Гуревич А.Я. Средневековый мир: Культура безмолвствующего большинства
Подождите немного. Документ загружается.
==379
этой его проповеди в неоправданный социологизм, когда истолковал ее как выражение
установок укреплявшегося бюргерства, к которому Бертольд в первую очередь обращал
свою проповедь. Бертольд дышал воздухом средневекового немецкого города и не мог не
говорить с паствой на доступном ей языке образов и понятий.
Но разве не подобное же обращение с раннехристианским наследием
обнаружилось и при внимательном чтении поэмы Вернера Садовника? Здесь выявляется
не «отражение» настроений немецких крестьян XIII в., как полагал ряд исследователей, а
перевернутая, вывернутая наизнанку евангельская притча о блудном сыне, и причина
возникновения подобной «антипритчи» заключалась, видимо, в тенденции представителей
низшего сословия перейти в ряды высшего и стремления высших воспрепятствовать
подобной вертикальной динамике.
Идейный фонд, из которого черпали средневековые авторы, оставался
традиционным — Библия, Евангелие, патристика, — но его использование и истолкование
диктовались жизнью, и в своих толкованиях они проявляли максимум свободы и
изобретательности. Существенным оказывается не источник цитаты, вообще не авторитет
сам по себе, — существенно применение старого текста к изменившимся обстоятельствам
и, главное, привнесение в него нового смысла, толкование, которое, вполне вероятно, как
правило, было неосознанным. Жизнь неприметно вливалась в древние максимы, изменяя
их.
Изученные нами памятники средневековой словесности — продукт ученой
культуры. Но в них ощущаются та почва, на которой они произросли, та среда, к которой
они были обращены, и тот круг понятий и представлений, который был присущ этой
аудитории. Ближе подойти к ментальности этого «безмолвствующего большинства»
средневекового общества мы, очевидно, не в состоянии. Ведь даже в тех случаях, когда
кажется, что звучит голос простолюдина (например, в протоколах инквизиции, изученных
Э. Леруа Ладюри или К. Гинцбургом, и в судебных делах о ведовстве), налицо—
«опосредующее звено» в виде записей судейских чиновников, с их репрессивными целями
и негативным образом народной культуры, понимаемой ими как собрание суеверий и
дьявольских внушений. Отсюда — неизбежная деформация образа этой культуры в
оставленных ими свидетельствах. Итак, историк социальных отношений, если он
приходит к заключению t» необходимости понимать общество
К оглавлению
==380
как сверхсложную систему, в которой объективное сплавлено воедино с субъективным и,
как правило, только через него может проявляться, одним из определяющих признаков
которой является поведение ее членов, — такой историк волей-неволей вынужден быть
вместе с тем и историком ментальностей и картин мира, заложенных в сознании людей,
составляющих это общество. Оставаясь социальным историком, он не вправе
абстрагироваться от духовной жизни, притом не на уровне одних лишь высших
достижений культуры, но — и прежде всего — на уровне ее повседневных, бытовых
проявлений.
Само понятие социальной истории не может не быть расширено и переработано
за счет органического включения в него всего многосложного и многослойного комплекса
умственных установок и социально-психологических механизмов, которыми
руководствовались люди, сплошь и рядом (подчеркну это лишний раз) не осознавая того,
в своей социальной практике. По моему глубочайшему убеждению, такого рода
расширение и углубление понятия социальной
истории насущно настоятельно, если
историки не намерены оставаться в плену социологических и политэкономических
абстракций и не страшатся видеть в истории то, чем она в действительности является, —
историю Человека в Обществе и Общества, состоящего из живых Людей.
Повторю в заключение: я не решился бы при современном состоянии
исторических знаний развернуть связную
картину средневековой народной культуры и ее
развития. Цели, которые я преследовал на протяжении всей этой работы, были
преимущественно методическими. Я хотел показать важность поставленной проблемы и
нащупать некоторые пути подобного исследования, не уклоняясь от трудностей,
подстерегающих здесь на каждом шагу.
Приложение
ПРИМЕЧАНИЯ
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
И ЦИТИРОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ПРИМЕЧАНИЯ
1
"Rusticitati autem meae veniam date; necesse est, quia rusticatio, ut quidam ait, ab
altissimo creata est" (101, p. 414).
2
"Quia non est amplius nisi liber et servus" (II, I, № 58).
3
Храбан Мавр обрушивался на «тех, кто при затмении луны исходят воплями».
Как отмечено в "Indiculus superstitionum", язычники восклицают: «Луна, победи!» (35, II,
1, с. 222 и след.).
4
Ср.: Poeta Saxo. De gestis Caroli magni (49, I, p. 268): о «народных песнях»,
воспевающих франкских королей.
5
Впрочем, Снорри отмечает, что верховный бог Один правил в те времена, когда
происходили римские завоевания. Как видим, он не вовсе чужд ученой традиции.
6
Согласно учению греческого философа Эвгемера (IV—III вв. до н.э.), боги—это
могущественные люди, герои древности, впоследствии обожествленные народом.
7
У скандинавов языческой эпохи (как и у многих народов мира) существовал
обычай, согласно которому слабых или больных новорожденных или девочек, польза от
которых была меньшей, чем от мальчиков, выносили в пустынную местность и оставляли
на гибель. Этот обычай в Исландии не был сразу отменен даже после введения
христианства.
8
В отдельных исландских источниках происхождение королевского рода
связывается наряду с Одином и асами с библейскими патриархами, начиная с Ноя, и с
троянскими царями. Так поступает и сам Снорри в «Младшей Эдде»: обиталище асов,
Асгард, — это древняя Троя, а из нее вышел род Одина. Здесь проявляется потребность
скандинавов «приобщиться» к всемирной истории. Подобным образом и англосаксонские
короли, возводя свой род к Водану (Одину), вместе с тем стремились примирить
языческую генеалогию с христианской традицией. Английский хронист пытался связать
Водана с библейскими персонажами, — он оказывается потомком Ноя и в конечном счете
— Адама. Но от такой попытки «привязать» языческую генеалогию конунгов к
христианскому мифу Снорри воздерживается.
9
В начале XII в. видение десятилетнего итальянского мальчика Альберика было
записано монахом из Монтекассино. Вскоре после этого Альберик вступил в монастырь и
выучился грамоте. Прочитав запись собственного видения, он обвинил автора в подделке
и потребовал, чтобы некоторые разделы этого текста были изъяты или помечены как
неподлинные (57, с. 191; 208, с. 51).
10
Glebo-arator, значится в глоссе к этому месту в рукописи «А». В вводной части
повествования тот же автор характеризует Готтшаль-
==383
ка: «...муж простой и праведный, бедный духом и вещами земными, возделыватель
пустоши, но не пустынник, а пахарь» ("vir simplex et rectus, pauper spiritu et rebus, heremi
cultor — non heremita, sed agricola") (23, A„ 1,1).
11
Впрочем, место его рождения остается под вопросом. Жизнь Бертольда
известна нам помимо вышеприведенных легендарных сообщений очень слабо, о его
личности можно судить почти исключительно на основании его проповедей (232, с. Ни
след.).
12
Специфические ценности рыцарства, в том числе куртуазность и манеры,
Бертольд не ставит высоко. Рассуждая о добродетелях (tugent), он противопоставляет
подлинные добродетели, одобряемые богом и ангелами, ложным добродетелям, которые
вызывают восторг иных людей. Они считают tugent достоинство, с каким выполняют
посольские функции, или умение подать кубок и изящные жесты. Видя подобное, эти
люди восклицают: «О, сколь воспитан юноша!» Но богу такие «добродетели» смешны и
не по душе. Ведь и собаку можно выучить стоять на задних лапах (8, № 7).
13
Ахитофел и Хусий — предатели, замышлявшие погубить царя Давида («2-я кн.
Царств», 15, 16, 17).
14
Ровоам—сын царя Соломона; описываемый конфликт см. в «3-й кн. Царств»
(12:3—16).
15
В случаях, когда Бертольд хочет охватить всю пестроту слушателей, он
прибегает к контрастным сопоставлениям: мужчины и женщины, молодые и старые,
господа и слуги, монахи и миряне, богатые и бедные, духовные лица и светские люди,
благородные и неблагородные, ученые и неученые (8, № 2, 5,20, 33).
16
Восставших на Моисея Авирона и Дафана поглотила расступившаяся под их
ногами земля («Числа», 16:1—36).
17
Ср. латинскую версию проповеди «О семи планетах»: здесь ростовщик назван
иудеем, он занят исключительно тем, что продает 'время и тем самым грабит весь свет,
ибо время есть общее благо (см.: 212, с. 13).
18
А. Шенбахом в свое время был собран в проповедях Бертольда значительный
материал относительно народных верований и суеверий (212).
19
Эта проповедь имеет такое продолжение: «Брат Бертольд, мне передавали, что
многие священники рассказывают об услышанном на исповеди своим женам». «Я не верю
этому, — возражает проповедник. — Но коль вы боитесь исповедаться и стыдитесь
приходского священника в сельской местности, ступайте в город, где есть духовенство и
монахи, проповедники и меньшие братья» (8, № 22).
20
Ж.-Ш. Пайен, отметив, что дьявол был «удобным помощником проповедника и
исповедника», вместе с тем высказал утверждение, будто XIII век забыл о вере в дьявола:
он сохраняет активную роль антагониста милосердию бога в «примерах», в остальном же
как бы не существует (193, с. 401—425). Это утверждение весьма сомнительно, и, в
частности, проповеди Бертольда никак его не подтверждают. Кстати, и Пайен это
признает, в более поздний период дьявол и вообще нечистая сила оказываются в высшей
степени активными и вездесущими.
21
Первое затмение приходится на 5 августа 1263 г.; следовательно, проповедь
читалась в 1264 г. Другое упоминаемое затмение приходится, по-видимому, на май 1250
г.
22
Давая толкование шестой заповеди («не прелюбодействуй»), Бертольд
обращается к молодым людям с советом вступать в брак. В ответ он слышит: «Брат
Бертольд, я еще молодой парень, но охотно бы женился, да она за меня не идет».
Бертольд: «Возьми жену, не хочешь
этой, возьми другую, не хочешь коротенькой, возьми длинную, не любо брать длинную,
женись на коротенькой: не желаешь беленькой. возьми черненькую; если же не нравится
черненькая, возьми белую; коль не хочешь маленькой, возьми большую, не хочешь
большой, женись на маленькой». Собеседник прерывает этот затянувшийся перечень:
«Брат Бертольд, я беден и ничего не имею». Но у Бертольда на все готов ответ: «Намного
лучше, если ты бедным попадешь в царство небесное, нежели богатым — в ад». А тем,
кто развратничает, он заявляет: «Возьми ее (особу, с которой он грешит) за одну руку, а
дьявола за другую, и все трое ступайте в ад». Относительно десятой заповеди («не
пожелай жены ближнего своего») собеседник высказывается так: «О брат Бертольд,
сколько же народу погибло! Почти никого не остается» (8, № 19).
23
Данте, «Чистилище», XXIII, 32—33: «Кто ищет «ото» на лице людском,
Здесь букву М прочел бы без усилий»,
24
См.: 73, с. 130. В развернутом виде эти суждения выражены во 2-м томе
«Истории всемирной литературы»: «Суровая повесть, написанная грубым, но
выразительным народным стихом, производит достоверное, жизненное впечатление. В
ней — ненависть поэта к рыцарству, вера в силы крестьян, которым еще предстоит
смертельная схватка с вековыми поработителями» (71, с. 577). Другой автор пишет:
«Нигде, до периода крестьянской войны, в Германии растущее самосознание немецкого
народа не выразило себя так сильно, а жгучая ненависть крестьян к рыцарству не
предстала так откровенно» (1, с. 95). Следуя в русле подобных оценок филологов,
историки-медиевисты утверждают, что поэма «крестьянского поэта» «прямо и
непосредственно выражает взгляды и чаяния простого народа и даже — точнее
крестьянства»; в «Крестьянине Гельмбрехте» выразился «рост крестьянского
индивидуального сознания (70, с. 18, 286, 291; 72, с. 600).
25
В статье о снах Гельмбрехта-отца Ж. Ле Гофф утверждает, что возможные
связи и ассоциации между содержанием поэмы и социально- политической обстановкой в
Южной Германии XIII в„ которые все вновь пытаются установить те или иные
исследователи, суть не более как «эпифеномены», не затрагивающие внутреннего смысла
поэмы. При этом он отмечает идейную близость сочинения Вернера Садовника с
проповедями Бертольда Регенсбургского, ибо и поэма, подобно учению францисканского
монаха, дает урок «социального консерватизма». Структура ее — оппозиция Гельмбрехта-
отца, образцового крестьянина-труженика, главы, семейства, и Гельмбрехта-сына,
мятежника, желающего проникнуть в господскую среду. Юный Гельмбрехт соединяет в
себе карикатуру на крестьянина с карикатурой на рыцаря. Но, возможно, предполагает Ле
Гофф, в поэме Вернера существует и другой, замаскированный смысл. Отец и сын
наделены одним и тем же именем. Может быть, юный Гельмбрехт объединяет два лица,
как на портретах Пикассо, — крестьянина идеализированного и крестьянина
дьяволизированного. Не скрывается ли за призывом к повиновению и соблюдению
сословно- классовых границ призыв к мятежу? Сны отца, по мысли Ле Гоффа, — это
специфическая форма самораскрытия его сознания, «выраженная в снах автобиография»
(156, с. 327—330), Хотя Ле Гофф подчеркивает, что от гипотез требуется, чтобы они не
навязывались художественному тексту, а вытекали из его содержания, данная гипотеза,
как мне кажется, не вполне отвечает этому требованию. Поэма Вернера
Садовника не дает
оснований полагать, что старший из Гельмбрехтов таил в глубинах своей души, или
своего подсознания, то, что явно проявляется в речах и поступках его мятежного сына.
26
О конфликтах поколений в Средние века см.: 190.
27
В Средние века «католическая церковь создавала свою иерархию из лучших
умов народа, не обращая внимания на сословие, происхождение и состояние...» (78, с.
150).
28
Формулы благословения воды (21, 1, с. 138—192), поначалу относительно
простые, к концу Средневековья разрастаются во все более детальные и многословные
заклинания. Об использовании святой воды в магических целях сообщают многие
источники. Например, в одной местности в Италии, как передает Гервазий
Тильбюрийский, все дети, получившие крещение в баптистерии церкви святого Квинтина,
доживали до сорокалетнего возраста. Опасаясь нечестивых злоупотреблений святой
водой, Кельнский синод (1281 г.) предписал запирать баптистерии (21, 1, с. 53—54). Как
повествуют жития, хлеб, получивший благословение святого, приобретал силу изгонять
бесов и исцелять болезни. Ту же самую роль играло и освящение хлеба в формулах.
Христа молят сделать так, чтобы освященный хлеб благоприятствовал спасению
вкушающих его людей и животных, «дабы они были здоровы во рту, во чреве, в сердце, в
глазах, в ушах, в ноздрях, в руках, ногах и во всех членах своего тела, так чтобы дьявол не
смог одолеть их, когда они смеются, глядят, слышат, ходят, спят, встают, вкушают пищу
или питье...» (21, 1, с. 270). Церковные обряды благословения вина явились заменой
соответствующих языческих ритуалов у германцев (21, 1, с. 287—289, 302).
29
О символике, связанной с оружием и с отношениями вассалитета, см.: 153, с.
349—420.
30
Одна из главнейших функций святых — исцеление болезней. Трудно
удержаться от упоминания не лишенного комизма эпизода из жития святой Фиды. За
помощью к ней обратился больной грыжей мошонки. Она отвечала, что знает средства от
многих заболеваний, но против такого несчастья, с которым ей до сего времени не
приходилось встречаться, она может посоветовать только одно: пусть он ляжет на
наковальню и попросит кузнеца ударить по болячке молотом. Однако, когда кузнец занес
над его пахом молот, больной убежал (21, II, с, 448—449).
31
Ссылка на папу Евгения (ум. 657 г.) ложная (см,: 21, II, с. 321 и след.).
32
Не может вызывать сомнения и то обстоятельство, что эта тема заняла столь
видное место в проблематике исторического исследования также и в свете исторического
опыта XX в. По признанию западногерманских авторов, уничтожение нацистами евреев,
равно как и развитие феминистского движения на Западе, сделали тему «охоты на ведьм»
актуальной (см.: 241, с. 181). Понятие «контркультура», применяемое отдельными
историками к поведению и умонастроениям лиц, обвинявшихся в колдовстве, опять-таки
заимствовано из современной социально- культурной ситуации (136, с. 23).
Не нужно, однако, упускать из виду глубокое своеобразие социально-
психологических феноменов XVI—XVII вв. Сама же по себе зависимость проблематики и
интересов историков от забот и запросов современности не может вызывать сомнений.
33
Исследователь этого печального произведения показал единство и
неизменность воззрений Бодена во всех его сочинениях (180, с. 371— 389),
34
Впрочем, и исследования единичных процессов могут быть высоко
поучительными. Образцом может служить монография западногерманского историка-
юриста М. Кунце о деле люмпена Паппенхаймера, завершившемся в 1600 г. в Мюнхене
чудовищной казнью его и членов его семьи (150).
35
Указанное различие между ученым и народным пониманиями ведовства,
которые сталкивались в ходе судебного разбирательства, было
установлено американским историком Р. Кикхефером при изучении материалов ранних
ведовских процессов—до 1500 г. (143). Ныне оно находит подтверждение в
исследованиях ведовских процессов «классического периода» (149, с. 68).
36
К сходным заключениям на эстонском материале XVII и XVIII вв. пришел Ю.
Кахк. Специфика Эстонии в том, в частности, что здесь гонения на колдунов и ведьм
явились средством христианизации языческого сельского населения, которое
воспринимало христианство в качестве новой и чуждой формы магии (140, с. 522—535).
список источников
И ЦИТИРОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
источники
1.Вернер Садовник. Крестьянин Гельмбрехт. М„ 1971.
2. Памятники средневековой латинской литературы IV—IX вв. М., 1970.
3. Adalberonis Carmen ad Rotbertum regem Francorum. — P. L., t. 141.
4. Aelfric's Colloquy. Ed. by. G. W. Garmonsway. London, 1939.
5. Agobardi Liber contra insulsam vulgi opinionern de grandine et tonitru- is. — P. L„
t. CIV.
6. Anecdotes historiques, legendes et apologues tires du recueil inedit d'Etienne de
Bourbon, publics par. A. Lecoy de la Marche. Paris, 1877.
7, Bede's Ecclesiastical History of the English People. Ed. by B. Colgrave, R. A. B.
Mynors. Oxford, 1969.
8. Berthold von Regensburg. Vollstandige Ausgabe seiner Predigten, von Fr. Pfeiffer.
Bd. 1—2. Wien, 1862—1880.
9. Boudriot W. Die aitgermanische Religion in der arntlichen kirchlichen Literatur des
Abendlandes vom 5. bis II. Jahrhundert. Bonn, 1928.
10. Caesarii Heisterbacensis monachi Dialogus miraculorum, textum recog novit J.
Strange. Bd. 1—2. Koln—Bonn, 1851.
11.Capitularia—Monumenta Germaniae Historica (далее в тексте— M.G.H.)
12. Die Chronik Salimbene von Parma. Bearb. von A. Doren. Bd. II. Leip zig, 1914.
13. Concilia —M.G.H.
14. Conversio sanctae Afrae. — М. G. H., Scriptores. t.III.
15. Edda, die Lieder des Codex Regius nebst verwandten Denkmalern. Hrsg. von G.
Neckel. 1. Text. Heidelberg, 1962.
16. Epistolae — М. G. H., t. III.
17. Erzahiungen des Mittelalters hrsg. von J. Klapper. Breslau, 1914.
18. Exempla aus Handschriften des Mittelalters hrsg. von J. Klapper. Heidel berg,
1911.
19. Die Exempla des Jakob von Vitry. Ein Beitrag zur Geschichte, der ErzahIungs-
Literatur des Mittelalters, hrsg. von C. Frenken. Munchen, 1914.
20. The Exempla or illustrative stories from the Sermones vulgares of Jacques de
Vitry. Ed. by Th. Fr. Crane, London, 1890.
21. Franz A. Die kirchlichen Benediktionen im Mittelalter. Bd. I—2. Graz, 1960.
22. Gallus Anonymus. Chronica et Gesta Ducum sive Principum Polono- rum. —
Monunwn a Poloniae Historica, nova series, t. II. Krakow, 1952,
23. Godeschalcus und Visio Godeschaici, Mit deutscher Ubersetzung hrsg. von E.
Assmann (Quellen und Forschungen zur Geschichte Schleswig- Holsteins, Bd. 74). NeumOnster,
1979.
24. Gregorius episcopus Turonensis, Historia Francorum. — М. G. H„ Scrip- tores, t.
I, pars 1. Hannover, 1951.
25. Hakonar saga her8ibrei5s — Heimskringia, III.
26. Halfdanar saga svarta — Heimskringia, 1.
27, Haralds saga ins harfagra — Heimskringia, I,
28. Haralds saga SigurSarsonar — Heimskringia, III.
29, Honorius Augustodunensis. De Imagine mundi. — P. L„ t. 172,
30. Islendingabok. Landnamabok. Jakob Benediktsson gaf ut. Reykjavik, 1968.
31.Johannes de Bromyard. Summa Praedicantium. I—2 partes. Basel, 1484.
32, King Alfred's Old English Version of Boethius De consolatione philosophiae. Ed.
by W. J. Sedgefield. Darmstadt, 1968.
33. Kongesoger. Sverre-soga, Baglarsoger, Oslo, 1962.
34. Lefevre Y. L'Elucidarium et les lucidaires. Paris, 1954.
35. Leges. —M.G.H.
36. Liber exemplorum ad usum praedicantium, ed. by A.G. Little. Aber- doniae, 1908.
37. Magnuss saga Eriingssonar. —• Heimskringia, III.
38. Meier Heimbrecht von Wernher dem Gartenaere, hrsg. von Fr. Panzer. 5. Aufl.
Halle (Saale), 1949.
39. Das Nibelungenlied, Nach der Ausgabe von Karl Bartsch hrsg. von H. de Boor.
20. revid. Aufl. Wiesbaden, 1972.
40. Olafs saga helga. — Heimskringia, II.
41. Olafs saga Tryggvasonar — Heimskringia, I,
42. Poela Saxo. De Gestis Caroli magni. — M. G. H., Scriptores, T. 1.
43. Rudolf von Schlettstadt. Historiae Memorabiles. Zur Dominikanerlitera- tur und
Kulturgeschichte des 13. Jahrhunderts, hrsg. von E. Kleinsch- midt. Koln, Wien, 1974.
44. Sachsenspiegel. Landrecht. T. 1. pars 1. Hrsg. von K. A. Eckhardt. 2. Ausg.
Gottingen, 1955.
45, Saga Hakonar Hakonarsonar. — Fornmanna sogur, 10. bd, Kaupmanna- h6fn,
1835.
46. The Saga of Hallfred The Troublesome Scald. Transi. and Introd, by A. Boucher.
Reykjavik, 1981.
47, Schmiti H. J. Die Bussbticher und das kanonische Bussverfahren. Graz, 1958.