:

разделяя ипостаси, он давал им названия. Если Единое у Ямвлиха

раздваивается, а Ум сначала раздваивается, а затем растраивается,

то Душа разделяется еще больше, и таким образом получается ог-

ромное количество богов. Всего у Ямвлиха 12 небесных богов, ко-

торые распадаются на 360 божеств. Кроме небесных богов, есть еще

поднебесные боги, ниже их — творящие боги, ниже — ангелы, ниже

них — демоны, еще ниже — герои. Здесь уже полная аналогия с ан-

тичной языческой теогонией. Религию Ямвлих ставит выше фило-

софии, а богослужение — выше теории, т. е. созерцания. Именно с

этим связано понятие теургии, развитой Ямвлихом. Теург — это, так

сказать, жрец-философ, тонко чувствующий все уровни духовного

бытия и реализующий это свое чувство в религиозной практике.

Он может призывать богов, знать божественный промысел и поэто-

му способен направлять людей к спасению. Как уже упоминалось,

Юлиан Отступник придерживался взглядов именно Ямвлиха.

Прокл и конец античной философии

Прокл (410–485), представитель афинской школы неоплатониз-

ма, — пожалуй, наиболее известный и наиболее плодовитый из

всех этих философов (по утверждению специалистов, Прокл напи-

сал больше, чем все античные философы, вместе взятые). Для него

характерна не только плодовитость, но и крайняя сухость изложе-

ния, читать его очень скучно. Прокл также занимается умноже-

нием числа ипостасей. Так же, как и Ямвлих, он именует их бога-

ми, а теургию (и вообще религию) ставит выше, чем философию.

Еще один отход от идей Плотина проявляется у Прокла в том, что

зло у него — это не небытие, а как бы побочный результат взаи-

модействия благих сущностей. Скажем, солнце (благая сущность)

освещает другую благую сущность (дом), и получается тень. Трак-

таты Прокла (а отнюдь не Плотина) оказали наибольшее влияние

на других неоплатоников. У Псевдо-Дионисия Ареопагита находят

цитаты из Прокла, осмысленные в ином, православном контексте.

Обвинения в адрес неоплатонизма за его количество ипостасей, за

безликость божества, за эманацию и т. д. касались не столько Пло-

тина, сколько именно Прокла, а также поздних неоплатоников, из

которых можно выделить Дамаския, жившего в конце V — начале

Глава IV. Эллинистическая философия

VI в., и Симпликия (ум. в 549 г.). Эти два философа более известны

уже как комментаторы, особенно Симпликий — автор множества

комментариев к работам Аристотеля. Вообще все его творчество

изобилует цитатами из античных философов, являясь источником

для ознакомления с идеями тех философов, работы которых до нас

не дошли.

В 529 г. император Юстиниан издает эдикт, закрывающий не-

оплатоническую школу в Афинах. Неоплатоники, в частности Да-

маский и Симпликий, уезжают в Персию. И затем философия в

мирском понимании этого слова будет развиваться уже в арабс-

ком мире. С этим эдиктом императора Юстиниана все связывают

окончание античной философии.

Литература

1. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых филосо-

фов. М., 1986.

2. Марк Аврелий. Наедине с собой. Размышления. М., 1998.

3. Плотин. Эннеады.

4. Порфирий. Жизнь Плотина // Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и из-

речениях знаменитых философов. М., 1986. С. 427–440.

5. Прокл. Первоосновы теологии. М., 1993.

6. Римские стоики: Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий. М., 1995.

7. Секст Эмпирик. Сочинения: В 2 т. М., 1976.

8. Сенека Луций Анней. Нравственные письма к Луцилию. Трагедии. М.,

1986.

9. Фрагменты ранних стоиков. Т. I. Зенон и его ученики. М., 1998.

10. Фрагменты ранних стоиков. Т. II. Хрисипп из Сол. Часть 1. Логические

и физические фрагменты. Фрг. 1–521. М., 1999.

РАЗДЕЛ ВТОРОЙ

СРЕДНЕВЕКОВАЯ ФИЛОСОФИЯ

Философия есть любовь к мудрости;

Бог же есть истинная мудрость.

Посему истинная философия

есть любовь к Богу.

Преп. Иоанн Дамаскин. Источник знания

226

ГЛАВА I

ПАТРИСТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ

§ 1. ПОНЯТИЕ СРЕДНЕВЕКОВОЙ ФИЛОСОФИИ

Прежде чем перейти к рассмотрению проблем средневековой

философии, необходимо определить само понятие «средневековой

философии». Напрашивающийся очевидный вывод, что средневе-

ковая философия — это философия эпохи Средневековья, не сов-

сем верен. И дело не только в том, что временные рамки эпохи

Средневековья не могут быть названы с устраивающей всех точ-

ностью. Начало Средневековья приурочивают к разным датам: ко

времени падения Рима (476), к коронации Карла Великого (800)

и т. п. Подобный хронологический подход, свойственный многим

учебникам по истории философии, страдает очевидным недостат-

ком — использованием для решения сугубо философского вопроса

нефилософского критерия. В таком случае не видно сущностного

отличия между античной и средневековой философиями, и про-

цесс философского развития предстает в виде простого поступа-

тельного движения, лишенного каких-либо революционных изме-

нений.

Более правильным было бы, на наш взгляд, найти те сущностные

черты средневековой философии, которые отличали бы ее от фило-

софии античной. Такой особенностью является способ философс-

твования, характерный для каждой из этих эпох. Для Античности

характерен совершенно свободный характер философствования,

при котором для философов фактически не существует проблем,

которые нельзя было бы подвергнуть критическому исследованию.

Средневековая философия — это религиозная философия, а для

религиозного мыслителя, какой бы религии он ни был привер-

женцем, есть истины, не подвергаемые сомнению. Поэтому можно

считать стоящими у начала возникновения средневековой филосо-

фии тех мыслителей, кто первыми стали применять религиозные

положения в своей философии. Конечно, в Античности многие

философы также использовали в своих учениях религиозные мо-

менты: учили о Боге, бессмертии души, спасении человека. Доста-

точно вспомнить Ксенофана, Платона, Плотина. Свят. Григорий

§ 2. Филон Александрийский

227

Богослов даже называет Платона «эллинским богословом» (Слово

28. «О богословии второе»). И все же очевидно, что богословие

Платона или Плотина серьезно отличается от богословия средне-

вековых философов (скажем, блаж. Августина или Фомы Аквин-

ского). Для античного философа его рассуждения о Боге всегда

основаны на его философских положениях, и мы даже можем не

знать о его религиозности (в каких богов или Бога он верит, какое

место уделяет богослужению и т.п.); для средневекового — наобо-

рот: философские мысли основываются на его верованиях и до-

полняют их. Поэтому можно говорить о существовании античной

философии в эпоху Средневековья (например, Прокл, Дамаский и

др.) и средневековой — в античную эпоху. Первым средневековым

философом поэтому можно назвать иудейского мыслителя Филона

Александрийского.

§ 2. ФИЛОН АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ

Александрия в конце I тысячелетия до Р.Х. являлась крупней-

шим центром античной культуры. Среди других национальностей,

населявших этот город, выделялась и большая иудейская диаспора.

Продолжительное ее взаимодействие с эллинистическим миром

имело своим последствием постепенную эллинизацию александ-

рийских евреев. В сфере культуры греческая ученость соединилась

с иудейским раввинизмом. Появление в III в. до Р. Х. Септуагинты

дало новый толчок взаимодействию греческой и иудейской куль-

тур. Платон и Моисей теперь заговорили на одном и том же языке.

Образованные иудеи, учившиеся обычно в школах греков, пыта-

ются перевести язык Библии на язык греческой философии. Для

этого они пользуются утвердившимся среди александрийских фи-

лологов методом аллегорического толкования. Так родилась биб-

лейская экзегетика. Виднейшим представителем этой экзегетики

I в. до Р. Х. — I в. по Р. Х. был Филон Александрийский.

Филон родился около 25 г. до Р.Х. и умер приблизительно в 50 г.

н.э. Он был послом Александрии и ездил в Рим в 40 г. с посоль-

ством к Калигуле, стремясь уговорить его прекратить преследова-

ние евреев. (Сохранилось произведение «О посольстве к Гаю»

, в

котором Филон подробно объясняет, «почему Гай так ненавидит

Имеется в виду император Гай Юлий Цезарь Германик (Калигула)

(12—41). От преследований Калигулы Филона спасла только скорая смерть

императора.

228

Глава I. Патристическая философия

весь еврейский народ» (О посольстве… 46) и пишет о нем в весь-

ма нелицеприятных выражениях.) Филон написал довольно мно-

го различных произведений, в основном комментариев к различ-

ным местам Пятикнижия Моисея. Авторитет сочинений Филона

у христианских мыслителей эпохи патристики и Средневековья

обеспечил им долгую жизнь и сравнительно хорошую сохранность:

мы обладаем сейчас более чем тремя десятками его сочинений.

Предметом истолкования служило Филону Александрийскому

преимущественно Моисеево Пятикнижие. Согласно Филону, Пя-

тикнижие представляет собой иносказание, умышленно составлен-

ное Моисеем таким образом, чтобы под внешней формой мифа и

исторического повествования скрыть от непосвященных глубочай-

ший духовный смысл Божественного откровения, заключающего в

себе разгадку всех тайн мироздания и ответы на все те вопросы, на

которые пыталась ответить греческая философия. Однако внутрен-

ний, скрытый смысл библейских писаний приоткрывается только

избранным, наделенным Божественной благодатью. Духовное пос-

тижение есть дар Божий, и для него недостаточно одних только са-

мостоятельных усилий человеческого разума. Но постижение, по-

нимание есть дело разума, хотя бы и разума, укрепленного благо-

датью. Поэтому совершенствование разума, приобщение к наукам

и философии, является предварительным условием овладения ду-

ховной экзегезой. При этом как науки служат приготовлением к

философии, так философия готовит ум к теологической мудрости,

т. е. к уяснению духовного смысла откровения: «И подобно тому

как науки, составляющие круг общего образования, помогают вос-

приятию философии, так и философия — приобретению премуд-

рости. Ибо философия — это занятие премудростью, премудрость

же — знание о божественном и человеческом и о причинах того и

другого» (О соитии ради предварительного обучения, 79). В этой

же работе Филон толкует слова Сарры Аврааму (тогда еще Сары

Авраму): «Сказала Сара Авраму: вот, Господь заключил чрево мое,

чтобы мне не рождать; войди же к служанке моей, чтобы ты ро-

дил детей от нее» (Быт. 16:1–2). В понимании Филона служанка

Агарь символизирует среднее образование, состоящее в научении

средним и общим наукам — «грамматика, геометрия, астрономия,

риторика, музыка, всякое другое разумное познание» (О соитии…

11). «Грамматика, — продолжает Филон, — научая тому, о чем рас-

сказывают поэты и прозаики, даст ум и многознание и научит с

пренебрежением относиться ко всему тому, что рисуют нам пустые

§ 2. Филон Александрийский

229

помыслы, — и это через несчастья, которые, как известно, случа-

ются с воспеваемыми героями и полубогами. Музыка, зачаровывая

не имеющее ритма — ритмами, лишенное гармонии — гармонией,

нескладное и неблагозвучное — мелодией, приведет нестройное к

стройности. Геометрия, закладывая семена равенства и подобия в

чуткую к наукам душу, привьет любовь к правильности гладкостью

связной теории. Риторика, заострив ум для наблюдения и посто-

янными упражнениями выстроив речь для словесного выражения,

делает человека по-настоящему разумным, позаботившись о том

особенном и исключительном, чего природа не даровала ни од-

ному из прочих живых существ. Диалектика — сестра и двойник

риторики, как говорят некоторые, различая истинные и ложные

утверждения и изобличая внешне убедительные софизмы, вылечит

величайшую болезнь души — заблуждение» (О соитии… 15–18). Но

философия — это не только этап в интеллектуальном развитии че-

ловека, следующий за занятиями средними науками, но и основа-

ние всех этих видов знания, ведь именно философия дает геомет-

рии понятие и определение точки, линии и плоскости, граммати-

ке — понятие слова, высказывания и суждения и т.д.

Филон считал, что греческая философия и библейская мудрость

имеют один и тот же источник — Божественный разум, Логос, хотя

библейская мудрость имеет то преимущество, что она есть непос-

редственное просто слово (Логос) Бога, тогда как философия гре-

ков есть человеческое воспроизведение отраженного «слова» — об-

раза божественного Логоса.

Филон, разумеется, был сторонником монотеизма и креаци-

онизма. Но как александрийский интеллектуал, воспитанный в

греческих философских школах, он не мог примириться с тем, что

монотеизм и креационизм в Пятикнижии был выражен в форме

наивного антропоморфизма и натурализма. Выход из положения

был найден довольно простой: все библейские высказывания, рас-

цененные Филоном как не соответствующие идее духовного Бога,

были отнесены им к классу мистических аллегорий. Наоборот, те

места Библии, где можно было усмотреть хоть малейшее сходство с

суждениями философской «теологии» греков, Филон всячески вы-

пячивал, интерпретируя их в терминах пифагореизма, платонизма

и стоицизма. В результате ветхозаветный Бог получал новые, элли-

нистические по звучанию, философские по смыслу атрибуты. Про-

читанная таким образом, Библия становилась более понятна тем

евреям, которые жили в Александрии и по стилю мышления уже

230

Глава I. Патристическая философия

были довольно близки грекам. Можно сказать, что Филон продол-

жил дело Семидесяти: если Септуагинта дала грекам возможность

прочитать Ветхий Завет, то Филон стремился к тому, чтобы греки

смогли понять Библию.

Согласно Филону, Бог — это абсолютное единство, возвыша-

ющееся над всякой множественностью, он есть такое единство,

которое совершенно неразложимо и неделимо. Сущность Бoга со-

вершенно проста, а потому и непостижима для разума. Мы можем

знать, что Бог есть, но не можем знать, что он есть. Вот почему в

книге Исхода Бог назвался Моисею только как «Сущий», «сущес-

твующий» (Иегова) и не открыл других Своих имен. Язык челове-

ческий слишком несовершенен и слишком привязан к чувственно-

му миру и конкретике вещей, чтобы выразить божественные име-

на. К пониманию того, что такое Бог, можно приблизиться только

путем отрицания того, что Он не есть, т.е. путем отрицательной,

апофатической теологии. Например, справедливо сказать, что Бог

неизменен, бесконечен, нестрадателен, не нуждается для Своего

существования ни в чем, немножественен и неде лим и т. п. Путем

такой отрицательной редукции можно прийти к некоторому пози-

тивному остатку, о котором уже вовсе ничего нельзя будет сказать,

так как все рассудочные определения будут исчер паны. Постиже-

ние этого остатка означало бы выход за пределы рассудка (экстаз)

и переход на более высокую ступень познания — ступень мисти-

ческой, сверхразумной интуиции, где Божественная реальность

созерцается лицом к лицу, но безотчетно и безмысленно, ибо свет

этой реальности ослепляет рассудок настолько, что представляется

ему абсо лютной тьмой. Пророчества Мои сея, с точки зрения Фи-

лона,— это результат непосредственного внерационального внуше-

ния Моисею Божественной воли. Соответственно и для усвоения

их требуется не столько понимание, сколько простая вера. Вооб-

ще позитивное знание о Боге и вещах Божественных может быть

получено либо через вдохновенный экстаз, либо через библейское

откровение. Таков главный вывод филоновской мистической тео-

логии. В некотором противоречии с этим выводом находится дру-

гая, более философская, часть учения Филона — учение о Логосе.

Филоновский Логос соединял в себе три группы значений: 1) зна-

чения, приписанные ему античной философией; 2) значения, вы-

водимые из Библии; 3) значения, приданные ему самим Филоном.

Как и в античной философии, Логос наделяется у Фило на раци-

онально-логической и структурно-упорядочи вающей функциями.