Курсовая работа - Международная Безопасность

Подождите немного. Документ загружается.

Это разделяло мир на страны «золотого миллиарда» и остальных, что

начало сказываться на международной безопасности. Именно с югославского

кризиса началось последовательное разрушение базовых принципов

безопасности, закрепленных в Уставе ООН.

Завершил эволюцию концептуальных подходов Дж. Буш - младший,

перейдя после 11 сентября 2001 года к «войне» за демократические идеалы.

Правда, достигнутые результаты очень скоро заставили американскую

стратегическую мысль эволюционировать от «военной стратегии

национальной безопасности» к «борьбе оружия и идей» и, наконец, к

«обеспечению безопасности отечества».

В результате стала просматриваться цепь последовательных изменений

концептуальных подходов США к обеспечению безопасности в

постбиполярном мире - «сдерживание» - «вовлечение и расширение» -

«защита своих интересов» - «война за демократические идеалы» - «защита

отечества».

Стремясь сделать Россию лидером демократических преобразований

среди бывших союзных республик, российское руководство не приняло во

внимание того, что свобода выбора чревата появлением нестабильного

окружения. Это не позволяло России выполнять взятые на себя с распадом

СССР обязательства и в первую очередь те, которые влияли на безопасность

Европы и мира. Заняв место СССР в СБ ООН, она по- прежнему отвечала за

это. В соответствии с ранее достигнутыми договоренностями Россия не

могла рассматривать Запад как «потенциального противника».

Принятие Концепции Внешней Политики России и дебаты вокруг нее

свидетельствовали о понимании необходимости отойти от концепции,

основой которой было упование на общую разрядку напряженности и

открытость Западу.

Стала ощущаться потребность в подлинно национальной политике, что

и предопределило переход к Концепции Национальной Безопасности России.

Назаренко А.В. Концепции и стратегии безопасности в новом глобальном контексте. (Опыт

сравнительного анализа). // ИС РАН. Проблемы политической социологии. Вып.2. - М.: 2005, С - 70.

Ей предстояло решить две ключевые задачи - создать «идеологию внешней

политики» и разработать «концепцию национальной безопасности» со

ставкой на грамотную «постимперскую политику».

Однако отношения с Западом в лице НАТО и ЕС еще продолжали

строиться с учетом принадлежности к одному «демократическому

сообществу наций».

Угроза территориальной целостности России обусловила поворот к

державной политике. Это означало что эра, открытая М. Горбачевым,

подошла к логическому завершению. Вслед за этим начали меняться и

внешние приоритеты, что привело к активизации действий России на

постсоветском пространстве и в СНГ.

Вместе с тем в «дальнем зарубежье» еще продолжало превалировать

стремление к союзу с Западом, что убедительно продемонстрировала

неустойчивая российская позиция на начальном этапе развития

Югославского кризиса.

Лишь с принятием Концепции Национальной Безопасности было

заявлено о намерениях России впредь отстаивать свои интересы по всем

азимутам в «ближнем» и «дальнем» зарубежье.

Окончательный выбор России в пользу сильной и уверенной страны

произошел с приходом к власти В. Путина. За период его президентства

дважды делался акцент на усилении государства - под воздействием

«гуманитарной» интервенции НАТО в Югославии и после террористической

атаки в Беслане.

В этот период СНГ превратилось «главного внешнеполитического

приоритета» в «сферу стратегических интересов России», хотя его судьба до

сих пор продолжает оставаться под вопросом.

Таким образом, просматривается цепь трансформаций российских

подходов к безопасности - «стать недостающим звеном мировой политики» и

войти в «демократическое сообщество наций» - «державная политика на

Филонов Г.А. Проблемы безопасности в современной России // Научная мысль Кавказа. Дополнительный

выпуск. Ростов н/Д.: СКНЦ ВШ, 2006. С – 77.

постсоветском пространстве» - «многовекторная политика с отстаиванием

национальных интересов в «дальнем» зарубежье.

Далее окончательный поворот в сторону «сильного государства -

равноправного члена сообщества сильных, экономически передовых и

влиятельных государств мира» и, наконец, «справедливое, суверенное,

демократическое государство, способное обеспечить сплоченность и

духовное единство нации».

Можно отметить, что в результате эволюции концептуальных подходов

к обеспечению безопасности Россия от восприятия себя как члена

«демократического сообщества наций» пришла к «суверенной демократии».

При этом необходимо понимать, что ставя знак равенства между

демократией, хотя и суверенной, и безопасностью, она подобно США,

рискует перейти к миссионизму.

Под воздействием новых доктринальных установок США, для

Великобритании возник риск утратить роль связующего звена между двумя

берегами Атлантики. Если она при этом будет продолжать отдаляться от

Европы, то существует реальная перспектива оказаться в изоляции.

Франция пытается правильно решить для себя уравнение «Франция-

Германия-Европа», сформировав модель «четырехстороннего европейского

лидерства».

Разрываясь между стремлением реализоваться в качестве мощной

европейской державы и опасением быть воспринятой в этом качестве,

Германия, укрепляя трансатлантические отношения и интенсифицируя

отношения с малыми европейскими государствами, пытается стать новым

«трансатлантическим мостом», перехватив эту роль у Великобритании. Все

это нашло отражение в их концепциях обеспечения безопасности и обороны,

которые претерпели изменения на рубеже 1996-2000 гг.

Антитеррористическая операция в Афганистане, а затем и вторжение

США в Ирак заметно усилило стремление ЕС к обретению большей

Назаренко А.В. Подходы России к проблемам безопасности на современном этапе. // «Социально-

гуманитарные знания». - М.: 2007, №3. С - 77.

самостоятельности. Возникло устойчивое мнение о том, что объединенная

Европа должна быть способна обеспечивать свою безопасность, что нашло

отражение в проекте Общей Внешней Политики и Политики Безопасности и

Обороны.

Под влиянием эволюции американских доктринальных установок была

сделана попытка превращения НАТО из инструмента коллективной обороны

к элементу коллективной безопасности без изменения базового договора.

В результате попытка НАТО дублировать и подменять собой

структуры ОБСЕ и ООН придала неопределенность всему облику новой

европейской системы безопасности, предполагавшей совместные действия

структур НАТО, ОБСЕ/СБСЕ, ЕС, ЗЕС и Совета Европы.

Последние доктринальные установки США и их реализация лишь

ускорили процесс превращения НАТО из объединяющего начала в

дестабилизирующее. Стали нарастать центробежные тенденции и внутри

НАТО, который перестал быть местом координации политики в сфере

безопасности. Ярким примером этого является последний саммит НАТО в

Бухаресте.

Отсюда - весьма туманные перспективы общей европейской политики

безопасности и обороны. Неясной становится и дальнейшая судьба самого

ЕС.

Последовательную позицию демонстрирует Китай, полагая, что от

конкуренции и сдерживания друг друга необходимо переходить к

координации и практическому взаимодействию.

Поскольку мир по представлению китайского руководства развивается

по объективным законам с неизбежными причинно - следственными связями,

любая внешнеполитическая стратегия безопасности должна учитывать это.

Вывод: очевидное движение мира к многополярности говорит в пользу

возрастания роли региональных проектов безопасности. Оставаясь

превалирующим мотивом для всех членов мирового сообщества,

безопасность способствует сокращению демократического пространства,

вызывая дебаты относительно степени суверенизации демократии.

2.2. Региональные комплексы безопасности в контексте современных

теоретических подходов к проблемам безопасности

Региональные тенденции оказывают влияние на формирование новых

аспектов в понимании проблем безопасности:

1) структурные изменения системы международных отношений,

связанные с переходом от биполярности к новому мирополитическому

состоянию и формированием нового организационного типа мировой

системы;

2) очевидный рост экономической составляющей международных

отношений, стимулирующий, в свою очередь, новые формы неравномерного

развития;

3) трансформация старых и возникновение качественно новых угроз

международной безопасности, переход их в системное качество с иным,

нежели военные угрозы, воздействием на государство (новые угрозы не

«уничтожают» государство, а подвергают эрозии);

4) противоречивые, сочетающие как позитивные, так и негативные

аспекты, глобальные процессы, которые в общем виде могут быть

обозначены термином «глобализация» и сопутствующие им тенденции

фрагментации и регионализации мира.

С отмеченными мировыми тенденциями связано появление так

называемого «нового регионализма» (в отличие от «старого» регионализма

периода биполярности) и современные особенности процессов

регионализации, которые теперь охватывают целый ряд новых сфер, помимо

чисто экономических или связанных исключительно с проблемами

безопасности, и обусловлены потребностью государств сотрудничать, решая

Назаренко А.В. Перспективная модель региональных и международных связей (о деятельности ШОС). //

Институт экономики. Институт Европы РАН. Альманах. Вызовы ХХI века. Вып.2 Общественные сдвиги и

цивилизации. – М.: Мега-М, 2006. С - 143.

региональные проблемы в условиях, когда формирующиеся формы

реального глобального управления не справляются с новыми угрозами

безопасности.

Основные параметры региональных комплексов безопасности,

разработанные Б. Бузаном и О. Вевером, включают в себя территориальное

(состав комплекса), проблемное (узловые факторы, формирующие комплекс)

и «конструктивистское» (восприятие государствами соседей внутри региона

по шкале «друг-враг-соперник») измерения.

В значительной степени концепция региональных комплексов

безопасности фокусирует внимание на межгосударственных конфликтах и

отношениях дружбы, вражды или соперничества.

В то же время существует ряд региональных явлений и процессов,

которые не учитываются концепцией Б. Бузана и О. Вевера. К ним относятся:

транснациональная составляющая нетрадиционных угроз безопасности,

проблемы трансформации суверенитета и контроля над государственной

территорией, процессы «теневой интеграции» регионального пространства,

формирующиеся альтернативные западному типу модели обеспечения

безопасности (например, в рамках АСЕАН и ШОС), макрорегиональные

тенденции, связанные с проблемами как традиционных, так и новых угроз

безопасности, фиксируемые в частных концепциях (концепция меза- и мега-

районов О.Йеда, идея Центрально-Восточной Азии А.Д. Богатурова).

Кроме того, перцепциональный подход к безопасности, разработанный

в рамках конструктивистского направления западной теории международных

отношений, не вполне учитывает специфику незападных стран.

Вывод: рассмотренные мировые трансформационные процессы,

переходящие, по сути, в плоскость безопасности оказываются фактором не

столько формирования новой глобальности, сколько новыми аспектами

процессов регионализации, поскольку, выходя за рамки национальных

Назаренко А.В. Перспективная модель региональных и международных связей (о деятельности ШОС). //

Институт экономики. Институт Европы РАН. Альманах. Вызовы ХХI века. Вып.2 Общественные сдвиги и

цивилизации. - М.: Прогресс, 2006. С - 144.

государств, генерируют специфические региональные проблемы и

региональные реакции на эти проблемы.

2.3. Международный контроль за безопасностью

Система контроля достаточно полно разработана в Конвенции по

химическому оружию и в Договоре о всеобъемлющем запрещении ядерных

испытаний, а также в Модельной конвенции о запрещении испытаний,

производства, передачи, использования или угрозы использования ядерных

вооружений и об их уничтожении.

Как известно, в 1996 году вступила в силу Конвенция о запрещении

разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о

его уничтожении от 13 января 1993 года.

В научных сообщениях совершенно справедливо подчеркивается, что в

практике международного права немного найдется международных

договоров, сравнимых с Конвенцией в части проработки мельчайших деталей

обязательств и установления подробнейших процедур их имплементации и

осуществления контроля за ее выполнением (С.М. Пунжин).

В соответствии с положениями Конвенции учреждена Организация по

запрещению химического оружия, членами которой являются все

государства-участники.

Органами данной Организации выступают Конференция,

Исполнительный Совет, Технический секретариат, а в самих государствах

для осуществления и проверки ее выполнения учреждаются Национальные

органы.

Тем не менее, несмотря на положительные отзывы на данную

Конвенцию, методы контроля, хотя и охватывают целый перечень действий,

в том числе проведение инспекции на местах, но все они сводятся к

составлению только соответствующих рекомендаций, не носящих

обязательного характера, а что касается положения о принятии в отношении

государства-участника коллективных мер за нарушение своих обязательств,

то они в настоящем документе не конкретизированы.

Также нуждается в совершенствовании механизм контроля в

Конвенции по биологическому оружию. Отсутствует режим контроля за

распространением ракетных технологий, слабо разработана система контроля

за использованием космического пространства.

Так, в частности, Договор о принципах деятельности государств по

исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и

другие небесные тела от 22 января 1967 года, в статье XI предусматривает

обязательство государств-участников информировать Генерального

секретаря ООН, международное научное сообщество о характере, ходе,

местах и результативности такой деятельности.

Данный договор не предусматривает создания специального органа по

осуществлению контроля за использованием космического пространства,

хотя по мере все более интенсивной деятельности государств в космическом

пространстве необходимость в этом всегда может возникнуть.

Данный пробел может быть восполнен путем принятия

дополнительного протокола к Договору по космосу о создании контрольного

органа в рамках Комитета ООН по использованию космического

пространства.

Вывод: на основании вышеизложенного можно выдвинуть ряд

предложений по совершенствованию системы контроля в праве

международной безопасности, в том числе:

- создание специального контрольного органа за использованием

космического пространства;

- принятие дополнительного протокола к Договору о нераспространении

ядерного оружия, предусматривающего контрольный механизм за

соблюдением обязательств ядерных держав о не передаче ядерного оружия, а

неядерных государств о непринятии ядерного оружия;

- принятие конвенции о гарантиях государствам, не обладающим ядерным

оружием;

- принятие дополнительного протокола к Конвенции по биологическому

оружию, предусматривающего международный режим контроля;

- принятие конвенции по экспорту ракетной технологии с разработкой

соответствующей системы контроля;

- принятие конвенции об уничтожении ядерных вооружений,

предусматривающей надлежащий механизм международного контроля.

III. Заключение

За рассматриваемый нами период неоднократно происходила смена

приоритетов между безопасностью и демократией, что приводило к смене

доминирующего политического процесса.

В послевоенных условиях демократические принципы нарушались во

имя безопасности, но это в свою очередь снижало эффективность

деятельности многосторонней международной организации, на которую

возлагалась ответственность за послевоенную международную безопасность.

В результате шло разрушение созданного пространства безопасности.

Принцип «безопасность для», уступил принципу «безопасность от», что не

стало прочной основой для поддержания общей безопасности.

Кузнецов В.Н. Российская идеология XXI века в обеспечении эффективности и безопасности динамично-

устойчивого развития России. - М.: Проспект, 2005. С - 4.

Приоритет, отданный демократии, при определенных условиях

способен создать угрозу государственной идентичности или единству

сообщества, в том числе мировому.

События 1917 года, 1988-1991 гг., в результате которых изменялась

траектория развития России/СССР, а также «холодная война» дают богатую

пищу для подобных размышлений и обобщений.

Ощущение небезопасности избранного политического курса вело к

«сдерживанию» государством своих амбиций, а значит заставляет

жертвовать своим суверенитетом ради безопасности. В результате

наблюдается постоянное чередование периодов разрядки и напряженности в

межгосударственных отношениях, что оказалось весьма характерно не

только для периода «холодной войны», но и сейчас.

С окончанием «холодной войны» наступил период глобальной

разрядки, когда параллельно с процессом глобализации мира наметилась и

тенденция к изоляционизму, когда США перешла к концепции «расширения»

пространства демократии.

Эта тенденция стала усиливаться под воздействием новых

доктринальных подходов США и заставила их в свою очередь

корректировать свою политическую линию. Коррекции подверглись

концептуальные подходы к обеспечению безопасности остальных членов СБ

ООН, за исключением Китая, что демонстрирует, что безопасность, оставаясь

важнейшим фактором мирового развития, превалирует над демократией и

толкает ее к обретению национальных черт, порождая бесконечные дебаты

относительно ее «суверенности».

Все более заметным становится демонтаж демократических принципов

и норм в области мировой политики, а соответственно и сужение

возможностей коллективного, совместного решения проблем безопасности.

Это происходит вопреки настойчивому декларированию тезиса о

либерализации и демократизации мира.