Если же допустить первичность движения, то сомнительная идея материальности немедленно размывается. Все можно
объяснить через движение (процесс), поэтому «движущаяся материя» является ненужной тавтологией. К тому же, вводом
термина «материя» философская мысль загоняет себя в тупик, т.к. попутно вынуждена объяснять, чем «материальное»
отличается от «нематериального». Разрешению дилеммы «материя или движение» мешает сильнейший психологический
барьер – кому в наш просвещенный век захочется прослыть идеалистом? Принцип единства изменения и сохранения
позволяет без особого напряжения преодолеть этот барьер. И то, что движется, и само движение сосуществуют в виде
взаимозависимых процессов, т.е., реальность обладает попарно связанными основными измерениями. Заметим при этом,
что длина, ширина и высота в число указанных измерений не входят. Это всего лишь искусственная интерпретация
объема. Из его искусственного дробления возникли такие абстрактные понятия, как точка, линия, плоскость и связанные
с ними недоразумения. Геометрия Евклида отвечает нуждам практики – и только. Геометрия Лобачевского ближе к
реальности, но и она ничего не может сказать об ее остальных измерениях.
Очередным психологическим барьером в познании мира является кажущаяся очевидность взаимосвязи пространства
с геометрией. Из-за нее пространство всегда считалось безграничным объемом, а на всевозможных схемах его снабжали
координатными осями X, Y и Z. Действительно, зависимость между ними существует, но носит она заведомо
односторонний характер.
Будучи вместилищем физических объектов, пространство не обладает собственными геометрическими
параметрами - размерами, площадью, объемом, формой или топологическими особенностями. Все это
свойственно физическим объектам, а пространство таковым не является. Оно – абстрактный символ
неизменяемости, т.е., противоположность движения (изменения). Друг без друга пространство и движение
физического смысла не имеют. При всем том движение – не менее абстрактный символ, чем пространство.
Приведенное высказывание нуждается в уточнениях, но, тем не менее, оно дает прямой выход на непротиворечивую
методологию развития. Места для пресловутой «материи» в ней не нашлось, но этот неудачный термин должен был
когда-то исчезнуть – хотя бы по причине своей надуманности. Что, собственно, при этом случится с миром? В новой
методологии на смену пространству и движению приходят более осмысленные термины «физический объект», «вакуум»,
«структура» и «процесс».
Материализм, как уже было сказано, исходит из принципа существования движущейся материи. Соответственно, он
приемлет только объяснения, исходящие из этого принципа. Из него следуют три основных закона материалистической
диалектики:
Закон «отрицания отрицания», понимаемый, как необходимость рассматривать любое явление в движении, т.е., в
развитии. Данный закон можно рассматривать, как возможность вычленять отдельные этапы развития и при
необходимости объявлять их причиной или следствием. Есть в этом законе одна нелогичность – он создает иллюзию
бесконечности развития. Именно этот нелогичный закон положен в основу теории эволюции. Давно известно, что время
существования (развития) систем ограничено, т.е., в реальности развитию противопоставлен коллапс. Хотелось бы
понять, кому и зачем потребовался закон, противоречащий здравому смыслу?
Закон единства и борьбы противоположностей. По поводу единства противоположностей сомнений нет, но их
«борьба» – это попытка подвести теоретическую базу под насилие, т.е., оправдать его. Вероятно, «призраку коммунизма»
очень нужно было, чтобы дело обстояло именно так. Указанный закон верен, но лишь наполовину.
Закон перехода количества в качество. Качественный скачок связан с появлением нового движения, свойства или,
что то же самое, нового процесса. Закон сформулирован так, будто появление нового качества является прямым
следствием количественных изменений. Это, мягко говоря, неправда, т.к. количественные и качественные изменения не
всегда зависят друг от друга. Если указанный закон действительно актуален, то обязан констатировать, что иногда
качественные изменения зависят от количественных, а иногда – нет. Дело в том, что одни процессы способны меняться
плавно, а другие меняются дискретным образом, т.е., скачками.
Перечисленные замечания заставляют усомниться в добросовестности и объективности основных положений
диалектического материализма. Эти положения формулировались в угоду идеям отдельных исторических личностей,
чтобы «делу дать законный вид и толк». На их основе нельзя построить алгоритм развития, а подобная бесполезность для
практики служит убедительным доказательством их несостоятельности.
Объекты реальности – процессы. Они неуничтожимы, существуют независимо от нашего желания и подчиняются
законам сохранения. Называть их «материей» нет нужды и не имеет значения, что скажут по этому поводу «убежденные
материалисты». Их мнение чего-то стоило бы, если бы их нерушимые принципы помогли объяснить, к примеру,
происхождение массы или электрического заряда. А идеалистам и прочим мистикам, если таковые еще не перевелись, в
данном случае радоваться нечему. Мысль – всего лишь следствие электрохимического процесса.
Не стоит расценивать данную работу, как стремление перевернуть науку. Невозможно было построить
универсальный алгоритм улучшения систем без переосмысления закономерностей устройства мира, т.к. готовых ответов
ни в философии, ни в физике не оказалось. При помощи процессного подхода удалось ответить почти на все
интересующие вопросы и надо полагать, что это произошло не случайно. Ответы получились предельно простыми и
трудно отделаться от ощущения, что прояснить картину всегда мешал молчаливый запрет на критику давно почивших
гениев – мол, научная этика и все такое. Патологическая боязнь нового – вот как это на самом деле называется! Гении не
боятся критики и не преследуют за нее, т.к. это прерогатива дутых авторитетов.