нежная, ласковая, мечтательная и восторженная; от-
крылась возможность широко обрисовать кокетли-
вость и неотразимое обаяние женского характера.
Здесь, далее, были поводы волнующе сопоставить и
столкнуть любовь с религией, а также показать мно-
жество оттенков жанра — легкого, живого, подвижно-
го, граничащего с опереттой (а дарование Массне в
данном плане сказалось уже давно — со времен
«Двоюродной бабушки» и «Дона Сезара де Базана»).
Наконец, сюжет призывал обратиться к милым Масс-
не линиям и краскам изящных традиций XVIII века.
И, напротив, в либретто не было всего того, что в
предыдущих операх Массне оказывалось тяжким гру-
зом для «выжимания» оперных рекордов, не было
образов, чуждых его индивидуальности, овладевать
которыми он мог не порывами вдохновения, но лишь
путем напряженных усилий мастерства, согласно нор-
мам и шаблонам «большой оперы»
1
.
Надо, конечно, помнить, что и в «Манон» не все
удалось Массне в равной степени. Совершенно ориги-
нальными оказались только образы любви. Один из
талантливых учеников Массне, композитор Рейнальдо
Хан писал уже после смерти своего учителя, что
«Массне нашел и закрепил надолго французскую ме-
лодическую форму любовного обаяния»
2
. В этих сло-
вах нет никакого преувеличения: если говорить имен-
но об обаянии, чарах любовности, то Массне дейст-
вительно не имеет себе равных во французской му-
зыке.
Другая важная область музыки «Манон» — об-
ласть жанровая с ее зарисовками веселящихся про-
жигателей жизни, игроков, буржуа и т. д., а равно и
картинками песенного быта (хор стрелков в послед-
1
Вспомним интересную аналогию. П. Чайковский писал
25 мая 1878 года брату Модесту, собираясь выбрать сюжет «Ро-
мео и Юлия» для оперы- «Ничего нет более подходящего для
моего музыкального характера. Нет царей, нет маршей, нет ни-
чего составляющего рутинную принадлежность большой оперы.
Есть любовь, любовь и любовью (П. Чайковский. Литера-
турные произведения и переписка» том ViII, стр. 281).
8
Mes souvenirs; p. 294 (приложения).
ю»