Копнин П.В. Гносеологические и логические основы науки

Подождите немного. Документ загружается.

ский

коллега, сближая философские воззрения этого мыс-

лителя с диалектическим материализмом, переоценивает

эволюцию Карнапа.

Коэн

считает, что сегодняшний фи-

зикализм согласуется с соответствующими теориями «ма-

териализма К. Маркса 1844

года

и Ленина

1908»

Коэн

пытается доказать, что материалистическая диалектика и

логический эмпиризм очень близки в решении кардиналь-

ных проблем философии и что Р. Карнап в преодолении

субъективизма и солипсизма идет почти теми же путями,

что и В. И. Ленин.

Коэн

признает обоснованной критику В. И. Лениным

махизма, которая, по его мнению, была вызвана не толь-

ко

тем, что эмпириокритицизм создавал

угрозу

для раз-

вития коммунистического движения в России, но также и

тем, что он подрывал развитие «научного знания...

в естественных и общественных

науках»

Однако нам представляется ошибочной проявившаяся

в статье Коэна общая тенденция к сближению диалекти-

ческого материализма с неопозитивизмом вообще, логиче-

ским

эмпиризмом Р. Карнапа в частности.

Коэн

признает

существование различий в

подходе

к решению философ-

ских проблем

между

материалистической диалектикой и

логическим эмпиризмом, однако не видит противополож-

ности их устремлений, сближает их там, где они принци-

пиально несовместимы. Приведем одно примечательное

утверждение Р. Коэна. «До сих пор, — пишет он, — утвер-

ждали, что эмпирический материализм

и диалектиче-

ский

материализм различаются своей фактической оцен-

кой

(отношением) ситуации познания, т. е. своей оценкой

уместности в философии физиологической психологии и

социальной истории; таким образом, значение и важность

практики являются предметом разногласий... Но видеть

в этом различие несерьезно, поскольку Карнап настой-

чиво стремится главным образом к рациональной рекон-

струкции подтвержденных и подтверждаемых теорий; они

должны быть освобождены от неясности (и возможно,

даже

от идеологического

хаоса?)

посредством ясных пра-

вил для применения и понимания языка.

Там же,

стр.

150.

Там же,

стр.

131.

Так

Коэн называет философские взгляды Карнапз

неко-

торых

других

неопозитивистов.

40?

Диалектике нет необходимости во всеоружии преодо-

левать теорию лингвистической пурификации. Ей сле-

дует

приветствовать метод рациональной аналитической

реконструкции на диалектических основах, так как это —

необходимая научная задача самокритики в

духе

сужде-

ния

Маркса:

язык

является

практическим

сознанием»

Такое сближение воззрений Карнапа с диалектиче-

ским

материализмом не имеет под собой каких бы то ни

было оснований. Наоборот, именно в понимании позна-

ния

как общественно-исторического процесса, роли прак-

тики

в нем, языка как реального сознания, средства об-

щения,

возникающего в процессе общественной жизни, и

заключается принципиальное отличие марксизма от со-

временного неопозитивизма.

Нельзя отрицать наличия материалистических тенден-

ций

в философии некоторых современных неопозитиви-

стов, хотя их реализм ближе к объективному идеализму,

чем к материализму. Диалектика признает и необходи-

мость логического анализа языка науки, к проведению

которого призывают неопозитивисты. И она действитель-

но

должна осуществлять такой анализ на основе своих

философских принципов и категорий. Но все это не

дает

оснований для утверждения об исчезновении противопо-

ложности

между

марксистской гносеологией и неопозити-

вистской.

Мысль о единстве гносеологических предпосылок нео-

позитивизма и марксизма навязывается самими сторон-

никами

неопозитивизма. Так, например, Ф. Франк утвер-

ждает,

что философия Маха фактически приобрела зна-

чение только «на том основании, что Ленин взял его как

исходный пункт в книге «Материализм и эмпириокрити-

цизм», в которой он смело... напал на «идеализм Ма-

ха»»

. Оказывается, что

«вследствие

тесной связи, кото-

рая явно

существует

между

теорией относительности

Эйнштейна и философией Маха, Ленин боялся, что тео-

рия

Эйнштейна может стать троянским конем для про-

никновения

идеалистических течений мысли в

среду

рус-

ских ученых и вообще в

среду

образованных классов...

Это подозрение объясняет спокойный прием, который

«ТНе РЬНозорЬу

о!

КшЗоИ Сагпар»,

р.

151.

РН.

Р/апк. Етз(еш, МасЬ,

апй

Ьо§1са1 РозИтзт.

— «А1Ъег4

Етз1ет- РЬПозорЬег-ЗаепМзЬ. Еуапз1оп, ПНгклз,

1949, р. 272.

403

часто встречала теория Эйнштейна в первые годы совет-

ского строя в России»

. Выходит, что сама по себе фило-

софия

Маха не содержит основания для квалификации

ее как идеалистической. Просто она тесно связана с тео-

рией

Эйнштейна, проникновение которой в

среду

совет-

ских ученых Ленин считал нежелательным; для ослабле-

ния

влияния идей теории относительности В. И. Ленин

объявил и философию Маха идеалистической.

другой

работе Ф. Франк

дает

такое понимание

ленинской

критики махизма: «.. .Ленин выступал против

махизма потому, что диамат и махизм рассматривают

иногда аналогичные проблемы; он считал подходящим

для себя выступить против махизма в полемической фор-

ме,

отстаивая свое учение...»

По мнению Франка и

некоторых

других

позитивистов, только «с первого взгля-

да кажется, что диамат крайне враждебен различным

формам

логического эмпиризма»

, в действительности

они

очень близки: «Логический эмпиризм развивался в

основном

в борьбе против идеалистической метафизики

той философской школы, которая со своей... смесью

уста-

ревшей теологии и устарелой науки выполняла довольно

определенную социальную функцию. Основная борьба

диамата тоже направлена против этой метафизики и этой

функции»

Франк

выделяет следующие важные пункты, по кото-

рым диалектический материализм, с его точки зрения,

смыкается с логическим эмпиризмом: 1) наука должна

быть материалистической, но не «механистической»;

2) критерий истины суждения должен быть лишь подтвер-

ждением ее в действительной жизни; 3) учение о конкрет-

ности

истины; 4) суждения науки должны пониматься не

только на основе их логической связи с суждениями пре-

дыдущих

ступеней науки, но и с

учетом

прежней научной

деятельности.

Столпы современного позитивизма проводят мысль,

что развитие диалектического материализма идет по пути

дальнейшего сближения с логическим позитивизмом.

Основная

мысль Франка чрезвычайно ясна: последова-

Там же.

РН.

Ргапк. Мойегп Зиепсе

апй Из

РЬПозорЬу.

196—197.

Там же, стр. 196.

Там же, стр.

197—198.

Уогк,

1961,

404

гельное проведение принципов диалектического материа-

лизма о связи философии с наукой, о практике как кри-

терии истинности суждений, об объективности, или, как

он

говорит, интерсубъективности, и конкретности знания

неминуемо приводит к современному позитивизму.

Ф.

Франк заканчивает рассуждение следующими выво-

дами: «Творческая научная работа, особенно в области

химии, физики и биологии, использующая благоприятные

условия развития науки в

СССР

и находящаяся в состоя-

нии

быстрого роста, имеет все еще малое практическое

влияние

па диамат. В этой ситуации есть опасность для

диамата развиваться в изоляции от науки, подобно евро-

пейской

философской школе, тоже претендующей указы-

вать направление науке, что

ведет

лишь к все большему-

удалению его от науки, а следовательно, к ослаблению.

Если

СССР

диамат

будет

стремиться к объединению

с конкретной наукой, то в нем усилятся тенденции, сви-

детельствующие о его связи с логическим эмпиризмом.

Будет

ясно,

что борьба в

двух

направлениях — против

идеализма и механицизма — может проводиться после-

довательно действительно только с точки зрения критиче-

ского позитивизма; в противном

случае

она перейдет

метафизику влево или вправо»

Позитивисты

перед диалектическим материализмом

ставят дилемму: либо изоляция от науки, либо сближе-

ние

с неопозитивизмом. Но диалектический материализм

не

идет и не пойдет ни по

тому,

ни по

другому

пути; со-

храняя и укрепляя свою связь с наукой, он идет своей

дорогой — не растворяя философию в отдельных отрас-

лях науки и формальной логики, а развивая законы и

категории материалистической диалектики.

Может возникнуть вопрос: а что плохого в сближении

неопозитивизма

с диалектическим материализмом? Пре-

жде всего это противоречит действительному положению

вещей; общее

между

гносеологией неопозитивизма и мар-

ксизма

в каких-то моментах может быть и есть, но в глав-

ном,

в решении кардинальных проблем философии, они

остаются противоположными.

Далее, замазывание противоположности

между

мар-

ксизмом

и неопозитивизмом по

существу

ведет

к защите

буржуазного мировоззрения. Неопозитивисты сделали не-

Там же, стр.

202—203.

405

который

шаг от субъективного идеализма в сторону, как

они

говорят, реализма, в котором смешиваются материа-

листические концепции с объективно-идеалистическими.

Изображение

этого шага как смыкания неопозитивизма

с диалектическим материализмом тем самым уже возвы-

шает, приукрашивает неопозитивизм и принижает мар-

ксистскую философию. Куда же двигаться неопозитивиз-

му и зачем его преодолевать, когда он и так хорош?! Воз-

никает

вопрос, что же оригинального и принципиально

нового в марксистской философии, если она с точки зре-

ния

неопозитивизма в принципе ничем не отличается от

последнего. Более того, позитивисты считают, что мар-

ксисты

могут

многому еще и поучиться у них, например

строгому логическому анализу результатов современной

науки.

Конечно,

диалектический материализм не исключает

возможности заимствования положительного из

другой

философской

системы. Естественно, это положительное он

перерабатывает на основе своих принципов. Марксист-

ская

философия может только приветствовать эволюцию

любого направления современной буржуазной философии

сторону диалектического материализма. Но нельзя ма-

лейший

"шаг в сторону

отхода

от субъективного идеализ-

ма, который, возможно, для самих неопозитивистов и

имеет существенное значение, принимать за сближение

неопозитивизма

с диалектическим материализмом, за ли-

квидацию противоположности

между

ними.

Такой

подход

принесет вред критике и преодолению буржуазного миро-

воззрения.

Позитивистское

понимание

роли

философии

ее

отношения

науке

Основоположник

позитивизма зачислил всю прежнюю

философию

по ведомству метафизики и провозгласил но-

вую эру в познании вообще, в философии в частности. Но

той или иной форме философия оставалась во

всех

пози-

тивистских системах. Прежде всего потому, что в своей

теории знания они практически не могли обойтись без

какой-либо

философской теории; кроме того, какое-то ме-

сто они отводили философии, строя теорию научного

знания.

Поэтому они никогда не отрицали философию

полностью, а придавали ей такую форму, так сужали ее

406

функции,

что по

существу

она терялась. Философия при-

звана, по Конту, только упорядочивать, систематизиро-

вать

знания,

строить

«общую

систему человеческих

поня-

тий»

Но

О. Конт полностью остался в плену той метафизики

натурфилософских спекуляций, разрушить которые он

грозился. Во-первых, в

духе

самой

худшей

метафизики

он

выдвинул теорию о

трех

стадиях в развитии челове-

ческого ума: теологической, метафизической и позитив-

ной.

Разве эта теория является прямым результатом раз-

вития

позитивного знания? Нет, это — самая типичная

натурфилософская конструкция, в которой все интеллек-

туальное развитие человечества подогнано под умозри-

тельно созданный им принцип. И когда сравниваешь геге-

левскую систему развития логических категорий, вклю-

чающих богатство объективной реальности, с этой тощей

схемой, то симпатии оказываются явно на стороне вели-

кого немецкого философа.

Во-вторых, за пределы натурфилософии не выходит и

тот идеал, к которому должна, по Конту, стремиться

философия.

В самом деле, допустим, что философия зай-

мется систематизацией знаний, построит общую систему

человеческих понятий, но, как показывает опыт самих же

позитивистов,

О. Конта и его последователя Г. Спенсера,

конечном счете она

будет

новой натурфилософией.

В этом отношении очень поучителен пример Г. Спенсера,

который

в своей философской системе обобщил, сумми-

ровал знание эпохи и создал некую всеобъемлющую си-

стему знаний, положив в основу понятие эволюции. Не

ограничившись тем, что

дает

естествознание учению об

эволюции,

Г. Спенсер по лучшим натурфилософским об-

разцам сформулировал несколько законов эволюции:

интеграции и дезинтеграции частиц, инволюции, перехода

от «неопределенной однородности» к «определенной раз-

нородности», равновесия и т. п. Причем эти законы

Г. Спенсер перенес и на социальную жизнь, рассматри-

вая

общество в качестве своеобразного организма.

Всеобщая систематизация "знания Г. Спенсера вопло-

тилась в новую натурфилософскую систему мира, в кото-

рой

по-своему обрабатываются и приспосабливаются

О. Конт. Курс положительной

философии,

т. I. СПб., 1899,

стр.

407

факты

и теории науки. Этот урок может быть весьма по-

лезен тем, кто сейчас

хочет

строить марксистскую фило-

софию

природы путем систематизации данных естествен-

ных наук. Они

могут

повторить опыт Г. Спенсера на более

высоком уровне, поскольку естествознание значительно

продвинулось вперед, теоретико-познавательные предпо-

сылки

марксизма несравненно превосходят спенсеровский

агностицизм,

но общий

результат

мало чем

будет

отли-

чаться, поскольку в современных условиях философия не

может быть натурфилософией, как бы хорошо и совре-

менно

она ни выглядела. А новые общие законы природы

выдумывать сейчас значительно труднее, чем во времена

Г. Спенсера, здесь уже нельзя обойтись дезинтеграцией

интеграцией, не поможет и закон прогрессивного разви-

тия

Вселенной.

От создания системы общих понятий или упорядоче-

ния

совокупного обозрения явлений, как представлял

себе

задачу

философии О. Конт, отказались позитивисты

более позднего поколения. Уже Дж. Ст. Милль роль фи-

лософии

понимал существенно по-иному. В прежней фи-

лософии

он выделял две самостоятельные части: метафи-

зику и логику. Задача метафизики мыслится им весьма

широко.

Метафизика —

«тот

отдел философии

духа,

кото-

рый

ставит себе задачей определить, какая именно часть

общего состава знания принадлежит

духу

первично и

какая

слагается из материала, доставляемого ему извне.

этой науке относятся великие, возбуждавшие много

споров вопросы о существовании материи и

духа

и о раз-

личии

между

ними, о реальности времени и пространства

как

вещей, находящихся вне

духа

и отличных от самих

предметов, которые, как говорится,

существуют

в них...

той же науке относится и исследование природы

поня-

тий,

восприятия, памяти, уверенности... До какой сте-

пени

наши умственные способности и чувствования при-

рождены нам и до какой степени они представляют собой

результат

ассоциации? Суть ли Бог и долг реальности,

существование которых очевидно для нас а рпоп в силу

самой организации нашего разума, или же наши идеи

них

суть

приобретенные понятия, происхождение кото-

рых можно проследить и выяснить...»

Дж Милль Система логики силлогистической и индуктивном

М, 1914, стр 6

408

Как

видно, метафизика как область знания включает

множество разнородных проблем, касающихся как са-

мого бытия, так и познания. Но все они имеют нечто

обшее, а именно: «.. при настоящем состоянии разработ-

ки

этих вопросов почти все согласны с тем, что существо-

вание материи и

духа,

пространства и времени, по самой

сущности этих проблем, недоказуемо и что относительно

них известно что-либо может быть лишь при помощи не-

посредственной интуиции»

, которая на поверку оказы-

вается верой.

Милль очень тщательно оберегает логику от этих

метафизических вопросов. «.. .Логику как таковому, —

пишет он, — нет никакого дела до них как явлений ду-

ха»

. Логика, по его мнению, является нейтральной поч-

вой,

«на которой

могут

встретиться и подать

друг

другу

руки последователи как Гертли, так и Рида, как Локка,

так

и Канта»

Итак,

метафизика как учение об основах бытия и по-

знания

выводится из доказательного научного

знания,

по

существу

решение ее вопросов отдается религии, а фи-

лософия

сводится к логике, которая объявляется наукой

самой науки, учением «об операциях человеческого разу-

ма при отыскании истины»

; она является методологией

науки,

ибо выступает общим ценителем и

судьей

всех

частных исследований, но при этом «не задается целью

находить очевидность; она только определяет, найдена

очевидность или нет. Логика не наблюдает, не изобретает,

не

открывает — она

судит»

Итак,

концепция ясна, предмет старой философии

расчленяется на нечто, что

уходит

в область веры, и на

методологию научного исследования, т. е. логику. Если

возникнет

вопрос, на какую методологию, то

следует

чи-

тать: на

«систему

логики» Дж. Ст. Милля, и

тогда

все

будет

ясно,

т. е. на традиционную формальную логику

философской интерпретации феноменализма, субъек-

тивного идеализма и с уклоном во всеиндуктивизм.^

Эту линию продолжил Э. Мах, также заменивший фи-

лософию методологией

знания.

Он делит научное мыш-

Там же.

Там же, стр. 11.

Там же, стр. 4.

Там же, стр. 8.

409

ление на два типа — философский и специально-научный.

«Первый, — пишет Э. Мах, — стремится к возможно пол-

ной

всеобъемлющей ориентировке во всей совокупности

фактов.

При этом он не может возвести до конца свое

здание,

не позаимствовав для этого материал у специа-

листов. Второй первоначально занят ориентировкой и об-

общением в одной какой-нибудь небольшой области фак-

тов»

. Но в конце концов, по мнению Маха, и специа-

лист-исследователь стремится к мировой ориентировке, и

многие люди, «не нося имени философов, оказали мощное

содействие развитию философского мышления»

. Это

рассуждение заканчивается следующим выводом: «В дей-

ствительности всякий философ имеет свое домашнее есте-

ствознание и всякий естествоиспытатель — свою домаш-

нюю философию. Но эти домашние науки бывают в боль-

шинстве случаев несколько устаревшими, отсталыми»

Свою миссию Э. Мах видит в том, чтобы дать философии

новое естествознание, а естествознанию

•—

более передо-

вую философию. Русский махист А. Богданов принял это

обещание за чистую монету и объявил: «Философия Ма-

ха — это философия современного естествознания», она

«выражает

собой наиболее прогрессивные тенденции в од-

ной

из

двух

основных областей научного познания — в

области естественных наук»

В действительности же, как пишет сам Э. Мах, каж-

дый человек получает определенное мировоззрение «как

дар природы и

культуры»

и его развивает, «вносит в него

поправки,

пользуясь опытом предков, избегая по мере

разумения ошибки последних»

. И, не тая, он излагает

это

полученное от предков — Беркли, Юма, частично

Канта

•—

мировоззрение и вносит свои поправки, кото-

рые,

как показал В. И. Ленин, сводятся к новым словеч-

кам.

А вот ошибок своих предков ему избежать не уда-

лось.

Таким

образом, философия в понимании Э. Маха —

это

методология научного исследования, проводимого в

Э. Мах.

Познание

заблуждение. М., 1909, стр.

11.

Там же, стр. 12.

Там же.

А.

Богданов.

Чего искать русскому читателю

Эрнста

Ма-

ха.

— Мах Э.

Анализ ощущений

отношение физического

психи-

ческому. М., 1908, стр.

Э. Мах.

Познание

заблуждение, стр.

13.

410

частных науках, сдобренная субъективно-идеалистиче-

ским

мировоззрением. А. Богданов ставил вопрос о за-

мене и дополнении устаревшего «марксизма» более новой

философией

науки, о примирении позитивизма с марксиз-

мом.

«Только при абсолютном невежестве, — писал

В. И. Ленин, — относительно того, что такое философский

материализм вообще и что такое диалектический метод

Маркса

и Энгельса, можно толковать о «соединении»

эмпириокритицизма

с марксизмом»

Неопозитивисты

Венского кружка выступили с про-

граммой своей независимости от традиционной филосо-

фии.

Представители неопозитивизма, по свидетельству

Г. Фейгля, первоначально думали, что они «обрели филог

софию

для того, чтобы покончить со всякой философией»,

а Нейрат и Франк предложили выбросить сам термин

«философия», заменив его «научным эмпиризмом». Кар-

нап

основную

задачу

философии вообще видел в том,

чтобы создать метод изжития прежних философских по-

строений.

Современный

позитивизм как направление в филосо-

фии

неоднороден. Например, Фейгль выделяет в нем три

течения:

одно, получившее наиболее яркое выражение

трудах

Ф. Франка, занимается логико-гносеологическим

анализом

современного научного познания, оно непосред-

ственно продолжает идеи Э. Маха; второе, называемое

«аналитической философией» или «терапевтическим по-

зитивизмом», направлено на изучение естественных язы-

ков.

Начало его было положено Г. Е. Муром, развито

дальше Витгенштейном и его последователями; третье

течение представлено трудами Карнапа, Рейхенбаха и их

учеников, оно связано с созданием специальных искус-

ственных языков, необходимых для логического анализа

результатов научного

знания.

Конечно,

между

современными позитивистами суще-

ствует

некоторое различие в понимании предмета и задач

философии,

но одно их объединяет. Это общее выражено

следующих словах Р. Карнапа: «.. .на

место

не

поддаю-

щегося

распутыванию

комплекса

проблем,

который

назы-

вают

философией,

вступает

логика

науки»

В. И.

Ленин.

Поли.

собр.

соч.,

т. 18,

стр.

379.

Я- Сагпар.

Ьо^зсНе

Зугйах

йег

ЗргасЬе.

Шеп, 1934, 5. 205.

411

Они

могут

по-разному понимать задачи логики науки,

но

то, что она приходит на смену прежним псевдофило-

софским

проблемам, — в этом никто из них не сомневает-

ся.

Натурфилософии пришел конец, часть ее проблема-

тики

сохранилась и ушла в область религиозных верова-

ний,

а ее место в философии заняла логика. Правда,

некоторые сторонники современного позитивизма полага-

ли

духе

О. Конта и Г. Спенсера, что философия должна

стать энциклопедической интеграцией знания. Однако это

не

главная струя в современном позитивизме. Б. Рассел

считает, что и в прежнем смысле философия сохраняет

некоторое значение, является чем-то промежуточным ме-

жду религией и наукой: «Подобно теологии, она состоит

спекуляциях по поводу предметов, относительно кото-

рых точное знание оказывалось до сих пор недостижи-

мым;

но, подобно науке, она взывает скорее к человече-

скому

разуму,

чем к авторитету,

будь

то авторитет

традиции или откровения. Все

точное

знание, по моему

мнению,

принадлежит к науке; все

догмы,

поскольку они

превышают точное знание, принадлежат к теологии. Но

между

теологией и наукой имеется Ничья Земля, подвер-

гающаяся атакам с обеих сторон; эта Ничья Земля и есть

философия»

В обобщенной форме концепция о предмете и месте

философии

в современном познании, характерная для

неопозитивизма,

представлена Г. Рейхенбахом в статье

«Происхождение научной философии». Рейхенбах выде-

ляет три периода в развитии философии: время существо-

вания

философских систем, вытекающих из человеческих

мечтаний и эстетического вкуса. Такой философия была

до XIX в., с которого (а вернее со старого позитивизма)

начинается

новый период, философия становится продук-

том естествознания. И наконец, неопозитивизмом откры-

вается эра в мышлении, когда философии отводится роль

логического анализа данных науки. «Логическое разви-

тие проблем, — пишет Рейхенбах, — является задачей

ученых, и, хотя их технический анализ часто направлен

на

детали и редко проводится в философском плане, он

зачастую способствует пониманию проблем, вплоть до

Б.

Рассел.

История западной философии. М., 1959, стр. 7.

412

того, что техническое знание достаточно широко разви-

лось, чтобы сделать возможным ответ на философские

вопросы»

Итак,

на долю философии остается только одно — ло-

гический,

а некоторые говорят — философский, анализ

науки.

Конечно, задачи этого анализа разными неопози-

тивистами мыслятся по-разному. Скажем, Ф. Франк

включает в него философские выводы (но, упаси боже,

без прежней метафизики, связанной с признанием объ-

ективной

реальности) из законов, принципов и фактов

естествознания, в частности физики. У него философия —

это

критическое осмысление положений науки, носящих

общий

характер. «Если мы говорим, — пишет Ф. Франк,—

обычном смысле о цепи, которая связывает опыт обы-

денного здравого смысла с общими положениями науки,

то в конце этой цепи, где положения становятся все более

более общими, мы можем поместить философию. Мы

скажем, что, чем дальше движение идет в сторону обоб-

щений,

тем менее однозначно они детерминируются непо-

средственными наблюдениями и тем менее достоверными

они

становятся»

. «Именно в этих общих вопросах науки

находит себе место философия науки, ведущая в конце

концов

к исследованию в области «прагматики науки»,

которая

имеет дело со связной системой, содержащей как

физические

и биологические науки, так и науки о чело-

веческом поведении»

Другие

современные позитивисты понимают задачи

философии,

или логики науки, значительно уже, имея

виду только анализ средств современной формальной

логики,

повседневного, научного и философского языков,

построение идеальных моделей рассуждения в науке

т. п. Одним словом, вариации в понимании предмета

философии

неопозитивистами

существуют,

но только в до-

вольно узких пределах: философия, или логика науки,

основанная

на идеалистическом эмпиризме, с возмож-

ными

элементами старого материализма.

Н. ЦеккепЬпск. Бег игзргипд Йег шззепзсЬаЙПсИеп РЬПозор-

Ые.

— «РЬу51каИзсИе ВШег», 1958, N 4, 5. 153.

Ф.

Франк.

Философия науки. М., 1960, стр. 58,

Там же, стр. 523.

413

Разработка

лоне

позитивизма

проблем

логики

науки

Сведение предмета философии к логике науки обязывало

позитивизм в той или иной мере и форме заниматься

логической проблематикой. Можно сказать, что на этом

позитивизм и наживал некоторый капитал в определен-

ных

кругах

буржуазной научной интеллигенции, казался

солидной философией, причем в разные исторические

эпохи объектом его интересов служили разные стороны

предмета логики.

В XIX в., в период становления и развития естествен-

ных наук, опирающихся на опыт, позитивизм обратил

внимание в логике на движение мысли от опыта к обоб-

щениям.

Здесь он стремился показать себя наследником

традиций

того

направления в новой философии, которое

брало начало от Ф.

Бэкона

и английской эмпирической

философии

XVII

—

XVIII

вв. Борьба против схоластики

ее логики, которую вел Ф.

Бэкон,

придавала логикам-

позитивистам, развивавшим учение об индукции, истори-

ческий пафос поборников нового, выступающих против

рутины в логике. Поэтому в

кругах

ученых-естественни-

ков

логическое учение Дж. Ст. Милля рассматривалось

как

некоторое средство в борьбе против бесплодного умо-

зрения,

присущего натурфилософии и спекулятивному

мышлению.

Было

бы неверным отрицать значение в истории логи-

ческих концепций Милля,

хотя

и преувеличивать их роль

тоже

нельзя, поскольку главное в них — не столько но-

визна логического содержания, сколько стремление быть

логикой, связанной с развивающимся естествознанием.

Если подойти строго, то учение о логических

методах

отыскания причин явлений в общем сложилось до позити-

визма. Дж. Ст. Милль только обобщил и систематизиро-

вал

результаты

мышления своих предшественников и за-

острил внимание на этой части логики.

Внимательный анализ логической концепции Милля

показывает, что уже во второй половине XIX в. стала

очевидной беспочвенность претензий позитивизма быть

логикой науки. И не только в силу того, что в основе ее

логики лежала идеалистическая, феноменалистическая

гносеология, но и также в силу односторонности понима-

ния

роли опыта и индукции в науке, в ее движении к но-

414

вым

результатам,

в объяснении происхождения законов,

принципов,

составляющих фундамент

знания.

Дж. Ст.

Милль был основоположником

того

плоского всеиндукти-

визма, который стал некоторой особенностью мышления

буржуазных

естествоиспытателей, недовольных высоко-

мерием по отношению к ним спекулятивных философов,

но

не сумевших найти верную линию в решении пробле-

мы взаимоотношения опыта и теоретического мышления

в науке, не понявших сущности последнего.

Всеиндуктивизм Дж. Ст. Милля не вызывает сомне-

ния,

ибо, согласно его взглядам, «всякий вывод (а следо-

вательно, и всякое доказательство, открытие всякой

истины,

не принадлежащей к истинам самоочевидным)

состоит из индукции и ее истолкования и что всем своим

неинтуитивным знанием мы обязаны исключительно это-

му источнику. Таким образом, вопрос о том, что такое

индукция и какие условия

делают

ее законной, нельзя не

считать главным вопросом научной логики — таким, ко-

торый обнимает собою все

другие»

При этом индук-

ция

— не только

метод

доказательства общих положений,

но

и их открытия.

Слабость теории Милля не только в том, что он все,

в том числе и дедукцию, сводит к индукции, а аксиомы

для него — только один

отдел

индуктивных выводов из

опыта, но и в том, что он не мог ответить на вопрос, кото-

рый сам считал главным, — что такое индукция и в чем

ее законность. В то время, когда была уже философия не

только Гегеля, но и К. Маркса и Ф. Энгельса, нельзя вы-

водить индукцию из принципа единообразия природы, ха-

рактерного для метафизического

метода

мышления.

А именно к этому принципу сводил индукцию Милль. Во

второй половине XIX в. он со всей серьезностью писал:

.«Положение, что порядок природы единообразен... есть

основной закон, общая аксиома индукции»

. Поэтому

теория Дж. Ст. Милля не стала в действительности логи-

кой

науки,

хотя

на это и претендовала. Она сыграла не-

которую роль в разработке проблем движения мышления

от опыта к обобщению, но скорее как обоснование одного

Дж

Милль

Система логики силлогистической

индуктивной,

стр.

255.

Там

же,

стр. 278.

415

из

возможных путей в понимании логических основ науч-

ного

знания.

Поле интересов Э. Маха в логике науки несколько

иное.

Он сосредоточивает внимание на проблемах логики

научного исследования.

Физик

Э. Мах занимал кафедру

по

истории и теории индуктивных наук в Венском уни-

верситете. В своей наччной деятельности он пытался

осмыслить пути науки к открытию законов, созданию

научных теорий. И нельзя сказать, что здесь он не выска-

зал никаких идей, положений, фиксирующих действитель-

ные стороны процесса научного исследования.

Нельзя отрицать факт влияния идей Э. Маха на есте-

ствоиспытателей своего времени. Такие

физики,

как

А. Эйнштейн, М. Планк, мировоззрение и строй мышле-

ния

которых несомненно отличались от махистского, не-

однократно указывали на свою связь с Махом. Что же

могло привлекать в философии Маха крупных ученых

XX в., особенно физиков?

Прежде всего они видели в Э. Махе критика механи-

стической картины мира.

Другое

дело, что вместе с

меха-

ницизмом

Мах

хотел

похоронить материализм вообще, но

оппозиция

к механицизму создала ему славу поборника

новой

физики.

Вот что по этому поводу пишет М. Планк,

которого трудно заподозрить в излишних симпатиях к

Э.

Маху:

«Нам остается еще ответить на вопрос— почему

теория познания Маха получила такое широкое распро-

странение среди физиков. Если я не ошибаюсь, то это

является своего рода реакцией против тех гордых ожида-

ний,

которые возлагались в прошлом поколении после от-

крытия закона сохранения энергии на* чисто механисти-

ческое мировоззрение, какое можно найти, например, в

сочинениях

Эмиля

Дюбуа-Реймона.

Я не стану отрицать,

что эти ожидания привели к некоторым научным дости-

жениям высокого значения, — назову только кинетиче-

скую теорию газов, — но, взятые в целом, они оказались

преувеличенными. Введя статистический метод в свои

исследования, физика

даже

отказалась от полного про-

ведения механики атомов. Философским осадком неиз-

бежного отрезвления и явился позитивизм Маха. Ему

принадлежит в полной мере та

заслуга,

что он перед ли-

цом угрожающего скептицизма нашел в ощущениях орга-

нов

чувств

единственный правильный исходный пункт

всякого исследования природы. Но он пошел дальше сво-

416

ей цели, ниспровергая вместе с механистическим миро-

созерцанием всякое физическое миросозерцание»

Под этим последним М.

Планк

по

существу

понимает

материалистическое мировоззрение, исходящее из того,

«что

внешний мир представляет собой нечто независи-

мое от нас, абсолютное, чему противостоим мы, а поиски

законов,

относящихся к этому абсолютному, представ-

ляются мне самой прекрасной задачей в жизни уче-

ного»

М.

Бори,

считающий, что позитивизм не находит обо-

снования

в современном естествознании, больше того,

квалифицирующий эту философию, вопреки мнению ее

приверженцев, метафизической, тем не менее признает ее

роль в развитии пауки, поскольку она

«побуждала

физи-

ков

занять критическую позицию по отношению к тради-

ционным

взглядам и содействовала им в создании тео-

рии

относительности и квантовой теории»

Некоторые ученые видели в Махе мыслителя, крити-

кующего механицизм и раскрывающего возможности

иной

физической картины мира, а также занимающегося

тем, что им нужно, — логическим осмыслением путей нау-

ки

к истине.

Авторитет

Э. Маха как крупного физика,

ратующего за более широкое, чем механицизм, миропо-

нимание,

использование им в своих работах богатого

фактического естественнонаучного материала способство-

вали росту доверия к его концепциям в области логики

науки.

Конечно,

он не мог просто повторять Милля и разви-

вать всеиндуктивизм; в конце XIX и начале XX в. требо-

валось что-то более солидное, охватывающее разные

стороны движения познания от опыта к обобщению, а

главное, во время крушения старых понятий и теорий

науки необходима была разработка логических принци-

пов оценки возникающих научных теорий. И философия

Маха в какой-то мере отвечала на эту потребность.

Прежде всего методологию исследования он вывел за

пределы традиционной формальной логики,

даже

допол-

ненной

методом отыскания причинных связей явлений,

включив в нее ряд новых вопросов, в том числе из психо-

М. Планк. Единство физической картины мира, стр.

47—48.

Там же, стр. 3.

М.

Борн.

Физика в жизни моего поколения. М., 1963, стр. 93.

Копнин

417

логии научного творчества (например, изучение влияния

случайных обстоятельств на изобретения и открытия, зна-

чение

чувства

чудесного и т. п.). Вообще надо сказать,

что Мах имел основание дать книге «Познание и

заблу-

ждение» подзаголовок «Очерки по психологии исследо-

вания». В его работах содержится анализ философских

фундаментальных естественнонаучных понятий, различ-

ных методов исследования: эксперимента, сравнения,

аналогии, дедукции и индукции, фантазии и т. п., выяс-

няется их роль в переходе от опыта к теоретическим об-

общениям (понятиям, гипотезам и т. д.).

Психологизм, присущий

Маху,

играет двойственную

роль. Он выступает обоснованием субъективно-идеали-

стической гносеологии, чисто психологический

подход

дает

Маху

возможность объявить ощущения последней

физической реальностью, с которой имеет дело наука.

«Из ощущений, — пишет Э. Мах, — и через связь их раз-

виваются наши понятия, и цель последних в каждом дан-

ном

случае

самыми удобными и кратчайшими путями

вести нас к чувственным представлениям, находящимся

в наилучшем согласии с чувственными ощущениями. Так,

всякая

интеллектуальная жизнь исходит от чувственных

ощущений и к ним снова возвращается»

. Но психоло-

гический взгляд на процесс научного исследования дал

возможность

Маху

расширить круг проблем логики науки

по

сравнению с традиционной формальной логикой и

сформулировать некоторые принципы, имеющие значение

в становлении научной теории, в оценке возникающих ги-

потез. И здесь представляется уместным более подробно

остановиться на принципе «экономии мышления». Сам

Э.

Мах придавал ему важное значение, а махизм связы-

вается нередко именно с этим принципом.

Прежде всего сформулируем содержание этого

прин-

ципа.

В лекции «Экономическая природа физического

исследования» Мах пишет: «Мышление, пытаясь отразить

богатую

жизнь Вселенной, жизнь, лишь маленькою ча-

стью которой является оно само и исчерпать которую

у него не может быть никакой надежды, вынуждено

пользоваться для этого своими ограниченными средст-

вами и потому имеет основание экономно расходовать

свои силы. Отсюда — стремление философии

всех

времен

Э. Мах. Познание и заблуждение, стр. 149.

418

охватить основные черты действительности посредст-

вом небольшого числа органически расчлененных

идей»

Экономия

— это общий принцип всякого мышления;

на

его основе Э. Мах рассматривает язык как средство

достижения экономии в коммуникации, а физическая

наука «представляет собой экономически-упорядоченный

опыт»

. Принцип экономии Маха приобретает характер

всеобщей методологии науки, философского истолкования

ее средств и понятий, которые, по его мнению, возникают

из

стремления к этой экономичности мышления, к наибо-

лее простой передаче фактов посредством понятий. Из

соображений экономии возникли и такие категории, как

причина, следствие, пространство, время, материя, ато-

мы,

молекулы и т. п.

Гносеологическая сущность махистского принципа

экономии

мышления была подвергнута критике В. И. Ле-

ниным,

который видел в нем одну из форм субъективно-

идеалистической гносеологии, отрицающей существова-

ние

объективной реальности. В то же время М.

Планк

писал, что

«ход

мыслей передовых умов был бы нарушен,

полет их фантазии ослаблен, а развитие науки было бы

роковым образом задержано, если бы принцип экономии

Маха действительно сделался центральным пунктом тео-

рии

познания»

Да, несомненно, экономия мышления в качестве все-

общего теоретико-познавательного принципа, методоло-

гии научного знания является в своей основе порочной.

Но

это не означает, что этот принцип лишен эвристиче-

ского значения, не может быть нами использован при

выборе и оценке существующих гипотез и т. п.

Ведь

дей-

ствительно в процессе научной работы, как и в трудовой

деятельности вообще, надо экономно пользоваться сред-

ствами,

«без

излишней траты памяти и

труда».

И опять-

таки прав М. Планк, когда пишет: «Не

будет

ли действи-

тельно «экономичнее», если мы укажем принципу

эконо-

мии

более скромное место? Во всяком

случае

вы видите

уже по формулировке этого вопроса, что я вовсе не наме-

Э. Мах. Метод и цель научного исследования. Теория позна-

ния.

М., 1901, стр. 27.

Там же, стр. 35.

М. Планк. Единство физической картины мира, стр. 49.

• 419

реп ^малягь или

даже

офицать ценность принципа эко-

номии

в высшем его значении»

В последующем было признано значение в исследова-

нии

стремления к экономичности, простоте, симметрии и

красоте. Все эти средства играют немаловажную роль

в создании теорий в науке, в принятии тех или иных гипо-

тетических представлений. Например, анализируя исто-

рию развития квантовых представлений, английский фи-

зик

П. Дирак пишет об открытии уравнений Шрединге-

ром: «Я думаю, что эта история содержит определенную

мораль, а именно что более важной является стройность

какого-нибудь уравнения, а не соответствие его экспе-

рименту. . . По-видимому, для достижения

успеха

наибо-

лее важным является требование красоты уравнений,

а также обладание правильной интуицией. Если нет пол-

ного согласия результатов какого-либо теоретического

исследования с экспериментом, то не

следует

падать ду-

хом, поскольку это несогласие может быть обусловлено

более тонкими деталями, которые не удалось принять во

внимание,

и оно, возможно,

будет

преодолено в

ходе

даль-

нейшего развития теории»

Экономность, простота, красота и т. п.

могут

по-раз-

ному интерпретироваться, но в любом

случае

составляют

определенный момент в оценке теоретических представ-

лений,

и они

могут

в определенных научных ситуациях

стать решающими в принятии теории, но никогда не мо-

гут служить критерием истинности знания и в этом

смысле заменить практику, в частности научный экспе-

римент.

Чтобы претендовать на роль логики науки в XX в.,

неопозитивизму нельзя было стоять на уровне всеиндук-

тивизма Милля или психологизма Маха в понимании на-

учного исследования, хотя связи ни с тем ни с другим

•

неопозитивизм никогда не порывал. Прежде всего неопо-

зитивисты сами приняли активное участие в разработке

современной формальной логики в ее символическом

виде. Б. Рассел, Р. Карнап, Г. Рейхенбах и

другие

изве-

стны своими разработками проблем, связанных с логиче-

ским

анализом языка науки, логического синтаксиса, се-

мантики

и семиотики.

Там же, стр.

49—50.

П.

Дирак.

Эволюция взглядов физиков на карпшу природы.—

«Вопросы философии», 1963, № 12, стр

85—86.

420

Критикуя позитивизм, и в частности-его современные

версии, ни в коей мере нельзя отрицать значение разра-

ботки проблем логики науки, философского анализа ее

языка,

которым занимались многие неопозитивисты. Одно

время отдельные советские философы отождествляли

с позитивизмом логическую семантику и логический син-

таксис языка.

Вред

позитивизма для развития философии и науки

заключается не в том, что он поднял проблематику ана-

лиза языка современной науки, а в неверных философ-

ских позициях, из которых он при этом исходил.

Наконец,

в работах позитивистов имеет место поста-

новка новых вопросов, выдвигаемых ходом развития на-

учного

знания,

однако эти проблемы ставятся ими на

основе позитивистской философии, а потому не находят

верного разрешения. В частности, они пытаются по-

строить логическую модель науки, вскрыть основы по-

строения теории в ней. Вот здесь и проявляется слабость

их метода и понимания задач логики науки.

Одни из них пытаются доказать, что современная на-

учная теория строится на основе позитивистских требо-

ваний,

в частности Ф. Франк говорит об общности мето-

дов Эйнштейна и Маха. Правда, он отмечает и их раз-

личие: «Исходным пунктом эйнштейновской концепции

современной науки является следующее позитивистское

требование Маха и его непосредственных продолжателей:

в формулировку фундаментальных законов физики сле-

дует

включать только те понятия, определения которых

содержат результаты непосредственных наблюдений или

по

крайней мере должны соединяться с ними короткой

цепью рассуждений. Однако Эйнштейн признавал, что

это требование является чрезмерно упрощенным. В фи-

зике XX столетия при формулировании общих принципов

используются слова или символы, которые связываются

с результатами наблюдений посредством длинных цепо-

чек математического или логического рассуждения»

При

этом Эйнштейн считал, что некоторые звенья цепи

рассуждений, исходящих из общих принципов,

могут

быть выражены в понятиях, допускающих опытную про-

верку. В этом Ф. Франк видит связь взглядов Эйнштейна

РН. Ргапк. Еш$(еш, МасЬ, апс! Ьо§1са1

Етз4ет: РЬПозорЬег-ЗаепНзЬ, р. 274.

—

«А1Ьег1

421