Историко-философское введение

Подождите немного. Документ загружается.

могут быть источником знания". И вывод: "поэтому из-за

несуществования кого-либо, кто способен непосредственно

воспринимать сверхчувственные вещи, определение подлинной

природы вещей возможно на основе вечных предписаний Вед" /1, с.

150/. Какое слабое (или неточно выраженное) мышление! В самом

деле, если не существует существа, способного непосредственно

воспринимать сверхчувственные вещи, то почему бы не заключить,

что и сами эти сверхчувственные вещи просто не существуют?!

Далее. Чем подкреплен вывод, что определение подлинной природы

вещей возможно на основе Вед? Вечных предписаний Вед?! Вечных

потому, ЧТО "нельзя доказать их создание людьми, так как для

любых людей Веды всегда были священными книгами" /2, с.150/.

Сторонники мимансы обнаружили, что существует специфическое,

анонимное знание уже в тот момент чувственного восприятия, не

сводимое ни к нему, ни к памяти. (Это, прежде всего, сравнение и

шабда, т.е. мнение авторитета). В этом - их вклад в теорию

познания, - с растущей актуальностью, в этом - их философское

лицо и право на место в истории философии. Однако в остальной

философской проблематике у них получилась путаница и

непоследовательность. Так, миманса отрицает бога-творца, но

отрицает бога вообще, считая его вечным самообнаруживающимся

образом; считает (для даршан это уникально), что мир существует

вечно на основе атомизма и, в то же время, что миром

самостоятельно управляет автономный закон кармы.

И вот, наконец, последняя даршана - чарвака-локаята. Учение,

направленное на "этот" мир. Мы уже убедились, что безбожием ин-

дийскую философию не увидишь. Чарваки удивили, отвергнув

религию социально: "Ведь три Веды страдают пороками -

лживостью, противоречивостью, многословием. Агнихотра (обряд -

Б.Г.), три Веды, триданд (тройственный самоконтроль) и посыпание

себя пеплом - все это лишь способ прокормления тех, кто лишен

мудрости и трудолюбия. Отсюда следует, что нет никакого ада,

кроме страданий, порожденных земными горестями; нет никакого

высшего божества, кроме раджи, существование которого очевидно

для всех, и нет никакого другого освобождения, кроме распада тела

на элементы" /1, с. 167/. Согласитесь, высказываться столь

радикально (даже резко) могут не просто люди, у которых наболело,

но люди, уверенные в себе, убежденные в своей правоте и в

необходимости изменить жизнь сообразно своему учению.

Совершенно закономерно за этим следует уверенность в равенстве

людей: "От вожделенья, усталости, голода и заботы, печали, страха,

гнева все не свободны; зачем различать тогда варны? Нет разницы

между брахманом и шудрой, все люди одинаковы" /1, с. 109/. Для

чарваков, далее, естественно отрицание души и, в особенности души

после смерти. "Говорят, джива (душа) слышит, но разве не ушами

слышат, даже когда ум отвлечен? Все подобное себе видит глаз, с

умом сочетаясь, а если ум отвлечен, то глаз, смотря, не видит" /1, с.

108/. Взаимодействия чувств и ума достаточно для объяснения

явлений сознания. Поэтому душа не надобна. Тем более, что не

видно ее функциональности после смерти. "Если то, что покидает

тело, уходит в иной мир, почему же не возвращается оно опять,

влекомое любовью к своим близким?" /1, с .171/. Если потому, что

ему там несравненно лучше, то почему же тогда жертвователь

отдает на заклание животное, а не своего отца? Себя, наконец?

Отвергнув душу, отождествив ее с телом, обладающим сознанием,

чарваки открывают новый объект для философского изучения и

сразу же дают ему, ни много - ни мало, естественно системное

обоснование: "В этой школе (чарваков - Б.Г.) признаются четыре

элемента: земля, вода, огонь, воздух. Именно из этих четырех

элементов возникает сознание, подобно тому, как при смешении

кинвы (семян, вызывающих брожение - Б.Г.) и других веществ

возникает опьяняющая сила" /1, с. 167/. В познании чарваки -

сенсуалисты, но высоко ценят логику и рациональное мышление.

Судьбы, особенно роковой, не признают. Жизнерадостные

оптимисты - в отличие от многих своих предшественников и

современников: "Единственный смысл жизни человека состоит в

удовольствиях, доставляемых чувственными наслаждениями. И не

следует отвергать их на том основании, что наслаждения всегда

связаны со страданиями. В нашей власти использовать наибольшее

число удовольствий и избежать неминуемо сопутствующие им

страдания" /1, с. 166/. В этих их словах - провозвестие реальной

достижимости "посюстороннего" счастья для всех людей. Чарваки

не сделали специфических открытий, переживших века. Порой они

простоваты в аргументации и скоропалительны в обращении с

философской проблематикой. (Например, пожалуй, напрасно

отвергли проблему души). Но они сделали по меньшей мере два

столь грандиозных открытия, что эта грандиозность многими и не

замечается из-за узости и житейской сиюминутности их мышления.

Это: 1) возможность философии стать научным учением (даже

теорией); 2) возможность создания общества равенства и счастья для

всех. Воспринята ли эта даршана в Индии? Одно время (это было

уже давно, до 14 века н.э.) ее влияние было велико, но со временем

оно падало, быть может, и потому, что труды чарваков

преднамеренно уничтожались, - ведь от их произведений не

сохранилось ни строчки: только - толкования, подчас весьма

язвительные и искажающие смысл. Это не было по невежеству или

небрежению, это было кому-то очень надобно. (Такой удел - не

редкость в истории. Ведь призывал же Платон уничтожать труды

Демокрита, так, как они, дескать, развращают молодежь, прививая

безбожие? Где сегодня труды Платона? На полках библиотек

планеты. А где труды Демокрита? В небытии). Подобное не изжито

еще сегодня, хотя начала складываться уже единая планетная ци-

вилизация.

Итак, перед нами - многоликая многокнижная оригинальная

индийская философия. (Сегодня некоторые исследователи даже

наименовали ее индуизмом /3/. Очень древняя, очень интересная,

ранимая и полезная. В мире есть еще немало философских

наработок. Так зачем же нам эта? Затем, что, по меньшей мере,

когда знаешь, что на земле умные люди живут уже столь давно, то

как-то не хочется сегодня быть хотя бы менее умным. Затем, что и

сегодня, по прошествии стольких лет, древнеиндийская философия

колоссально эвристична. Затем, чтобы не начать точь-в-точь

философствовать сегодня по-древнеиндийски, не повторять ее

изъянов и не воспроизводить ее мук. Затем, чтобы пользоваться ее

открытиями и вдохновляться ее высокой человеческой полезностью

при сегодняшней разработке сегодняшних актуальных проблем

человеческой жизни.

Библиографический список

1. Голубинцев В.О. Философия для технических вузов: учеб.

пособие / В.О. Голубинцев, А.А. Данцев, В.С. Любченко. Ростов-на-

Дону: Феникс, 2003.

2. Философия: учеб. пособие / под ред В.Д. Губина. 3-е изд.

М.: Гардарики, 2005.

3. Антология мировой философии. М.: Мысль, 1969. Ч.1., T.1.

с. 290.

4. Донских О.А., Кочергин А.Н. Античная философия / О.А.

Донских, А.Н. Кочергин. М.: Изд. МГУ, 1993. 240 с.

5. История философии в кратком изложении: пер. с чешского.

М.: Мысль, 1991. 592 с.

6. Ламберг-Карловски К., Саблов Дж. Древние цивилизации /

К. Ламберг-Карловски, Дж. Саблов. М.: Мир, 1992. 260 с.

7. Радхакришнан С. Индийская философия / С. Радхакришнан.

М.: Просвещение, 1957. 280 с.

8. Чанышев А.Н. Философия древнего мира / А.Н. Чанышев.

М.: Высшая школа, 2003.

2.2. Философия Древнего Китая

2.2.1. Особенности формирования древнекитайской

философии

Духовная культура Китая представляет собой явление

стабильное, практически не меняющееся на протяжении нескольких

тысячелетий. Длительный предфилософский период, повышенный

интерес к мифологии, строгие моральные законы, замкнутость и

отдаленность от европейской цивилизации послужили

предпосылками развития древнекитайской философии и помогли

утвердить самобытные взгляды на человека, природу и общество.

Китай характеризуется деспотически-монархическим

государственным правлением. В основе социального строя - семья

во главе с отцом, система государственного устройства

представляла собой аналогию семейно-кланового подчинения. Во

главе государства - всевластный ван, "отец" своих подчиненных,

послушание ему не вызывает сомнений. Говоря о внешней стороне

жизни китайца, нельзя не отметить ее устойчивый консерватизм,

преклонение перед традициями, обязательность ритуалов. Система

ритуалов олицетворяла собой "постоянство неба, порядок на земле".

Ритуал - "это устои верхов и низов … Он дает жизнь народу" /4, с.

13/.

Религиозные откровения в Китае были с древности подчинены

авторитету мудрецов; разработанная ими система норм, обычаев, об-

рядов и традиций вышла на первый план. Эта система официальной

идеологией всегда ставилась выше собственно религиозных верова-

ний, которые зачастую расценивались как примитивные суеверия

невежественных масс, недостойные высокообразованных представи-

телей социальных верхов. Мораль в Китае с древности считалась

первичной, и в соответствии с этим вырабатывалась система ду-

ховных ценностей. Малейшее нарушение морали, даже ничтожное

отклонение от выработанных традиций, пренебрежение к ритуалам

сурово преследовалось и осуждалось общественным мнением и

властями.

Ритуалы отражали систему воображаемых отношений между

живыми и мертвыми. Вся жизнь живых проходила как непрерывный

отчет перед предками. Культ предков, вместе с культами Земли,

Неба и плодородия, были главными в жизни древнего китайца.

Другими словами, не разрыв и стена между человеком и божеством,

миром людей и загробным существованием, а напротив, "тесная

взаимосвязь индивида и коллектива, микрокосма личности и

макрокосма вселенной, простых смертных и божеств, равно как и

основанный на этой связи идеал социальной и небесной гармонии -

вот характерные черты китайского восприятия мира" /2, с. 18/.

Особенности религиозной системы создавали определенную

пустоту в сфере веры, требующей как известно, жертвенной само-

отдачи. Эта пустота заполнялась культом легендарных героев и

мудрецов древности, культом хорошо вознаграждаемой

добродетели. Вот почему так приветствовался труд чиновников-

историографов, в чьи функции входило записывать и воспевать

деяния мудрых и добродетельных. Результатом их деятельности

было создание основы для первых в Китае канонических книг -

"Книги истории" /Шу-цзин/ и "Книги песен" /Ши-цзин/. Эти книги

заложили фундамент древнекитайской мысли, определили характер

менталитета китайцев, и вместе с более поздними "Книгой

перемен" /И-цзын/, "Книгой обрядов" /Ли-цзин/ и летописью "Чунь-

цю" составили древнекитайское "Пятикнижие" - основу

мировоззрения образованного китайца.

Философское мировоззрение в Древнем Китае включает в себя

как зачатки науки, так и элементы мифологии. Мифологические

представления происхождения мира имеют немаловажное значение

для развития философского мировоззрения. Согласно мифу, до

начала мира существовал безличный первобытный хаос, из которого

возникают два космических божества - Ян и Инь. Они разделяют

хаос на небо и землю, создают из грубых частиц животных, а из

легких - людей. В начальный период формирования философия

рассматривает Ян и Инь как олицетворение, соответственно, света и

тьмы, тепла и холода, упорства и податливости, мужского и

женского начала. Мироздание представляется как арена вечной

борьбы этих противоположных начал: они были тесно

взаимосвязаны и гармонично взаимодействовали. Результатом этого

плодотворного взаимодействия стало считаться все сущее. Таковы

элементы первобытной диалектики китайского мировоззрения.

Взаимодействие Ян и Инь порождает пять элементов: "первое

начало - вода, второе - огонь, третье - дерево, четвертое - металл и

пятое - земля" /3, с. 105/.

Таким образом, тесная связь, неразличенность природного,

физического и нравственного, человеческого, характерная для

мифологического мировоззрения, сохраняется и в первичных

формах философского мировоззрения. Но тогда же зарождается

философское представление о единой субстанции - "ци", имеющей

различные состояния. "Ци" принимает две главные

противоположные формы - ян-ци и инь-ци - легкая и тяжелая

субстанции. Зарождается и представление о безличном мировом

законе, космическом и нравственном - "дао".

Расцвет китайской философии приходится на период Чжаньго

- "Борющихся царств" (V-III в. до н.э.), называемый зачастую "зо-

лотым веком китайской философии"

. Анализ философских школ

позволяет выделить две важные черты китайской философии. Во-

первых, древнекитайская философия имела достаточно ярко

выраженную прагматическую направленность: большинство

философских школ учили китайцев жить. Поэтому и

мировоззренческая функция философии выражена слабо, упор

делается на постановку и освещение социально-этических проблем.

Во-вторых, китайская философия характеризуется слабым

логическим аппаратом, она малосистемна. Эти черты особенно ярко

представлены в первой и наиболее важной для Китая системе

взглядов - конфуцианстве, со временем во многом определившем

параметры китайской цивилизации.

2.2.2. Идеал человека и общественного управления

в древнекитайской философии (конфуцианство, моизм, легизм)

Основоположником конфуцианства является учитель Кун,

известный на Западе под именем Конфуция или Кун-цзы. Он

родился в 551 году до н.э., пытался служить правителям, встречал

непонимание, подвергался гонениям, прославился своей мудростью,

имел учеников и последователей и умер в 479 году, создав учение,

которое более чем на две тысячи лет стало идеологической основой

китайской империи.

В центре внимания конфуцианской доктрины стоял человек,

коллектив, общество. Культ практической пользы, конкретного

счастья, достигаемых прежде всего посредством внутренних доб-

родетелей и самоусовершенствования, оказал огромное влияние на

формирование духовной культуры, традиций китайского народа, го-

сударственно-политической структуры китайского общества. "Прак-

тические земные задачи занимали Конфуция прежде всего, - пишет

Александр Мень. - Он не задавался вопросами о смысле жизни, о

В этот период творчески развивались шесть основных философских

школ: конфуцианство, моизм, школа закона (легизм), даосизм, школа "инь-

ян" (натурфилософы), школа имен.

Боге и бессмертии. Его не волновали тайны природы и трагичность

человеческого существования. Главным для него было найти путь к

спокойному процветанию общества" /7, с. 196/.

Этой установкой определяются и категории философии

Конфуция. Он не отказывается от традиционного понимания Неба

как высшей силы, судьбу своего учения Конфуций связывал с

"волей Неба", которую он познал в пятьдесят лет, и вся его

последующая деятельность - служение этой воле. Однако понимание

Неба у Конфуция приобретает иной смысл, нежели в китайской

мифологии и древних книгах. Оно - отвлеченная, безличная сила,

судьба, закон, правильный путь и моральный принцип, которым

человек должен следовать. Когда Конфуций говорит о Дао, то

наполняет его земным, реальным существованием. Дао недалеко от

человека, полагает Конфуций, в нем нет ничего непостижимого и

таинственного, оно означает конкретный социальный и этический

идеал.

Проблемы социально-этические - в центре внимания

представителей этого философского направления. Конфуция и его

учеников интересуют взаимоотношение людей между собой,

принципы воспитания, система государственного устройства и

совершенствование форм управления. Исторический идеал

Конфуций находит в прошлом. Мораль современного общества

неудовлетворительна: она не совершенствуется, изученное не

повторяется, недобрые поступки не исправляются. По словам

Конфуция, "людей, понимающих мораль, мало". Идеализируя

древность, Конфуций создает новое учение о нравственности.

Этика Конфуция основана на таких категориях, как

"взаимность" /шу/, "золотая середина" /чжун юн/, "человеколюбие" /

жэнь/, "высокий долг" /и/, "сыновняя почтительность" /сяо/.

Следование этим принципам составляет в целом тот самый

правильный путь /дао/, который позволяет жить в согласии с самим

собой, с другими людьми, с мирозданием или, другими словами,

быть счастливым. "Взаимность" или забота о людях - главная

заповедь конфуцианства, выраженная учителем крылатой в

настоящее время фразой: "Не делай другим того, чего не желаешь

себе", дополняется существенным замечанием: "И тогда в

государстве и в семье к тебе не будут чувствовать вражды" /3, с.

160/.

"Золотая середина" - это линия поведения между

несдержанностью и осторожностью, находить ее нелегко, но

необходимо, ибо большинство людей или слишком осторожны или

слишком несдержанны. Быть человеколюбивым, по Конфуцию, это

значит "любить людей". Это важно для утверждения конфуцианских

принципов морали: "только обладающий человеколюбием … не

совершит зла" /3, с. 148/. Человеколюбивый человек характеризуется

многими качествами: почтительностью, обходительностью,

правдивостью, сметливостью, добротой, преданностью,

осторожностью в разговоре, сдержанностью. Его поведение

направлено на то, чтобы помогать другим людям в их нравственном

и деловом совершенствовании.

Утверждая принцип человеколюбия, Конфуций придает ему

определенный социальный смысл, ведь "всех любить невозможно".

Поэтому человеколюбие - свойство не всех людей, а только

благородных. Конфуций вводит понятие "благородный муж".

Характеристика "благородного мужа" (цзюнь-цзы) строится на

противопоставлении его простолюдину - "человеку низкому" (сэо-

жэнь). Для первого главное - следование долгу и закону, второй

думает только о своей личной выгоде. Первый требователен прежде

всего к себе, второй - к другим людям. О "благородном муже"

нельзя судить по мелочам, ему доверяют большие и важные дела.

"Низкий человек" проявляет себя в мелочах, большие дела ему

доверить нельзя. Первый живет в согласии с другими людьми, но не

следует за ними, второй, следуя за людьми, не живет с ними в

согласии. "Благородный муж" помогает людям совершать красивые

дела и не помогает им совершать некрасивые дела. "Низкий

человек" поступает противоположным образом" /3, с. 160-161/.

"Низкому человеку" трудно услужить, но ему легко доставить ра-

дость. Благородный радуется только должному, и проявляет осто-

рожность к тому, чего не знает. Учась, он ограничивает себя

правилами этикета и совершает поступки, основываясь на ритуале.

Ему отвратительны те, кто обладая смелостью, не соблюдает ритуа-

ла. Итак, "благородный муж" в доброте не расточителен; принуждая

к труду, не вызывает гнева; в желаниях не алчен; в величии не горд;

вызывая почтение, не жесток" /3, с. 174/. Наконец, в отличие от

простолюдина, "благородный муж" не подобен вещи, его жизнь не

сводится только к одной функции, он гармоничен и многосторонен.

Характеристика благородного человека у Конфуция служит

своеобразной основой для решения социально-политических

вопросов, отправным пунктом конфуцианской теории управления. В

основе конфуцианского идеала управления - не принуждение народа

и не насилие над ним, а сила нравственного примера. Если верхи

следуют дао, то народ не ропщет. Несмотря на все отличие

простолюдина от "благородного мужа", он способен к подражанию.

Поэтому, если правители будут стремится к добру, то и народ будет

добр. "Мораль благородного мужа подобна ветру; мораль низкого

человека подобна траве. Трава наклоняется туда, куда дует ветер" /3,

с. 161/.

Следует отметить, что Конфуций рассматривает государство

как разросшуюся семью, и принципы взаимоотношений родителей и

детей, старших и младших автоматически проецируются на госу-

дарственную систему. В управлении государством верхи должны

соблюдать ритуал, проявлять чувство долга и показывать пример

правдивости. Все ли люди могут сделать это? Конечно, нет. В

правящую элиту должны выдвигаться люди, соответствующие по

своим характеристикам "благородному мужу", люди знающие и

справедливые. "Если выдвигать справедливых людей и устранять

несправедливых, народ будет подчиняться", - утверждает

Конфуций" /3, с. 144/.

Другими словами, социальная справедливость, по Конфуцию,

утверждает классовое и экономическое подчинение одних другим.

Но своей характеристикой морали, приоритетом нравственного

фактора управления Конфуций и его ученики стремились

уменьшить физическое насилие правящих групп над народом. В

управлении конфуцианцы утверждали приоритет морали над

правом, убеждения и силу примера над принуждением. Правовое

принуждение может вызвать повиновение только внешнее, и люди,

не совершая преступлений, не будут испытывать к ним отвращения.

Главное - это не страх, а доверие народа к своим правителям.

Из конфуцианского анализа социально-этических проблем

вытекает и гносеология. Познание природы и его законов Конфуций